Подходящей формой правления для нашей страны считают демократию 52% респондентов: «страной должен управлять народ», «народ хочет иметь права», «демократия благоприятна для человечества» – их главный аргумент, говорится в опросе ФОМ.
Согласно проведённому исследованию, неподходящей формой правления для России считают демократию 24% участников опроса: «нет управы, что хотят, то и делают», «у нас уклад и менталитет специфический», «мы люди ведомые, нужно применение силы к нам», полагают эти люди.
О демократии в России рассуждает в интервью «Русской народной линии» доктор философских наук, профессор МГУ, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме РАН Валерий Николаевич Расторгуев:
Начнем с того, что демократия – это просто слово, которое вошло во все языки и в которое каждый из нас вкладывает содержание, соответствующее его познаниям и профессии, опыту и наблюдательности, особенностям мышления и, конечно, идеологическим предпочтениям. В истории человеческой мысли, начиная от рабовладельческой Греции и до стран, называющих себя оплотами демократии и наивно считающих собственные варварские обычаи образцами для подражания, вы также не встретите единого понимания этой категории. И это понятно – за ним стоят тысячи концептов, глубинных смыслов. А за этими смыслами, которые не могут охватить даже специалисты, стоят рядами теории и школы. Их значительно меньше – всего-то несколько сотен доминирующих теорий, известных только профессионалам в области истории научной мысли, а среди избранных теорий, в свою очередь, необходимо выделить 50-100 базовых направлений, вошедших в оборот современной науки. Они равноценны, но беда в том, что многие из них полностью исключают друг друга. При этом каждая теория имеет право на существование и отражает реальность под собственным углом зрения.
Демократия – это не открытие неких незыблемых природных законов, которым следует подчиняться, а человеческое изобретение – одно из многих, которое может быть использовано и во благо, и во зло. Это не означает, что нет вообще социальных законов, как считал Карл Поппер, споря с другим Карлом – Марксом. Напротив, демократические институты можно рассматривать и как изобретения, и как практические открытия: если они приживаются на народной почве и дают добрые плоды, значит, в них есть зерна истины. Если же они пересаживаются механически из одной страны в другую и убивают все живое, то и не надо их культивировать. Вроде бы понятно, но не «садовникам», которые следуют не природе, а воле тех, кому подчинены и кто преследует совершенно иные интересы, чем благо народов.
Об этом надо помнить, поскольку параллельно с миром теорий, по-разному, иногда искаженно, но хоть как-то объясняющих суть демократии, существует мир политических доктрин. Их создатели заявляют о родстве этих доктрин с научными теориями, но межу ними нет ничего общего. Если первые требуют доказательств или хотя бы какого-нибудь обоснования, то вторые – только слепой веры, если первые проходят через сито научных обсуждений, то политические доктрины принимаются голосованием политиков, ничего не смыслящих в теории, да и то в лучшем случае, когда в узком кругу лидеров есть признаки «демократии». А главное – если теории знакомы единицам – «книжным червям», как их презрительно называют профаны и политики, то доктрины или «великие учения» овладевают умами миллионов в силу своего напористого нрава и простоты, которая хуже воровства, т.к. похищает главное, что есть у человека – его способность к самостоятельному мышлению. Но именно такова суть всех политических идеологий, каждая из которых клянется верностью идеалам демократии. О том, что эти идеалы хромают на обе ноги, видит каждый, но когда рассуждает о враждебных ему идеологиях. Пороков собственной идеологии, в которую он свято верит и за истинность которой готов убить всякого, кто придерживается иной точки зрения, он не замечает.
К примеру, Ленин в своей теории демократии доказывает – и вполне убедительно, понятно для каждого разумного человека, что демократия не может существовать независимо от государственного строя и формации, что демократия в буржуазном обществе – это буржуазная демократия меньшинства, властвующей элиты, а в конечном итоге, власть денег. И это понятно каждому западному теоретику. Никто против этого из серьезных ученых никогда и не спорил. Но точно также каждому западному теоретику, если он не стоит на аналогичной с Лениным радикально, экстремистской позиции (а таких немало и в самой западной элите), понятно и другое: подлинная демократия, о которой говорит Ленин, это такая же демократия меньшинства. Да и сам Ленин этого не отрицал. Согласно его учению, пролетариат возьмёт власть в руки, но что делать с ней, он не знает и не может знать. Ибо таким знанием обладает только авангард рабочего класса – партия, но не вся, а в лице её вождей, которые никогда не были представителям рабочего класса, а читали книги, но именно поэтому они лучше рабочего класса знают, что нужно рабочим, а заодно, и крестьянам, и всему прогрессивному человечеству на все времена.
Но самое любопытное заключается в том, что демократия – это еще и реальность, и их, демократий, на самом деле много. Можно даже сказать, что нет демократии, но есть демократии – каждая на свой лад люба тем, кто ее пестует и от нее же и кормится. Причем любой тип демократии как учения – это калька с той или иной реальности, более или менее правдивая. Каждая из этих калек – многочисленных теорий и политических доктрин – имеет право на существование, но они, к сожалению, исключают друг друга полностью и категорически. Однако считают своими злейшими врагами не противоположные кальки и не взаимоисключающие взгляды на демократию, а своих же двойников, которые называют страшными словами – суррогатами, ересями, извращениями, а их создателей или догматиками, или предателями дела демократии… Но это нам знакомо, ничуть не хуже, чем западным демократам – и ослам, и слонам, и всем прочим бессловесным тварям, каковыми и должны быть подлинные слепые адепты идеологий. Разве наши поборники ленинизма, идущие к мавзолею с хоругвями, не оппортунисты с точки зрения собственного вождя? Даже боюсь произнести, что бы он сказал, если бы мог, в адрес своих хоругвеносцев…
На этом основании можно утверждать, что демократии нет, а можно сказать, что она есть. Можно сказать, что демократии никогда и не было, а можно наоборот, доказать как дважды два, что она была еще в докаменном веке или что она наконец-то наступит только в наши дни, после полной пандемии человеческого сознания. Да, уже есть и такие теории, и мы вскоре узнаем эти новые учения, а я даже знаю персонально тех, кто их сейчас пишет… И всё это – правда и ложь одновременно.
И люди совершенно правы, то есть право имеют, когда дают совершенно взаимоисключающие оценки демократии. Каждый прав, но по-своему. Искать общий знаменатель означает всего лишь попытаться создать ещё одну теорию демократии. Конечно, такую идеальную, всеохватывающую теорию демократии создать можно – если мне поручить, то и я справлюсь, и не хуже будет всех прочих, но и стоить будет недорого. Дело в том, что люди никогда не откажутся от своих интересов, а следовательно, от своих учений о демократии – якобы власти народа, который должен признать именно эти интересы именно этих властвующих групп или групп, добивающихся власти, своими, кровными. И пусть они, простые люди, спорят до умопомрачения – чем больше спорят, чем крепче будут их убеждения в своей (своей ли?) правоте, а чем больше поубивают друг друга, тем труднее будет им отказаться от этих «великих учений». Год тому назад пьяные интеллигенты забили до смерти своего оппонента, поссорившись из-за трактовки учения Канта. Что же сделают друг с другом мужики, когда начнут дискутировать о демократии? Такой конфликт может произойти и в более грандиозных масштабах, когда державы будут спорить о том, кто демократичнее – они или их конкуренты. Да они так и делают.
Люди спорят, не понимая толком, о чем, а реальные демократии напрямую воюют – и не на жизнь, а на смерть, и не во имя абстрактных идеалов демократии, а во имя каких-то других интересов, как правило, коммерческих, денежных и никак не связанных с интересами народов и государств. Но, тем не менее, всё это облекается в форму высоколобых споров о демократии как некой священной коровы. Её, корову, никак не используют, а только молятся на неё. Но у каждого народа – своя священная корова. В этом нет ничего плохого, но и ничего хорошего тоже нет. Поэтому надо как минимум, с долей скепсиса относиться к спорам о демократии.
Скепсис – не сепсис, от него не погибают, особенно если это здоровый скепсис, позволяющий сохранить крупицы здравого смысла, когда его разъедают различные идеологии и споры, не имеющие никакой связи с реальностью. Теории нужны – всякие и разные, я сам их люблю, а когда читаю лекции по демократии, излагаю и трактую наиболее важные подходы. Но сам скептически отношусь даже к самым известным концепциям демократии просто потому, что каждая из них настаивает на своей исключительной правоте. А чтобы всех уважать – надо ко всем относиться с большой долей сомнения.
И последнее: странный разговор мы затеяли перед приходом Рождества Христова – праздника, который шагает по Земле и вот-вот придет к нам. Странный разговор, потому что только Создателю известна миссия народов и, следовательно, их истинная воля, и только Ему дано повелевать историей, а не лжеучителям, коим нет числа. Наша задача – для начала отсеять их ложные учения или, хотя бы, усомниться в их непреложной истинности. Так что, дорогие читатели, сердечно поздравляю всех – и марксистов, и либералов, и тех, кто сторонится великих учений, с наступающим Новолетием и примиряющим Рождеством Христовым! Как говорил Апостол Павел, «Молим Бога, чтобы вы не делали никакого зла, не для того, чтобы нам показаться, чем должны быть; но чтобы вы делали добро, хотя бы мы казались и не тем, чем должны быть. Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину» (2Кор.13.7-8).
1.