Родившись в Сибири, он за 25 лет своей жизни кочевал почти по десятку городов. Она детство и юность провела в тихой деревеньке под Псковом, благоденствуя в теплоте большой семьи. В Псковском духовном училище Андрей и Маша сели за одну парту - он, будто август, серьезный и основательный, она, подобно маю, живая и открытая.
Псков был одной из недолгих стоянок священника Андрея Слинякова, немало попутешествовавшего по стране. В этом городе - знакомство с Машей, три года учебы, гармония улиц, основательность и тишь кремлевских стен. «Такой маленький-маленький Петербург, и это очень здорово, - рассказывает отец Андрей о том, что ему больше всего понравилось. - В то же время там нет шума мегаполиса, тихое, милое, уютное место. Куда ни взглянешь - храм XIV века, и все пропитано историей. А в Петербурге, где я жил в ранней юности, начались мои духовные открытия».
Затем были другие города и события: поступление в Московскую духовную академию, армия, после возвращения работа личным секретарем наместника Высоко-Петровского монастыря в Москве игумена Исидора, а когда его рукоположили в епископы, последовал перевод в Смоленск. Еще несколько лет - и священник с женой Машей и дочкой Василисой поселились в Архангельске.
«На Севере люди более открытые, чем в столице, - говорит о своем восприятии местного колорита отец Андрей. - Если говорить с человеком начистоту, видишь: душа у него светлая. В Москве в лицо улыбаются, как в Европе, но нужно триста раз подумать, прежде чем понять, что у человека на уме. Здесь же за внешней суровостью, хмуростью стоит радость».
Перемена мест с присущим им антуражем, знакомство с новыми людьми внесли свои поправки в восприятие мира отца Андрея. Теперь он убежден, что из всего можно извлечь свой урок: «Я сменил семь школ. Вот там было сложно адаптироваться, ведь приходишь в класс, где все сдружились, а ты новичок. Потом научился коммуникабельности и впоследствии стал легко входить в новый коллектив. Да, эта смена декораций имела свое влияние. Во всем есть промысел Божий. Может, не сразу, но он угадывается через какое-то время. Наверное, для меня он был в том, что, меняя свое место жительства, я сходился с новыми людьми. А ведь быть священником - значит быть общительным человеком, который должен найти подход к любому, кто приходит за помощью».
В то время как отец Андрей приноравливался к новым обстоятельствам, Маша наслаждалась безмятежностью родительского очага. «О, у меня все просто», - говорит она.
Маша седьмая, самая младшая в семье. В их доме возле церкви, в которой папа, протоиерей Владимир Бабин, по сей день служит настоятелем, всегда было дружно и весело. На новогодние праздники строили снежные крепости, лепили Деда Мороза, потом делали фото на память, чтобы спустя 12 месяцев сравнить себя с прежними. «Собираясь вместе, вспоминаем, как замечательно было в детстве, как много времени проводил с нами папа», - с улыбкой произносит Маша и рассказывает о распорядке дня семьи священника. Подъем и общая молитва, завтрак, школа, а после вновь встречи за обеденным столом и ужином, когда вся команда делилась впечатлениями о прошедшем дне. Поднимали руки, чтобы рассказать о своих приключениях и достижениях, иначе никак - эмоции переполняли, в комнате стоял шум-гам.
«Очень хорошо, что у нас многодетная семья, - считает Маша. - В этом плане мы чуть-чуть разные с Андреем, потому что у него со старшим братом большая разница в возрасте, а у нас каждый новый ребенок был младше предыдущего на два года. Мы всегда держались вместе, всегда были сплоченными. У нас был свой мир, и, мне кажется, в этом был плюс. Потом все разъехались - в разные города, в разные учебные заведения, но мы общительные, быстро находим контакт с людьми и занятия по душе. Конечно, постоянно встречаемся и созваниваемся друг с другом. Этот стержень дали родители, и я им очень благодарна за такое воспитание. Они сами открытые и простые. У папы в роду много священнослужителей. На престольный праздник 31 июля 15 священников собираются с семьями. И это все здорово, потому что в мире, в котором много зла, мы едины. Садимся за большой стол - 30-40 человек, это только родственники! И в другие дни родительский дом полон друзей, знакомых, а мама уже привыкла к тому, что двери никогда не закрываются: папа всех зовет в гости, у нас так принято».
Не чувствовали ли Маша, что чего-то не хватало, особенно в юном возрасте, человек испытывает особое стремление к новым ощущениям? Схема «школа - молитва - духовное училище» могла показаться однообразной, да и наверняка хотелось немного нарушить стандарты. «Взрослеешь и понимаешь, что в мире быстро можно испортиться, а у тебя есть границы, рамки, - рассуждает Маша. - Потом понимаешь, что другого уже не надо. И выбранная стезя тебе помогает. В переломном возрасте, в 17-18 лет, хочется порой натворить плохого... А тут - контроль, нет, не строгий, но это очень многое значило, для меня например».
У отца Андрея в роду священников не было, до пятого колена, это он знает точно. На его выбор повлиял старший брат, живший в молодости не совсем праведно. Однако, будучи человеком волевым, сумел жизненные коллизии обернуть в пользу - пришел к вере, и ныне он иеромонах. «В начале 2000-х годов брат приехал из Сибири в Петербург, попал в неловкую ситуацию. Когда взмолился Богу, что-то в нем щелкнуло, бросил неправедные дела, устроился в Казанский собор дворником, потом стал смотрителем. Как раз в тот момент мы с родителями и перебрались в Петербург.
Меня, 13-летнего подростка, брат брал с собой на работу. Помню, как читал «Псалтирь Пресвятой Богородице». Это мои первые воспоминания от входа в Церковь - читал неправильно, стыдился, краснел, но продолжал, а потом мне говорили «спасибо», а я не понимал, за что меня благодарят. Казанский собор - это огромная машина, поразившая меня. Под ним катакомбы, множество комнат, закутков, странноприимный дом, несколько столовых. Целый маленький город.
После богослужений брат чистил ковры, с восьми вечера до часу ночи шла уборка. Возвращались домой, беседуя, идти нужно было минут 40. В этих ночных разговорах я узнавал что-то новое. Улавливал не только информацию, но дух, который обитал в моем брате, тогда неофите в Церкви, яркий дух Православия понемногу входил и в меня. Это было семечко, возросшее позже».
Отец Андрей поступил в Петербургский институт машиностроения и работал на подворье Оптиной Пустыни на Васильевском острове. Там предоставляли жилье и еду, с утра студент отправлялся на учебу, вечером трудился. Это был хороший вариант для самостоятельной жизни в Петербурге. Родители к тому времени переехали, по службе, в город Дно под Псковом. «Наверное, самый большой переворот в моей жизни произошел, когда я понял, что не хочу быть инженером, мне нужно что-то другое, - объясняет отец Андрей. - Ушел из института и по благословению поступил в Псковское духовное училище. Там мы и познакомились с Машей».
В Архангельске отец Андрей служит настоятелем строящегося Спасо-Преображенского собора и храма в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина», и совсем недавно, как человека энергичного, его назначили руководителем молодежного отдела. На вопрос: «Рождается ли уже что-то в голове по поводу нового послушания?» отвечает без промедления: безусловно, планов много. «Сейчас моя задача - встать "на рельсы", постараюсь наладить работу с молодежью на всех уровнях. Познакомился с начальником управления по молодежной политике, начальником агентства по спорту, налаживаем контакты, обсуждаем планы. Также стараюсь работать напрямую с молодежными организациями, начал работу с Домом молодежи, с военно-патриотическими клубами. Самое главное не упустить ничего. Часто служу молебен на начало благого дела. В нем есть слова Евангелия от Матфея: "Толцыте, и отверзется вам" (Мф. 7:7). Так вот задача священников - прежде всего стучаться во все двери, в которые возможно, быть локомотивом, который будет тянуть за собой и тянуть к себе. Задача отдела - стать движимой силой для развивающегося молодежного движения».
Маша поет в архиерейском хоре, а за маленькой Василисой в это время приглядывают церковные бабушки, за что мама им очень благодарна. «Сейчас Василиса спокойная, но характер потихоньку меняется, все же почти два года. К слову, себя она называет Катей, - улыбается Маша. - Есть ли у нас свои принципы воспитания и всегда ли мы сходимся во мнении? Раньше я все разрешала: хочет лезть в грязь, пусть лезет, чтобы поняла, что этого делать нельзя, хочет в лужу, пусть лезет, ну положу я мокрые ботинки на батарею - высохнут. Потом Андрей сказал: нужно ограничивать ее. Она уже знает слово "нельзя", и это хорошо. Я пытаюсь ей объяснить, что должны быть границы. Если пришли в храм, значит, разговаривать нельзя, баловаться нельзя, все равно что-то же отложится в голове. Может, пропускаем что, мы не идеальные родители, но стараемся. Я очень переживаю за то, какой она вырастет. Если сейчас не вложим, нам и "отольется"».
Все трое чувствуют себя в северных условиях вполне уютно и комфортно. Маша сожалеет лишь, что далеко от родителей, к которым так привязана, но теперь у нее своя семья. И опять с улыбкой: «Раньше были непонятки, а сейчас - свой семейный очаг, где-то я промолчу, где-то меня послушают... Отец Андрей молитвенник. Постоянно на молитву призывает, иногда так поваляться хочется, а он: помолимся, хотя бы кратенько. Василису с собой зовем. Хочется дать ей что-то из собственного воспитания, из своего детства. В 15-16 лет не вложишь в ребенка: вставай и молись, нужно этим заниматься сейчас. Она уже приучена - перед едой, после еды, в конце папиной молитвы произносит:"Аминь"».
Молитва сохраняет семью, говорит отец Андрей: «Это наше общение с Богом, Господь незримо присутствует в каждой жизни, даже в жизни тех, кто не задумывается о Нем. Владыка Даниил однажды сказал на проповеди: дождик, когда идет, падает на всех - и на православных, и не на православных. Бог знает наши желания, но не вмешивается в нашу жизнь. Однако, когда мы сами просим Его, Он направляет.
В этом смысле молитва - универсальное средство помощи. Ведь приятно, когда есть покровитель, но мы почему-то забываем, что у нас есть Покровитель на все времена, Который может дать абсолютно все и при этом знает, что нужно дать в конкретный момент. Имея упование на Бога, прося Его и приглашая через молитву в свою жизнь, мы будем счастливы. Это касается и семьи. Господь может направить, даровать силы, а может отнять в какой-то момент Свою благодать, чтобы мы старались к Нему идти. Его присутствие в нашей жизни обязательно, без Него будем валяться в грязи и не сможем пальцем пошевелить. Он наполняет жизнь и помогает даже в те моменты, когда мы опускаемся, грешим, и тем не менее Своей милостью Он не отступает от нас. Потому молитва в семье - одно из первых дел, к которому нужно прибегать.
Она умножает и сохраняет любовь. Когда просим у Бога любви, Он дает не чувство привязанности, а испытания, в которых мы сами свою любовь будем взращивать. Испытания в нужной мере, чтобы, проходя через них, мы действительно любили друг друга больше. Когда нас все вокруг любят и мы в ответ любим, это не любовь, это взаимная выгода, а любовь тогда, когда ты переступаешь через себя ради кого-то. Жертвенность - высшая форма любви. В семье она очень важна и особенно остро чувствуется. Часто двое людей, каждый со своими внутренним миром, пороками, эгоизмом, когда начинают жить вместе, хотят сделать лучше только для себя, для себя выбивают права. В умении жертвовать не то что собой, а какой-нибудь мелочью, своим маленьким правом на что-то, вот в чем заключается любовь. Тогда тебе легко отдавать, и эта привычка со временем укрепится. Тогда ты будешь любить, потому что по-другому не можешь, ты так привык. Это настоящий брак, настоящая любовь».
Людмила Селиванова
Материал из журнала "Вестник Архангельской митрополии", №5/2016
http://arh-eparhia.ru/publications/61807/
