Реабилитация идеологии

Статья первая.

ИДЕОЛОГИЯ И ЭПОХА ПОСТМОДЕРНА. Мне могут возразить, что идеология была характерна для общества эпохи Модерна, поэтому и был ХХ век «золотым веком идеологий», а сейчас мы вступаем в новую эпоху Постмодерна, где идеологии не будет места. Поэтому-то и угасли идеологические государства, в том числе Советский Союз. А значит, искать идеологию сейчас – пустое занятие. Возражение серьёзное. Давайте разберёмся.

О грядущем постиндустриальном (посткапиталистическом, информационном, постмодернистском) обществе начали активно писать в 60-е годы минувшего века. Главные теоретики постиндустриализма американские футурологи Д.Белл и Э.Тоффлер обращали внимание, прежде всего на социально-экономические процессы, предрекая конец эпохи индустриальной экономики, наступление экономики знаний, информации и услуг. В этой концепции, конечно, важной составляющей была информационная война с Советским Союзом, поскольку из теории постиндустриального общества делался вывод о неизбежности конвергенции капитализма и социализма, т.е. таким образом советская идеологическая империя идеологически же разоружалась.

И разоружилась. Мощный толчок идеям наступления новой эпохи в истории цивилизации дал распад СССР и конец биполярного геополитического устройства. Манифестом наступления новой эпохи стала известная работа американского философа Френсиса Фукуямы «Конец истории». Главный её посыл: либеральная демократия победила во всём мире, история, понимаемая как развитие, закончилась, дальше будет просто череда событий. Однако очарование Фукуямой, как, впрочем, и сама эпоха американской геополитической гегемонии продлились недолго.

Конечно, сегодня структура экономики очень сильно изменилась в сравнении с классической индустриальной, но пока о постиндустриальном обществе даже в сфере экономики говорят, как и прежде, в будущем времени.

Постмодернизм захватил серьёзные позиции, пожалуй, только в области искусства, но и то не вполне. Так называемое «современное искусство» агрессивно пытается вытеснить модернистскую классику. Из искусства постмодерна изгоняются образы, которыми живёт искусство, понятие гармония давно забыто, как и понятия прекрасного и безобразного. Собственно, изгоняется само по себе искусство в традиционном его понимании, остаётся только «самовыражение автора». Однако в сфере искусства продолжается борьба, традиционное искусство ещё сопротивляется, особенно, в России. Постмодерну и здесь пока не удалось вытеснить Модерн и загнать его на обочину общественной жизни.

Главным элементом общества эпохи Модерна являются современные национальные государства. Пока они существуют, ни о каком Постмодерне говорить не приходится. Конечно, мы наблюдаем попытки ликвидировать традиционную государственность. Яркое выражение - создание Евросоюза. Учреждение ЕС сопровождалось популяризацией идеи «Европа регионов», призванной подточить национальные государства, но те устояли. В целом всесмешения европейских наций пока так и не получилось, а после Брекзита будущее Евросоюза и вовсе под вопросом.

Ещё одно проявление наступления Постмодерна видно в попытках модернизировать, а то и ликвидировать Организацию Объединённых Наций, как несущую конструкцию безопасности именно эпохи Модерна. Само её название является манифестацией Модерна. Но пока эти попытки тоже натыкаются на дружное сопротивление.

Недавно мы были свидетелями еще незавершённой, полагаю, дискуссии между Никитой Михалковым и Германом Грефом, которая началась именно с тезиса о том, что Греф пытается отобрать у государства некоторые функции и передать их банкам. Разумеется, под разговоры об удобстве для граждан, увеличении комфорта для населения и пр. Эта дискуссия отражала не какую-то личную неприязнь между банкиром и режиссёром, которая возможно и присутствует, но не она определяет существо противостояния. Мы наблюдаем как раз борьбу между не желающим сдавать свои позиции Модерном и наступающим Постмодерном.

Православные христиане понимают, что такое эпоха Постмодерна – это прямая дорога в Апокалипсис.

И мы с тревогой наблюдаем за попытками разрушения традиционных институтов и практик, игравших ключевую роль в обществе эпохи Модерна: государства и семьи. Как изгоняют из сознания понятие Родина. Как пытаются размывать само понятие биологического пола. Как наряду с искусством размывается мораль, когда понятия добра и зла объявляются архаичными.

Исчезает и такой яркий продукт эпохи Модерна как СМИ. Сколько было шуток про вторую «древнейшую профессию» - журналистику. Но в традиционной журналистике, несмотря на её продажность, все-таки сохранялись некие правила. И традиционные СМИ стремились соблюдать нормы этикета. Но сейчас на смену СМИ приходят блоги, часто просто анонимные посты, которые без всякой проверки на правдивость разлетаются по сети и влияют на сознание людей.

Но пока сохраняются национальные государства, которые являются гарантом ценностей эпохи Модерна. Поэтому главный лозунг традиционалистов всех стран должен звучать так: «Больше государства!». Пускай останутся изъяны в виде бюрократизации, пускай чиновный раж усилится, но мы должны понять, что только государство может выступать в роли гаранта ценностей Модерна, а значит его необходимо укреплять!

Словом, вопрос еще не решён окончательно. Модерн ещё сопротивляется. Государства, созданные в эпоху Модерна, существуют. А значит пока востребована и идеология. И совершенно прав упомянутый ранее немецкий философ Ульрих Матц, писавший, что «потребность в идеологиях сегодня велика как никогда». Хотя и написал он это 30 с лишним лет назад, когда Модерн еще не так сильно сдал свои позиции.

Не будем пытаться заглядывать в будущее, а тем паче рассуждать о сроках. Сам Господь предостерегал Своих учеников от того, чтобы пытаться угадать сроки наступления последних времён: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк. 13: 32). Нужны не гадания, а трезвомыслие и духовное бодрствование. «Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время» (Мк. 13: 33). Пока последние времена не наступили обществу нужна идеология.

РУССКАЯ ИДЕОЛОГИЯ. Какая же идеология необходима России? Какова она, русская идеология? Просвещённый читатель сразу может напомнить мне работу архиепископа Серафима (Соболева), которая так и называется «Русская идеология». Мол, всё уже написано и подготовлено. Однако не так всё просто.

Напомню, что будущему святителю Архиерейским собором Русской Зарубежной Церкви в декабре 1937 года было предложено сформулировать идейную основу для Русского христианского трудового движения. В августе 1938 года владыка выступил с докладом на Архиерейском соборе, который был одобрен, и в результате появилась книга, известная многим русским читателям. Иными словами, главная задача, которую ставил перед собой святитель Серафим была не в исследовании самого явления идеологии, а в использовании популярного тогда термина для исторического просвещения эмигрантской молодёжи и, главное, для обоснования необходимости возрождения царской самодержавной власти.

Поэтому он не останавливается на определении понятия идеология, отождествляя ее с православной верой русского народа. Он утверждает, что «русская идеология состоит в православной вере и основанной на ней жизни русского человека во всех ея проявлениях». Эта вера «была усвоена русским народом с самого момента его крещения», и стала главным правилом жизни русских людей.

Если мы посмотрим на структуру работы будущего святителя, то увидим, что она подчинена именно логике исторического просвещения. Владыка критикует реформы Петра Великого, осуждает отступление государства от православия в царствование Императрицы Анны Иоанновны и Екатерины Великой. Однако он стремится обосновать, что самодержавный строй ещё не изжил себя, а для Церкви вовсе не безразлична будущая форма государственного правления в России. Такой формой должно быть истинное самодержавие, основанное на симфонии властей. И в этом контексте владыка, кстати, пытается оправдать патриарха Никона, что вряд ли обосновано.

Архиепископ Серафим призывает стремиться к «восстановлению в будущей России самодержавной власти царя Помазанника Божияго». А завершает свою работу убеждением: «И так как это стремление наше является основанным на православной вере, то сам Господь будет нашим помощником в этом святом и патриотическом деле. Он Своею Божественною благодатию осуществит его на благо России. Чрез нашу православную веру Он возродит ее и покажет вновь на русском народе всю силу его веры, о которой некогда Его возлюбленный ученик и Апостол Иоанн Богослов сказал: сия есть победа победившая мир, вера наша (1Ин. 5:  4)».

Упования лучших представителей русской эмиграции понятны. Однако историческое развитие России оказалось не совсем похоже на чаяния тогдашних русских монархистов. Поэтому работа Святителя Серафима «Русская идеология» может быть интересна нам как исторический документ, характеризующий настроения монархической эмиграции, работу русской мысли.

Отождествление идеологии с православной верой не приближает нас к задаче формулирования современной русской идеологии.

РУССКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ. Исходя из предложенной ранее типологии идеологий, у читателя, как полагаю, уже возникла мысль, что наиболее приемлемой идеологией для России является консерватизм. Действительно, идеология, ставящая в основу общественной жизни бытие социальной группы – семьи, общины, артели, кооператива, корпорации, церковного прихода – сегодня наиболее востребована, ориентирована на стабильность и, что весьма важно наиболее близка ценностям Христианства.

Этот логический вывод подтверждается и историческим анализом, к которому хочу обратиться.

Русскую консервативную идеологию не нужно изобретать, она уже была сформулирована в первой трети XIX века, и именно как ответ на вызов Французской революции с ее либеральной идеологемой «Свобода, равенство, братство». Первые попытки русского ответа на вызов европейского либерализма можно найти уже в трудах А.С. Шишкова, Н.М. Карамзина, затем ранних славянофилов И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, К.С. Аксакова.

Идеи Французской (а по сути - европейской) революции откровенно паразитировали на религиозных понятиях, а потому представляли особую опасность для бытия Государства Российского. Это прекрасно понимал такой высокообразованный и религиозно чуткий человек, каким был Император Николай I. По повелению Императора министр народного просвещения и президент Академии Наук граф Сергей Семенович Уваров сформулировал столь же афористично русский ответ на вызов французской революции в триаде «Православие, Самодержавие, Народность».

Впервые знаменитая «уваровская триада» появилась в конце 1831 года в отчете министра народного просвещения графа С.С. Уварова о ревизии Московского университета. Упомянув об ошибках в образовании, Уваров выражал надежду, что «нам остаются средства сих ошибок не повторять и постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны к разрешению одной из труднейших задач времени образование правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплой верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества (выд. мною. - А.С.)».

А на логическую связь двух триад - либеральной «Свобода, Равенство, Братство» и консервативной «Православие, Самодержавие, Народность» - впервые обратил внимание современный русский геополитик и политолог из Парижа Е.А. Вертлиб.

В самом деле, что означало либеральное понятие свободы, начертанное на знамёнах Французской революции? Ведь свобода органична христианскому мировоззрению. Истинное понимание свободы, как свободы от греха, как свободы духа, принёс в мир Иисус Христос. Но идеологи либерализма, спекулируя на понятном людям христианского мировоззрения, сводили понятие свободы к свободе вероисповедания, которая есть ничто иное, как уравнивание истины и лжи. Либеральная свобода, выросшая из знаменитого вольтеровского «Раздавите гадину» (т.е. церковь), была нацелена на низвержение алтарей. В последующие времена либеральные идеологи, окончательно порвав с христианством, начали откровенно и агрессивно пропагандировать толерантность, как полное уравнивание веры и неверия, свободы любого исповедания, не исключая язычества и откровенного сатанизма.

Идее либеральной свободы, означавшей свободу веры истинной и ложных верований, консервативная Россия противопоставила истинную веру - Православие. Русская идеология устами графа Уварова провозглашала, что истина есть и эту истину хранит Православие.

Либеральное понятие равенства, хотя и было созвучно, но являлось сатанинской подменой христианского понимания равенства, которое уравнивает богатого и бедного, аристократа и простолюдина перед Лицом Божьим и утверждает, что истинное равенство возможно только во Христе. Но христианское понимание равенства не отрицает иерархию. Либеральная же идея равенства была направлена на ниспровержение всякого естественного ранга между людьми, на ликвидацию сословий и вообще всякой социальной иерархии, в конце концов, на всесмешение, как выражался Константин Леонтьев. Но первой целью либеральной идеологии было низвержение тронов.

Идее равенства, означавшей не только уравнивание неравного по природе, но и уничтожение социальной иерархии, противостояла идея Богоустановленной вертикали власти. Русская идеология в противовес либеральному равенству провозглашала идею Самодержавия.

Наконец, либеральное братство профанировало святое для христиан понятие братства и братолюбия. Для христианина нет ни еллина, ни иудея, но только во Христе, а людское братство на земле вовсе не исключает любви к Отечеству земному, не исключает патриотизма. Апостол Павел, как известно, был готов пожертвовать своим личным спасением ради спасения своего народа. Традиция патриотизма пропитывает русское благочестие. Великие русские святые Великие князья Александр Невский и Дмитрий Донской, преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, святители Патриарх Гермоген и митрополит Филарет пылали любовью к своему земному Отечеству.

Либеральное же братство абстрактно и коспомолитично, что неудивительно, поскольку либеральная идеология формировалась под сильным влиянием масонства, именно братья-масоны были главными действующими лицами революции во Франции. Поэтому либеральная идея братства означала безнациональное всесмешение, социальную биомассу, из которой архитекторы мирового порядка призваны лепить социальное пространство.

Лукавому либеральному братству русская идеология противопоставила понятие Народности, идею Богоустановленного народного многообразия мира. Хотя граф Уваров не конкретизировал, но все идеологи русского консерватизма под народностью понимали именно русский народ как суперэтнос, иногда славянство.

Как афористично выразился один из идеологов русского монархического движения начала ХХ века поэт Василий Величко: «Православие, Самодержавие и Народность» - «суть такая же жизненная истина для России, как крылья для птицы, как воздух для тех, кто дышит».

Из вышесказанного следует, что Россия по природе своей является главной охранительной, консервативной силой в мире. Мысль об консервативной природе России прекрасно сформулировал великий русский поэт и мыслитель Федор Иванович Тютчев, отметивший: «В Европе [читай в мире. - А.С.] есть только две силы - Революция и Россия». Поэтому нет ничего удивительного в том, что сегодня Россия становится оплотом борьбы за сохранение нравственных устоев, за продолжение самой Богоустановленной жизни рода человеческого.

СОВРЕМЕННАЯ ФОРМУЛА РУССКОЙ ИДЕОЛОГИИ. Один из крупнейших русских философов второй половины ХХ века Арсений Гулыга назвал триаду «Православие, Самодержавие, Народность» «формулой русской культуры». Ценность этого, звучащего как афоризм, определения в том, что в нём указывается одновременно и на временную, и на пространственную универсальность русской триады. Если следовать логике Гулыги, современная государственная идеология должна быть неразрывно связана с «уваровской триадой», быть ее модификацией.

Разумеется, современная формулировка национальной идеологии должна учитывать сегодняшние реалии жизни России. Кстати, русская идеология по-разному формулировалась корифеями русской мысли на разных этапах развития нашей страны (у ранних славянофилов, Н.Я. Данилевского, М.Н. Каткова, К.Н. Леонтьева), поскольку идеология призвана объединять общество, сплачивать нацию.

Как же в современных условиях может звучать триада «Православие, Самодержавие, Народность», чтобы, сохраняя преемственность, она звучала актуально?

Первый член триады сегодня может быть сформулирован как «НРАВСТВЕННОСТЬ». Нравственность – это то, чего остро не хватает современному обществу и, что становится просто кричаще очевидным, без чего Россия не может просто существовать, а русский народ через пару-тройку поколений просто вымрет. Этот тезис неразрывно связан с православным мировоззрением, с религией большинства российского общества, ибо речь идет именно о православной нравственности, ведь внеконфессиональной нравственной системы координат не существует. Кроме того, центральным понятием нравственности является совесть, которая, по слову Святых Отцов, есть глас Божий в сердце человека. Вместе с тем требование нравственности не может поссорить между собою крупнейшие конфессии России, ибо представители и мусульманства, и буддизма, и иудаизма, и других российских конфессий прямо заинтересованы в нравственном здоровье общества. А потому понятие «Нравственность» в качестве базовой идеологемы современной русской идеологии будет служить консолидации общества.

Второй член звучащей по-современному идеологической триады России может звучать как «ДЕРЖАВНОСТЬ». Уже в трудах классиков русской самобытной мысли отмечалось, что понятие самодержавие не тождественно понятию монархии, оно включает в себя не только идею единовластия, но также идею независимости и идею великодержавия. Сегодня, когда о монархической форме правления говорить преждевременно, идеи национального суверенитета и великодержавия остаются весьма актуальными. Показательно, что, несмотря на жесткие дискуссии по экономическим и социально-политическим проблемам, внутри политической элиты наблюдается консенсус по вопросам внешнеполитическим, и почти все действия президента и правительства на международной арене поддерживаются всеми политическим силами, в том числе и оппозиционными. Более того, как показывают социологические опросы, консенсус существует не только в политической элите, но и в обществе. Подавляющее большинство граждан поддерживает курс на укрепление государственности, возвращение России в качестве активного игрока во внешней политике, великодержавные амбиции страны. Общество внятно требует: больше великодержавия!

Третий член современной идеологической триады может остаться в том виде, как его сформулировал граф С.С. Уваров, - «НАРОДНОСТЬ». Уварова упрекали, что третий член триады сформулирован неконкретно. В начале ХХ века были даже попытки обозначать его как «русская народность». Однако теперь оказывается, что эта нарочитая «размытость» понятия делает его пригодным и в современных условиях. В советское время говорили о новой общности «советский народ», сейчас предлагают для граждан России понятие «россияне». Это всё - проявления народности.

Итак, «Нравственность, Державность, Народность» - вот современное звучание базовой идеологемы русской национальной идеологии, способной не только сплотить общество, но и дать народу ориентиры развития.

Продолжение следует.

Анатолий Дмитриевич Степанов, историк, главный редактор портала «Русская народная линия», председатель «Русского Собрания»