В сущности, Московский парк Победы всегда отличался особой, строгой подтянутостью, сдержанной торжественностью; его колоннами выстроенные тополя всегда напоминали роту почётного караула. Всегда, — даже в те времена, когда мало кто знал о блокадном прошлом этой земли.
Парк-захоронение, парк-кладбище, парк — братская могила. 7 июля он отмечает 65 лет. Удивительно, но никто не подгадывал нарочно, чтобы именно к этой дате парк Победы был увенчан православным храмом, — так само получилось. Так Бог судил. Такой вышел подарок парку к его юбилею: церковь во имя Всех святых, в земле Российской просиявших.
Вписать новое здание в окружающий ландшафт не так-то просто: все мы видели, как иная постройка просто выпадает, выламывается из пейзажа. Но церковь встала в Московском парке так, словно все эти годы стояла здесь; во всяком случае, стало ясно: именно храма и не хватало, чтобы парк казался законченным, осмысленным, живым.
Окормляет новый храм протоиерей Алексий Исаев, настоятель храма во имя св.Георгия Победоносца на проспекте Славы. Можно сказать, что парковая церковь — именно его детище: отец Алексий взял на себя основную долю забот о возведении церкви, — а забот было ох как немало!.. Да и сейчас, когда строительство закончено, работы не убавилось: теперь здесь начинается строительство духовное, нужно строить новый приход… Разумеется, одному человеку такой груз не под силу, но отцу Алексию помогают батюшки из храма св.Георгия Победоносца. Ключарь купчинской церкви отец Александр Хлебович говорит:
— Московский парк Победы — это одно большое кладбище, а на кладбищах всегда хорошо, покойно, мирно — тишина особая, воздух особый… Что с того, что могилок нет? Усопшие здесь повсюду: в воде прудов, в земле, в зелени деревьев… Они видят нас, они сопереживают нам, они ждут нашей молитвы. Понятно, что не все похороненные здесь были при жизни христианами, — но молитва-то всем нужна. Господь судил этим людям при жизни пройти сквозь ад, принять смерть в мучениях, в ужасе, во мраке… Неужели и после смерти им суждены адские страдания? Нет! Если Господь благоволил, чтобы в парке был храм, — значит, Он хочет, чтобы мы молились за этих несчастных, значит, нет Его воли на их вечную погибель. Храм — это всегда надежда на спасение. Кстати, хочу заметить: все здешние усопшие были кремированы. Сейчас многие православные спорят, допустима кремация или нет… Между тем это вопрос не догмы, а традиции. Конечно, традиции на то и существуют, чтобы их придерживаться, но неужели мы будем говорить, что кремация тела может помешать спасению души? Тело — прах и в прах возвратится, — этим всё сказано. Многие святые заповедовали хоронить себя без гроба, в безвестности, без почестей, чтобы тело тихо слилось с землёй, из которой было создано. У Иоанна Лествичника мы читаем о монахах, которые просили и вовсе оставлять их тела без погребения, выбрасывать, как мусор, на свалку. Делалось это и для собственного смирения, и для того, чтобы не воспитывать в верующих преклонения перед телом, — пусть даже телом святого; а вы и сами видите, что необходимость такого воспитания есть… Что ещё сказать о допустимости кремации? Жизнь есть жизнь. И если у многих наших сограждан нет средств, чтобы похоронить ближнего как полагается, то нужно ли делать из этого вывод, что наши бедняки не спасутся?.. Такое утверждение — тяжкий грех.
Наш храм постепенно начинает притягивать к себе прихожан. Кто-то перешёл сюда из храма Георгия Победоносца, кто-то из других церквей, а есть и такие, что впервые обратились к Богу. Но вот что особенно ценно: приходят родственники тех, кто погребён в парке, — выходит, наш храм молитвою соединяет поколения. Но, по-моему, всякий петербуржец должен хотя бы раз побывать у нас: ведь церковь Всех святых, в земле Российской просиявших, — это не обычный приходской храм. Такая у него удивительная судьба, что он с самого начала стал частицей истории города, — пусть и построен совсем недавно. У нас идёт полноценная приходская жизнь, у нас есть свои особые святыни — иконы с частицами мощей… Можно, например, приложиться к частице мощей святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Да просто посмотреть снаружи на наш храм — уже радость: церковь светлая, нарядная, невысокая, но устремлённая ввысь. Её архитектура хорошо сочетается с тем советским ампиром, в котором построено большинство зданий на Московском проспекте, — и вместе с тем это вполне каноничный русский православный храм. Наш настоятель отец Алексий говорит: «Всё хорошо, но не хватает только колокольного звона!..» Действительно, как это было бы красиво: колокольный звон, плывущий над гладью парковых прудов… Впрочем, возможно, однажды будет достигнута договорённость с городскими властями, и рядом с храмом вырастет колокольня; может быть, один из парковых павильонов передадут нам под воскресную школу. Дождёмся мы этого или нет — но самое главное уже свершилось: храм построен, молитва идёт, и земля грандиозного блокадного кладбища освящается нашими литургиями.
Алексей МАКСИМОВ
