Болеем. И обязательно сетуем на свои болезни. И желаем друг другу в праздники: самое главное - здоровья... Да где взять-то здоровье, если его нет? А попробовать попросить. Да, да, попросить. Главное, есть у кого. Целитель Пантелеймон исполняет множество обращенных к нему просьб об исцелении. И исцеляет. Такое уж у него послушание.Знойными летними днями немноголюдно в приходских храмах. Народ православный торопится отдать кесарю кесарево, пропалывает, поливает, окучивает. Оно и правда - летний день год кормит. Но вот наступает девятое августа, и утирают православные пот с лица, разгибают затекшие спины, надевают чистые рубахи. День этот в церковном календаре не отмечен красным, не почитается праздником великим двунадесятым, но люду во храмах, сколько люду... И маленькие, скособоченные годами богоборчества деревенские церковки, и крепко вросшие в землю городские храмы, и вылизанные, с иголочки, столичные, и монастырские - все сверкают крестами на жарком летнем солнце, все раскрывают свои врата для праздника. Еще бы - сегодня день памяти великомученика и целителя Пантелеймона, того самого, которого просят в своих молитвах избавить от хворобы, от недуга, немощи нас, детей наших, родителей, знакомых, друзей, соседей, родственников дальних и близких. Любое имя напиши в записочке о здравии, и будет кстати. Нет сейчас среди нас здоровых. Все немощны. И полбеды еще, если физически, а если духовная хвороба, то и совсем беда.
Вспоминаю недавний свой "конфликт" в храме возле иконы целителя Пантелеймона. Тихонечко, дабы не мешать моющей пол старушке, рассказываю знакомой:
- Целитель Пантелеймон жил в первые христианские времена, в Никомидии. Это далеко, в Малой Азии на берегу Мраморного моря...
- Ерунду говоришь,- набрасывается на меня старушка,- в Малой Азии какой-то... Русский он. Наш, родненький. Зачем человека запутываешь?
Дабы "не возгорелось из искры пламя", промолчала я тогда. Русский и русский. А теперь скажу. Да, жил в Никомидии. Был такой прекрасный город в древнем государстве Вифинии. На иконе кареглазый, красивый юноша в желто-зеленых одеждах. Кудрявые волосы обрамляют прекрасное лицо. Печальный и спокойный взгляд. Пантелеймон. Великомученик и целитель. Короткая, как огонечек свечи, жизнь. Он был добрым врачом, подавал надежды. Ему благоволил даже император. Но красивый мальчик с вьющимися волосами нарушил тишину своего покоя и благополучия радостным и смелым возгласом: "Мой Бог - Иисус Христос! Верую!" И - начался отсчет времени в сторону нечеловеческих страданий. Его заставляли отступиться от христианской веры и вернуться к язычеству. Ему угрожали. Его истязали. Ему сулили все богатства земли. Но светлым было его лицо и неизменно было его: "Верую!"
С именем Христа он лечил хромых, слепых, прокаженных. С именем Христа помогал обездоленным. И с именем Христа принял мученическую смерть. Это было в 305 году. Великомученик Пантелеймон с тех далеких пор не отвернулся от тех, кому помогал при жизни. Не поубавилось с веками больных и обездоленных. Напротив, время способствовало греху, а грех - болезням.
Я не знаю храма, где не было бы иконы целителя Пантелеймона. Вот уж действительно наш, родненький, что с того, что из Никомидии. И в православных домах его иконка обязательна. Молится болящая, немощная Русь, просит угодника своего о вспоможении. Верит ему. Потому и бросает недополотые грядки в день светлой его памяти. Особенно много в этот день по храмам убогих. Костыли, инвалидные коляски, перекошенные судорогой лица, воспаленные глаза, обрубки рук, истошный крик безумия - все сегодня здесь. Одни только входят в храм и торопятся к свечному ящику, чтобы купить свечу и затеплить ее и попросить: "Помоги, целитель. Мне, матери моей, сыну, дочке, сестре, брату, снохе, отчиму...".
Неужели помогает? Неужели слышит нас этот юный врач, ушедший из роскошконого императорского дворца под истязания, на плаху? Множество историй его исцелений хранят древние летописи, сколько случаев из собственной практики знают приходские батюшки и священники в монастырях. И я знаю их много. А расскажу об одной. Не увиданной, не услышанной. Со мной приключившейся. Поверьте уж первоисточнику.
Была я в морском паломническом рейсе. Позади Константинополь, Кипр, Святая Земля Иерусалимская, впереди - Греция. Завтра рано утром причалим мы к залитому солнцем порту Салоники и отправимся на морскую прогулку вдоль полуострова Афон, на котором живут православные монахи. Монастырь называется Пантелеймонов в память целителя Пантелеймона. Но это завтра... А сегодня дружеский вечер в одной из кают. У одной из паломниц день рождения. Вспоминаю про бутылку шампанского в своей каюте, оно будет очень кстати на нашем застолье. Бегу, бегу за подарком по узкой палубе, вдоль одинакового ряда каютных дверей, по крутой корабельной лестнице. Тороплюсь. Все уже собрались, ждут меня - с шампанским. И вдруг - что-то сверкнуло у самых глаз, полоснуло нестерпимой болью. Ничего больше не помню. В себя пришла в собственной своей каюте. Лежу. Надо мной склонилась подруга. Рядом еще одна. Слышу слова их молитвы: "раба Божия Наталия". Похолодело сердце. Отпевают что ли? С трудом ворочаю языком - прекратите.
- Тише, - говорят они мне, - тебе нельзя разговаривать.
Что же случилось со мной? В тот момент, когда я сбегала по лестнице, напротив резко, изо всех сил распахнул дверь камбуза корабельный стокилограммовый кок. Тоже торопился. Дверь тяжелая, массивная, с металлическими острыми краями. Один край ее и пришелся мне аккурат в лоб. Рассек его без особого труда.
Мне долго не давали зеркало. А когда все-таки дали... Лучше бы не давали. Кровоточащая рана, заплывший глаз, перекошенное лицо. Надо мной читали молитву о болящей Наталии, а я, глотая слезы, расставалась с завтрашней прогулкой вдоль Афона. Куда мне теперь? Всю ночь промучилась. Голова разламывалась от боли, никакие компрессы не помогали. Но утром, измученная, невыспавшаяся, все-таки решаюсь на прогулку к Афону. Отговаривают: посмотри на себя. А что смотреть-то? И так знаю, что страшней не бывает. Но ведь монастырь Пантелеймонов, а Пантелеймон-то - целитель! Неужели оставит он своими молитвами травмированную паломницу из России? Меня усаживают на переднее сиденье автобуса. Подруга держит наготове лекарства. Сижу, боясь шевельнуться. Красота за окном не радует, болит, ох, как болит голова. Сочувственные взгляды: ну как? Нормально - улыбаюсь натянуто. А сама уже сто раз пожалела: куда еду, лежала бы себе в каюте...
Пересаживаемся на паром и - в сторону Афона. Звоном колокольным встречают нас монахи Пантелеймонова монастыря. Звон веселый, солнечный рассыпался по морской глади... отделяется от монастырского причала лодка. В ней трое монахов, догоняют наш паром, пересаживаются. В руках осторожно, трепетно держат небольшой резной ковчежец. Мощи целителя Пантелеймона... Божий угодник явился сам, к нам, чьим немощам несть числа, ко мне, сидящей в тенечке под синим зонтиком, так уставшей от саднящей на лбу раны. Вот уж поистине скорая помощь! Не дерзну даже приблизить мысль, что были услышаны мои молитвы, но на корабле столько монахов, священников, глубоко верующих паломников. Многие сочувствовали мне, может, молились?
Мы по очереди подходим к ковчегу и прикладываемся к святым мощам. Мы волнуемся, мы понимаем, что в нашей жизни сейчас особая минута. Вот и моя очередь. Приложившись к мощам, мысленно прошу целителя - исцели, помоги в немощи и совершаю дерзкий поступок: истерзанным своим лбом прикасаюсь к темнеющим в ковчеге мощам. А вечером... вечером у паломников было нечаянное развлечение: они искали на моем лбу... следы от раны. Опухоль спала, глаз открылся, рана зарубцевалась, и только тоненькая, едва заметная ниточки шрама легла на мой лоб памятью об ушедшей боли и свершившемся чуде.
Вот такая история. Среди моих коллег в редакции есть двое путешествовавших со мной и готовых подтвердить сказанное. А впрочем, зачем нужны подтверждения? Не было бы помощи от никомидийского святого, не шли бы к нему люди. Вспомните, к каким докторам мы ходим? К тем, кого нам порекомендуют. А рекомендуют уже после того, как кому-то помог. Молва, как добрая, так и худая, на Руси всегда проворна. И если уж идут, если уж припадают к иконе, если уж за своего, за родненького почитают, помогает Пантелеймон. Одним помогает, к другим доброй молвой доходит. Вот и идет по Руси слава угодника Божия, и перед иконой его всегда свечи.
Так уж получилось, два года подряд отмечала я праздник его памяти в Новом Афоне, в Абхазии. Новоафонский монастырь построен по образцу того, греческого, и тоже называется Пантелеймонов. Престольный праздник в первый после недавней войны год. Здесь был госпиталь. До сих пор еще торчат в оконных проемах мешки с песком. Отец Виссарион, местный священник, произносит проповедь. И вдруг простая и неожиданная мысль: госпиталь, ну, конечно, что же еще могло здесь быть во время войны? Казарма, госпиталь. Целитель собирал здесь под своим покровом раненых, облегчал их страдания, помогал им обрести силы, выжить. Верный своему врачующему ремеслу, святой соединяет небесную и земную лечебницу. Как был искусным врачом на земле, так и остался им на небе. И оттуда к нам его помощь, его молитва, его чудеса.
Последнее время во врачебных кабинетах нет-нет и зацепится взгляд за иконку целителя Пантелеймона. Хороший знак. Вместе-то оно всегда сподручнее. Да и фраза врачу -"Исцелися сам" - полна великого смысла. Постигший ее уже не может быть доктором-неудачником.
А дома разве можно без иконки этого небесного лекаря? Ведь в больницу-то бежим, если уж совсем невмоготу, а так, по жизни чего только не терпим, чего только не приключается? Палец обожгли раскаленной сковородкой. Поскользнулись на ровном месте, повернулись неловко, глотнули из холодильника ледяной минералки. Или впали в депрессию, или в гневе довели себя до истерического припадка... "Не возгнушайся греховных язв моих", - скажем эти слова из молитвы и подойдем к иконе. Помолчим, сосредоточимся, помолимся. И уйдет боль, и притупится гнев, и засохнет депрессия, не успев расцвести пышным цветом. Попробуйте. Это ведь так просто. А вдруг к общему богатейшему опыту исцелений по молитвам святого прибавится и ваш собственный. И вы расскажете о нем друзьям, знакомым: "и со мной случилось было, и мне помогло". И участок, на котором подвизается великий целитель, увеличится еще на одного исцелившегося. Только есть одно обязательное условие молитвы - смирение. А то часто заходят в храм люди, чеканным шагом, не глядя по сторонам, проходят к иконе целителя Пантелеймона, ставят свечку. Разворачиваются кругом и с гордо поднятой головой уходят. Не просят смиренно - требуют. Свеча - как чек в магазине. Оплачено. Теперь товар вынь да положь. А нет товара - жалобную книгу! Приходил, просил, свечку ставил - не помогло! И не поможет! Потому что "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать".
Целитель Пантелеймон изображен на иконах с небольшим ларцем в левой руке и тоненькой лжицей (ложечкой) в правой. В ларце целебные снадобья. Он знает, которое из них - кому. Отчаявшиеся люди, измотавшиеся ходьбой по врачебным кабинетам, в которых сидят такие же отчаявшиеся врачи, идут к нему со всей Руси за исцелением. Будет вам по вере вашей - говорил Господь. И дается по вере тем, кто верит. И не дается - по неверию.
http://www.pravmir.ru/article_2202.html
