И епитрахили покроют ваши головы

Братья-крестоходцы! Все дни Великорецкого Крестного хода я мысленно, как уже много лет и так, видимо, уже останется до скончания моего века, шёл с вами. Нынче много было и видео и аудиоматериалов плюс постоянные разговоры по телефону.

Честно скажу: всё время испытывал чувство радости за вас и упрёки себе: чего ради я уговаривал вас не ходить на Крестный ход. Я же знал, что вы всё равно пойдёте. Но писал свои Обращения искренне, и ничуть не раскаиваюсь в написанном. Священноначалие, не благословляя паломников идти в этот год, брало на себя молитвы за них. Почему было не поверить наставникам?

Кто главный в мире? Господь Бог. А на земле? Слуги его, священство. Но, видите, как получилось, что нынче священство было подмято госслужащими, а те санитарными врачами. Объяснить последним про верховенство Высшей власти было просто некому, командовали они. Приказали — носим маски, указали — сидим дома.

О, как оживились, как возликовали в вирусное время безбожники всех мастей! Как походили они в нынешний год на большевиков и коммунистов, гнавших крестоходцев при советской власти. Очень многих я ещё застал: и легендарных Прокопия Ивановича и Маргаритушку, многих.

О Крестном ходе написал я три повести: «Крестный ход», «Великорецкая купель» и «Неделя в раю». И отца Леонида помню ещё просто Леонидом Софроновым. И наши разговоры со старухами на остановках. И их рассказы о гонениях. Но то гонение было явным, распоясанным: выслеживали, вытряхивали из заплечных мешочков на дорогу жалкие припасы, насильно сажали в кузова машин, увозили подальше и высаживали. Теперешнее демократическое гонение изощрённое: оказывается о нас заботятся, о нашем здоровье. Как заботятся? Тем, что заставляют жителей не пускать ночевать, закрывают магазины, не обрабатывают дороги от клещей, загораживают лестницы к реке, закрывают купель?

Причём, начальство не хуже меня знало, что люди всё равно пойдут. Значит, как они рассуждали: ну и идите, если не слушаетесь, идите, замерзайте, пусть вас клещи кусают, пусть вам есть будет нечего, и врачи вас не будут сопровождать, мы же о вас заботимся. Такое отношение запуганного начальства я даже мог и понять, хотя ничем не оправдываю.

Но более всего меня до боли сердечной поразили письма жителей, которые отказывались принимать в свои дома паломников. Боятся заразы? Но есть же баня, дровяник, сарай, хлев, крыша какая-никакая. Они не паломников не пускали, они Христа не принимали. А в Хрущёвские времена приютили бы обязательно. Наказывали за это, списывали трудодни, лишали 13-й зарплаты, переносили отпуск с лета на зиму. Но шли же, но находили же приют.

И страшные слова приходится вымолвить: вера в Бога слабеет, Россия гибнет.

Но Крестный ход шёл — Россия жива!

И в этих словах нет противоречия. Сердечно винюсь перед вами, братья мои и сестры. Если кого в чём огорчил, простите. Очень благодарен вам. И за меня помолитесь, чтобы дал мне Господь сил на старости лет дожить до будущего июня и хоть как-то поучаствовать в Крестном ходе.

И вместе помолимся за наших власть предержащих, сами они молиться не умеют, но ведь тоже люди. А в отношении священноначалия есть такое правило: нравится тебе священник — молись за него, не нравится — тем более молись, чтобы Господь его вразумил.

Последнее: всё-таки, придя на исповедь, покайтесь в самочинии. Думаю, батюшки поймут. И епитрахили покроют ваши головы.

С поклоном раб Божий Владимир Крупин