Кадры как из кино или компьютерной игры: парень поднимает ружье и стреляет из окна в полицейскую машину. С усмешкой говорит: «Это мои последние минуты жизни» и будто не верит в реальность происходящего. Хотя отдает отчет в случившемся. «Мы слишком много натворили. Я убил двух собак, прострелил ногу Катиной маме... У нас нет вариантов», — говорят подростки в online-трансляции.
Страшно представить, что чувствуют родители детей, читая эти слова. Ведь «варианты» есть всегда. И самоубийство — самый последний, самый губительный шаг, разрушающий жизнь не только самого ребенка, но и всей семьи. Осознают ли это ребята, отпускающие шутки в прямой трансляции? Вряд ли. Смерть для них, наверное, что-то сродни завершению трансляции. «А потом мы снова подключимся и продолжим играть, переписываться, комментировать».
Но в реальной жизни этого не будет. А будет штурм, будут сотрудники спецподразделений, свето-шумовые гранаты и смерть.
Беда современных детей, погруженных в гаджеты, как раз и заключается в том, что стирается грань между виртуальной реальностью и жизнью. Вчера ребенок пускал автоматную очередь по противникам в компьютерной игре, а сегодня он берет оружие и стреляет по живым людям... Что его толкает на это? Ведь далеко не каждый подросток, играющий в компьютерные игры и сидящий в социальных сетях, берет оружие и начинает убивать. Возможно, псковские подростки находились под воздействием психоактивных веществ (алкоголя или наркотиков) — это выявит экспертиза.
Конечно, в случае с псковскими школьниками было трагическое стечение обстоятельств: конфликты с близкими, проблемы в школе, первая любовь, подростковая бравада, трансляция, предполагающая некую демонстративность. И конечно, оружие, которое стало доступно детям в доме. Не было бы одного из этих элементов, трагедии бы и не произошло.
Это ЧП — вызов всем нам, родителям, педагогам. Каждый должен спросить себя: доверяет ли мне мой ребенок? Знаю ли я, с кем он общается в интернете и что его интересует? Нельзя недооценивать конфликты с собственными детьми.
По статистике Следственного комитета России, в 2015 году к ним поступило 1190 сообщений о попытках суицидов, 685 из них касались самоубийств детей. По результатам их рассмотрения возбуждено 421 уголовное дело.
Каждый родитель должен внимательно относиться к изменениям поведения и настроения своих детей. В 9 из 10 случаев самоубийств несовершеннолетних суициду предшествовали изменения в поведении подростков, фиксировались психические отклонения (затяжные депрессии, вспышки гнева).
Ребенок, задумавший суицид, начинает к нему готовиться — иногда собирать вещи, как в дальнее путешествие, писать финальные посты в социальных сетях. Иногда дети как бы в шутку сообщают о своих намерениях. Нельзя недооценивать подобные высказывания, как бы провокативно они ни звучали.
Погруженность в виртуальное общение в социальных сетях детей затягивает. Интернет заполнен ресурсами, внедряющими в детскую среду суицидальную субкультуру, склоняющими несовершеннолетних пользователей в том числе к потреблению наркотиков и других психоактивных веществ. Любые табуированные темы привлекают, завораживают подростков. Этим пользуются и администраторы групп в социальных сетях, создавая ореол таинственности вокруг темы самоубийств, раздавая секретные задания и тем самым привлекая внимание большего количества пользователей.
Сегодня мы выступаем за внесение изменений в статью 110 Уголовного кодекса «Доведение до самоубийства», распространив ее действие на современные виртуальные способы склонения несовершеннолетних к самоубийству с использованием интернета и мобильной связи. Необходимо проработать совместный приказ Минздрава, Минобрнауки, Минкомсвязи, Роскомнадзора и Роспотребнадзора, регламентирующий взаимодействие в сфере предупреждения самоубийств среди детей и подростков, развития и внедрения психокоррекционных, психопрофилактических, иных превентивных направлений помощи несовершеннолетним, склонным к суицидальному поведению.
На сегодня остро стоит проблема организации ранней психологической помощи детям. По данным Минздрава России, за последние шесть лет число несовершеннолетних инвалидов по причине психической патологии увеличилось на 50% (с 87 тыс. до 130 тыс.), а показатель инвалидности по психическому заболеванию в расчете на 100 тыс. детского населения вырос на 80% (с 255,8 до 461,2). Вместе с тем число квалифицированных детских психологов существенно сократилось. В 2015/16 учебном году почти каждая вторая школа не имела в своем штате педагогов-психологов, а на каждого из них приходилось более 650 обучающихся. Не получая адекватной психологической помощи и поддержки, дети становятся на путь изоляции и саморазрушения. Необходимо развивать культуру оказания психологической помощи, чтобы посещение психолога не воспринималось как что-то постыдное.
Переломить ситуацию с детскими суицидами мы сможем только на межведомственном уровне, привлекая родителей и психологов.
Анна Кузнецова, Уполномоченный при Президенте Российской Федерации по правам ребенка
Впервые опубликовано в газете «Известия»
