«– Казалось мне, что земля была трепетна.
– Благословен Господь, что дал тебе подобную молитву!»
Николай Лесков, «Соборяне»
В одном из своих роликов протоиерей Андрей Ткачёв обозвал национального русского поэта Сергея Есенина словом из лексикона бывалого уголовника: «бакланом». Впрочем, ну, чего ещё можно ждать от Ткачёва, если он на полном серьёзе говорит, что поскольку Пушкин, Лермонтов писали для дворян, то, значит он, Ткачёв, в школе получил «рафинированное дворянское литературное образование». Ну, как говорится: дворянину – дворяниново! Куда крестьянскому парню Сергею Есенину до него! Эх, ты, поп, толоконный лоб! Задуматься бы тебе, почему 16-летнего парня взяли на работу корректором в типографии самого Сытина! Ведь работа корректора требует высшего филологического образования или… исключительного дара слова! На его (как ты выражаешься) «стишках» вся Россия держится!
Поскольку я почитаю Сергея Есенина как отца, то рассуждения Ткачёва меня не могли не возмутить. Но, не давая воли негодованию, я написал достаточно спокойную статью для журнала «Покров» (№10, 2015г.), в которой изложил свой взгляд на понятие «национальный поэт» и почему Сергей Есенин является русским национальным поэтом.
Нынче я награждён есенинской медалью. Поскольку протоиерея Ткачёва представляют «рупором» патриархии, и, следовательно, его мнение о Есенине в той или иной степени согласовано с мнением «верхов», то не трудно предположить, что известие о моём награждении не может не вызвать, по крайней мере, раздражение в этих самых «верхах». Что ж, придётся мне объяснить значение Есенина для России.
Сергей Александрович Есенин – национальный русский поэт. Подвиг национального поэта сакрален. Национальный поэт наделён от Бога такой любовью к Родине и народу, что нельзя его личность мерить обычными мерками. Пожалуй, кроме Пушкина и Лермонтова, никого из поэтов народ так не любил, как Есенина. И этот дар взаимной любви был многократно усилен после трагедии 17-го года. За эту-то народную любовь Есенина преследовала и до сегодняшнего дня неотступно преследует злоба и зависть. Хотя подумали бы злопыхатели, насколько это страшный дар: народная любовь – это вам не дешёвая популярность. Народ любит тех, кто за «други своя» готов кровь пролить. «Кому много дано, с того много и спросится». Ответственность за этот дар столь высока, что и подумать страшно. Тут, может, кто-то постарается меня обвинить, что я, мол, есенинобожие проповедую. Полноте! Оставьте эту подлую и безответственную затею и займитесь лучше общественно-полезным трудом где-нибудь на стройках народного хозяйства.
Богословы утверждают, что наше тело – это оболочка, в котором помещён «сокровенный сердца человек». Жизнь этого «человека» – это жизнь сердца. Лауреат Сталинской премии, знаменитый хирург и архиепископ Крымский Лука Войно-Ясенецкий на основе патолого-анатомических исследований доказал, что человек именно сердцем мыслит, чувствует, скорбит. Мы не богословы, поэтому лучше сказки почитаем, в которых говорится о мёртвой и живой воде. Вот лежит бездыханный мёртвый богатырь («сокровенный сердца человек»). Чтоб его оживить, его омывают мёртвой водой (это культура) – раны затягиваются, а потом – Живой Водой в Таинстве Крещения, и тогда богатырь-сердце оживает для красоты Божьего мира. Русский человек – это человек не по паспорту, и даже не по генам, но вот по этому сердечному восприятию мира. Русские люди – это те, кто умеет общаться, то есть сердцем воспринимать других людей. Знакомый американский профессор однажды в беседе заметил: «Вы умеете общаться, а у нас этого нет…». Вот как раз стихи Есенина идеальны для восприятия сердцем и потому столь любимы народом. Стихи как камертон для народной души.
Национальный русский поэт воздействует на душу глубоко и сокровенно. Он сосредотачивается всей душой, всем сердцем, чтобы силой своего таланта собрать Россию в образе. «Ибо образом ходит человек». Именно образ, созданный поэтом, писателем ли, художником – это область существования нации. За образ России уже не один век идёт скрытая и жестокая война. Сергей Есенин как был, так и остаётся на передовой в этой войне.
Помнится: в четвёртом, или даже в третьем классе нам дали задание выучить на уроке стихотворение Есенина «Белая берёза под моим окном…». Это тихое повествование о берёзе как-то сразу запало в душу. Не прошло и десяти минут, как почти весь класс стал тянуть руки, чтобы рассказать. Минуло вот уже более пятидесяти лет, а это стихотворение, вернее: красота образа берёзы никуда не делась из моего сердца и всё так же радует своей святой сопричастностью чему-то большому и великому, название которому Родина, Россия. Уже в этом раннем стихотворении обращают на себя внимание молитвенные интонации. Спустя три года после написания «Белой берёзы», Сергей Александрович напишет стихотворение, посвящённое царевнам: «В багровом зареве закат шипуч и пенен, //Берёзки белые горят в своих венцах…» – здесь полюбившийся образ берёзы как бы оживотворяется, очеловечивается девственностью и чистотой царевен.
Впечатление от образа есенинской берёзы было настолько сильным, что в сознании всего народа эти «берёзки» преобразились «русскими берёзками» и, как живые, стали кочевать от творчества одного поэта к другому, пока, наконец, не стали символом России.
Однажды, ещё лет тридцать с лишним назад меня (тогда ещё я не был священником) пригласили в одну из школ рассказать о Есенине. Встреча была рассчитана минут на 15, а продлилась два урока. Я просто читал вслух есенинские стихи безо всяких комментариев. Дети слушали, затаив дыхание, даже на перемену не ходили, а учителя поуходили домой – им это было не интересно, а может, и стыдно за свое невежество... Дети в конце между собой рассуждали: «А нам говорили, что Есенин такой-сякой...».
Много споров идёт по поводу послереволюционного творчества поэта, когда повсеместные смерть и разруха меняли не только облик родной земли, но и коверкали человеческие души.
Есенина надо уметь читать. А для этого перво-наперво нужно научиться сопереживать той трагедии, которая случилась с Россией в 1917 году. Воспринимать историю нужно не как набор фактов и дат, а как личную трагедию, так, как воспринимал её Сергей Александрович Есенин.
Мы очерствели сердцем и уже не чувствуем, как может душа болеть о Родине и насколько это больно. У Ивана Шмелёва в «Солнце мёртвых» показан Крым вскоре после «освобождения» его от белой армии. Там есть совсем маленький эпизод. Шмелёву на дороге попадается телега, нагружённая телами расстрелянных офицеров. Эти офицеры, кавалеры многих наград, полученных на фронтах Отечественной войны (Первая мировая война воспринималась современниками именно как Отечественная война), после сдачи Крыма благополучно эмигрировали. Но, не видев смысла жизни без России, вернулись назад, прекрасно осознавая, что их тут же расстреляют… И они не ошиблись: их действительно расстреляли… Но сбылось их горячее желание – умереть на Родине. Многим из нас, считающим за счастье уехать из «этой страны» этого не понять, как не понять ту боль, которую испытывала душа Сергея Александровича Есенина, видя, как уничтожают Россию «кремлёвские мечтатели».
Некоторым православным, из нынешних, Есенин очень не нравится. Ещё бы! Ведь он в Инонии пишет: «Тело, Христово Тело,// Выплёвываю изо рта.// Не хочу восприять спасения// Через муки Его и Крест...». И в самом деле: не кощунство ли это? Но почему тогда Есенина не считали за своего профессиональные богохульники и безбожники типа Демьяна Бедного? И в то же время, почему эти строки не вызывали у людей, крещёных людей, неприязнь, а, скорее, побуждали к сочувствию. Почему? А потому, что в то время люди были более душевные, более духовные и более жили сердцем, т.е., чувством, а не холодными логическими формулами, и они чувствовали, ЧТО сказал поэт, они слышали в этих словах не порыв безумной, сатанинской радости, а, скорее, ужас, – ужас содеянного самого страшного преступления; и когда душа мучительно страдает от богооставленности. Есенин показал всему народу как бы самому себе, в чём заключается истинный смысл совершившейся революции: «Тело, Христово Тело…» – и что такое богооставленность, как следствие содеянного… Можно сказать: «Я убил», – с чувством радостного возбуждения, а можно произнести те же слова, но с чувством горького раскаяния. Так вот: мы люди с глухими сердцами – и не чувствуем, ЧТО сказал поэт. А поэт говорил с чувством такого горя, которого нам, грешным, и не пережить…
Я опять отсылаю вас к «Солнцу мертвых» Ивана Шмелёва. Иван Шмелёв трагедию гражданской войны тоже пережил в своём сердце… И, перестрадав, возродил в сердце светлые образы своей Родины. Так родились «Лето Господне», «Богомолье». Это подвиг: не поддаться унынию, не сойти с ума, но преодолеть такое душевное состояние, которое, собственно, и есть «Тело Христово выплёвываю изо рта» – и тогда фаворский свет воссиявает в душе. Есенин же, пережив боль богооставленности, в 1923-1925 годах, создаёт целый ряд стихов о матери.
«Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет».
Образ есенинской матери выходит за понимание матери как обычной, хоть и по-сыновьему любимой, женщины, которая родила и воспитала. Это глубоко сакральный образ. Поэт привнёс в лирику молитвенные интонации; в стихах о матери они особенно сильны, и, вольно-невольно, возникает вопрос: а точно ли он обращается к простой смертной женщине? Гений национального поэта сумел заключить в образе матери-женщины, как в ковчеге, образ Самой Матери Божией. Я смею утверждать, что такой результат творческого труда невозможен без молитвенного напряжения. Не будем забывать, что стихи юного Есенина – это стихи минейного, житийного, плана. И, если с детства Сергей Есенин уже имел опыт молитвы, то – не факт, что молитвенный настрой был ему чужд и в зрелом возрасте.
Народ, даже поддавшийся влиянию самого ярого безбожия, через есенинские стихи усвоил себе этот образ матери, даже не осознавая, ЧТО он в себе заключает. И, когда напряжение народных сил достигло апогея, образ «Родина-Мать зовёт!», уже готовый в народном сознании, выплеснулся через талант художника Ираклия Тоидзе: художник будто выдохнул из души то, что сокровенно таилось в ней. Ираклий Тоидзе не мог объяснить, как же он сумел такое создать: то ли со своей жены списал, то ли идея написания женщины в красном богородичном одеянии пришла в голову совершенно случайно и неожиданно…
От этого образа веет несокрушимым духом. Такие образы исходят не от внешней натуры, а из глубины сердца, это то коллективное бессознательное, что является народной душой. Этот образ печатали не только на плакатах, но и на открытках, и бойцы хранили его в нагрудных карманах гимнастёрок, как икону.
Образ Матери стал тем символом, который даже в самые тяжкие дни войны воодушевлял бойцов на грядущую Победу. Мне могут возразить, что я тут про Есенина выдумываю. Нет, я основываюсь на качестве, которое присуще личности национального поэта. На её свойстве формировать у народа образ восприятия мира. Такие свойства духовны и духоносны. Стихи Есенина оказались для многих той искоркой, которая нежданно-негаданно разгорелась в горячую веру в Бога. За два последние года перед гибелью Есенин написал такое количество произведений и, главное, такой силы, что это несомненно поставило его в ряд великих русских поэтов. И с каждым днём его талант преумножался. Он становился крайне опасен для антирусского режима… Он становился всё более русским, а значит… святым.
Всякого рода богоборцы, стараясь уничтожить народную любовь к поэту, подорвать доверие к его стихам, усиленно извращают факты жития русского национального поэта, представляя его пропащим пьяницей и самоубийцей.
Есенину приписывают как диагноз: распад личности на фоне алкоголизма, что, якобы, и привело поэта к самоубийству. Кстати, тема самоубийства Есенина – это любимая тема всех русофобов. Они талдычат об этом на всех углах, даже вопреки посмертному фото поэта с перебитой переносицей и пулевым отверстием. Всё равно самоубийца! И в качестве доказательства смертельной депрессии поэта приводят поэму «Чёрный человек» как произведение, которое мог написать только совершенно спившийся и уже ничего не соображающий человек! Потрясающая наглость! Поэма «Чёрный человек» – это, на самом деле, голгофа поэта. Глубоко исповедальное произведение… В конце поэмы герой бросает трость в переносицу «чёрному человеку» – и тот рассыпается, как разбитое зеркало… У мёртвого поэта была перебита переносица: «чёрный человек» не прощает своих поражений…
Сравнительно недавно в интернете появился снимок Есенина, о котором даже родственники Есенина не знали. Это – какая-то откуда-то «утечка информации». Фото явно постановочное. Есенин изображён сидящим за столом в белой рубашке, на плечи накинуто пальто. Судя по интерьеру – это номер Англетера. Одно это фото рушит всю пирамиду лжи, воздвигнутую против Есенина, что незадолго до смерти он был, якобы, деградирующим алкоголиком. Никаких признаков алкогольного помешательства у него в лице нет; он красив и одухотворён. Спустя, может быть, всего несколько часов этот же, скорей всего, фотограф будет фотографировать уже безжизненное тело поэта… Это обычная практика в заказных убийствах: заказчику сначала представляют фото живого «клиента» – потом мёртвого…
Российской культурой сейчас заправляют убийцы Есенина, то есть те, кто усиленно пропагандируют версию его самоубийства. И в «культурном» окружении патриарха их тоже немало и, к сожалению, они там не последние люди... Но нельзя такое мнение, носящее антинародный характер, считать позицией Церкви.
О Есенине не принято говорить иначе как о каком-то безрассудном развратнике, бабнике. Это аксиома. Впрочем, очернения не избежали и прочие русские гении: Пушкин, Лермонтов, Чайковский… Но так ли это? Елена Владимировна Мкртчян, выдающаяся певица и создатель патриотического цикла «Возвращение на Родину», вспоминает о своём педагоге, которая в далёкой своей молодости была знакома с Сергеем Александровичем. Бывало, что он даже ночевал у неё… В этом месте повествования по законам жанра должно быть рассказано что-либо интригующе-интимное, но действительность была иная… Сергей Александрович до поздней ночи беседовал с молодой женщиной о поэзии, литературе, пили чай, а потом Есенин шёл спать на сундук… Прикорнуть на этом заветном сундуке считала за счастье и Елена Владимировна. Вот таким бабником был Сергей Есенин…
«И какую-то женщину,// Сорока с лишним лет,// Называл скверной девочкой// И своею милою». Это об Айседоре Дункан. А вот это тоже посвящено Айседоре… Так, по крайней мере принято считать в «приличном обществе».
«Пей со мной, паршивая сука,
пей со мной!
Излюбили тебя, измызгали,
Невтерпёж.
Что ж ты смотришь так синими
брызгами?
Иль в морду хошь?»
«Ах, какой грубый, неотёсанный… как он к женщинам относится! Мерзавец!» А между тем, сестра поэта Екатерина делала даже заявление, что этот стих никакого отношения к Айседоре не имеет. Ну, так кто ж эту «деревню» слушать станет! Даже вчитываться в стих никто не хочет. «Об Айседоре», – и всё тут. А ведь говорится в стихе про «синие брызги»… А синие-то глаза были у самого Сергея Александровича… Послереволюционные годы – это было время кровавых потрясений. Пили многие и помногу: трагедия России была в каждом сердце. Здесь, в этом стихе, разговор, даже, скорее, ругань поэта со своей душой. Тело пьёт, оно уже опьянело, а душа всё ещё не может окунуться в забытьё…
Итак, Исидора Дункан. Нам внушали просто чудовищные мысли об этой удивительной женщине. Впрочем, сейчас в интернете достаточно материалов о её тяжёлом детстве, о её, уже с самого раннего детства сформировавшейся сострадательной, душе. Вы только вдумайтесь: она не могла спокойно жить, зная, что где-то там в промозглой от холода революционной России, страдают дети. И она, невзирая ни на что, поехала туда, чтобы спасти хоть кого-нибудь, чтоб хоть кого-нибудь накормить и обогреть… Встретив Есенина, она своим чутким сострадательным сердцем сразу поняла, какой опасности подвергается национальный русский поэт. И она попыталась вытащить его из «этой страны»: «Самых отвратительных// Громил и шарлатанов»… Но Есенин вернулся на свою голгофу, в свою Россию, чтобы умереть, как те крымские офицеры… А сейчас, некие сытые люди смеют нагло судить о русском национальном гении, который погиб в России и за Россию!
Смерть Исидоры наступила, якобы, оттого, что её длинный шарф намотался на колесо автомобиля… Впрочем, непосредственных свидетелей её гибели не было, но было всем хорошо известно, что она пишет свои воспоминания о Есенине… Была убита бывшая жена Есенина Зинаида Райх, которая, рыдая на гробе своего бывшего мужа, поклялась написать о нём воспоминания… Галина Бениславская, которую есениноведы окрестили «гражданской женой» Есенина, якобы, сама застрелилась на могиле Есенина… Чаша сия миновала Анну Изряднову, первую юношескую любовь Сергея Есенина; но их сын Георгий, как две капли воды, походил на отца… В 1937 году он был расстрелян. Не за сходство ли с отцом?
Когда заставили замолчать или убили истинных свидетелей жизни поэта Есенина, тогда появились воспоминания другого рода «знакомых» и «друзей», которые упорно и целенаправленно представляли Сергея Александровича алкоголиком, хулиганом, от лампадок он-де прикуривал, развратничал, и вот, в конце концов, вполне закономерно покончил жизнь самоубийством… Среди этих «друзей Есенина» были, несомненно, и его убийцы. Вольфа Эрлиха, например, выдаёт завистливая злоба; в 1931 году он проболтался о своём соучастии в убийстве поэта:
«…Там пьёт поэт, размазывая сопли
По глупому прекрасному лицу.
Но входит день. Он прост, как теорема,
Живой, как кровь, и точный, как затвор.
Я пил твоё вино, я ел твой хлеб, богема.
Осиновым колом плачу тебе за то».
Постепенно год от года налипшая на облик поэта грязь постепенно, как бы сама собой, исчезает, и обнаруживается удивительный светлый образ человека, быть может, святого.
Награждение есенинской медалью я считаю великой честью и молю Бога, чтобы не посрамить этой чести до самой своей смерти.
Протоиерей Леонид Сафронов, русский поэт, Вятка
1. Большое видится на расстоянии