В 2011 году на сайте РИА «Новости» был опубликован его мощный военный репортаж из зоны боев в Ливии. К тому моменту фотограф Стенин был широко известен в узких кругах военных репортеров. Но мало кто подозревал в нем талант «борзописца».
- А чего ты писанину бросил? - спрашивал я его.
- Фотография честнее...
В моменты высочайшего нервного напряжения он, впрочем, снова брался за перо. И в легкой, ироничной форме описывал в своем блоге то, на что взглянуть страшно. Уйдя, Андрей оставил после себя гигабайты честных карточек. И сотни строчек, настоящих строчек о войне.
Александр КОЦ
О ПРОФЕССИИ
Все больше убеждаюсь, что войну надо снимать на видео. Половину сюжетов я пропустил, тупо меняя объективы. А близкий свист снаряда? А одышливые перебежки в брониках - они совершенно не фотогеничны, однако занимают 90% времени.
Удобно снимать, когда ничего не мешает, и можно пройтись, пощелкивая лейкой. А когда дико мчим на джихад-мобиле Моторолы прямо в пыльные разрывы от танковых попаданий - честное слово, о выдержке, диафрагме, композиции и прочем дерьме вспоминаешь, только когда забрался в подвал. Но там темно и сюжета нет.
А как снять огненный дождь из зажигательных мин? Я не снял. А пацаны с камерами сделали отличное видео. Хотя это было днем.
Самое главное в нашей профессии - это сфотать атомный гриб и успеть отправить фоточки в редакцию до того, как дойдут световая и ударная волны.
О ПРИМЕТАХ
Когда так: фью-бух - это мина или снаряд пролетел мимо и разорвался позади. А так: бух-фью - это мина взорвалась рядом, разлетелись осколки, а вы сидите в блиндаже и курите сигаретку. А если ничего не слышно - тогда трындец.
И еще свежая примета: если случайно задели ногой фотоаппарат или камеру - обязательно коснитесь ее рукой, будто извиняетесь. Иначе она сломается в самый неподходящий момент.
О РИСКЕ
Приехали на Рыбхоз. Накануне ополчение весело и модно отжало блокпост. Танки-шманки, минометы-шлинометы - все это неинтересно и не важно.
Первое, что видим, - горелый БТР в яме. Сеанс! Дико возбудившееся телевидение выскакивает и начинает поливать камерой. Броник-шмоник - что за фигня?! Это я трусливый пацанчик - прежде всего напяливаю железо, как мама с папой учили. Только потом хожу-брожу, жму на кнопку, честно отрабатывая суточные. Снимаю каждую банку с солеными помидорами, дырявый котелок, гильзу в трех проекциях. Палатки модные. Иконы, к дереву прибитые. Траншейки-порошейки. Понимаю - времени мало. Просто пульсирующая задница подсказывает.
Все это время телезвезды еще дико таращатся на слегка дымящийся бэтээр.
Внезапно по окрестностям зашуршал кипеж. Че-то тренькнуло за лесом. Музыка войны, елки! Снарядик либо миночка - пару раз так, наваристо. Шарюсь по подлеску, щеночком тыкаюсь в ямки. Телебаченье шмыгает, как тараканы под грязным тапком, - в разные стороны. Фиг с вами, думаю, мне ТЭФИ не светит - побегу к тачлу, а там видно будет.
Шпарим по грязи. Моторы ревут - масло жрут, клапаны стучат, пит-стоп еще не скоро. Впереди спринтерят лауреаты. Пытаемся нагнать и подобрать несчастных. Куда там! Разбег взят - не догнать! Без брони, налегке - в чем вопрос?! Один цепляет правосековскую проволоку и лицевым протягом вспахивает чернозем. Дико смешно, но чего-то не смешно.
О БЫТЕ
По утрам с ведрами к покрытому ряской пруду - бывшему бассейну - бегут растрепанные селяне. Варят картоху, закусывают салом. Семен Пегов стирает моднейшие рубашечки и брючки в оцинкованном ведре, настругав туда серого мыла. Изредка заезжают заморские гости - репортеры в новеньких кирасах. Тогда все население высыпает на красное крыльцо - поглазеть на диво дивное.
По вечерам - визгливые ссоры из-за женщин. Корреспонденты бегают по двору в засаленных халатах, как какие-то Ноздревы, и скандалят с нерадивой обслугой. На плите кипят щи. В номерах при свечах читают посты в Фейсбуке. Михаил Фомичев ворчливо пишет стихи. Пищат ласточки. Извозчики неторопливо обсуждают, где достать овес, то есть бензин.
О ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ
Как раз самые совестливые способны на предательство. Те фотокоры, которые ощущают себя наемными ландскнехтами, - на них можно положиться. Потому что они касаются земли. Они знают, что такое чувство локтя. У них нет гнилых иллюзий. Они знают, что все мы из мяса.
Идейные же по-настоящему опасны. Они в облаках, и жизнь человеческая для них ниже, чем Гран-при фотоконкурса. Во время осетинской войны один товарищ обвинил нас, что мы жрали банку тушенки на глазах голодающих жителей Гори. Он был очень совестливый. Он не спросил, когда мы сами ели в последний раз. И, конечно же, он сам решил, насколько жители Гори голодают.
Другой - прямо сейчас, здесь - отказался приютить парня, который был в реальной опасности. Очень обидно.
А впрочем - пофиг...
О ПОГИБШЕМ КОЛЛЕГЕ
Погибшего вчера итальянского репортера я встречал в Ливии.
Вот что я писал три года назад:
«Двое фотографов, как жуки, ползали по холму, стараясь снять сидящих в ямках на его вершине автоматчиков. Те даже не стреляли, потому что по ним били из танка. «Это не моя война», - сказал мне итальянец. «Какого черта мы тут делаем», - ответил я шуткой на шутку. В тот день я старался больше улыбаться, потому что меня трясло от страха.
Мы побежали. Потом вернулись. Снова побежали. Боевики делали то же самое. Война была скучна. Я с надеждой смотрел на катящееся за горизонт солнце. Ночью я не мог снимать, и это дало бы мне право бежать окончательно.
О СЛАВЯНСКЕ
Славянск без водопровода и электричества приуныл. Мы оказались в кольце окружения из вшей и эпидемий. Поначалу купались в бассейне, но от тонн немытых тел купальня зацвела и там завелись жирные жабы и крокодилы.
Все встречные-поперечные клялись, что своими личными глазами видели ремонтные электрические бригады на улицах и даже охотников за крокодилами с большими сачками. Ждали, верили. Пока что мыли ноги боржомом и промывали унитазы сливками.
Сейчас Славянск - это город зеро. Изредка прошелестит по темным улицам красный микрофончик - и вновь ничего... Пустота.
Чудом выбрались. Это просто чудо и большая удача. Ушли последними.
Автор статьи Александр Коц
Еженедельник «Красная звезда» №1
http://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/201409032135-ul6p.htm
