Миссия невозможна

Звонят колокола, призывают православных на службу. Но звуки не разбирают, кто воцерковлённый, а кто нет. Их слышат любые уши. Колокольня православного храма – это шприц, впрыскивающий благую весть о Боге, искупившем нас Своей смертью и давшем средство спасения в виде собственной Плоти и Крови, в тело безбожного мира. Колокольный звон – это звуковая икона, образ голоса Самого Бога, призывающего к Себе всех, кто способен Его услышать. Точно так же, как и храм является иконой Неба, обращённой вовне, которую может увидеть каждый проходящий мимо, по каким бы делам он ни шёл.

Для любого человека встреча с храмом может стать первой встречей с Богом. Чувствуя извечный зов Отца, призывающего своих заблудших детей, человек может вдруг остановиться и, повинуясь новому, открывшемуся в нём чувству, сначала пройти за ограду в церковный двор, а потом войти в храм.

Вернее, мог. Для многих христиан именно таким был их первый шаг к вере. Ныне это невозможно. Храмы закрыты. Колокола звонят, но призыв их тщетен. Заповеди звать всех на брачный пир Господа нашего Иисуса Христа, вроде бы, никто не отменял, но человек, откликнувшийся на зов и повернувший к храму, войти не сможет. Этой дороги больше не существует.

Православным объяснили, что им лучше сидеть дома. Вероятно, предполагается, что у нас достаточно глубокая вера, чтобы в уходе из храмов не увидеть победы страха повредить телу над страхом погубить душу. Модель спасения по месту жительства сегодня считается не только допустимой, но и желательной. Мы оказались достаточно богословски образованными, чтобы при всей нашей острастке перед коронавирусом, сохранить убеждение, что нас по-прежнему больше всего заботит спасение души.

Но со стороны это выглядит по-другому. Поведение православных приветствуется миром, потому что оно ничем не отличается от поведения мирских людей. Мы ведём себя ожидаемо, пугаемся и прячемся, как и следует поступать живому существу в минуту опасности. Мы ничем не выдаём своей принадлежности к иной реальности, а, следовательно, каждый, глядящий на нас может сделать вывод, что такой реальности не существует. Мы не свидетельствуем о победе Христа над смертью, а значит, показываем, что христианство – просто одна из философских концепций. И что в таком христианстве может стать открытием для ищущей Бога души?

Стоит вспомнить как наши предки приняли православную веру. Повесть временных лет передаёт рассказ посланных князем Владимиром испытывать, чья вера лучше: «Пришли мы в греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой и не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь жить».

Сегодня же находящемуся в поиске веры вместо полноты церковной службы мы можем предложить лишь онлайн-трансляцию, вместо доверительной беседы со священником – записи проповедей, вместо атмосферы христианской общины – даже не знаю что...

Пути Господни неисповедимы. Поэтому Бог может встретиться человеку в любых обстоятельствах. И в условиях карантина кто-то может прийти к Церкви. Но если подобное случится, оно произойдёт не благодаря тому, что делают христиане, а вопреки. Наоборот, есть риск, что многие люди, ещё не усвоившие навыки внутрицерковной жизни, потеряются, ведь мы даём им повод думать, что посещение храма и участие в церковных службах вполне могут быть заменены чем-то другим. Возникает искус соорудить себе собственное, персональное православие, наполнив его наиболее комфортным для себя содержанием и, пребывая в нём, не испытывать потребности в Церкви.

Если практика социального дистанцирования затянется (а сегодня возвращение к прежнему образу жизни кажется малореальным), то нам придётся решать: или мы усваиваем эти навязанные нам правила и облик православия меняется, или мы всё же восстанавливаем полноту церковной жизни, несмотря на то, что это означает конфликт с новыми стандартами поведения.

Первый путь выглядит более безопасным, но, выбрав его, мы вряд ли сможем кого-нибудь заинтересовать нашей проповедью: весть о том, что смерти нет, плохо проходит сквозь маску, а восприятию слов о любви мешает необходимость отслеживать соблюдение дистанции в полтора метра.

Выбрав второй путь, мы снова получаем возможность быть услышанными, только путь этот может оказаться коротким.

Андрей Владимирович Карпов, главный редактор сайта «Культуролог»