Доходили сведения, что люди в глубинке обособились, боятся москвичей, дистанцировались, усматривают в них источник эпидемической заразы. В детстве меня называли «тихоней», но я скорее – «непоседа». Вот и сейчас за шесть дней посетил одиннадцать деревень – две Литургии, полунощницы и павечерницы в руинированных храмах, часовнях, у поклонных крестов. Трапезы с поучениями, чаепития, безконечное общение. Но обо всём по порядку.
Деревня Ананкино. Часовня во имя св.вмч. Георгия Победоносца здесь была обречена: покосилась, съежилась, двери заклинило. Не надеясь на её восстановление, мы установили рядом поклонный крест. Но Господь по молитвам св. Георгия услышал нас – представилась возможность её реставрации. Внутри, однако, не было пола. На наше обращение в районную администрацию с просьбой помочь в решении этого вопроса, пришел ответ: «в бюджете на подобные цели расходы не предусмотрены».
Говорю ответственному: «Вам не дозвониться». Он в ответ: «Я отказался от всех телефонов, компьютеров и т.п.»
- А кто Вы по национальности?
- Карел. И очень хорошо, что карел, а не русский. Мы пришли на эту землю, когда русские здесь вымерли
- А по-карельски говорите?
- Да, но с трудом. Мысленно перевожу с русского на карельский.
Очевидно, что даже в малых народах, веками живущих рядом с русскими, проскальзывает национализм с легким оттенком русофобии. В одной деревне на доме мы видели указатель улицы на карельском языке, причем на латинице. Надпись на русском была помещена ниже. Вот с таких мелочей, если вовремя не обращать на них внимания, и начинают нарастать негативные процессы.
Войдя в часовню, я обрадовался, увидев пол. Подумал было, что он был сделан местными, но, увы! – потрудились опять мои помощники за счёт нашего тощего бюджета. Вплотную к часовне подступает ядовитый борщевик. Ручей неподалеку затух и дорога к нему заросла.
Село Пинагощи. Сельская церковь в честь Покрова (30-е годы 19-го века) с дороги похожа на шлем древнерусского воина. Покрыт железом купол храма, а алтарная часть полностью в железном чехле – иначе спасти её было невозможно. Обильные дожди за последние недели даром не прошли – в трапезной части обнаружили новые обрушения. Очевидно, что над храмом по-прежнему нависает угроза разрушения. Все обращения о помощи – как будто в пустоту.
Село Залазино. До постройки в селе каменного храма здесь существовали два деревянных. Строительство каменной Скорбященской церкви в Залазине началось в 1817 г. В приходе было 18 деревень с количеством жителей более трёх тысяч. К храму было приписано семь деревянных часовен. На воскресной Литургии ни одного местного жителя и ни одного дачника. Говорю старосте: «Вы полководец без войска». Она сокрушенно опускает голову. Потом добавляю: «Но у вас есть друзья – помощники из Москвы». Радостно голову поднимает.
В главном приделе дыры в потолке стали ещё более объёмными. На фоне всё более приходящего в упадок храма несколько странно выглядит устроенное нами железное покрытие главного алтаря. У местных жителей самый разгар сенокоса. Староста, которой на будущий год исполнится 70, встаёт в три часа утра. Потчевала нас прекрасным обедом, особенно понравились домашние помидоры и квас, а также клубничное варенье.
Село Змеево. В алтарной части Никольского деревянного храма (кроме неё сохранился ещё и притвор) порадовали три новых окна. Выбирали самые дешёвые, но всё равно 45 тысяч для нас не малая сумма. Из окон открывается потрясающая панорама леса, особенно радовала сразу за горним местом высокая красивая ель. Для того чтобы подняться на молитву, нужно преодолеть узкую под небольшим углом лестницу и пройти по настилу над руинами трапезной части храма. Когда-то в пяти деревнях прихода было более 1100 человек, а теперь осталось менее 30. Куда уж дальше освобождать жизненное пространство. Причин такого ужасающего положения много. Вот, например, помимо всего прочего, так называемые «хим-трейлы». В течение ряда лет слышу, читаю, вижу загадочные самолеты, распыляющие какие-то вещества. Пишут и говорят, что они негативно воздействуют на здоровье людей, травят их. Уму непостижимо, как до сих пор не перехватили эти самолеты, не выяснили, что они распыляют, кто их послал, кто им платит и т.п.
Соседка, 82-летняя карелка, рассказала о сцене, которую она наблюдала девочкой вскоре после окончания войны. Председателю колхоза приказали вскрыть церковь (она уже не действовала) и все содержимое уничтожить (в храме было устроено зернохранилище, хранили технику, позже крутили кино). Он стал выбрасывать из храма иконы, затем топтать их. Собравшиеся женщины скорбно наблюдали за всем этим. Вдруг одна из женщин говорит ему: «Не трогай эту икону, иначе все твои дети будут рождаться немыми». Тот ещё больше стал неистовствовать, игнорируя предупреждение. И действительно все дети рождались немыми (один ребенок уже был – он был нормальным). Судьба председателя была ужасной – переехав к пенсии в райцентр, он погиб от рук одной из своих немых дочерей. Подобных историй в глубинке я слышал множество. Шесть лет назад у соседки умер муж. Он был русским, с ним она прожила более 50-ти лет. В браке была счастлива, на мужа без обиды. Запомнилось, что сразу после женитьбы она ему заявила: «Если хоть раз ударишь – я тебе голову оторву».
Деревня Райки. Здесь в 2005 году на месте разрушенной Тихвинской часовни мы установили первый поклонный крест. Один наш прихожанин, приобретший здесь дом, активно строит новую часовню. Здесь можно было бы окунуться в речке Медведице, но трава на тропинке к ней в человеческий рост. Один из дачников здесь поплатился за то, что охотился на приватизированных землях – у него сожгли дом. По-прежнему, несмотря ни на что, активно вырубаются леса. При этом дороги разбиваются и замусориваются. Похоже, что никто особо не задумывается о восстановлении вырубленного леса.
Деревня Житниково. Из постоянных жителей осталось только двое – муж и жена. Он недавно вышел из заключения и снова попал в тюрьму. Из-за какой-то обиды поджёг дом соседке-дачнице. В пожарище исчез ключ от часовни вмч. Пантелеймона. Теперь, чтобы войти внутрь, нужно ломом выбить скобу, а уходя кувалдой забить обратно. Здесь мы совершили молебен Боголюбской иконе в день её празднования. На радостный трезвон в медные баллоны только юркая собачонка примчалась. Во время молебна чуть не произошёл пожар – от свечи загорелись искусственные цветы у иконы Спасителя.
Большое впечатление во время пребывания в глубинке произвел фильм «Прощание» по мотивам известной повести В.Распутина «Прощание с Матерой». Там, где кипела жизнь, люди трудились, радовались и влюблялись теперь большая лужа, всё затоплено. Потрясающие, пронзительные, великолепные артисты. Очень созвучно настроение после просмотра фильма увиденному на сей раз в глубинке. Как всегда во время пути слушал записи «Радонежа». Особенно запомнилась программа, посвященная подноготной революционеров 19-го века: декабристов, Герцена, Чернышевского, Бакунина.
На обратном пути останавливались у поклонных крестов – читали полунощницу и часы.
По большому счёту церковное возрождение в глубинке, по крайне мере в том кусте её, где мы - я с прихожанами - едва началось. И, похоже, из-за равнодушия, теплохладности, дефицита людей и денег, практически затухает. Храмы и часовни в этот наш приезд были пусты. Трудно сказать, что будет дальше.
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке, член Союза писателей России
Игумен Кирилл в Покровской церкви с. Пиногощи
Игумен Кирилл в Скорбященской церкви с. Залазино
Игумен Кирилл у поклонного креста дер.Долганово
Деревня Ананкино
.jpg)
