Бездна – буквально «без дна». Часто имеют в виду бездну физическую, космическую. Но это только одна из бездн, самая красивая на вид:
Стихотворение Михаила Васильевича Ломоносова называется «Вечернее размышление о Божием величестве». Название вполне подходящее, радостное. К несчастью, есть и другие стихи, описывающие совсем иные бездны:
Может, Ломоносов и Тютчев видели разные бездны? Нет, одну и ту же. Подобно зоне в фильме Тарковского «Сталкер», мироздание связано с человеком не физической (точнее, не только физической), но метафизической связью. Ты смотришь на Вселенную, а Вселенная смотрит на тебя. «На меня наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси…»
Что до меня, то я всегда ощущал эту бездну вокруг себя (и в себе). Она постоянно менялась, приобретала разный звук и цвет. Я часто ловил себя на ощущении, что весь этот обыденный косный мир кругом есть только покров, декорация иного, бездонного мира, прикрываемого материей («ризами кожаными») для нашего же блага. Представьте себе одинокую бестелесную душу в открытом космосе. «Падаю на Сатурн!» – криком кричал Андрей Белый. Но это лишь видимый космос. А существует ещё невидимый…
Впрочем, не надо так далеко забираться. Любая вещь таит в себе бесконечность. Вот кольцо – «кольцо колец, кольцо возврата». Где у него начало? Простейший образ вечности. (К сожалению, относительно любви это не так, но это другая тема). Да что кольцо! Вот комната, в которой я сижу – она бесконечна не хуже кольца. Ещё Зенон две с половиной тысячи лет назад заметил, что стрела никогда не долетит до цели, потому что ей надо сначала преодолеть половину расстояния (комнаты), а до того половину этой половины, и так до… бесконечности/вечности. И защищает нас от этой страшной пустой бесконечности только милость Господня. Иначе мы все давно бы сошли с ума. Правда, этот процесс уже пошел, как выражался не так давно один сомнительный политик. «Ваша концепция недостаточно безумна, чтобы быть верной» – совершенно реальный девиз современной «метафизической физики» и «физической метафизики».
Итак, в непосредственном опыте (даже взгляде и слухе) человека бытие предстает как бездна, усмиренная – на время – Божьим повелением. Страх и трепет ничто, из которого сотворен мир, не устранен окончательно из области твари, но пресуществлен, просветлен Божьей волей: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Но она глядит на нас ночью, глядит из каждого темного угла. Мережковский разделял бездну на «верхнюю» и «нижнюю». Но дело ещё сложнее: «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья, бессмертья, может быть залог». Не для красного же словца начертал Александр Сергеевич эти строки, поминая при этом аравийский ураган и дуновение чумы. Бессмертие в этой жизни покупается ценой смерти и воскресения, и не только человека, но и самого Сына человеческого. Вот отчего нам ночь страшна!
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, член Союза писателей и Союза кинематографистов России, член исполнительного Совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга
Открылась бедна, звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Звездам числа нет, бездне дна.
Стихотворение Михаила Васильевича Ломоносова называется «Вечернее размышление о Божием величестве». Название вполне подходящее, радостное. К несчастью, есть и другие стихи, описывающие совсем иные бездны:
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами —
Вот отчего нам ночь страшна!
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами —
Вот отчего нам ночь страшна!
Может, Ломоносов и Тютчев видели разные бездны? Нет, одну и ту же. Подобно зоне в фильме Тарковского «Сталкер», мироздание связано с человеком не физической (точнее, не только физической), но метафизической связью. Ты смотришь на Вселенную, а Вселенная смотрит на тебя. «На меня наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси…»
Что до меня, то я всегда ощущал эту бездну вокруг себя (и в себе). Она постоянно менялась, приобретала разный звук и цвет. Я часто ловил себя на ощущении, что весь этот обыденный косный мир кругом есть только покров, декорация иного, бездонного мира, прикрываемого материей («ризами кожаными») для нашего же блага. Представьте себе одинокую бестелесную душу в открытом космосе. «Падаю на Сатурн!» – криком кричал Андрей Белый. Но это лишь видимый космос. А существует ещё невидимый…
Впрочем, не надо так далеко забираться. Любая вещь таит в себе бесконечность. Вот кольцо – «кольцо колец, кольцо возврата». Где у него начало? Простейший образ вечности. (К сожалению, относительно любви это не так, но это другая тема). Да что кольцо! Вот комната, в которой я сижу – она бесконечна не хуже кольца. Ещё Зенон две с половиной тысячи лет назад заметил, что стрела никогда не долетит до цели, потому что ей надо сначала преодолеть половину расстояния (комнаты), а до того половину этой половины, и так до… бесконечности/вечности. И защищает нас от этой страшной пустой бесконечности только милость Господня. Иначе мы все давно бы сошли с ума. Правда, этот процесс уже пошел, как выражался не так давно один сомнительный политик. «Ваша концепция недостаточно безумна, чтобы быть верной» – совершенно реальный девиз современной «метафизической физики» и «физической метафизики».
Итак, в непосредственном опыте (даже взгляде и слухе) человека бытие предстает как бездна, усмиренная – на время – Божьим повелением. Страх и трепет ничто, из которого сотворен мир, не устранен окончательно из области твари, но пресуществлен, просветлен Божьей волей: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Но она глядит на нас ночью, глядит из каждого темного угла. Мережковский разделял бездну на «верхнюю» и «нижнюю». Но дело ещё сложнее: «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья, бессмертья, может быть залог». Не для красного же словца начертал Александр Сергеевич эти строки, поминая при этом аравийский ураган и дуновение чумы. Бессмертие в этой жизни покупается ценой смерти и воскресения, и не только человека, но и самого Сына человеческого. Вот отчего нам ночь страшна!
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, член Союза писателей и Союза кинематографистов России, член исполнительного Совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга
1. Re: Бездна