Кто был во Владимире, знает: стоит на небольшом взгорочке, будто влитая в намоленный воздух древнего города, церковь. Тоже древняя, именуемая Успенским собором. Началом двенадцатого века датируется его постройка. Уже потом, позже, великий архитектор Фиораванти построил Успенский собор в Москве, на Соборной площади Кремля. Много лет будут в нем венчаться на царство российские самодержцы, а патриархи православные найдут здесь для себя место вечного упокоения. А еще позже, когда одолеет Иван Грозный Казань и присоединит ее к земле русской, выстроит он в Троице-Сергиевой обители собор, очень схожий с Владимирским и Московским, лишь просторнее чуть и выше. Назовет также Успенским, и праздник Успения Пресвятой Богородицы станет с тех пор в обители преподобного Сергия престольным.
Так что же такое Успение? Почему церковный атлас России так щедро изукрашен Успенскими церквами, большими и маленькими, городскими и сельскими, образцами архитектуры и совсем простенькими? Почему праздник этот почитается как двунадесятый, великий, и всегда в конце августа замирает Православная Россия в трепете его светлого приближения?
- Это Успенский собор. Обратите внимание на его золотые купола, не правда ли, они напоминают нам шлемы русских воинов, вышедших на поле брани...- втолковывает кремлевский экскурсовод стайке сбившихся вокруг него школьников.
- А что такое Успение? - спросит кто-нибудь побойчее.
- Успение - это праздник.
- Нет, а что это слово обозначает? - будет допытываться маленький экскурсант.
- Успение - это смерть...
- А разве может быть смерть праздником?
Непростой вопрос. Волнует он не только школьников на Соборной площади Московского Кремля, он волнует многих из нас, жаждущих разобраться в серьезных и непраздных вопросах. Действительно, в словарях против слова "успение" стоит слово "смерть". Как некий синоним, вроде и так можно, и так допустимо. Но любой священник замашет руками, если в его присутствии провести между этими словами параллель. И скажет - сие недопустимо.
Давайте разберемся. А разобраться мы сможем, только раскрыв Священное Писание, только обратившись духовным взором к времени первых лет христианства, даже раньше, когда Божья Матерь стояла у Креста с распятым Сыном... Евангелие не повествует, что было потом, когда распятый и воскресший Спаситель вознесся над горой Елеонской, и оставленные Им на Иерусалимской земле ученики долго провожали Его глазами, пока не скрыло Его легкое облако. А Божья Матерь? Как сложилась потом Ее жизнь? Там, стоя у Креста, она слышала слова, обращенные Сыном к любимому ученику Иоанну, стоящему по другую сторону: "Се Матерь твоя". А Ей Он сказал: "Жено, се сын Твой". Распятый, измученный страданиями Сын Человеческий обращает последние слова к Матери. Он поручает Ее ученику, любимому, единственному их всех, стоящему рядом.
Самое высокое место Иерусалима - гора Сион. Именно на ней, на этой горе, и находился дом святого Иоанна Богослова. Именно туда, в свой дом, и привел Иоанн Божью Матерь. Она стала жить в его доме смиренно, кротко, как смиренно и кротко прожила Она жизнь от зачатия Спасителя до Его крестных мук. Удивительная сия материнская жизнь. Готовясь к высокому назначению материнства, бросаемся мы к поучениям и назиданиям педагогов, ученых, очень маститых и очень почитаемых. Мы хотим впитать в себя побольше из мудрых книг, дабы не врасплох быть застигнутыми в новом звании, дабы выполнить свой святой материнский долг перед тем, кто пока еще - точка под сердцем. Мудрыми, всезнающими, обрадованными и современными встречаем мы первый крик долгожданного чада. Мы не любим теперь уже ничьих советов, ничьих замечаний, не терпим корректировки наших родительских чувств. Лелея свое дитя, мы лелеем в себе узаконенные права на него и никому не позволяем на них посягать. Даже ему, собственному ребенку.
Как полезно, скажу даже спасительно для материнского нашего самосознания взять и почитать о Богородице. Не для просвещения, а ради вразумления. Ведь и Она Мать. И Она с радостью и трепетом ждала появления на свет Младенца, и Она много думала о дальнейшей Его судьбе. И разве могла Она забыть сказанное Симеоном Богоприимцем в день Сретения у Иерусалимского храма: "Се лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле... и Тебе Самой оружие пройдет душу". Вот с каких пор, уже на сороковой день рождения Младенца, открыто Ей было, что ждет Ее, Мать, не усыпанный розами и почестями путь, а путь скорбный. Что делает Она? Готовится встретить обидчиков лицом к лицу, черствеет душой в ожидании испытаний? Нет. Она продолжает выполнять великий долг Своего великого материнства. В Евангелии не так много упоминается о Ней. Только в самом начале ее материнского пути: Благовещение в Назарете, Вифлеем, Сретение, бегство в Египет, возвращение из Египта. Возвращение в Назарет после праздника Пасхи в Иерусалим, когда Мария и Ее обручник Иосиф обнаружили, что их двенадцатилетнего Иисуса с ними нет, Он остался в Иерусалиме...
Но вот Иисусу исполняется тридцать лет. По иудейскому обычаю раньше этого возраста нельзя было принимать звание народного учителя или священника.. Подходило время. Время подвигов Спасителя. Время Матери, когда оружие пройдет душу... Есть в Евангелии от Матфея удивительные слова. Помните? Теснится народ, теснится, не пройти, не пробраться сквозь толпу: все хотят увидеть Иисуса, позади у Которого уже много исцелений и чудес. Говорят Ему: "Вот Матерь Твоя и братья, и сестры Твои стоят вне дома и спрашивают Тебя". Сколько нападок претерпели эти евангельские слова от богоборцев-самоучек! Эти и другие, ставшие ответом Спасителя: "... Вот Матерь Моя и братья Мои",- указывает Он на сидящих вокруг. Желающие "подловить" евангельскую мудрость бросаются в полемику, как на амбразуру: "Вот ведь, заповедовал нам любить друг друга, чтить родителей, а Сам не захотел видеть собственную Мать. Оставил Ее стоять среди улицы..."
Да нет же, смысл этих слов совсем другой! Он открыт был толкователям Евангелия, чтобы они донесли его нам, неверующим, сомневающимся, мудрствующим. Они-то донесли, да мы не востребовали. Зачем? Сами с усами, читать обучены. Спаситель пришел в мир с высшим назначением, с высшими обязанностями, именно об этом Его назначении и говорят слова: "Вот Матерь Моя и братья Мои". Духовное выше плотского. Небесное выше земного. И Мать, оставшись на улице и не дождавшись Сына, понимает это. Мы не понимаем и ропщем. Она понимает и - смиряется. Ее скорбный путь все ближе и ближе к Голгофе, но Она идет по нему - так надо, так угодно Богу.
...Неделю назад к старцу одного из российских монастырей отправилась немолодая женщина. Путь неблизкий, но она отправилась просить за сына. Сын, проучившись в театральном училище три года, бросил его и ушел в монастырь. Мать, так ясно представлявшая себе его блестящее будущее на театральных подмостках, забила тревогу. Стала ходить по священникам, объяснять: ее Андрей талантлив, у Андрея способности, зачем ему зарывать в землю свой талант. А священники все как один: "Смиряйся, мать, не вставай на пути сына к Богу, в монастырь ведь ушел, а не в тюрьму за ограбление коммерческого киоска, что слезы льешь?" А она все ездит, все хочет найти поддержку в своей скорби, она впала в депрессию, шлет сыну письма сплошь в упреках и жалобах. А я знаю Андрея. Маленький, худенький, с впавшими щеками, он терпит великие искушения в такой нелегкой на первых порах монашеской жизни. Как нужны ему поддержка, материнское доброе слово и материнская молитва, как необходимо ему, отправляясь в нелегкий путь Божьего служения, знать, что мать его идет рядом по той же тропочке, пусть немного сзади, но за ним, в одну сторону. Он молчит. Монаху не принято рассказывать о своих проблемах. Один раз только попросил:
- Помолитесь за мою матушку, бедная, ей так тяжело... - и отвернулся, чтобы не увидела я слез.
А я увидела. И не сдержала своих. Потому что юноша в черном подряснике и тяжелых сапогах обрел себя и состоялся в своей единственной жизни. Это увидели все. Не увидела только собственная мать. И на худенькие сыновьи плечи взвалила ношу собственных надуманных страданий. Что скажет ей старец? Знамо дело, что. Что говорят ей во всех монастырях, куда ни кидалась она со своей бедой:
- Не греши, матушка, не вставай на пути своего сына!
Она и от старца уйдет неудовлетворенная, непонятая, обиженная. Не пример ли для нее и всех нас, уверенных, что мы лучше знаем, в чем счастье наших детей, великое смирение Божьей Матери перед волей Создателя, кротость сердечная и готовность разделить с Сыном и поругания, и голгофские муки? Жертвенная любовь и любовь материнская по большому счету слова-синонимы. Нам бы только правильно их истолковать...
Но вот позади Голгофа, и Воскресение - позади. Сын Человеческий заканчивает земное странствие, чтобы возвратиться к Своему небесному Отцу. А Мать? Мать остается на земле вместе с Его учениками. Как живет Она в это время? В молитве, в проповеди слова Божьего и - в ожидании встречи с Сыном. Сначала оставалась в Иерусалиме, посещала места, где Сын учил, страдал и умер, потом, когда Ирод Антипа стал гнать Церковь, удалилась с Иоанном Богословом в Эфес. Она посещает Афонскую гору, остров Кипр и гостит у епископа Кипрского Лазаря (того самого брата Марфы и Марии, которого Господь воскресил в четвертый день по смерти, почему и назван он четверодневным). Затем возвращается в Иерусалим и вновь живет в доме Иоанна. Святой Епифаний и Никифор Каллист, современники Божьей Матери, пишут, что была Она роста немного выше среднего, со светло-русыми волосами, ясными глазами цвета маслин. Дивной красоты - подтверждают все современники. И добавляют - была в Ней простота и совершенное смирение. Говорят, было Ей 72 года, когда явился архангел Гавриил с ветвью: через три дня предстоит Ее переселение на небо. Архангел вручил Божьей Матери дивную ветвь финиковой пальмы с благословением нести ту ветвь перед погребальным одром. Произошло это на Елеонской горе, в саду Иоанна Богослова, полученном им в наследство от отца его Зеведея. Давно ждала Богоматерь этой вести, благой вести, потому что давно желала Она встречи с Сыном. Оставив сад, возвратилась домой - светлая, радостная, показала Иоанну Богослову райскую ветвь, рассказала о встрече и стала готовиться к назначенному часу. Спокойно отдала распоряжения, приготовила свечи и фимиам, все необходимое для погребения.
Чудесным образом апостолы Христовы были собраны в доме Иоанна, дабы смогли они попрощаться с Матерью господней и послужить Ей при погребении. Лишь апостола Фомы не было среди них.
И вот настал третий день. И вот уже приближается третий час дня, когда по благовестию архангельскому надлежало Богоматери оставить земную жизнь. В доме горели свечи, апостолы пели псалмы, на одре со светлым лицом лежала Пречистая Дева. "Готово сердце Мое, Боже, буди Мне по глаголу Твоему". Это были последние Ее слова. Когда-то давно тот же архангел Гавриил возвестил юной Деве в Назарете: "...зачнешь во чреве и родишь Сына и наречешь Ему имя Иисус". Не понимавшая, как Она, по обету дева, сможет зачать ребенка, Мария растерялась. Но, уразумев, что на то есть воля Божья, произносит смиренные слова: "Се раба Господня, буди Мне по глаголу Твоему". С этих слов начала материнское жертвенное служение. И вот опять - архангел Гавриил, и вот уже Ее последние слова: "Готово сердце Мое, Боже: буди Мне по глаголу Твоему".
И - закончила Божья Матерь Свое земное служение Сыну, чтобы начать служение небесное. И - уснула. Потому и зовем мы Успением этот удивительный летний день 15 августа по старому стилю. Светлый день перехода. Заступница усердная предстала перед Божьими очами, чтобы молиться за тех, кого оставила на земле, чтобы покрывать с высоты небесных чертогов Своим спасительным покровом грешных людей. Нас с вами. И нам с вами всякий раз давать надежду на спасение и милость Сына Ее. А теперь скажите, что общего здесь с черным отчаянием смерти, с безысходными слезами прощальных панихид? А теперь скажите, не праздник разве для нас Успение?
...Торжественное шествие по улицам Иерусалима с песнопениями и возженными свечами привлекло многих. От Сиона через весь город к Гефсиманскому саду идут люди. На их лицах светлая печаль. Впереди с райской ветвью Иоанн Богослов, следом Петр, Павел, Иаков и другие апостолы несут на своих раменах одр с телом Пречистой Девы. Следом множество народа. Что это? Хоронят Мать Иисуса Христа, Того Самого... Быстро пронеслась весть и быстро пробралась в сердца первосвященников и фарисеев коварная мысль сорвать шествие. Афония - звали одного из них. Его злоба и ненависть к Божьей Матери оказались такими страшными, что он бросился к одру, дабы опрокинуть на землю Пречистое Тело. Но Ангел не допустил надругательства. Едва коснулись его руки одра, как были отсечены невидимым ангельским мечом. А едва были отсечены, пришло прозрение. И - раскаяние. "Спасите! - прокричал Афония, - помилуйте, рабы Христовы!" За всех сказал Петр: "Исцелить тебя мы не можем, но если уверуешь..." - "Верую!" - вскричал Афония, и руки его чудесным образом срослись. Другие горожане, наблюдавшие за происходящим, содрогнулись. Многие в тот день уверовали и следом за Афонией присоединились к похоронной процессии. Божья Матерь фактом Успения в который раз верно послужила Сыну.
Апостол Фома опоздал к погребению. Уже на третий день он прибыл в Гефсиманию и очень опечалился, что опоздал. Давайте вспомним, что когда воскрес Спаситель, Фома не поверил Его воскресению: пока Господь не явился перед ним во плоти. Фома неверующий - называем мы теперь того, кто сомневается в чем-то. Апостолы пожалели Фому. Отвалили камень от гроба в Гефсиманской пещере. Именно там, рядом с гробами родителей и обручника Иосифа, завещала Матерь Божья быть похороненной. Отвалили камень... Лишь погребальные пелены нашел там апостол Фома. Пречистая Дева была взята на небо вместе с телом. Это ли не Сыновняя награда за смирение и жертвенную любовь? Законы природы, по которым устроена земная жизнь, побеждены в Матери. Смерть, когда тело возвращается в землю, не коснулась ее. Она и по смерти жива. А раз так, какая же это смерть? Успение...
В Гефсиманской пещере гроб Богоматери, высеченный из камня, хранит благодать и наполняет священным трепетом сердца верующих. Сподобилась и я, грешная, приложиться к нему в числе многих паломников, посещающих теперь Святую Землю. В пещерном полумраке прохладно, тихо, безскорбно. И - празднично. Наверное, 28 августа, когда отмечается великий праздник Успения, здесь очень многолюдно. Наверно, до сих пор есть в этом многолюдии и афонии, чьи сердца не настроены на праздник, так как заняты злобой и неверием. Но все-таки больше тех, кто, припадая к священному камню, плачет светлыми слезами от радости и собственного недостоинства и принимает как великий Божий аванс этот дар коснуться последнего ложа уснувшей Богоматери. А у нас в России во всех храмах, а уж в Успенском особенно, ликование. Цветы, много цветов, ковры из цветов, благоухание летнего торжества. Я обычно бываю в этот день в своем любимом Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры. После долгой вечерней службы крестным ходом идем мы вокруг собора с зажженными свечами и негромким песнопением. Народу много, а совсем несуетно. Где великий праздник, там не бывает суеты. И в который раз, мысленно вспоминая в этот день земную жизнь Богородицы, полную скорбей, обещанных Ей в пророчествах, я преклоняю колена перед утопающей в цветах плащаницей, символизирующей Ее Пречистое тело, и прошу только одного: помоги нам не забыть о нашем долге и материнском назначении, помоги распознать истинный сыновний путь и дай силы земным матерям научиться истинной любви и истинному смирению. Знаю, много прошу, очень много. Но ведь деснице Твоего Сына неведомо оскудение.
http://www.pravmir.ru/article_110.html
Так что же такое Успение? Почему церковный атлас России так щедро изукрашен Успенскими церквами, большими и маленькими, городскими и сельскими, образцами архитектуры и совсем простенькими? Почему праздник этот почитается как двунадесятый, великий, и всегда в конце августа замирает Православная Россия в трепете его светлого приближения?
- Это Успенский собор. Обратите внимание на его золотые купола, не правда ли, они напоминают нам шлемы русских воинов, вышедших на поле брани...- втолковывает кремлевский экскурсовод стайке сбившихся вокруг него школьников.
- А что такое Успение? - спросит кто-нибудь побойчее.
- Успение - это праздник.
- Нет, а что это слово обозначает? - будет допытываться маленький экскурсант.
- Успение - это смерть...
- А разве может быть смерть праздником?
Непростой вопрос. Волнует он не только школьников на Соборной площади Московского Кремля, он волнует многих из нас, жаждущих разобраться в серьезных и непраздных вопросах. Действительно, в словарях против слова "успение" стоит слово "смерть". Как некий синоним, вроде и так можно, и так допустимо. Но любой священник замашет руками, если в его присутствии провести между этими словами параллель. И скажет - сие недопустимо.
Давайте разберемся. А разобраться мы сможем, только раскрыв Священное Писание, только обратившись духовным взором к времени первых лет христианства, даже раньше, когда Божья Матерь стояла у Креста с распятым Сыном... Евангелие не повествует, что было потом, когда распятый и воскресший Спаситель вознесся над горой Елеонской, и оставленные Им на Иерусалимской земле ученики долго провожали Его глазами, пока не скрыло Его легкое облако. А Божья Матерь? Как сложилась потом Ее жизнь? Там, стоя у Креста, она слышала слова, обращенные Сыном к любимому ученику Иоанну, стоящему по другую сторону: "Се Матерь твоя". А Ей Он сказал: "Жено, се сын Твой". Распятый, измученный страданиями Сын Человеческий обращает последние слова к Матери. Он поручает Ее ученику, любимому, единственному их всех, стоящему рядом.
Самое высокое место Иерусалима - гора Сион. Именно на ней, на этой горе, и находился дом святого Иоанна Богослова. Именно туда, в свой дом, и привел Иоанн Божью Матерь. Она стала жить в его доме смиренно, кротко, как смиренно и кротко прожила Она жизнь от зачатия Спасителя до Его крестных мук. Удивительная сия материнская жизнь. Готовясь к высокому назначению материнства, бросаемся мы к поучениям и назиданиям педагогов, ученых, очень маститых и очень почитаемых. Мы хотим впитать в себя побольше из мудрых книг, дабы не врасплох быть застигнутыми в новом звании, дабы выполнить свой святой материнский долг перед тем, кто пока еще - точка под сердцем. Мудрыми, всезнающими, обрадованными и современными встречаем мы первый крик долгожданного чада. Мы не любим теперь уже ничьих советов, ничьих замечаний, не терпим корректировки наших родительских чувств. Лелея свое дитя, мы лелеем в себе узаконенные права на него и никому не позволяем на них посягать. Даже ему, собственному ребенку.
Как полезно, скажу даже спасительно для материнского нашего самосознания взять и почитать о Богородице. Не для просвещения, а ради вразумления. Ведь и Она Мать. И Она с радостью и трепетом ждала появления на свет Младенца, и Она много думала о дальнейшей Его судьбе. И разве могла Она забыть сказанное Симеоном Богоприимцем в день Сретения у Иерусалимского храма: "Се лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле... и Тебе Самой оружие пройдет душу". Вот с каких пор, уже на сороковой день рождения Младенца, открыто Ей было, что ждет Ее, Мать, не усыпанный розами и почестями путь, а путь скорбный. Что делает Она? Готовится встретить обидчиков лицом к лицу, черствеет душой в ожидании испытаний? Нет. Она продолжает выполнять великий долг Своего великого материнства. В Евангелии не так много упоминается о Ней. Только в самом начале ее материнского пути: Благовещение в Назарете, Вифлеем, Сретение, бегство в Египет, возвращение из Египта. Возвращение в Назарет после праздника Пасхи в Иерусалим, когда Мария и Ее обручник Иосиф обнаружили, что их двенадцатилетнего Иисуса с ними нет, Он остался в Иерусалиме...
Но вот Иисусу исполняется тридцать лет. По иудейскому обычаю раньше этого возраста нельзя было принимать звание народного учителя или священника.. Подходило время. Время подвигов Спасителя. Время Матери, когда оружие пройдет душу... Есть в Евангелии от Матфея удивительные слова. Помните? Теснится народ, теснится, не пройти, не пробраться сквозь толпу: все хотят увидеть Иисуса, позади у Которого уже много исцелений и чудес. Говорят Ему: "Вот Матерь Твоя и братья, и сестры Твои стоят вне дома и спрашивают Тебя". Сколько нападок претерпели эти евангельские слова от богоборцев-самоучек! Эти и другие, ставшие ответом Спасителя: "... Вот Матерь Моя и братья Мои",- указывает Он на сидящих вокруг. Желающие "подловить" евангельскую мудрость бросаются в полемику, как на амбразуру: "Вот ведь, заповедовал нам любить друг друга, чтить родителей, а Сам не захотел видеть собственную Мать. Оставил Ее стоять среди улицы..."
Да нет же, смысл этих слов совсем другой! Он открыт был толкователям Евангелия, чтобы они донесли его нам, неверующим, сомневающимся, мудрствующим. Они-то донесли, да мы не востребовали. Зачем? Сами с усами, читать обучены. Спаситель пришел в мир с высшим назначением, с высшими обязанностями, именно об этом Его назначении и говорят слова: "Вот Матерь Моя и братья Мои". Духовное выше плотского. Небесное выше земного. И Мать, оставшись на улице и не дождавшись Сына, понимает это. Мы не понимаем и ропщем. Она понимает и - смиряется. Ее скорбный путь все ближе и ближе к Голгофе, но Она идет по нему - так надо, так угодно Богу.
...Неделю назад к старцу одного из российских монастырей отправилась немолодая женщина. Путь неблизкий, но она отправилась просить за сына. Сын, проучившись в театральном училище три года, бросил его и ушел в монастырь. Мать, так ясно представлявшая себе его блестящее будущее на театральных подмостках, забила тревогу. Стала ходить по священникам, объяснять: ее Андрей талантлив, у Андрея способности, зачем ему зарывать в землю свой талант. А священники все как один: "Смиряйся, мать, не вставай на пути сына к Богу, в монастырь ведь ушел, а не в тюрьму за ограбление коммерческого киоска, что слезы льешь?" А она все ездит, все хочет найти поддержку в своей скорби, она впала в депрессию, шлет сыну письма сплошь в упреках и жалобах. А я знаю Андрея. Маленький, худенький, с впавшими щеками, он терпит великие искушения в такой нелегкой на первых порах монашеской жизни. Как нужны ему поддержка, материнское доброе слово и материнская молитва, как необходимо ему, отправляясь в нелегкий путь Божьего служения, знать, что мать его идет рядом по той же тропочке, пусть немного сзади, но за ним, в одну сторону. Он молчит. Монаху не принято рассказывать о своих проблемах. Один раз только попросил:
- Помолитесь за мою матушку, бедная, ей так тяжело... - и отвернулся, чтобы не увидела я слез.
А я увидела. И не сдержала своих. Потому что юноша в черном подряснике и тяжелых сапогах обрел себя и состоялся в своей единственной жизни. Это увидели все. Не увидела только собственная мать. И на худенькие сыновьи плечи взвалила ношу собственных надуманных страданий. Что скажет ей старец? Знамо дело, что. Что говорят ей во всех монастырях, куда ни кидалась она со своей бедой:
- Не греши, матушка, не вставай на пути своего сына!
Она и от старца уйдет неудовлетворенная, непонятая, обиженная. Не пример ли для нее и всех нас, уверенных, что мы лучше знаем, в чем счастье наших детей, великое смирение Божьей Матери перед волей Создателя, кротость сердечная и готовность разделить с Сыном и поругания, и голгофские муки? Жертвенная любовь и любовь материнская по большому счету слова-синонимы. Нам бы только правильно их истолковать...
Но вот позади Голгофа, и Воскресение - позади. Сын Человеческий заканчивает земное странствие, чтобы возвратиться к Своему небесному Отцу. А Мать? Мать остается на земле вместе с Его учениками. Как живет Она в это время? В молитве, в проповеди слова Божьего и - в ожидании встречи с Сыном. Сначала оставалась в Иерусалиме, посещала места, где Сын учил, страдал и умер, потом, когда Ирод Антипа стал гнать Церковь, удалилась с Иоанном Богословом в Эфес. Она посещает Афонскую гору, остров Кипр и гостит у епископа Кипрского Лазаря (того самого брата Марфы и Марии, которого Господь воскресил в четвертый день по смерти, почему и назван он четверодневным). Затем возвращается в Иерусалим и вновь живет в доме Иоанна. Святой Епифаний и Никифор Каллист, современники Божьей Матери, пишут, что была Она роста немного выше среднего, со светло-русыми волосами, ясными глазами цвета маслин. Дивной красоты - подтверждают все современники. И добавляют - была в Ней простота и совершенное смирение. Говорят, было Ей 72 года, когда явился архангел Гавриил с ветвью: через три дня предстоит Ее переселение на небо. Архангел вручил Божьей Матери дивную ветвь финиковой пальмы с благословением нести ту ветвь перед погребальным одром. Произошло это на Елеонской горе, в саду Иоанна Богослова, полученном им в наследство от отца его Зеведея. Давно ждала Богоматерь этой вести, благой вести, потому что давно желала Она встречи с Сыном. Оставив сад, возвратилась домой - светлая, радостная, показала Иоанну Богослову райскую ветвь, рассказала о встрече и стала готовиться к назначенному часу. Спокойно отдала распоряжения, приготовила свечи и фимиам, все необходимое для погребения.
Чудесным образом апостолы Христовы были собраны в доме Иоанна, дабы смогли они попрощаться с Матерью господней и послужить Ей при погребении. Лишь апостола Фомы не было среди них.
И вот настал третий день. И вот уже приближается третий час дня, когда по благовестию архангельскому надлежало Богоматери оставить земную жизнь. В доме горели свечи, апостолы пели псалмы, на одре со светлым лицом лежала Пречистая Дева. "Готово сердце Мое, Боже, буди Мне по глаголу Твоему". Это были последние Ее слова. Когда-то давно тот же архангел Гавриил возвестил юной Деве в Назарете: "...зачнешь во чреве и родишь Сына и наречешь Ему имя Иисус". Не понимавшая, как Она, по обету дева, сможет зачать ребенка, Мария растерялась. Но, уразумев, что на то есть воля Божья, произносит смиренные слова: "Се раба Господня, буди Мне по глаголу Твоему". С этих слов начала материнское жертвенное служение. И вот опять - архангел Гавриил, и вот уже Ее последние слова: "Готово сердце Мое, Боже: буди Мне по глаголу Твоему".
И - закончила Божья Матерь Свое земное служение Сыну, чтобы начать служение небесное. И - уснула. Потому и зовем мы Успением этот удивительный летний день 15 августа по старому стилю. Светлый день перехода. Заступница усердная предстала перед Божьими очами, чтобы молиться за тех, кого оставила на земле, чтобы покрывать с высоты небесных чертогов Своим спасительным покровом грешных людей. Нас с вами. И нам с вами всякий раз давать надежду на спасение и милость Сына Ее. А теперь скажите, что общего здесь с черным отчаянием смерти, с безысходными слезами прощальных панихид? А теперь скажите, не праздник разве для нас Успение?
...Торжественное шествие по улицам Иерусалима с песнопениями и возженными свечами привлекло многих. От Сиона через весь город к Гефсиманскому саду идут люди. На их лицах светлая печаль. Впереди с райской ветвью Иоанн Богослов, следом Петр, Павел, Иаков и другие апостолы несут на своих раменах одр с телом Пречистой Девы. Следом множество народа. Что это? Хоронят Мать Иисуса Христа, Того Самого... Быстро пронеслась весть и быстро пробралась в сердца первосвященников и фарисеев коварная мысль сорвать шествие. Афония - звали одного из них. Его злоба и ненависть к Божьей Матери оказались такими страшными, что он бросился к одру, дабы опрокинуть на землю Пречистое Тело. Но Ангел не допустил надругательства. Едва коснулись его руки одра, как были отсечены невидимым ангельским мечом. А едва были отсечены, пришло прозрение. И - раскаяние. "Спасите! - прокричал Афония, - помилуйте, рабы Христовы!" За всех сказал Петр: "Исцелить тебя мы не можем, но если уверуешь..." - "Верую!" - вскричал Афония, и руки его чудесным образом срослись. Другие горожане, наблюдавшие за происходящим, содрогнулись. Многие в тот день уверовали и следом за Афонией присоединились к похоронной процессии. Божья Матерь фактом Успения в который раз верно послужила Сыну.
Апостол Фома опоздал к погребению. Уже на третий день он прибыл в Гефсиманию и очень опечалился, что опоздал. Давайте вспомним, что когда воскрес Спаситель, Фома не поверил Его воскресению: пока Господь не явился перед ним во плоти. Фома неверующий - называем мы теперь того, кто сомневается в чем-то. Апостолы пожалели Фому. Отвалили камень от гроба в Гефсиманской пещере. Именно там, рядом с гробами родителей и обручника Иосифа, завещала Матерь Божья быть похороненной. Отвалили камень... Лишь погребальные пелены нашел там апостол Фома. Пречистая Дева была взята на небо вместе с телом. Это ли не Сыновняя награда за смирение и жертвенную любовь? Законы природы, по которым устроена земная жизнь, побеждены в Матери. Смерть, когда тело возвращается в землю, не коснулась ее. Она и по смерти жива. А раз так, какая же это смерть? Успение...
В Гефсиманской пещере гроб Богоматери, высеченный из камня, хранит благодать и наполняет священным трепетом сердца верующих. Сподобилась и я, грешная, приложиться к нему в числе многих паломников, посещающих теперь Святую Землю. В пещерном полумраке прохладно, тихо, безскорбно. И - празднично. Наверное, 28 августа, когда отмечается великий праздник Успения, здесь очень многолюдно. Наверно, до сих пор есть в этом многолюдии и афонии, чьи сердца не настроены на праздник, так как заняты злобой и неверием. Но все-таки больше тех, кто, припадая к священному камню, плачет светлыми слезами от радости и собственного недостоинства и принимает как великий Божий аванс этот дар коснуться последнего ложа уснувшей Богоматери. А у нас в России во всех храмах, а уж в Успенском особенно, ликование. Цветы, много цветов, ковры из цветов, благоухание летнего торжества. Я обычно бываю в этот день в своем любимом Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры. После долгой вечерней службы крестным ходом идем мы вокруг собора с зажженными свечами и негромким песнопением. Народу много, а совсем несуетно. Где великий праздник, там не бывает суеты. И в который раз, мысленно вспоминая в этот день земную жизнь Богородицы, полную скорбей, обещанных Ей в пророчествах, я преклоняю колена перед утопающей в цветах плащаницей, символизирующей Ее Пречистое тело, и прошу только одного: помоги нам не забыть о нашем долге и материнском назначении, помоги распознать истинный сыновний путь и дай силы земным матерям научиться истинной любви и истинному смирению. Знаю, много прошу, очень много. Но ведь деснице Твоего Сына неведомо оскудение.
http://www.pravmir.ru/article_110.html
