Как Российская Империя покоряла Крым

Происхождение Петра Петровича Веселицкого до конца неясно. В своём послужном списке в 1783 г. он указывал, что происходил из дворян Далмации и с малолетства воспитан своим двоюродным братом воеводой Славуем Требинским. Славуй Угричич де Требинье (Trebinje) (1677-1749) также был выходцем из Далмации. По одной версии, его фамилия свидетельствует, что его корни из города Требинье - недалеко от Дубровника. По другой, предок семьи сербский князь Угричич одержал у города Требинье победу над османскими войсками, за что и получил такое прозванье.

В 1711 г. Славуй был венецианским воеводой Кастель-Нуово, как венецианцы называли город Херцег-Нови, отвоёванный итальянцами у турок в 1688 г. Кастель-Нуово также расположен недалеко от Дубровника и Требинье. В том (1711) году в Далмации появился Михаил Милорадович с призывом Петра Великого к сербам начать восстание против турок. Славуй поддержал мятеж, но после заключения мира между Россией и Турцией, в котором положение восставших сербов никоим образом не оговаривалось, был вынужден переселиться в Россию со многими другими сербами, включая своих братьев и других родственников. Указывается, что он въехал в Россию и поступил на службу гетману Украины в 1711 г. Учитывая, что мир был заключён в 1714 г., возможно, это не совсем точная информация.

В ряде источников указывается, что Веселицкий родился в том же 1711 г. Разумно предположить, что он был вывезен Славуем в Россию. Погиб ли его отец в ходе восстания, по какой - отцовской или материнской - линии его родство со Славуем - неизвестно.

В своих мемуарах в ХХ веке Лидия Ивановна Чернавина (урождённая Веселицкая) (1857-1936), правнучка Петра Петровича, указывала, что род Веселицких происходил от князей Божидаровичей (Božidarević) (от «Божий дар»). Другой потомок Петра Петровича - его правнук Гавриил Сергеевич Веселицкий (1841-1930) - прямо взял себе фамилию Божидаровичей, назвавшись Веселицким-Божидаровичем и активно участвуя в деле освобождения сербов Герцеговины от турецкого владычества. Гавриил Сергеевич называл себя потомком сербов Герцеговины.

Действительно, Божидаровичей называют то далматинскими, то хорватскими, то боснийско-герцеговинскими сербами. Вероятно, их род берёт начало в Герцеговине, но в XVII веке они перемещаются в Дубровник на далматинском побережье, столицу Дубровницкой республики - города-государства, существовавшего с XIV в. до 1808 г. и бывшего в период своего расцвета торговым конкурентом Венецианской республики.

В Дубровнике с начала XVII в. до конца существования Венецианской республики проживала аристократическая семья Божидаровичей, входившая в узкое число фамилий, веками управлявших городом. Возвышение семьи началось в 1666 г., когда Влахо (сын Михо) Божидарович был включён в Большой совет Дубровника, внеся в республиканскую казну 5 000 дукатов. Франо (Франческо), брат Влахо, переехал в итальянскую Анкону, став родоначальником итальянской ветви семьи под фамилией Босдари (Bosdari) - одной из знатнейших фамилий Италии, существующей вплоть до настоящего времени.

Разумно предположить, что родство П. П. Веселицкого с Божидаровичами и Угричичами могло быть по материнской линии, в частности, из рода Божидаровичей могла быть мать Веселицкого, как впрочем, и мать Славуя Угричича. Но пока документальных подтверждений этой версии найти не удалось.

Как бы то ни было, в раннем детстве Веселицкий оказывается в России. От своих слуг он выучил турецкий, греческий и молдавский языки. «Превосходно писал и изъяснялся на латыни, на греческом, на французском, немецком, итальянском, несколько хуже, на бытовом уровне, - на сербском, молдавском, польском. Будучи в зрелом возрасте, освоил тюрко-татарский, изучал арабскую грамоту». В течение пяти лет обучался в Вене, путешествовал по Европе, и в 1733 г. в возрасте 22 лет вернулся в Россию. В Киеве получил предложение от генерал-губернатора Киева графа Вейсбаха поступить на русскую военную службу.

В 1735 г. Вейсбах должен был возглавить 25-тыс. корпус для похода на Крым. Веселицкий, объявив ему о своём желании поступить в армию, был зачислен поручиком от кавалерии 8 августа 1735 г. Но через две недели Вейсбах скончался, и корпус выступил в поход под командованием генерал-поручика Леонтьева. Поход окончился полнейшим провалом - из-за наступивших холодов войска потеряли 9 000 человек и были вынуждены вернуться обратно в Россию. При этом Веселицкий с казацкой командой был оставлен на пограничном посту у Днепра, где и оставался на протяжении двух лет.

В 1738 г. Веселицкий участвовал в походе на Днестр под командованием графа А.И.Румянцева и участвовал в сражении с татарами и турками.

В начале 1739 г. как знаток греческого, латинского, итальянского, валахского и польского языков Веселицкий был направлен в Киев для ведения секретной заграничной переписки с конфидентами под руководство И. И. Неплюева. «У Неплюева начинающий чиновник уже заведовал отделом, ведущим перлюстрацию всей зарубежной корреспонденции, поступающей в Малороссию. Здесь благодаря собственной сообразительности Веселитский перехватил несколько депеш барона Синклера, польского агента, чем способствовал его разоблачению и аресту» .

В 1740 г. переведён в Коллегию иностранных дел. В 1740-1743 гг. участвовал в работе совместной с турками комиссии по демаркации границы между двумя государствами по рекам Буг и Днепр.

Затем в течение восьми лет (1743-1751) Веселицкий трудится в Санкт-Петербурге в секретной экспедиции Коллегии иностранных дел, занимаясь переводами на русский язык донесений дипломатической службы, составленных для правительств своих стран послами Франции, Пруссии, Австрии, Италии, Польши.

Следующие пять лет (1751-1756) Веселицкий провёл в Риге с некоей секретной миссией, о ходе которой он мог рапортовать лишь непосредственно канцлеру графу А. П. Бестужеву-Рюмину. В его задачи входила и «перлюстрация и наблюдение за поведением тамошних обывателей». «Быстро наладив это самое "наблюдение", он изловил трех шведских лазутчиков, занимавшихся сбором сведений о численном составе и вооружении русского гарнизона» .

В 1756 г. начинается Семилетняя война. Императрица Елизавета Петровна назначает Веселицкого директором секретной канцелярии при генерал-фельдмаршале С. Ф. Апраксине. Этот пост он занимал в течение всей войны при всех главнокомандующих, выполняя, в том числе, адъютантские функции: «В 1757 г. на Грос-Егерсдорфской баталии находился при фельдмаршале Степане Фёдоровиче Апраксине, и послан был от него к легкоконным войскам, чтоб атаковали правой фланг неприятеля». В этом качестве он принимает участие во всех ключевых сражениях Семилетней войны.

21 октября 1763 г. указом Правительственного Сената в помощь киевскому генерал-губернатору Глебову был определён канцелярии советник Веселицкий - «для управления по Киевской губернии пограничными делами». Меньше, чем через месяц - 11 ноября - была учреждена «секретная экспедиция для дел по заграничным сношениям», которую и возглавил Веселицкий.

1764-1769 гг. в ведении Веселицкого находилась вся киевская заграничная корреспонденция, что означало, что на Веселицком лежала задача по созданию сети «конфидентов» - информаторов в турецких землях, граничивших с Россией на юго-западе (Очаков, Бендеры, Яссы), и поддержанию постоянного контакта с ними. Среди конфидентов были переводчик очаковского паши Григоров, ханский переводчик Якуб, священники и купцы, например, знатный и богатый купец грек И. Н. Кафеджи, работавший под псевдонимом «Могилёвский приятель» и завербованный Веселицким ещё в Семилетнюю войну. Уже через полгода после приезда Веселицкого в Киев генерал-губернатор докладывал Екатерине Великой, что вся граница снабжена агентами за исключением лишь Ясс и Хотина. «П. П. Веселицкий - один из самых опытных профессионалов в деле организации зарубежной агентуры и хорошо зарекомендовавший себя во время службы в русской армии на западном театре».

В 1769 г. Императрица Екатерина II через графа П. И. Панина повелевает Веселицкому подготовить план, дабы убедить татарские народы, подавленные чередой военных неудач турок в сражениях с русской армией, перейти из-под власти Оттоманской Порты в подчинение России. Веселицкий исполнил повеление Императрицы, предложенный им план был рассмотрен и высочайше утверждён. Предложения перейти в русское подданство были направлены сперва Едисанской и Белгородской ордам (части Ногайской орды), а затем и крымским татарам.

В 1770 г. Панин поручил Веселицкому ведение всех татарских дел, освободив его от службы в киевской «Тайной экспедиции» и направил в Молдавию.

В октябре Веселицкий отправился для окончательного улаживания дел в Едисанскую орду, кочевавшую в Причерноморье (междуречье Днестра и Южного Буга). Главный мурза сообщил Веселицкому, что они согласны отдаться в покровительство Императрицы и уже отправили знатных мурз с письмами к Панину. Крымцы же ответили отказом.

Весной 1771 г. Веселицкий был снова направлен к ногайцам, которых при переходе через Днепр ограбили запорожские казаки. Желая замирить Едисанцев, русское правительство выплатило им через Веселицкого 14 тыс. рублей. Другой целью поездки было убедить их переехать на Кубань, что окончательно бы лишало ногайцев возможности отложиться от России в будущем. Со своей задачей Веселицкий блестяще справился.

В мае 1771 г. началось наступление второй армии на Крым с целью занятия его внутренних областей. Вместо Панина во главе армии был поставлен князь В. М. Долгоруков. При нём находился и Веселицкий, продолжавший заниматься сношениями с крымскими татарами и разведкой. Основная дипломатическая задача была той же - убедить крымских татар отложиться от турок и перейти под покровительство Екатерины Великой. Аргументами были убедительные победы русского оружия и пример ногайцев.

Овладев Крымским полуостровом за месяц, Долгоруков заключил с татарами Карасубазарский трактат, навсегда отделивший Крым от Турции. Переговоры о мире вёл Веселицкий.

В это время в Санкт-Петербурге, основываясь на регулярно поступавших донесениях из Крыма, пришли к выводу, что при хане необходимо иметь «доверенную особу» в лице канцелярии советника Веселицкого, прекрасно ориентировавшегося в татарских делах и к тому же хорошо знакомого с ногайцами. В этих целях было решено повысить его до статского советника и назначить русским поверенным в делах при хане.

Часть дома по улице Базарная, 22 в Бахчисарае, где размещался двор П.П.Веселицкого в 1772-1774 гг.

«Он должен был вручить Сагиб-Гирею акт, в котором говорилось, что Крымская область учреждается вольною и ни от кого не зависимою, и так как это сокровище получено единственно от человеколюбия и милосердия Её Императорского Величества Великой Екатерины, то Крымская область вступала в вечную дружбу и неразрывный союз с Русскою империею под сильным покровительством и ручательством ее самодержицы. Хан обязывается не вступать с Портою ни в какое соглашение. Веселицкий должен был требовать подписания этого акта и также требовать просительного к императрице письма, чтоб приняла под свою власть города Керчь, Еникале и Кафу. Переговоры проходили тяжело ввиду нежелания татар отдавать свои крепости русским войскам. "Если б, - писал Веселицкий Долгорукому, - у меня знатная денежная сумма была, то все бы затруднения, преткновения, и упорства, и самый пункт веры был бы преодолён и попран, ибо этот народ по корыстолюбию своему в пословицу ввёл, что деньги суть вещи, дела совершающие, а без денег трудно обходиться с ними, особенно с духовными их чинами, которые к деньгам более других падки и лакомы. Хан, все старшины и большая часть чиновных людей благонамеренны и весьма преданны в нашу сторону, но за духовенство я не ручаюсь, которое разве подарками денежными может быть преклонено".»

Время шло, переговоры не приносили успеха. Высокое начальство было недовольно Веселицким. Ввиду безуспешности попыток склонить татар к сдаче крепостей, Веселицкий получил распоряжение из Санкт-Петербурга прекратить обсуждение данного вопроса. Его внимание сконцентрировалось на разведывательной деятельности. В 70-е гг. в Крыму им была создана разветвлённая шпионская сеть, через которую были получены доказательства сношения татар с турками. Весной 1772 г. было получено известие, что татары готовят восстание и ждут турок. По ночам во дворце хана происходили тайные совещания. Веселицкий регулярно получал информацию об этом от своих местных конфидентов Бекир-эфенди и Чатырджи-баши. Наконец, было получено сведение о том, что татары решили выступить 24 мая 1772 г. Узнав об этом, Веселицкий через своего переводчика добился аудиенции у хана в этот день и прямо обвинил хана в готовящемся против России заговоре: «Действия ваши есть тягчайшее клятвопреступление!» Описывая свой демарш Долгорукову, Веселицкий указал, что татары «не были в состоянии минуты с четыре и слова вымолвить, но, взирая друг на друга, выдумывали, какими красками злой свой умысел лучше прикрыть». Предупредив, что русские войска готовы действовать, Веселицкий покинул дворец, не попрощавшись. Напуганные разоблачением, татары на этот раз не решились выступить против России.

Наконец, 1 ноября 1772 г. усилия Веселицкого и приехавшего в том же году полномочного посла генерала Е. А. Щербинина увенчались успехом - договор был подписан, а крепости переданы русским войскам.

В 1774 г. атмосфера в Крыму накалилась ещё сильнее. Хан Сагиб-Гирей окончательно склонился на сторону Турции, приготовившей десант для высадки в Крыму. Несмотря на то, что всё делалось тайно, Веселицкий через своих агентов был осведомлён о происходившем и подробно сообщал обо всём В. М. Долгорукову. Русские войска замерли в ожидании противника. 8 июня показался турецкий флот, быстро обнаруженный русскими дозорами. Понимая, что эффекта внезапности достичь не удалось, турки отказались от высадки войск. В Бахчисарае стали собираться вооружённые татары, готовые выступить против русских.

Встревоженный Веселицкий прямо спросил у хана, не отъехать ли ему к командующему Крымским корпусом. Несмотря на отрицательный ответ хана, Веселицкий решил отправить в Россию беременную жену с детьми, сильно опасаясь, что «порежут, порежут без жалости».

18 июля турки высадили десант под Алуштой. Произошло несколько стычек с русскими войсками, в одной из которых был тяжело ранен в голову молодой подполковник М. И. Кутузов.

Веселицкий узнал о десанте в тот же день. Первой мыслью его было бежать из Бахчисарая, но город был окружён постами и выбраться незамеченным из него не представлялось возможным. Оставалось ждать.

21 июля его вызвал к себе хан. Не успел Веселицкий со свитой выехать из дома, как был окружён толпой татар, не дававших им проехать. «Дипломата заставили сойти с лошади, отняли шпагу, шляпу, кафтан, часы. Затем мусульмане, изрубив саблями охрану, ворвались в русское представительство. Он увидел, как вывели его жену, десять дней назад родившую ребёнка, и прямо с младенцем на руках отправили в гарем Сахиб-Гирея. Они умертвили всех его слуг, полностью разграбили и разгромили усадьбу». Сопровождавший посла ханский представитель, стоявший в стороне и наблюдавший за происходящим, наконец выдвинулся вперёд и потребовал пропустить Веселицкого к хану. Когда Веселицкий входил во дворец, несколько татар открыли по нему огонь из ружей.

Ханский чиновник заявил, что российское войско нарушило мир, и потребовал, чтобы при после осталось лишь двое сопровождавших (пасынок подпоручик Белуха и переводчик), а остальная свита (включая его шурина Леонтовича) покинула дворец. Веселицкий, понимая, к чему идёт дело, просил лишь не трогать только что родившую жену. Донеслись звуки выстрелов и короткой схватки - вскоре в дверях показался татарин и бросил к ногам Веселицкого отрубленную голову казака из его сопровождения. Вся свита и прислуга посла была вырезана. Веселицкому объявили, что он арестован и отобрали шпагу.

«Янычары расступились. Первый шаг к чрезвычайному посланнику при дворе светлейшего хана Сахиб-Гирея сделал человек в узких сапогах. Кинжал находился у него за поясом. [...] умело человек в узких сапогах теперь надрезал воротник его рубашки. Острие коснулось шеи. Капли крови скатились по долу клинка к рукояти, отделенной от булатной стали деревянным перекрестьем. Они хотели, чтобы он закричал от боли, попросил у них униженно пощады. Но статский советник молчал. [...] Первую неделю Веселицкий провёл в зиндане - это была яма размером полтора метра на полтора, вырытая в земле на глубине более двух метров. Утром мусульмане бросали узнику одну половину лепешки, вечером - вторую, в середине дня спускали на веревке кувшин с водой. Когда солнце поднималось в зенит, он страдал от зноя, когда звезды зажигались на небе - от холода».

Затем Веселицкого отвезли к Али-паше - командующему турецким десантом в Алуште. После допроса его поместили на корабле командующего. На счастье Веселицкого в тот же день к Али-паши пришло известие о подписании мира в Кючук-Кайнадрджи.

Лишь в середине сентября Али-паша наконец отпустил Веселицкого вместе со всеми бывшими при флоте русскими пленными. За ревностное служение Отечеству в 1775 г. Екатерина II пожаловала ему 895 душ крепостных в Витебской губернии.

В том же году Веселицкий был назначен для переговоров с татарами под руководством фельдмаршала П. А. Румянцева Задунайского.

Осенью 1780 года Веселицкий был на аудиенции у Екатерины Второй. «Царица знала историю его пленения, приложила максимум усилий к освобождению посланника и теперь спрашивала, готов ли он поехать ещё раз в страну, где пережил личную трагедию. Подумав, Петр Петрович согласился» и был направлен в Крым в качестве чрезвычайного посланника и полномочного министра при хане Шагин Гирее. В январе 1781 г. пожалован чином действительного статского советника. И было за что - события в Крыму требовали от российского посланника выдающейся энергии и ловкости.

Сидевший на крымском престоле ставленник Екатерины хан Шахин-Гирей не пользовался популярностью ни у местных элит, ни у населения. Последней каплей, переполнившей чашу терпения татар, стала казнь крымского муфтия за критику хана весной 1782 г. Шахин-Гирей бежал в Керчь под защиту русского гарнизона. Туда же последовал и Веселицкий.

Узнав о произошедшем, Екатерина Великая приказала перевезти Шахин-Гирея в Петровскую крепость (около Бердянска на Азовском море). При нём - снова Веселицкий. По дороге курьер передал Веселицкому 50 тысяч рублей золотом, предназначенных для хана. 14 сентября 1782 г. хан со свитой прибыл в Петровскую крепость.

В донесении в Петербург от 17 сентября Веселицкий докладывал: «"Выбираясь по непогоде из пролива Чёрного в Азовское море, на плывшем из сей крепости транспортном галиоте, на 12-е сего прибыл ко мне на корабль «Таганрог» курьер. От него имев счастье получить высочайшее от 9-го августа повеление и 50 000 золота. Не отдав оного на море его светлости хану, по прибыли 14-го сего в Петровскую, я прежде сошёл для заготовления квартиры ему и ради других распоряжений. На другой день ожидая его в ней и к коей он с наилучшею из здесь состоящих полков церемонией провождаем был в своей карете, встретив на крыльце с поздравлением о счастливом его в безопасное место прибытии, а проведя до половины залы, говорил ему пословицею, что в монархии вашей, всемилостивейшая государыня, есть обыкновение всякого дорогого гостя встречать с хлебом и солью, то и ваше величество творя тамо великость дел и великость распоряжений, не забывая оныя, прислать благоволили на то самое от благостыни, которою Всевышний вашу особу благословил, для него 50 000. Вошедши в другую горницу, при приставе его, генерал-майоре и кавалере Самойлове, куда и золото внесено, читано ему письмо; по прочтении я опять сказал, приметя чувства его движений: «Вот прямая мать!» Он отвечал с исполненными слёз очима: «И подлинно яко родная!» - продолжав, сжавши руки: «Боже мой! Если б де я счастлив был в жизни хотя мало за все то отслужить!» Напоследки я дополнил тако: "Его святая воля сильна; в ней ничто столько не начертано, как к помнящим Его величественное милосердие! Может Он, при пособии вашем, вашем покровительстве и милостях и сниспошлёт и то, что и чувства благодарности удовлетворятся ею»; с чем и расстались...»

23 сентября для переговоров с Шахин-Гиреем прибыл сам князь Потёмкин. А уже на следующий день хан в сопровождении Веселицкого выступил в сторону Перекопа, чтобы на русских штыках снова вернуться в Крым. Заняв крымский трон, Шахин-Гирей приступил к казням мятежников среди мусульманского духовенства и местной аристократии. В этом ему активно помогал агент Веселицкого Якуб-ага (Яков Рудзиевич). Обескровив и истощив своих политических противников, хан принял решение присоединить Крым к Российской империи и отречься от престола.

8 апреля 1783 г. Екатерина Великая издала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамань и всей Кубанской стороны под Российскую державу». В тот же день Веселицкий, увидевший результаты своих многолетних трудов, был сменён в качестве резидента в Крыму на надворного советника Лашкарёва.

Через три года, 1786 г., в возрасте 77 лет Веселицкий скончался в чине тайного советника.

Женат Пётр Петрович был на Иульяне Константиновне, урождённой Леонтович, в первом браке Белуха-Кохановской (ок. 1737-14.11.1822).

Её предком был Яков Леонтович, вышедший из Польши вместе с Михаилом Ханенко, будущим гетманом правобережной Украины, который также приходился ей родственником (его брат был её прадедом).

О Иульяне Константиновне остались следующие воспоминания:

«Представительницей прежнего, согласного, благополучного киевского общества оставалась одна почтенная, умная, добрая и даже еще красивая старушка... Иульяна Константиновна Веселицкая, по первому мужу Белуха-Кохановская, имела решительно пристрастие к Киеву; не только власть поляков, нашествие татар не могло бы заставить ее из него выехать, тем более, что она жила долго с ними. Второй муж ее был последним русским посланником при предпоследнем хане крымском; но он дани ему не платил, а по состоянию вдовы его, по драгоценным вещам, коими она владела, заметно было, что дань он сам от него принимал.

От обоих браков госпожа Веселицкая имела по нескольку сыновей и по нескольку дочерей: одни были давно женаты, другие замужем. Посреди нежно-подобострастного, многочисленного потомства, коим она кротко повелевала, казалась она в доме своем какою-то царицей. В это время выдавала она замуж одну из своих внучек, и в день свадьбы нарумянилась, принарядилась, право, хоть бы самой к венцу. Когда я к ней явился, по старой привычке, погладила она меня по голове, взяла за подбородок и поцеловала в уста, называя своим гарным хлопцем. Вообще постоянное ее веселонравие, приличная ее летам шутливость и украинский ее язык делали ее для всех приятно-оригинальною.

Дом госпожи Веселицкой был столь же веселый, как название ее и она сама. Хлебосольство в старину имело свою худую сторону: неучтиво было не потчевать, неучтиво было не есть, а кушанье было прескверное. У Иульяны Константиновны была другая крайность; потчевание шло своим порядком, но и без него можно было объесться: все было свежее, хорошее, хотя и не весьма затейливое. В изящных художествах, как и в поваренном деле, конечно, вкус должен образоваться, но иногда бывает он и врожденный, как у моей милой старушки. Ее советам и приказаниям повара ее были обязаны своим искусством; она заимствовала у москалей блины, ватрушки и кулебяки, усвоила их себе, усовершенствовала их приготовление и умела сочетать их с малороссийскими блюдами, варениками и галушками. За ее столом сливались обычаи и нравы обеих Россий, восточной и западной, великой и малой. В детстве меня редко брали к ней, никто не осмеливался препятствовать ей меня кормить, а аппетит у меня был преужасный.

Нельзя себе представить, как эта женщина была любима и уважаема своими знакомыми. Родственники ее зятей и невесток и ее собственные, Иваненки, Гудимы, Масюковы и другие, да и просто знакомые, беспрестанно приезжали из-за Днепра, единственно за тем, чтобы с нею видеться; одни останавливались у нее, другие занимали квартирки, они никуда не выезжали, в ее доме видели весь Киев и, пробыв некоторое время, возвращались к себе. Ни одного поляка нельзя было у нее встретить, зато русские бывали всякий, кто хотел».

От первого брака у Иульяны Константиновны было несколько сыновей и дочерей. В частности, упоминаются Алексей и Дмитрий, в 1774 г. пасынки Петра Петровича в составе его свиты в Крыму (оба - прапорщики, затем один из них подпоручик).

В возрасте 63 лет у Петра Петровича родился сын Гавриил (10.07.1774-30.09.1829), потом ещё один сын Пётр (1777-26.08.1812). Также в семье Веселицких была дочь. Нет данных ни о её имени, ни о дате рождения, но известно, что она вышла замуж за офицера лейб-гвардии Преображенского полка Павла Харитоновича Зуева (1768-1836). Любопытно, что сестра Павла Харитоновича Екатерина была замужем за Белухой-Кохановским, а его племянница Мария Сергеевна Зуева была замужем за Сергеем Гавриловичем Веселицким (внуком П. П. Веселицкого).

Оба сына Веселицкого пошли по военному пути.

Младший Пётр, артиллерии подполковник, командовавший 12 батарейной ротой 24-й артиллерийской бригады, орудия которой были расположены на батарее Раевского, погиб в Бородинской битве в возрасте 35 лет. Похоронен у входа в церковь Выдубецкого монастыря в Киеве.

Г.П.Веселицкий Г.С.Веселицкий

Старший же Гавриил Петрович, также артиллерист, прошёл едва ли не все войны, которые вела Россия на рубеже XVIII-XIX вв.: шведскую войну 1788-1790 гг., 2-ю польскую кампанию 1794 г., турецкую войну 1806-1812 гг., за которую был награждён орденом св. Георгия 4-й ст. В Отечественной войне 1812 г. командовал всей артиллерией армии Чичагова, громившей войска Наполеона под Борисовым и на Березине. В 1813 г. был награждён орденом св. Георгия 3-й ст. за взятие крепости Торна. Командуя артиллерией корпуса графа Ланжерона в составе Силезской армии Блюхера, принял участие во всех боях вплоть до штурма Парижа.

У него было пять сыновей. Все они пошли по пути своего отца. Двое младших Пётр и Александр пали на поле брани. Старший сын Сергей (женатый на Марии Зуевой) участвовал в Крымской войне, дослужился до звания генерал-лейтенанта. Второй сын Николай был генерал-майором от артиллерии, а третий сын Иван, также артиллерист, был преподавателем Александровского кадетского корпуса.

Любопытна биография сына Сергея Гаврииловича - Гавриила Сергеевича, уже упоминавшегося выше потомка Петра Петровича, взявшего фамилию предков - Веселицкого-Божидаровича. Успев прослужить и в русской гвардии (лейб-гвардии стрелковый Царскосельский батальон), и в Министерстве иностранных дел, он умудрился поучаствовать в сражениях в Южной Италии под началом Гарибальди в 1860 г., восстании в Боснии и Герцеговины в 1876 г., наступлении русской Дунайской армии в Болгарии в 1877 г. Энергичный борец за освобождение сербского народа, в 1876 г. на сходе вождей восставших сербов он был выбран в качестве их представителя для переговоров с Оттоманской Портой и европейскими державами. В Вене заключил договор с турецким послом о предоставлении Боснии и Герцеговине автономии. С 1882 г. проживал в Лондоне и был постоянным корреспондентом газеты «Новое время». Был знаком со многими выдающимися людьми той эпохи, включая Ф. М. Достоевского, Наполеона III, Бисмарка, папу Льва XIII, императора Вильгельма II. В Лондоне с 1888 г. он участвовал в создании и 40 лет возглавлял первую в мире профессиональную журналистскую организацию иностранных корреспондентов - Ассоциацию иностранной прессы (Foreign Press Association).