«Себя я помню с трехлетнего возраста, с тех пор, когда я впервые увидел восходящее солнце весной, при переезде моей семьи в цветущие сады... - вспоминал Павел Варфоломеевич Кузнецов. - На озаренном зелено-фиолетовом небе показалось золотое солнце, отражаясь в весенних водах гигантского пространства Волги...».
Все оттенки зеленого, голубого, фиолетового - цветов весеннего сада и волжского половодья, красного и золотого - спелых яблок и багровеющих осенних садов навсегда останутся в его картинах.
У официальной, тиражируемой энциклопедиями и справочниками биографии Павла Кузнецова и у автобиографии, выходившей из-под его собственного пера, словно два разных истока. Биографы пишут: «Павел Кузнецов родился в семье иконописца». Так оно и есть: отец художника, Варфоломей Федорович, был ремесленным иконописцем, брал подряды на роспись храмов, в живописной мастерской, которую содержал в своем доме, писал церковные образа и царские портреты для учреждений. Но вот только сам Павел Кузнецов, сколько бы ни брался за автобиографию, с упорным постоянством начинал ее иначе: "Родился в Саратове, в семье садовода", подчеркивая тем самым особую роль, которую сыграл в его жизни дед, садовод Илларион Михайлович Бабушкин, сады которого раскинулись над Волгой на склонах Соколовой горы, возвышающейся перед окнами родного дома Кузнецова.
Того самого, что запечатлен на самой ранней семейной фотографии, на которой по-крестьянски одетый с окладистой бородою дед держит на натруженных руках маленького Павла, а рядом, за самоваром, бабушка Марина, старший из внуков Михаил и сын Василий со своей женой. Скромный семейный пикник на склоне Соколовой горы - вдали виднеется Волга с островами.
«Против города Саратова, в котором я родился и где до сего дня живёт моя мать, мой брат-музыкант и мой друг, славный художник Пётр Саввич Уткин, раскрывается громадное воздушно-степное пространство, не мешающее мысли и взгляду человека пролетать бесконечные дали, нестись к горизонтам, утопать и изумительно растворяться в небе с необычайными формами миражного очертания», - писал в марте 1923 года сорокапятилетний художник в статье к подборке автолитографий «От Саратова до Бухары». В жизни Павла Кузнецова «от Саратова до Бухары» вместилось много событий. Он окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где учился у В. Серова и К. Коровина, постигая мастерство передачи пространства, воздуха и света. В 1900 году по приглашению С. Дягилева принимал участие в выставке "Мира искусства". Стал одним из инициаторов знаковых явлений русского символизма - объединений «Алая роза» и «Голубая роза».
Спустя много лет историки искусства "голуборозовским" станут называть целый период в русском искусстве начала ХХ столетия, а Павлу Кузнецову отведут такую же роль, что в поэзии того времени принадлежала Брюсову и Андрею Белому, в скульптуре - Коненкову, в музыке - Скрябину, в театре - Мейерхольду.
На протяжении восьми лет, с 1906 по 1914 годы Павел Кузнецов постоянно выставлялся в парижском Осеннем салоне, причем шесть лет был членом его жюри. Много путешествовал. Был на военной службе, с первых лет революции исполнял обязанности председателя солдатской секции в художественно-просветительской комиссии при Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Его избирали членом Комиссии по охране памятников искусства и старины в Московском Кремле.
«Он был признан как крупный художник уже до революции; из прошлого он перешагнул через десятки лет. У него были разные периоды и разные настроения - были и хорошие, были и нелегкие для него, но он все перенес и остался самим собой - с юношеской страстью и интересом ко всему окружающему в жизни, живым и веселым, всегда оптимистом, художником с легкой артистической рукой», - писал о Павле Кузнецове его младший коллега, художник Александр Лабас.
Наступивший вслед за символизмом новый, "степной", период творчества Кузнецова тоже связан с его малой родиной - Саратовом. «С Соколовой горы... я наблюдал Волгу, ее могучее течение и бесконечные просторы ее степей, начинающихся с противоположного берега. И эти таинственные дали неудержимо влекли меня изведать, что за природа скрывается там, что за народ ее населяет...» - вспоминал Кузнецов. Именно отсюда, из родного дома он отправлялся за Волгу, в бескрайние степи, сюда возвращался переполненным полынными запахами и звеняще-шуршащими звуками степи, ощущением необъятного простора. Здесь, в мансарде-мастерской рождалась знаменитая «Киргизская сюита».
Говоря о роли родного города в становлении художественного мира Павла Кузнецова невозможно не вспомнить и о том, что в 1885 году именно в Саратове открылся первый в России провинциальный общедоступный художественный музей - Радищевский. В этот музей мать художника Евдокия Илларионовна привела семилетнего сына. Повзрослев, Павел имел возможность посещать студию при Обществе любителей изящных искусств, где преподавателями были высокопрофессиональные художники Г.П. Баракки и В.В. Коновалов. А перед поступлением в Московское училище живописи, ваяния и зодчества он брал уроки в только что открывшемся при музее Боголюбовском рисовальном училище.
В 1885 году в Радищевском музее экспонировались картины западноевропейских художников из запасников Эрмитажа, пожертвованные саратовскому музею по приказу Алексантра III.
В 1972 году наследники Павла Кузнецова - Павел Михайлович Кузнецов, Ольга Михайловна Дурылина, Валерия Валерьевна Бебутова, совершили великий поступок: после смерти супруги художника Елены Михайловны Бебутовой они передали в дар музею имени А.Н. Радищева 340 живописных полотен Павла Варфоломеевича и 110 работ Елены Бебутовой с просьбой о создании мемориального музея. По сегодняшним временам, зная уровень цен (на международных аукционах работы Кузнецова уходят за сотни фунтов), можно представить себе стоимость этого подарка - сорок лет назад город пополнился таким колоссальным наследием! В то время был еще «жив» родительский дом Кузнецова. Последние годы в нем проживал младший брат художника Виктор Кузнецов, известный в городе музыкант, виолончелист. После смерти Виктора его вдова Ольга Ильинична как могла, сохраняла дом у оврага, приносила в Радищевский музей из завалов мансарды-мастерской пропыленные холсты, рисунки, вещи. Ждала и надеялась, что дом станет музеем. Но лишь после дара наследников дело создания музея Павла Кузнецова потихоньку начало двигаться.
Более пятнадцати лет ушло только на хождение документов по инстанциям. К этому времени дом, где жил Кузнецов, расселили из-за аварийности. В нём нельзя уже было жить, он стоял покосившийся, готовый рухнуть.
В это время и удалось «пробить» наконец постановление о создании мемориального музея. В проекте реставрации были заложены дом - сад - картинная галерея.
Вот что рассказывает первый директор дома-музея Павла Кузнецова Игорь Сорокин:
- Старый аварийный дом разобрали в 1993 году, после чего началась вроде бы реставрация, но - начало девяностых, деньги дешевели на глазах, и всё у нас постепенно замерло. Сруб стоял «раскрытый», обшивка и декоративные элементы пропадали в жестяном «саркофаге» посреди двора. Хорошо хоть проект реставрации всё же был уже завершён. И вот в 1998 году, когда подступала круглая дата - 120 лет Павлу Кузнецову - у нас не было никакой возможности её отметить - стыд и позор. А тут еще появились какие-то люди, которые пришли, стали осматривать нижнюю террасу двора, на которой тогда были горы мусора, мерить, говорить, что тут будут гаражи. «Как гаражи?». Они нам: «Да ладно, ничего у вас всё равно не получится. Какой музей?» Выходило, что годы хождений могли стать напрасным трудом, глупостью. И вдруг всё как-то само собой образовалось - от полной безысходности пришлось придумывать самые неожиданные решения.
Выход пришёл как откровение - ясно и просто. Его нам словно сам Кузнецов подсказал. Все автобиографии он начинал упрямо одинаково: «Родился в Саратове в семье садоводов», - это значит, что следует в Саратове, возле дома, посадить сад. Предельно просто: если посадим, успеем до гаражей, то сможем потом и «зелёных» позвать на защиту, и вообще, кого угодно... Одно дело - народу подняться на защиту мусорки, другое - постоять за сад.
Прежде всего, надо было подготовить площадку - там была просто свалка строительного мусора - без техники не убрать. Послали приглашение принять участие в посадке сада губернатору, мэру, министру культуры. И вдруг всё завертелось! В результате, всем миром, с помощью друзей этот сад посадили. В местных и столичных СМИ появилось в тот год больше 60-ти публикаций о нем.
Один из саратовских банков, которому в 1998 году исполнилось 10 лет, выделил нам 10 тысяч, на них мы сделали новый забор. Когда построили забор, реставраторы - Андрей Моченцов, Женя Горохов - говорят: «Хоть картины вешай!». А почему нет - музей, так музей! Так появилась на свет идея заборных выставок. Всё получилось спонтанно. И только потом я уже понял, что мы проделали некое шаманское действо - мы действительно играли в настоящий музей. У нас были все параметры музейной деятельности - пригласительные билеты и афиши (которые мы по ночам развешивали по городу), произведения, выверенная экспозиция. Каждую выставку делали, как положено - были открытие, закрытие, приходила публика. Была пресса - газеты, радио, телевидение. На первой выставке - Виктора Фёдоровича Чудина - было человек тридцать, потом мы стали собирать сотни людей.
Благодаря этим необычным и неожиданным действиям власти обратили внимание на бедственное положение музея и выделили из бюджета города и области средства для восстановления дома художника. В феврале 2001 года состоялось «Музейное новоселье».
Сад помог вернуть к жизни мемориальный дом. Но сам пал жертвой строительства: по требованию строителей саженцы были пересажены в одну большую лунку, где перезимовали, а весной исчезли - попросту были украдены.
Но креативный, как сейчас модно говорить, процесс уже пошел. Узнав трогательную историю об исчезнувшем саде, художник из Нижнего Новгорода Евгений Стрелков предложил осуществить в память о нем символ-проект «След сада»: весной в музейном дворе на снегу рисовали золой тени исчезнувших яблонь, летом «опыляли» их сухими красками из установленных на этюдниках аптечных пузырьков из дома Кузнецовых.
Краски - нежно-розовые, нежно-зелёные, розовые, голубые - соответствовали цветовой гамме Борисова-Мусатова, Павла Кузнецова, Петра Уткина - художников «Саратовской школы живописи».
А осенью на саратовских базарах сотрудники и друзья музея покупали яблоки, выращенные в саратовских садах, и в день рождения Павла Кузнецова в его родном доме варилось из этих яблок варенье, которое потом паковалось в специальные банки и коробки с датой варки. С сопроводительным письмом: «Мы варили для вас это варенье в доме Павла Кузнецова из яблок, собранных в саратовских садах» этот дар отправлялся 44 отечественным и зарубежным музеям, имеющим в своих фондах работы Павла Кузнецова. Отклики - с удивлением, благодарностями, предложениями сотрудничать и дальше - пришли практически ото всех адресатов. След сада удивительным образом соединил всё наследие художника и десятки музейщиков. А чаепитие гостей и друзей музея в день рождения художника стало обязательным ритуалом.
Нынешним летом реальные следы садов, в которых провел детство Павел Кузнецов, были обретены, как считает Игорь Сорокин, совершенно мистическим образом. В гости к саратовским музейщиками приехали потомки (теперь уже праправнуки) художника. Все вместе решили еще раз поискать следы семейных садов. До этого о садах Иллариона Михайловича Бабушкина было известно из воспоминаний его знаменитого внука многое, кроме самого главного: где конкретно они располагались («склоны Соколовой горы» - понятие растяжимое). И вот на одной из межевых карт Саратова, найденной в фондах краеведческого музея, на склонах Маханного оврага и урочища Сеча были, наконец, обнаружены участки с надписями «Сад И.М. Бабушкина». Более того, оказалось, что, в этих садах, половину двадцатого века принадлежавшим плодоовощному совхозу, еще и сегодня плодоносят сохранившиеся кое-где старые, вековые, яблони. А на заросших травой улочках то ли оставшегося от совхоза поселка, то ли заброшенного дачного кооператива висят на заборах таблички с тем же, что и на карте позапрошлого века, названием «Урочище Сеча». И бьет из-под земли родник. Только пруды, собиравшие из него воду, уже остались лишь в воспоминаниях старожилов, а как выглядели чигири, качавшие из тех прудов воду, и вовсе никто не помнит.
Но висит в комнатке, выходящей окном на Соколовую гору, напротив карты садов И.М. Бабушкина этюд его внука в нежно-голубых тонах, на нем - белые цветущие яблони и белые тени - следы тех чигирей.
Игорь Сорокин в мистических совпадениях абсолютно уверен, как уверен и в том, что у Саратова своя особенность, своя цветовая гамма. «В книге профессора Баллода «Приволжские Помпеи», - рассказывает он - я прочитал, что на Увеке во время раскопок городища была обнаружена керамика «девичьих тонов». Речь идёт об артефактах нежных цветов - розового, голубого, сиреневого. Представьте себе, через 500 лет появляются художники Борисов-Мусатов, Кузнецов, Уткин, которые точно также воспринимают мир, точно так же видят его в этой гамме «девичьих тонов». Эта нежность - в самой природе Саратова. Влияет само место - все эти закаты и рассветы, предрассветные дымки и разымчивые пейзажи - никуда не деться».Возможно, он и прав.
В этом году в день рождения Павла Варфоломеевича Кузнецова его провинциально уютный дом наполнили лица его современников. Художники, писатели, артисты: искусствовед Михаил Алпатов, замечательная художница Зоя Матвеева-Мостовая, скульптор Митлянский. заслуженный артист Юрий Брюшков, доктор Замков...
Сорок живописных портретов составляют прекрасную «семейную» экспозицию работ Павла Кузнецова и его жены художницы Елены Бебутовой, часто работавших вместе.
К сожалению, сорок работ - это практически максимум того, что можно разместить в крохотных комнатках родительского дома художника. Восстановлен дом, посажен сад. Для полного завершения проекта мемориального музея осталось отреставрировать вторую - кирпичную часть дома. Коллектив и друзья музея очень верят, что это рано или поздно, но обязательно произойдет: руководство Радищевского музея, филиалом которого является дом-музей П. Кузнецова, и власти (городские, областные, федеральные) найдут силы и возможности сделать последний шаг - отреставрировать и здание, предназначенное под картинную галерею. И тогда след сада сохранится, мы обретем, наконец, всё богатство удивительных нежных миров Павла Кузнецова, а 140-летний юбилей художника будет также, как и этот, отмечаться всеобъемлющей экспозицией и чаепитием в новом музейном доме.
г. Саратовhttp://www.stoletie.ru/kultura/cvetushhije_sady_pavla_kuznecova_167.htm
