Советский Союз никогда не был ни суицидофобийным, ни трухлявым, чтобы в одночасье развалиться. Совершенствовали систему и Лаврентий Берия (вне реформирования оставил лишь «цементирующую идеологию»), и Юрий Андропов (перенял опыт Дэн Сяопина со «свободными экономическими зонами» – коммунизм с технологической оснасткой). Тогда центробежные тенденции уравнивались наличием альтернативных возможностей качественно обновиться. Как считает системный аналитик Сергей Кургинян, горбачёвский «концептуально-проектный вектор», будучи «грамотно сопряженным с определенными организационными и политическими технологиями, вовсе не обязательно должен был обернуться разрушением страны и почти непреодолимым социальным коллапсом». С точки зрения теории систем сработали направленные «вынуждающие процессы», «имеющие своей целью нарушение устойчивости или изменение типа чужой государственной системы, и даже полное её подчинение либо уничтожение» – уверен С. Кургинян. То была ВОЙНА четвёртого поколения большей или меньшей интенсивности. Внешняя экспансивно-подрывная активность «совпала по фазе» с колебаниями «линии партии».
Осмыслить генезис этой катастрофы и перспективу развития позитивных перемен я попытался в своей статье 2007 года «Преодоление системных угроз национальной безопасности России». Поавгурим на полях тех заметок – сверим курс полёта русской птицы-тройки на предмет: кому это выгодно? Кто бенефициары Беловежского НЕДОВОРОТА – продолжающейся войны организационным оружием, «иными средствами»? Ибо без анамнеза бедовой загадочности сего феномена, глубинного анализа происшедшего не выйти на целительный имперско-идейный стержневой конструкт архитектоники национального возрождения – России не стать в обозримом будущем великим Евразийско-цивилизационным альтернативным англосаксонскому центром притяжения народов.
Как поломали через колено страну в «лихие 90-е», так сущностно-смысловой костяк её и не сросся. Ибо антиподны компрадор-олигарх и «нищеброд». Эти онтологически заклятые антагонисты по природе конфликтности не конвергируемы симбиозом-сращиваемостью. Олигархат живёт, «под собою не чуя страны». А народ – выживает в коматозном состоянии. Судя по «децильному коэффициенту дифференциации доходов» (исчислению потенциала детонации напряжённости в социуме), в России сложилось чудовищное неравенство, сравнимое с социальной стратификацией (расслоением) общества накануне революции 1905 года. По некоторым оценкам, ныне одна шестая часть населения России сосредоточила в своих руках 57% всех денежных доходов и 92% дивидендов от собственности. Отечество, духовно оккупированное чужебесием, ограбленное чубайсовой приХватизацией, в тисках враждебного окружения и удушающих санкций, в условиях мирового кризиса и коронавирусной паники может выжить только панацейно-мобилизационным рывком в имперское Евразийство. Однако олигархо-корпоративный паханат устраивает статус-кво, и они феодалят себе всласть, подрывая устои государства – маргинализируя общество и обирая экономику. Вопиющий пример хаоса неуправляемого «государства в государстве» – Госкорпорации РФ. Когда в 2011 году в московском аэропорту «Домодедово» произошёл теракт, тогдашнему президенту Дмитрию Медведеву удалось лишь через Генпрокурора установить владельца аэропорта, «спрятанного» за структурой бенефициарных компаний! Такое «госуправление» не соответствует критериям и нормативным стандартам понятия государства.
То и дело вспыхивающие горбачево-ельцинские рецидивы замороженных конфликтов (Украина – Белоруссия – Нагорный Карабах) – не позволяют Русскому миру сосредоточиться на созидании лучшего будущего. Для ворья и смердяковствующей «элиты» Россия – лакомое место обогащения и вынужденного прозябания в «этой стране». Для презирателей «этого народа» и угроза безопасности вненародная – шкурно-кастовая.
Лихая демократия, избавившись от «тормоза» – партии и, «послойно сняв все контуры безопасности, лишила страну иммунитета». Даже 1917 год для судьбы России оказался менее пагубным, чем шок от либертанистской якобы «терапии». Ибо при большевиках было, как констатирует философ Семен Франк в статье «De profundis», «не убийство, а самоубийство великого народа»: «тлетворный дух разложения, которым зачумлена целая страна, был добровольно в диком, слепом восторге самоуничтожения, привит и всосан народным организмом». Вихрь 1917 года худо-бедно был принят народным сознанием. А вот внедрение в 1990-е годы импортных ошмётков идеологем и практик эгоцентриков пригробили страну до полуживого состояния.
Если революционный социализм даже укрепил имперскую державность, объединив духом нестяжательства идеи мессианства и социальной справедливости и расширив границы Отечества, то урон от злодеяний «прорабии перестройки» сравним разве что с опустошительным набегом Мамая: разрушение экономики страны при Борисе Ельцине в восемь раз превысило потери в Великой Отечественной войне. 25 миллионов россиян были оставлены на произвол самостийных этнократий. Золотые запасы страны были растранжирены и разворованы на 90%. Вооруженные силы РФ были полностью дезориентированы и дезорганизованы. Как верно подметил мыслитель А.С.Панарин, большевики перевели империалистическую бойню в войну гражданскую, а «прогрессивные» либералы конца XX века – «превратили холодную войну с Западом в холодную гражданскую войну». Русской совестливо-соборной экзистенции претит творимое с Отечеством. Перспективу баррикадного размежевания антиподных «двух Россий» я предвидел, опубликовав в апрельском номере за 1990 год парижского журнала «Континент» статью «Генезис и пути политического сознания при Горбачеве. "Перестройка" – эволюция или пристрелка перед перестрелкой». Пора не латать дыры нищеты подачками за лояльность, а переформатировать социум по справедливости.
Революционных потрясений ещё можно избежать умной и (пока не поздно) мирной социополитической трансформацией. Без эффективного народного контроля государство распадётся от коррупции и бесправия «низов». Обоснованно ожидаем лево-консервативный поворот руля, с неотложной заменой антинародного компрадорского режима национально-патриотическим строем. Но этому мешают внутренние, внешние и трансграничные факторы.
Внутренние угрозы национальной безопасности России: коррупция (тысячи промышленных предприятий России контролируются крупными криминальными группировками); катастрофическое снижение интеллектуального уровня власти; глубокая пропасть между властью и народами страны; гипертрофированное изменение в системе ценностей всего общества, утрата им общенациональных целей и идеалов; дезинтеграция нации в результате имущественного расслоения; самовластие и безнравственность правящих элит; опасное усиление зависимости страны от некомпетентных решений; дезинформация населения в сфере целеполагания, объектов, приоритетов и методов проводимой реформы; демография (смертность, вырождение, дегенерация духа) экологическая безопасность.
Внешние угрозы: системные меры с целью перераспределения российских природных богатств; вызов территориальной цельности России; стратегия непрямых действий, извне направленная на дестабилизацию ситуации в том или ином регионе и искусственное создание управляемых извне локальных конфликтов, технологии задействования «пятых колонн»; идеолого-религиозная экспансия, угрожающая ещё большей дестабилизацией общества; плохоконтролируемая миграция; усиление России внушено считать «энергетической войной»; при решении глобальных проблем всё меньше учитываются российские национальные интересы; трансграничная преступность: подготовка и засылка бандформирований, наркобизнес, контрабанда, и пр. проблемы идеологической безопасности, вплоть до неконтролируемых воздействий на подсознание (киберзомбирование) при ведении информационной войны в масс-медиа, распространение дезинформации.
РФ всё ещё придерживается стратегии «умиротворения Антанты»: никуда не наступать – умудряться «вертеться» – балансировать, уклоняясь от прямой серьезной конфронтации; использовать ситуацию для возврата утраченного (КрымНаш), исходя из ситуационной конъюнктуры и ассиметричных действий (как в Сирии). В поисках идеологии (отсутствие её – изъян в Конституции) стоит осмыслить вероятие смычки устряловского «национал-большевизма» с «охранительным социализмом» Константина Леонтьева («Социализм может стать и созиданием»). Не исключёно наступление эры социал-демократического мироуклада. Это уже маячит в среднесрочной перспективе России (в зависимости от скорости созревания критической массы недовольства – «революционной ситуации» и активности сил правопорядка по сдерживанию протестного сопротивления).
Реставрационный проект легального прихода к власти национально-прагматического правительства народного доверия (типа «спарки» Юрий Маслюков – Евгений Примаков). По академику Леониду Абалкину, у России есть три сценария развития: превращение во второразрядную державу с сырьевой направленностью экономики; гибель страны как целостного государства; возрождение былого величия и славы, но не так скоро и при особо благоприятном стечении обстоятельств. По его мнению, все эти сценарии развития событий равновероятны. Как перед 1917 годом, чисто консервативная, или либеральная модели модернизации России мало привлекательны для большинства. Зато возрастает шанс реализации варианта социалистического пути, что аналогично, по версии Александра Дугина, ожидаемой реконструкции «мягкой формы Советского Союза». Контурами этой победной социалистической или социал-демократической конструкции может быть Евразийский союз, или Конфедерация, где у каждого субъекта максимум независимости, однако по крупным политическим вопросам решения принимает единый центр – Москва.
«Пятая Империя» Александра Проханова в терминологии Сергея Кургиняна призвана осуществить «Русский проект», как «модернизацию через распад СССР». Логика такова: небуржуазный путь развития оказался тупиковым; буржуазный – невозможен в полиэтнической империи. С помощью миграционных пророссийских потоков вспенивается русская тема, вырываясь из-под навороченного провалившимся либеральным реформаторством. Укреплённая национальной буржуазией Россия как русское ядро будущей империи придёт на смену «красной интернационалистической империи». Это сложный мир соединения распавшихся частей российского социума и стратегия противоборства в смертельно опасной «схватке миров», что именуется «холодной войной». Такова победная «имперская технология».
В поисках путеводной идеологемы для успешного созидания Русского мира уместно напомнить о либерально-консервативной концепции Бориса Чичерина, сформулировавшего притягательный ныне политический принцип: «либеральные меры и сильная власть». «Это был, – характеризует Николай Бердяев первого русского политолога Б.Н. Чичерина, – редкий в России государственник, очень отличный в этом и от славянофилов, и от левых западников... Он принимает империю, но хочет, чтобы она была культурной и впитала в себя либеральные правовые элементы».
Кстати, глава католической церкви изложил 4 октября своё видение устройства пост-коронавирусного мира в новой энциклике «Все братья» («Fratelli tutti»). Франциск, видимо, не довольный смутьянством Трампа, Путина и Эрдогана, раскритиковал «извращённую» глобальную экономическую систему, заявив, что она удерживает бедных на обочине, а обогащает лишь некоторых. «Волшебные» теории рыночного капитализма потерпели неудачу. Мир нуждается в альтернативе капитализму, в новой альтернативной политике, которая поощряет диалог, солидарность, отвергает войну и обеспечивает каждому человеку право достойно жить и свободно развиваться. Справедливый мир всеобщего благоденствия.
Публикуется с небольшими сокращениями.
Евгений Александрович Вертлиб, профессор, президент Международного Института стратегических оценок и управления конфликтами (МИСОУК), Франция
