Исторические очерки о старообрядчестве

От РНЛ. По просьбе читателей Русской народной линии начинаем публикацию «Исторических очерков о старообрядчестве», которые принадлежат перу московской писательницы Натальи Михайловой. Впервые материал опубликован в N 4 за 2000 год православного журнала "Благодатный Огонь" (приложение к журналу «Москва»). Публикуется с разрешения автора.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Во втором и третьем номерах журнала "Благодатный Огонь" были опубликованы очерки по истории сектантства и раскола в России. В них основное внимание уделялось вопросам предыстории раскола в XV-ХVII вв. и его развитию в XVIII-XIX вв. Было показано, что корни старообрядчества, этого сложного антицерковного религиозно-политического движения, уходят в дохристианскую эпоху и что в середине XVII в. оно объединило под лозунгом защиты "старой веры" и "старых обрядов" множество разнообразных по происхождению и идеологии еретических течений. Церковь, руководствуясь канонами, называла всех приверженцев "старых обрядов", вне зависимости от их вероучений и обычаев, раскольниками. Сами себя они таковыми не считали, поэтому православных называли и называют "еретиками-никонианами", а себя - староверами или старообрядцами.

По одному важному признаку - отрицанию или признанию священства и Таинств - народ различал в расколе согласия и секты беспоповцев и поповцев (они же беглопоповцы). Члены сект беспоповцев придерживались богомильского учения о том, что антихрист воцарился в Церкви, и ждали скорого конца света; они отрицали священство и проповедовали безбрачие. Поповцы признавали необходимость священства и всех семи Таинств, но со временем тоже усвоили "учение об антихристе" (об этом свидетельствует Окружное послание 1862 года; см.: Благодатный Огонь. 1998. № 2). По историческим условиям своего возникновения общины раскольников, во-первых, не считались сектами, а во-вторых, несмотря на существенные различия в их "старых верах", в научной литературе было принято объединять их под одним названием старообрядчество, что, надо заметить, внесло немало путаницы в понимание как истории раскола, так и его современного состояния. Это объединяющее разнородные секты название раскольники получили из-за общей всем сектам приверженности к "старым обрядам" и "старым книгам", изданным при патриархе Иосифе. Из "старых обрядов" главными являются: двоеперстие, сугубая (двойная) аллилуйя, хождение посолонь, написание имени Иисуса "Исусъ", добавление в 8-й член Символа веры слова "истинный", почитание только "восьмиконечного" креста.

Однако, не говоря уже о том, что и эти "старые обряды" были относительно новыми, в среде беспоповцев сохранялись многие верования и обряды, имевшие дохристианские, языческие и гностические корни, а со временем и у беспоповцев, и у поповцев появились обряды, изобретенные ими самими. Из таких старых и новых обрядов, совершенно чуждых Православию, главными были и остаются:

- от язычества: рудименты культа Великой Матери ("сырой земли"), культ 12 пятниц, почитание источников и камней;

- от гностических и других дуалистических сект: безбрачие мирян и разные виды самоистребления;

- от анабаптистов и протестантов: "перекрещивание" и "перемазывание" миром людей, ранее крещенных в Церкви, и совершение богослужений мирянами (мужчинами и женщинами);

- от жидовствующих сект: отказ от иконопочитания, празднование субботы, обрезание и пр.

За неимением священства старообрядцы стали формировать самочинные "иерархии" и называть их "древлеправославными церквами". Теперь в старообрядчестве, этом, повторяю, организационно не оформленном союзе разнообразных по вероучению и времени происхождения сект, существует по меньшей мере шесть "древлеправославных церквей", и есть все основания думать, что "церквеобразование" будет продолжаться. Каждая из них, а также те согласия, что пока не имеют статуса "церквей", считает только себя "истинно православной", а всех остальных - "тьмой заблуждений" (1)*. Уже давно они друг друга анафемствовали, и каждая из них, естественно, прокляла "никониан", то есть Русскую Православную Церковь и остальные Поместные Православные Церкви, так как и они являются "новообрядцами". Подробности основания этих "церквей" изложены в статье "История раскола" (Благодатный Огонь. № 2). Для справки приведем лишь самые краткие сведения о них (2).

1. Русская старообрядческая православная церковь (РСПЦ), она же Старообрядческая митрополия, бывшая "белокриницкая иерархия". Основана в 1846 г. в местечке Белая Криница в Австрийской империи. Ее административный центр находится в Москве на Рогожском кладбище. На территории СНГ по состоянию на 1997 год насчитывала 250 приходов. Находится в единстве со старообрядческой "церковью" в Румынии с центром в г. Браила.

2. Древлеправославная церковь (ДЦ). Основана в 1923 году в Саратове обновленческим архиепископом Николой (П. А. Поздневым, 1853--1934) в среде беглопоповцев, не признававших "белокриницкую иерархию". Административный центр несколько раз перемещался, с 1963 года находится на Украине в г. Новозыбкове Черниговской области, отчего их еще называют "новозыбковцами". С 1987 по 1997 год число общин ДЦ выросло втрое и достигает 60.

3. Еще одна Древлеправославная церковь (ДЦ). Основана бывшим иеромонахом Климентом (Логиновым, ум. 1938), который сначала стал "епископом" на Рогожском кладбище. По его имени члены этой "церкви" назывались климентовцами. К 1997 году у климентовцев имелись четыре лжеепископа. Общая численность не превышает 5000 человек.

4. Единая древлеправославная церковь (ЕДЦ). Основана в 1920-е годы бывшим (запрещенным) епископом Уфимским Андреем (князем А. А. Ухтомским, 1872--1937), ушедшим в раскол, по имени которого его последователи и назывались "андреевцы". Это одна из ветвей катакомбников-единоверцев (брат А. Ухтомского был единоверцем).

5. Древлеправославная Старопоморская церковь (ДСПЦ) федосеевского согласия беспоповцев с центром на Преображенском кладбище в Москве. По состоянию на 1997 г. у федосеевцев в России было около 300 общин, но есть еще и в Прибалтике, и в Польше, и в США.

6. Древлеправославная Поморская церковь Латвии (ДПЦЛ), бывшая гребенщиковская община в Риге. Председатель Центрального совета этой "церкви" Иван Миролюбов, несмотря на беспоповство, носит звание "отца", или "иерея".

В начале 1999 года Отдел внешних церковных сношений (ОВЦС) начал налаживать контакты с разными "древлеправославными церквами". Сношения начались по инициативе председателя ОВЦС митрополита Кирилла (Гундяева). В связи с этим хотелось бы напомнить, что инициатором отмены "клятв 1667 года" на Поместном Соборе в 1971 году явился известный своей экуменической деятельностью митрополит Никодим (Ротов). Именно по его докладу Собор принял постановление об "отмене клятв" в такой редакции, которая не устраивала ни раскольников, ни православных. Поместный Собор 1971 г. отменил несуществующие клятвы "на старые обряды и книги" и оставил действующей анафему на непокорников и хулителей Церкви, анафему, которая была произнесена на Большом Соборе 1666--1667 гг. Хотя раскольники сами в течение трехсот лет твердили, что "клятвы положены на обряды и книги", однако же, будучи начетчиками, прекрасно понимали, что анафема на них осталась, и потому никакого притока старообрядцев в Церковь с 1971 года не наблюдалось, если не считать естественного притока тех, кто понял ложь раскола.

Теперь за дело объединения Русской Православной Церкви и шести "древлеправославных церквей" (не считая мелких толков) взялся ученик митрополита Никодима митрополит Кирилл. По его докладу 19 июля 1999 г. было решено создать особую Комиссию при ОВЦС по координации отношений со старообрядчеством, без уточнения, с какой его разновидностью. Уточнение не понадобилось, потому что созданная Комиссия, как следует из ее недавно появившегося в сетях Интернета (сайт ОВЦС) обращения, все разновидности бывших раскольников объявила православными, а их "древлеправославные церкви" назвала "церквами-соседями". Участниками первого заседания Комиссии, кроме сотрудников ОВЦС, были представители одного единоверческого прихода в Москве и федосеевцы-беспоповцы из гребенщиковской общины в Риге. В обращении звучит призыв к остальным "древлеправославным церквам" подключиться к совместной работе.

Как тут не вспомнить, что за пределами нашего Отечества у нас есть еще "церковь-сестра", как изволили назвать творцы Баламандского соглашения римо-католическую церковь. Пока нет никаких известий о том, признают ли наши "соседи" эту церковь своей сестрой, но если посмотреть на действия "сестры", то можно прогнозировать, что же будут делать "соседи". Например, недавно глава "церкви-сестры" посетил православные Румынию и Грузию и грозится посетить Россию, а в православной Белоруссии "церковь-сестра" открыла новую епископию в Витебске. И на торжествах поставления католического епископа в городе, где зверствовал изувер и жесточайший враг Православия Иосафат Кунцевич, присутствовали православные епископ и священники. Что касается "древлеправославных церквей-соседей", то и они имеют свои интересы и, надо отдать им должное, уже добились важных результатов. Главным их достижением можно считать зафиксированное в официальном документе ОВЦС МП и помещенное в Интернете решительное осуждение публикаций на тему о расколе в церковных изданиях. Нетрудно догадаться, что это осуждение, или, скорее, запрет, имеет явно односторонний характер и нисколько не затрагивает публикаций самих старообрядцев. Есть основания думать, что внецерковные издательства не прислушаются к рекомендациям ОВЦС и будут продолжать публиковать антицерковные пасквили "соседей". Это тем более вероятно, что интерес к старообрядчеству проявляет не только ОВЦС, но и множество других, как теперь принято говорить, сил.

Вопреки бытующему мнению о малочисленности и абсолютной безвредности "вечно гонимых" старообрядцев, им оказывают внимание идеологи самых разных направлений (см. список литературы, № 3--6, 10, 17), видимо, рассчитывая на их поддержку в своей борьбе с Православной Церковью. В свою очередь, сами старообрядцы из разных "древлеправославных церквей", пользуясь этой заинтересованностью, стремятся, во-первых, получить доступ к СМИ для пропаганды своих идей (3), а во-вторых, добиться признания своих прав на "древлеправославное наследие", как в вероисповедном, так и в имущественном отношении (4). Среди тех, кто надеется заполучить стойких борцов с Православной Церковью себе в попутчики и союзники, находятся "патриоты" и "западники", "монархисты" и "демократы", современные обновленцы, оккультисты и неоязычники. Сразу нужно сказать, что все они, несмотря на разнообразие программ и платформ, трудятся не напрасно, потому что мир старообрядчества многообразен и широк и в нем есть секты на любые вкусы. Единственное, чего там нет, так это Православия, иначе бы все они были членами Русской Православной Церкви. Как говорил св. Иоанн Златоуст: "Если они православные, то отчего не с нами?"

В предлагаемых вниманию читателя очерках рассмотрены три темы по истории раскола; в дополнение к сугубо историческим сведениям в каждом из них дано отражение той же тематики в современных публикациях. Так, тема самосожжений напрямую связана с новейшими потугами патриотически-оккультных интеллектуалов с помощью старообрядцев возбудить в обществе апокалиптические настроения вплоть до прямых призывов "уходить в катакомбы и самосжигаться" (3). История многовековой борьбы "хранителей древлего благочестия" с Православным Царством вплоть до свержения последнего Царя Николая II, с одной стороны, может быть интересна "монархистам", а с другой, делает более понятными истинные причины нападок современных старообрядцев (5) на династию Романовых, вероятно напрямую связанных с предстоящей канонизацией ненавистного им Царя. И наконец, в третьем очерке кратко описана связь обновленчества со старообрядчеством.

ИСТОРИЯ САМОСОЖЖЕНИЙ В ДРЕВНИХ СЕКТАХ И РУССКОМ РАСКОЛЕ

Как только речь заходит о расколе, сразу всплывает и вопрос о самосожжениях. Тема массовых самосожжений составляет стержень одного из главных раскольнических мифов, созданного, как и все прочие, "староверами" для самооправдания и переложения вины за содеянные преступления на Православную Церковь. Раскольники и разделяющие их трактовку ученые утверждают: 1) что это явление уникальное и самобытное; 2) что это добровольное мученичество за веру и 3) что это не догмат и не учение, а вынужденный протест гонимых за веру старообрядцев, спровоцированный самими властями, с 1685 года начавшими систематические преследования раскольников. Единственным выводом из такой интерпретации этого странного явления может быть следующий: в гибели тысяч русских людей, среди которых большая часть были женщины, старики и дети, виноваты не те, кто их этому научил, не их "старая вера", а власти и в первую очередь "официальная" Церковь. Рассмотрим основные положения этого мифа.

1. Примеры самосожжений в древности

Что касается уникальности самосожжений, то действительно, история Древней Церкви такого способа защиты православной веры даже во времена самых жесточайших гонений со стороны языческого Рима не знала, и раскольническую практику самосожжений можно было бы признать уникальной, если бы в той же истории не были отмечены аналогичные явления, но не среди православных, а среди раскольников и сектантов. Приведем примеры.

Монтанисты. "В 724 г. император Лев Исаврийский издал указ, принуждавший монтанистов принимать Православие, и тогда некоторые из них сожгли себя заживо со своими молитвенными домами" (6, с. 353). Пожалуй, раскольники или те, кто им сочувствует, тут же скажут: "Вот видите: и там самосожжения были вынужденной формой протеста на преследования властей". Действительно, в данном случае это так, но самым важным все-таки является совпадение реакции на принуждение в виде самосожжения не со стороны людей православных, а со стороны родственных по происхождению беспоповцам сектантов-гностиков. Ведь монтанисты -- это гностическая секта, основанная в III веке Монтаном, бывшим жрецом богини Кибелы во Фригии (Малая Азия). Культ Кибелы -- одна из разновидностей существовавшего у всех индоевропейских народов (в том числе и у славян) культа Великой Матери, матери-сырой земли. Монтана в своем учении умело смешал идеи гностиков с языческой ритуальной практикой. Отзвуком человеческих жертвоприношений путем всесожжения и явились самосожжения монтанистов. В этой секте огромное значение имела проповедь конца света. Связь самосожжений с апокалиптическими ожиданиями типична для сектантов-гностиков.

Донатисты и циркумциллионы. По мере углубления в древность мы найдем еще более впечатляющую аналогию. Донатисты -- раскольники IV века -- ушли в раскол так же, как и "ревнители благочестия", будучи "во всем остальном православными", кроме повода для раскола. Так же как и русские раскольники, донатисты повсюду затеяли мятежи. Святой равноапостольный император Константин издал эдикт (вроде указа 1685 г.), в силу которого у донатистов были отобраны храмы, а их епископы сосланы. Преследования побудили "благочестивых" донатистов привлечь к своему антицерковному движению еще одних сектантов -- циркумциллионов. Можно сказать, что в России через 12 столетий ситуация повторилась почти в точности: в роли "ревнителей"-донатистов выступили "ревнители"-поповцы, а на роль союзников-циркумциллионов пригодились к тому времени уже отпавшие от Церкви капитоны-беспоповцы.

Буквальный перевод слова "циркумциллионы" -- "вокруг сельских жилищ бродящие" -- указывает на характер этого, как пишет В. В. Болотов, "извращенного аскетического общества" (6). Членами этой секты, состоящей из бродячих "во имя Христа" аскетов, были потомки языческого племени пунийцев, жителей древнего Карфагена, финикийской колонии, где, как известно из Ветхого Завета, было принято приносить в жертву своих детей богу Ваалу. В Иерусалиме в долине потока Гиена (отсюда евангельское выражение "геенна огненная") в эпоху царя Соломона стояло капище Молоху, где тоже сжигали младенцев под громкие звуки труб, заглушавшие крики жертв.

Циркумциллионы называли себя "воинами Христа" и говорили, что ведут борьбу против всякой неправды, защищают всех обиженных и угнетенных, для чего они грабили и убивали богатых, совершали насилия, убийства и поджоги, применяли изощренные пытки и казни; в этом очень схожи с ними предводители раскольнических бунтов в России, такие как Разин, Булавин и Пугачев (см. о них ниже). Отличались они и "диким стремлением к мученичеству: бросались в воду или разложенные ими костры". Как пишет В. В. Болотов, они самосжигались чуть ли не ежедневно и в обоснование столь чудовищного ритуала ссылались на слова апостола Павла: "...предам тело мое, во еже сжещи е" (1 Кор. 13, 3). Мы сталкиваемся здесь с обычным приемом всех сектантов: вырывать кусок фразы из контекста для оправдания изуверства. Апостол говорит о том, что любые духовные дары и внешние жертвы не имеют пользы, если "любви не имею" (1 Кор. 13, 1-3).

Итак, по поводу уникальности можно сказать следующее: для православной Руси XVII века массовые самосожжения действительно были явлением необычным, дотоле неизвестным, и в сознании православного человека ничего, кроме естественного ужаса и даже отвращения, они вызвать не могли. Но нельзя забывать о том, что в дохристианскую эпоху язычники-славяне при совершении своих погребальных обрядов сжигали труп вместе с живыми женами. А идеи о самоистреблении плоти, этого порождения дьявола, по учению сектантов-гностиков, могло проникнуть на Русь тоже до ее Крещения и с тех пор продолжало подспудно существовать в различных сектах манихейско-хлыстовской ориентации и в так называемых народных праздниках (Ярилы, Купалы, Семика, Врумалий), о которых говорится в "Стоглаве" как о повсеместных обычаях "простой чади" (7, с. 238--244). Если подобного рода "добровольное мученичество" и, в частности, через самосожжение, было распространено в среде древних раскольников и сектантов, то ни уникальным, ни самобытным, ни тем более достойным восхищения такое явление, давно осужденное Церковью, мы считать не можем и обязаны рассматривать его как крайнюю степень изуверства.

2. Гностический догмат о самоистреблении плоти

Предположим даже, что совращенные в раскол люди искренне верили в то, что антихрист уже царствует и пришли последние времена. Однако же и в таком случае совершенно непонятно, почему они, если были православными, соглашались на самосожжения. Если бы они были "во всем православными", то должны были бы поступать в соответствии с учением Православной Церкви, но нигде -- ни в Священном Писании, ни в трудах святых отцов -- не сказано, что христиане должны в последние времена добровольно самосожигаться или самоуморять себя, мало того, убивать своих детей. Но они не были православными и поступали так, как требовала их "старая вера" и ее догматы. Первый из них -- отрицание Церкви Христовой, благодати Священства и Таинств как царства сатаны, или антихриста. Второй -- проповедь самоистребления плоти как творения сатаны. Третий -- проповедь безбрачия, чтобы прекратить чадородие (то есть тоже истребление плоти, но не в таких крайних формах, как самоубийство).

Эти догматы взаимосвязаны, поэтому их необходимо рассматривать в совокупности и осознавать гностические корни их происхождения. В своей совокупности они преследуют одну дьявольскую цель -- вырвать душу человека из спасительного лона Церкви Христовой, а затем истребить творение Божие. В XVII веке капитоны как проповедники самоистребления плоти ради "спасения души" и "староверы"-поповцы, подхватившие идею о воцарении антихриста в Церкви, изобрели мотивировку насчет "добровольного мученичества". С ее помощью им удавалось заманить в свои "морельни" и "гари" тысячи одурманенных людей. Вряд ли сами лжеучители не знали, чему учили. Они знали и умели внушить свою "старую веру" другим, а потом сумели изобразить дело так, что явились в глазах своих доверчивых последователей и гуманизированного просвещенного общества невинными жертвами. На этом поприще им чрезвычайно помогло умение фальсифицировать историю, о чем и пойдет речь в следующем разделе.

3. Аввакум одобрил "добровольное мученичество"

В конце 1660-х годов, когда начались первые массовые самосожжения, Аввакум Петров находился в ссылке в Пустозерске, как принято считать, в страшной земляной тюрьме. Аввакум считал себя "протосингелом русской церкви" (греческий термин, означающий что-то вроде "местоблюстителя патриаршего престола"). В качестве такового он рассылал не только письма своим духовным чадам, но и "окружные послания". Туда, в Пустозерск, "ревнители старой веры" обращались со своими недоумениями и на все получали четкие ответы. Вот и по поводу самосожжений некоторые "ревнители" засомневались, не грех ли это смертный -- самоубийство. Запросили Аввакума, а он благословил самосжигаться и объяснил, что в отличие от самоубийц, "сожегшие телеса своя, души же в руце Божии предавшие, ликовствуют со Христом во веки веком самовольные мученики".

Советы Аввакума подхватили его ревностные последователи и сочинили "духовный стих":

О братие и сестры, полно вам плутати и попам выкуп давати;

елицы есть добрия, свое спасение возлюбите

и скорым путем, с женами и детьми, в царство Божие теките.

Радейте, не ослабейте; великий страдалец Аввакум благословляет

и вечную вам память воспевает:

"Теците, теците, да вси огнем сгорите".

Так главный авторитет и идеолог раскола - Аввакум, находясь в заточении в Пустозерске, уже в 1670-е годы фактически благословил самосожжения и тем самым способствовал их распространению. Самоубийство было объявлено добровольным мученичеством и тем самым оправдано. Среди прочих способов предпочтение было отдано "смерти в огне", и для поощрения именно этого вида самоистребления наряду с мотивом мученичества был изобретен и еще один. Самосожжение стали трактовать, как второе крещение, "крещение огнем". Выше мы уже говорили о том, что в эпоху гонений в Римской империи "добровольными мучениками" становились сектанты-гностики, а Церковь Христова своих чад от таковых поступков предостерегала, видя в них скрытую под благовидными предлогами проповедь самоубийства. В раскольническом учении о "добровольном мученичестве", будто бы принятом от "рук антихриста", который уже воцарился в Церкви Христовой, заключена не только страшная хула на Церковь, но и кощунственное самозванство, потому что раскольники сами себя объявили мучениками и при этом смертный грех - самоубийство - приравняли к христианскому понятию мученичества, как свидетельству о Христе.

4. Поповец Евфросин обличал зажигателей

Надо сказать, что в XVII веке самосожжение и другие виды самоистребления (самоуморение, самоутопление и самозаклание) были распространены главным образом в среде беспоповцев, то есть сектантов-гностиков, а поповцы сначала не только не поощряли самосожжений, но некоторые из них даже боролись против зажигателей, доказывая, что все это не что иное, как самоубийство. Так, например, в середине 1670-х годов в новгородских пределах проповедовал самосожжение некий Иван Коломенский. Против него уже в то время написал опровержение поповец-старовер Евфросин.

Но страшная эпидемия массовых самосожжений не прекращалась, а к концу XVII века даже усилилась и перекинулась из беспоповской среды в поповские общины. Поэтому в 1689 году Евфросин написал еще одно опровержение под названием "Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей", где расценил гари как грех самоубийства, запрещаемый и осуждаемый Церковью. Он писал, что "зажигатели", проповедники гарей, -- опасные грешники, ответственные за смерть и гибель своих несчастных последователей, и что идущие за ними добровольно на гарь не святые мученики за веру, а не разбирающиеся в вопросах веры самоубийцы. Евфросин также писал о том, что подстрекатели к гарям часто сами избегали огня, чтобы воспользоваться имуществом погибших. "Отразительное писание" Евфросина было разослано по скитам беглопоповцев, и в 1691 г. они подписали составленное на основе его краткое "Отвещание". Однако к этому времени гари полыхали по всему северо-востоку России и в Сибири уже почти 20 лет, и остановить их одними "отразительными писаниями" было уже невозможно, тем более что православные доводы не могли подействовать на неправославное сознание, а именно таковым обладали все, одержимые "учением об антихристе в Церкви".

В этом отношении чрезвычайно характерным является определение самосожжений в словаре "Старообрядчество", изданном современными поповцами (М., 1996). Там написано:

"Самосожжение (иначе: гарь) -- это мученическая смерть в огне, на которую добровольно шли многие старообрядцы, чтобы не впасть "в руки антихристовы"" (с. 249).

То есть современный словарь следует учению Аввакума о "добровольном мученичестве" и учению Капитона об антихристе. Нет и следа православного подхода к самосожжениям, изложенного в "Отразительном писании" Евфросина. Словарь наполнен статьями о самосожигателях, восхваляющими такой вид смерти. Правда, составители словаря сознательно не употребляют слово "самоистребление", не желая быть обвиненными в пропаганде смертного греха самоубийства, а потому умолчали о других видах "добровольного мученичества", таких как самоуморение, самоутопление и самозаклание. Однако и эти виды самоубийства почитались и почитаются ими как "мученичество". В "Сводном старообрядческом Синодике", составленном в одном из беспоповских согласий (в Поморье, в Выговском скиту), в число "мучеников" записаны как предавшие себя самосожжению, так и "скончавшиеся гладом" и "утопавшиеся".

5. История массовых самосожжений в XVII веке

Когда начались самоуморения и самосожжения?

Ответ на этот вопрос немаловажен, потому что одно дело, если самосожжения явились ответом на гонения (как говорят сами старообрядцы и как не устают писать их апологеты), а другое -- если массовые самосожжения и самоуморения начались ранее и вызвали преследования правительства. Чтобы разобраться в этом вопросе, начнем опять с того же изданного "благочестивыми" поповцами словаря "Старообрядчество", где написано: "Самосожжениям предшествовали многочисленные сожжения старообрядцев как специальный вид казни "раскольников" (согласно Двенадцати статьям царевны Софьи) и как вид массовой карательной операции" (с. 249). Смотрим в том же словаре: "Двенадцать статьей царевны Софьи - законоуложение о приверженцах старой веры, состоявшее из 12 пунктов, рекомендованных патриархом Иоакимом, изданное правительством царевны Софьи в 1685 г." (с. 85).

Таким образом, нам дают понять, что правительство (царевна Софья) с благословения священноначалия (патриарха Иоакима) с 1685 года начало массами сжигать "старообрядцев", и тогда они были вынуждены в знак протеста начать сами сжигаться. Надо отдать должное составителям словаря за то, что они не решились повторить в данном случае обычную ложь прораскольнических писателей о том, что казни и пытки начались при патриархе Никоне, то есть до 1685 года. Но зато они почему-то умалчивают о том, что, хотя правительство никого из раскольников не закапывало живьем в землю и не топило в реках и озерах, среди раскольников появились и такие "вынужденные формы протеста", как самоуморение, самоутопление и самозаклание вместе с малыми детьми и даже младенцами. Умолчать об этом тем легче, что ложь о массовых самосожжениях, будто бы спровоцированных жестокими преследованиями правительства, содержится даже в школьных учебниках, а о других видах самоистребления и о том, что оно приобрело массовый характер задолго до Указа 1685 года и явилось побудительной причиной к изданию этого указа, известно только специалистам, многие из которых, однако, предпочитают придерживаться лживой версии раскольников.

Например, издатель "Сводного старообрядческого Синодика" А.Н. Пыпин не мог не знать, что самоуморения в Вязниковском уезде, где начинал свою проповедь Капитон, начались уже в 1660-е годы и что первое массовое самосожжение, жертвой которого стали 2000 человек, было организовано в Нижегородском уезде в 1672 году, то есть самоистребление совращенных в опасные секты людей началось по меньшей мере за 20 лет до начала преследований. Тем не менее он находит возможным давать такое глубокомысленное объяснение: "Считая свое положение безвыходным, старообрядцы тотчас же нападали на мысль о самоистреблении, и огнем прежде всего". И мы должны верить, что тысячи русских православных людей без чьей-либо подсказки одновременно и в разных местах "нападали" на одну и ту же мысль: уйти из сел и деревень в глухие леса, там построить огромный сруб, законопатить в нем старух, женщин и детей и сжечься. Или вырыть полуземлянку, закопать себя в ней живыми и самоумориться. Или пойти всем вместе к ближайшему озеру и самоутопиться.

Такую же точку зрения на самосожжения высказывали многие специалисты по расколу в XIX веке, высказывают и современные. Они не устают повторять, что идея самоистребления, одним из видов которого были самосожжения, "не догмат, не учение, а крайнее выражение борьбы с властью". И делают вывод, что государство и Церковь фактически спровоцировали самоуничтожение "лучшей части русского народа". А так как невозможно представить, чтобы ученые авторы не знали хронологии и достоверных фактов, то остается предположить, что они вполне сознательно фальсифицировали историю в угоду антицерковной идеологии.

(Продолжение следует)