На выезде из промышленного города, который раскинулся по-столичному, на холмах, мы с Иваном Петровичем замечаем пребольшое поле, всё так и пламенеющее цветущим кипреем. Точнее, это уже пустырь — произрастает иван-чай чаще всего на заброшенных либо погорельческих землях, на которых сами люди поставили крест. Здесь вот точно поставили, глубоко вкопали, основательно, потому что ничего уже не посадишь рядом с терриконами отработанного глинозёма, напоминающими огромную железнодорожную насыпь. Поезда разве что туда-сюда не снуют…
Но замечаем не только мы: странствующая молодая пара припарковала иномарку и направилась к обочине. Пилигримша, а может быть, и блогерша, тащила на себе «зеркалку» с длиннющим объективом, который, как мне показалось, ей было не очень удобно придерживать, вышагивая к месту будущих съёмок — тяжеловата цифровая техника для дамы-то. Зато какой колоритный кадр у неё может получиться в глубине Сибири, на Московском тракте!
— Издалека прибыли к нам гости дорогие, — безошибочно определяет Иван Петрович, умеющий по номерам читать географию страны: Челябинская, Омская, Тюменская области…
Две номерных девятки мой лысоватый водитель, заработавший за рулём небольшое брюшко, чётко соотнёс с Москвой, а я по достоинству оценил творческую инициативу залётных гусей из столицы и мысленно представил: мы уже прилично удалимся, а они, приминая огненно-зелёный травостой, будут фоткаться на лоне в своё удовольствие, пока клеща-кровососа не подцепят. Ничего не поделаешь, за красоту надо платить!
— Отцветёт вот иван-чай, считай, и лето кончилось, — знающе замечает Иван Петрович, житель хотя и городской, но тот отпетый провинциал, на ком Россия-матушка пока ещё держится. — Такая в народе примета... А это вот рапс, — продолжая непринуждённую экскурсию, указывает он на жёлтое море разливанное, сопровождающее нас слева и справа. — Частные владения, производят рапсовое масло и гонят китайцам. Рапс по рапсу каждый год! Зачем бизнесу кого-то жалеть, а тем более — землю?..
Иван Петрович — бывший дальнобой, он в девяностые хаживал с деревоплитой в безлесный Казахстан, да там и застрял на два месяца: с причудами попался покупатель, и пришлось сибиряку жить с доставленным грузом в кабине КамАЗа, питаясь чем Бог послал. Откуда деньги у бедного водителя, решившего подзаработать, чтобы хоть как-то прокормить семью? А поскольку мобильная связь в ту пору не была ещё поголовной, бедолагу дома потеряли. Чужое государство, уже не союзная республика: что там может случиться — да всё что угодно...
Но разве согнёшь в баранку русского человека? Выбрался-таки из западни, почти что из неволи, из рабства: встречайте — живой я!
Жизнь многому научила Ивана Петровича: его и сейчас на мякине не проведёшь, никакой Платон ему не друг, выкладывать из кармана свои кровные, попадаясь на мобильную ловушку, уготованную по сибирскому тракту для лихих водителей, он не собирается.
— Через двести метров камера слева, — громко предупреждает виртуальная благодетельница Ивана Петровича, и он откровенно радуется собственной предприимчивости: на хитрого «Платона» как собирателя дорожной дани у него всё-таки нашлось эффективное противоядие.
— Менять надо правила, они у нас безбожно устарели: иномарки (а других-то машин на дорогах кот наплакал) не рассчитаны на черепаший ход. Но если менять, тогда уже не будет такой обираловки, как сейчас. Никто на это не пойдёт. Якобы из благородных целей безопасности…
В бардачке у Ивана Петровича лежит книжка про спецназ Берии, и сам он, шофёр со стажем, возил по службе солдатской особиста воинской части, офицера с очень большими полномочиями. Похоже, и впрямь Лаврентий Павлович всё более в почёте. Да и как его не почитать-то, если он реанимировал для нас производство копорского чая — того самого, что делался из кипрея, а им Российская империя очень как славилась. Чай, в загранку его экспортировала. «Чай не пьёшь — какая сила?»
Какая никакая, а всё же забота о физической крепости русских людей, особенно призывного возраста, кто пополнял ряды РККА. Правда, в те годы русские люди в программных установках проходили как советские граждане и гражданки, пока не попадали в другой разряд — пораженцев и лишенцев, тягловой рабочей силы на лесоповале или же стройках светлого будущего.
История, история, свободная гражданка Клио, никуда от неё не деться — даже в дороге, при быстрой езде, особом предпочтении русского человека!
Фото автора
Красноярск
