От редакции РНЛ. Сегодня вниманию наших читателей предлагается работа нашего постоянного автора и лауреата литературной премии «Форпост» Александра Львовича Балтина, предоставленная им в оргкомитет этой премии, посвященной памяти поэта Сергея Короткова.
***
Песни России – по формуле Сергея Короткова:
Но поёт наши песни Россия,
Кровь по капле роняя на снег.
И тяжесть оной поэтической формулы – точно разворачивается веками терзающей истории: страшной, но и великой, тяжёлой, но и постепенно ведущей вверх: той истории, какую так чувствовал Сергей Коротков, о которой пел, стараясь расшифровать её тайны, высветить тёмные углы:
Непокорный повстанец тамбовский,
Как тебя ненавидел совдеп!
Комиссары в столовых циковских
Поедали отобранный хлеб.
Он не маслом, а кровию смазан,
Но не дали мы кровушку пить.
И тогда нас удушливым газом
Приказал Тухачевский убить.
И неистовство била в колокол, врываясь в стихи, и боль: ибо С.Коротков «болел Россией»…
…Русь-птица, Русь-Феникс, Русь-сказка; чьи снега могут быть собольими, а могут чернеть; чьи поля пластами поднимаются в небо: ибо только туда и стремится душа, вечно тщась избавиться от тела до срока, ибо:
Спасибо Духу Святому,
Что есть, чем душе дышать.
Спасибо дому родному,
Что некуда нам бежать.
Коротков знал деревенскую жизнь, из какой столичная лескотня и метропольская сутолока кажутся нарушением правил бытия; он ведал глубинное, потаённое, переливавшееся в его стихи, наполнявшее их молоком вечности; и стихи его пахли… свежеиспечённым хлебом.
Он знал и золотую меру в поэзии – ту, какую, начертав границы, предлагали классики, которым только и следует следовать:
В железных рамках классики родной
Ты держишь тон серьёзный и глубокий.
Порой звенишь натянутой струной,
Так камыши звенят в сухой осоке.
И он звенел струной, и гудел колоколом, вибрировал нервной пульсацией, и, преодолевая её, добавлял своею поэзией гармонии такому дисгармоничному, иссуетившемуся миру.
Он давал образец подлинности поэтического деяния, и познанное и прочувствованное им вошло в стихи, чью силу и своеобразие невозможно не оценить…
…резкие мазки: своеобразие метафизической сатиры: человек, рассматривающий жизнь через призму утробы, не далеко уйдёт по лестнице духа, ибо:
Хорошо, когда знобит,
Это времени ознобы.
Хорошо, когда прибит
На кресте своей утробы.
Поэт постигает судьбой сложные истины, истины подлинности роста, организованные через страдание, через переустройство своей души: ей должно лёгкой быть, готовясь к вечному полёту:
Вызволяется душа
По голгофскому закону.
Хорошо, что ни гроша,
А на сердце много звону.
Лёгок внешне стих, вьётся, словно и сам – сил взял от запредельной бабочки; тяжёл содержанием, требующим душевного осмысления.
Стихи Короткова – от сердцевины смысла, необходимого для постижения, или жизнь окажется – праздной прогулкой.
Световой естество ведёт поэта:
Встретимся на Солнце, у гряды могучей.
Вся она из света и грядущих слов.
Встретимся на Солнце, мы пройдём сквозь тучи.
Мы развеем тучи, не щадя голов.
Необходимым огнь: не тот, что сжигает, уничтожает, а тот – что полыхает в недрах души, давая свет окружающим; в сущности – вся поэзия Короткова постоянно писавшийся портрет души, и суммы состояний, зафиксированных им, ложатся, янтарём и перламутром отсвечивая, в строки – точно и тонко протянутые в бесконечность вечности.
Звонко вбрасывается в мир:
Заслужите верёвку, чтоб прыгнуть,
Заслужите карниз, чтоб упасть.
Заслужите туннель, чтобы крикнуть,
Заслужите шинель, чтобы пасть.
Здесь вибрирующий звуком призыв жить на разрыв аорты, предельно, сильно, здесь философия экзистенциальности: и боль нужно заслужить, и помощь, и – лабиринт, если без него, то сведётся всё к тотальной скудости существования, онтологии обыденности, прорану пустоты.
Пустот нет в стихах Короткова: заполняется всё медовой густотой сущностного содержания.
Но – и умиротворение диктует стихотворение порою, тогда зажигаются усталые огоньки своеобразной умилённости:
Утоли мои печали,
Освяти мой путь.
В хате белой, как в начале,
Дай уснуть.
Пусть над степью над солёной
Звездочки горят.
Под луною раскалённой
Сны мои парят.
И сны, становящиеся основой текста, мерцают таинственно, обещая отдохновение, освобождение от узлов усталости.
Неожиданность эпитетов, когда речь о России, сильно бьёт в бубен читательского сознания:
Молчи! Ни слова о России!
Уже заношены до дыр
Её одежды восковые,
Её пурпуровый подир.
И тайной, не подлежащей разгадке, звучит величественно финал стихотворения:
Но есть в сердцах предмет священный,
Хранимый Богом про запас
От злобы черни современной,
От страсти, что бушует в нас.
Небо надежды раскрывается.
С. Коротков, суммируя разное своей поэзией, творил собственный свод и разбивал свой словесный сад, и они, алхимически совмещаясь, растворялись в грядущую действительность: которая непременно должна быть более благосклонной к поэзии, нежели нынешнее время.
