4 ноября - День народного единства и воинской славы. Трудовой кодекс определил его нерабочим праздничным днём, в ряду с Рождеством Христовым, Днями Победы, России, Весны и труда, защитника Отечества. Из текста законов и кодексов, между тем, совершенно непонятно: какую «славную победу российских войск, которые сыграли решающую роль в истории России», 4 ноября мы празднуем? Из современной публицистики следует, что речь идёт о событиях 1612 года, Смутном времени, сражении между русским и польским войсками, которое якобы происходило в Москве и его предместьях. Однако военная история ничего не знает о победе русского оружия в день 4 ноября. Она была одержана в трёхдневном сражении с армией гетмана Ходкевича 22-24 августа (ст. ст.). Окружённые русским ополчением Кремль и Китай-город, где сидел польский гарнизон, не сдавались еще более двух месяцев - и открыли ворота перед угрозой голода лишь б ноября. О воинской славе, стало быть, говорить не приходится. К тому же отняли у врага то, что двумя годами ранее ему же передали без единого выстрела и военного сопротивления. Да и до народного единства 4 ноября было очень далеко. Сражения гражданской войны не утихали ещё несколько лет. Скорое освобождение Москвы от интервентов было его предпосылкой. Зримое явление такого единства в ту эпоху произошло на Земском соборе 3 марта 1613 года, когда русским Государем был избран Михаил Фёдорович Романов. Именно это остановило разложение русского народа на враждующие региональные и этнические группы и восстановило его политическое единство.
В Православной Русской Церкви 4 ноября действительно праздник - Казанской иконы Божией Матери. Церковные календари при этом поясняют: «В память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году». Нам надо помнить о драматической странице истории Государства Российского, чтобы учить и учиться на горьком опыте прошлого.
Вспомним не о том, как произошло избавление от поляков, что многократно и подробно описано, а о том, в силу каких обстоятельств они оказались хозяевами русской столицы. Конечно, история Москвы знает не одно военное нашествие. Война есть война. Тогда же произошло нечто небывалое. Столица была сдана польскому войску добровольно, когда польский король вёл войну с Россией, осаждая Смоленскую крепость.
Польша и Русь, ныне разные цивилизации, в начале XVII века ещё принадлежали к одному славянскому мiру, единому в истории, языке и культуре. Границы были условны. Москва могла присоединить к Русскому государству Речь Посполитую, но Краков с Вильной тоже были не прочь расширить своё государство за счёт Руси. Однако, в отличие от Польши, бывшей на излёте своего развития, свидетельством чему стал бунт Зербжидовского в 1606-1609 гг., Россию Царь Иван Грозный подготовил к новому взлёту - социальному, экономическому, культурному, религиозному. Только Смута спутала карты, обнаружив ахиллесову пяту русского народа.
Между тем в 10-миллионной Польше, население которой было вдвое больше, чем в России, оказалось множество охотников, готовых испытать судьбу в походе на Русь. Тем более что власть на Руси стала слабеть. Царя Бориса Годунова, соборно избранного, боярство так и не признало. Многие в нём видели не Царя, а удачливого выскочку. К политической неустойчивости прибавились природные катаклизмы. Три года подряд из-за ливней и ранних морозов был неурожай, вызвавший голод, подорвавший авторитет власти и разнуздавший страсти. Как раз в это время в Литве объявился считавшийся погибшим в младенчестве сын Царя Ивана Грозного Дмитрий, в действительности Григорий Отрепьев. Удачливый, умный, решительный, он, заручившись благословением Римского папы, с помощью польского короля и литовских магнатов, с небольшим войском пошёл добывать себе царский венец. Авантюра, в которой помогли ему запорожские и донские казаки, измена бояр, воевод и ратных людей, удалась. Борис внезапно умер, его 16-летнего сына Фёдора, ставшего Царём, и его мать Царицу Марию задушили.
С распростёртыми объятиями Русь приняла самозванца. Он был коронован в Успенском соборе Кремля. Дальше события развивались стремительно, превращая на глазах мощную европейскую державу в разрушенную и разграбленную мятежами, бунтами, интервенциями и самозванством страну. Армии внезапно возникали и столь же внезапно рассыпались. Процветало мародёрство. Все воевали между собой, предавая друг друга и тут же вновь сговариваясь. Города, каждый из которых представлял собой независимую, суверенную демократию, неоднократно присягали тому, кто казался сильнее, и тут же нарушали присягу, если менялись обстоятельства. И на фоне этого катастрофического хаоса внушали надежду на избавление от анархии только отчаянно защищавшиеся Троице-Сергиева Лавра, Смоленская крепость и Псков.
Польско-литовский сброд, переполнивший Москву с воцарением Лжедмитрия I, решил, что Россия - его добыча. Самозванец, тайный католик, демонстративно нарушал русские традиции. К тому же он взял в жёны католичку-польку - Марину, дочь сандомирского воеводы Мнишека, которую даже короновали. Самозванец погиб в мае 1606 года в результате заговора князей Шуйских. На третий день боярина Василий Ивановича Шуйского на Красной площади бояре провозгласили Царём, и 1 июня привели к венцу.
Разумеется, по тогдашним представлениям Шуйский был узурпатор, и все эти события раскололи страну. В начале июня Кремль объявил, что младенец Дмитрий всё-таки был убит в Угличе, причём по приказу Годунова. Это оправдывало свержение Самозванца, лишая его вдову статуса коронованной царицы (её сослали в Ярославль) и узаконило нового Царя. Но не для всех. Тут же объявился якобы спасшийся второй Лжедмитрий, явный мошенник. Юг страны восстал за «царя Дмитрия» - в Путивле во главе с князем Шаховским, в Чернигове - с князем Телятьевым. Главой восстания стал бывший холоп Иван Болотников, тоже тёмная личность. До октября 1607 года шли военные действия. Воевали хорошо вооружённые войска, насчитывавшие десятки тысяч воинов. Болотников осаждал Москву, но в его стане произошел раскол (ушли рязанцы Прокопия Ляпунова), он потерпел поражение под Тулой, его схватили, сослали в Каргополь и утопили.
Войска Лжедмитрия II весной 1608-го, пополненные казаками и литовцами, бежавшими из Польши, закрепились в подмосковном Тушине. Захват столицы не удался, но её только осадили, к новому Самозванцу перебежало много бояр, ему сдавались города Владимир, Кострома, Псков, Тверь, Ярославль. Чуть ли не полстраны! Его признала «царица» Марина и даже старая мать убиенного царевича Димитрия. В Тушине возникла своя «боярская дума» и свой «патриарх» - Тушинский вор назначил им митрополита Ростовского Филарета. Словом, в России заполыхала гражданская война.
Между тем власть «царя Василия» шаталась. Спасение виделось им в союзе со Швецией - противником Польши, которая воевала с ней с 1600 года. За помощь ей была уступлена Карела. Стокгольм предоставил 5-тысячный корпус. Русско-шведская армия очистила от «тушинцев» север и центр страны, Поволжье, зато у польского короля появился повод объявить войну России. Правда, поход, не принятый сеймом, оказался его частным предприятием. Королевская армия осадила осенью 1609 г. смоленскую крепость, отозвала поляков из войска Самозванца, и ему пришлось бежать, бросив «тушинскую столицу».
И тут на «царя Василия» обрушилось два несчастья. В апреле отравили его племянника - князя Скопина-Шуйского, талантливого 23-летнего полководца. В июне поляки у деревни Клуши-но под Вязьмой разгромили русских, шедших выручать Смоленск. Армии у Шуйского не стало: шведы ушли к Новгороду, нанятые конные крымчаки отступили в степь, отряды Самозванца заняли подмосковное Коломенское.
А что же москвичи? Мобилизуют силы для отпора? Душат крамолу? Нет. Они свергают 57-летнего «царя Василия», выдают его полякам. Он умер в 1612 году в замке под Варшавой. Власть перешла к боярской думе, где заправляли Гедиминовичи во главе с князем Мстиславским. Она же решила призвать на освободившийся трон королевича Владислава, сына польского короля. Главное условие их - чтобы он принял Православие. 17 августа боярская дума подписала соответствующий договор с гетманом Жолкевским и отправила к королю Сигизмунду, осаждавшему Смоленск, «великое посольство». Король подумал: почему бы ему самому не стать Царём Московским?
Между тем бояре решили впустить в Москву коронный польский гарнизон. Поляки якобы охраняли Москву и при этом штурмовали Смоленск, у стен которого русских послов Сигиз-мунд арестовал и отправил в Польшу.
Призывы и грамоты Патриарха Гермогена изгнать из страны латинян, рассылаемые по стране, пробудили народный гнев. Возникло первое земское ополчение во главе с Прокопием Ляпуновым, Иваном Заруцким и князем Дмитрием Трубецким. В марте 1611-го оно неудачно штурмовало Москву. В июне пал Смоленск, при осаде которого поляки потеряли 30 тыс. солдат. Ресурсы короля иссякли, и он вернулся в Польшу.
В июле шведы захватили Новгород. Но русское ополчение распалось. Казалось, смуте не будет конца. Однако уже в октябре нижегородец Кузьма Минин собирает второе ополчение. Хронология дальнейших событий и их результаты хорошо известны...
«Поляки в Москве» теперь не только исторический факт 400-летней давности, но и политическая метафора, уже не относящаяся к польской нации. «Поляки» оказываются в Москве, когда рушится русское народное единство и наступает хаос. В XVII веке он остановил развитие нашей страны на 100 лет...
