Сегодня важно рассказывать народу, который молится о своих воинах и желает им победить, о тех многочисленных, просто неисчислимых чудесах, что происходят на фронтах СВО. Кто знает, не по народным ли молитвам как раз и случаются те чудеса? Военные священники называют это явление чудом веры. Такие же чудеса происходили и на фронтах Великой Отечественной, только в ту эпоху об этом не принято было писать. Сегодня же, в эпоху СВО, мы можем узнать об этом неслыханном и великом чуде веры русского воина как раз благодаря тому, что на фронте рядом с бойцами духовно сражаются и наши священники, поднимающие боевой дух солдата. Это они больше всех знают о тех чудесах, что происходят с нашими воинами. Не нарушая тайны исповеди, они могут поведать многое, что допустимо знать не только верующему, но и всякому русскому человеку, кому дорога своя Родина и её герои.
О чудесах, происходящих на фронтах СВО, сегодня пишут очень много.
Хочу рассказать о тех событиях, которые фактически известны всем, о них писали СМИ. Но внутренняя суть их, созвучная эпосу, может стать очевидной лишь в сопоставлении частного и общего, отдельной воинской судьбы и того, каким оказался исход сражения. Имею в виду многодневные бои близ Ольговки в Курской области, увенчанные успешным штурмом. Обнаружить связующие нити здесь позволяет свидетельство военного священника, сразу после боя крестившего одного из бойцов. Увязав рассказ батюшки с репортажами военных журналистов, мы получаем ещё одно подтверждение того, что от воли отдельного человека иногда зависит судьба целого сражения. Но при одном условии – чтобы эта воля была согласна с волей Бога.
Поскольку тема фронтовых чудес слишком объёмна, а при этом и требует известной доказательности, начну издалека.
«ДУХОВНЫЙ СПЕЦНАЗ»
В самый раз перекреститься,
Может быть, и не убьют.
Владимир Силкин,
«Победят»
Это выражение – духовный спецназ – стало широко известным с началом СВО. Бытовал этот образ и раньше, но так называли только монахов, владеющих навыком борьбы с незримым врагом. Сегодня так именуют военное духовенство, укрепляющее дух наших воинов на ратных полях. Редко какой репортаж в СМИ, освещающий служение полкового священника на передовой, обойдётся без этой яркой идиомы – духовный спецназ.
Мне довелось впервые встретить его в книге епископа Скопинского и Шацкого Питирима (Творогова) «Луганская рапсодия». Свою команду военных священников, добровольно отправляющихся в опасные командировки на фронт, он также называет духовным спецназом. Совершенно очевидно, что главный смысл этого сочетания слов – противостояние врагу духовной силой.
«У нас много мифов про Церковь и священников, – сокрушается епископ Питирим в одном из своих интервью. – …Церковь никогда не говорила, что война – это хорошо. Церковь всегда призывала к миру и говорила, что война – это плохо. Одновременно с этим Церковь всегда благословляла бороться за правду, защищать Отечество, защищать близких, защищать семью. Священник идет за своей паствой – в больницу, тюрьму, на войну».
Когда у епископа спрашивают, не лучше ли на войну ехать таким, как он – монахам, у которых нет семьи, владыка отвечает: «Монахи не особенно рвутся на фронт, и это правильно. Они молятся за нас всех в монастырях. Это их главный подвиг, непонимание которого – одна из проблем людей, судящих о Церкви по не соответствующим правде мифам».
А правда сегодня в том, что на фронтах СВО самый желанный собеседник солдата – священник. Военкоры удивляются: множество бойцов, ни разу за жизнь не посетивших церковь, начинают просить командиров пригласить в часть батюшку – «поговорить».
О чём бойцы хотят поговорить со священником?
Очевидно, о том, что только духовно вооружённый человек и может им верно растолковать.
Многие военкоры свидетельствуют, что «в зоне СВО творятся странные вещи». Об этом рассказывают и священнослужители, и бойцы. Эти непонятные явления, «необъяснимые с точки зрения физики и теории вероятности», они называют чудесами. Кто-то, избегая мистификации, говорит: «странное совпадение». Но количество таких «совпадений» уже вызывает священный трепет у тех, кто понимает, что же на самом деле с бойцами происходит. Некоторые военкоры осторожно пишут: «Это можно списать на особенности психики человека в стрессовых условиях, но факт остается фактом – после боя большинство становятся верующими».
Поскольку мне тоже довелось услышать несколько «чудесных» историй спасения в личном разговоре с бойцами в курском госпитале, пришлось всерьёз поразмышлять на эту тему. Теперь рискую обобщить многие наблюдения. И чтобы мои выводы не показались кому-то надуманными, постараюсь, насколько возможно, придерживаться только фактов, уже прочно засвидетельствованных в СМИ. Ну и, разумеется, не могу не добавить и своё слово.
За прошедшие почти три года войны, или как её официально называют – Специальной военной операции, тысячи раз уже доводилось слышать фразу, давно ставшую афоризмом: на войне неверующих нет (вариант: в окопах атеистов нет). И когда встречаешься с людьми, участвующими в боевых действиях, воюющими в самом пекле на передовой, убеждаешься в том, что это действительно так, что это не ради красного словца сказано (имею в виду народное понимание афоризма, а не то, что предлагает Википедия). Ежесекундно подвергаясь смертельной опасности, человек сосредоточен и внимателен к каждой мелочи, от которой может зависеть его жизнь. А потому и вполне естественно, что в такой ситуации он чувствует и присутствие Бога.
Многие из тех, кто на войне осознал себя верующим, в мирные времена, будучи погружёнными в житейскую суету, Божьей воли над собой не замечали, не понимали, какими силами управляется их жизнь. Теперь это открылось им со всей очевидностью.
О таких ощущениях рассказывали почти все бойцы, с кем доводилось и мне на эту тему поговорить. Несколько таких признаний услышала от молодых ребят в курском госпитале, куда приходила с гостинцами (кто-то вяжет солдатам носки, кто-то поёт песни, а я испекла им пирог с яблоками, что вырастила своими руками). И заподозрить раненых солдат в выдумке, в желании сказать собеседнице именно те слова, которые она, по их мнению, хотела бы услышать, никак нельзя. Потому что признания вчерашних неверующих ничуть не противоречат тому, с чем сталкиваются на фронте и православные священники.
Далее хочу привести несколько материалов из интернет-источников, которые было бы недостаточно просто процитировать (или, ещё проще, дать на них ссылку). Нужно увидеть взаимосвязь событий, общую картину происходящего. И главное место в этой картине занимает наше военное духовенство, наш духовный спецназ. Потому уделю много места разговору об этом.
Автор книги «Луганская рапсодия» (которую один из современных поэтов назвал «живым трепетным документом эпохи») епископ Питирим многократно бывал на фронтах Донбасса и в других «горячих точках» нынешней войны. Он признаётся, что первый раз поехал на фронт с той целью, чтобы прежде чем отпускать своих батюшек, самому проверить, каково там. «Как-то сразу осознал, что здесь наше настоящее пастырское служение осуществляется в полной мере, и мы здесь очень востребованы. Порой на моих глазах происходил момент обретения человеком веры, его перерождение. То, чего мы добиваемся тут (в тылу. – М.М.) месяцами и годами, происходит там за считаные минуты».
Хочу обратить особое внимание на эти слова: «момент обретения человеком веры, его перерождение». Чуть позже увидим, в каких ситуациях это происходит. А здесь, в словах владыки, заключается главный смысл тех самых «чудес», которые потрясают количеством и необычайностью происходящего.
Владыка свидетельствует: «Чудес там случается много, и много их свидетелей. Самое главное чудо - это количество уверовавших. Какие вам чудеса еще надо? Через это испытание мы приходим к тому, что приведет нас и нашу страну к спасению». В одном из интервью, сожалея о кровопролитии, владыка заключает: «Но в боях рождаются тысячи верующих. Они будут строить новую Русь» (https://dzen.ru/a/ZAdvVpDTsBHslTwg).
Эти слова церковного иерарха вызывают раздражение у иных скептиков. Мол, по-вашему, для обретения веры нужна война? Можно трактовать как угодно мнение епископа, но с фактами не поспоришь. Их может подтвердить любой военный священник, бывавший в зоне СВО. Вот и наш курский протоиерей Александр Зинченко с удивлением признаётся: «За время СВО я окрестил больше людей, чем за 34 года предыдущей пастырской деятельности» (https://kpravda.ru/2024/11/21/560688/).
О том, как происходит рождение веры у наших бойцов, переживших опыт соприкосновения с духовной реальностью, могут рассказать и другие священники, окормляющие наших воинов на Курском направлении. По недавним данным, примерно 12 священников Курской митрополии постоянно выезжают в места дислокации наших частей, проводят исповедь и причастие, служат молебны перед штурмами или просто разговаривают с бойцами, разъясняя им необходимость молитвы. Среди них и отец Игорь Васюков, помощник руководителя военного отдела Курской епархии, клирик Свято-Троицкого храма города Курска, прихожанкой которого вот уже 20 лет являюсь и я. Так что информация, как говорится, из первых рук. Но сначала – общедоступные свидетельства СМИ.
«Самое главное, – говорит отец Игорь в интервью журналисту телеканала «Вести», – попытаться донести до бойцов, что в таких обстоятельствах, в которых они находятся, и все мы находимся, прежде всего, конечно, необходима вера в Бога…» (https://smotrim.ru/video/2914892).
В руках у отца Игоря небольшая книжка защитного цвета - «Полевой требник СВО». Помимо требника (молитвослова) в снаряжение полковых священников входит шлем, бронежилет и разгрузка, в которой вместо боекомплекта православный крест. По признанию бойцов из танкового батальона группировки войск «Север», появление священника на позициях это радость для них, а православный молебен уже настоящий праздник. Духовная поддержка для них столь же важна, как и боевое оружие.
В публикациях Минобороны РФ звучат сообщения о том, что воины доверяют нашему духовенству: «Поговорить со священником действительно пришло большое количество солдат. Бойцы чувствуют реальную пользу от таких встреч…» («Слово Божие в строй. Военные священники работают в курском приграничье»; https://aif.ru/politics/russia/slovo-bozhie-v-stroy-voennye-svyashchenniki-rabotayut-v-kurskom-prigraniche).
Отец Игорь рассказывает на позициях не только о Боге, но и о православных воинах и полководцах, причисленных к лику святых. О подвигах святых благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского, о непобедимом адмирале Фёдоре Ушакове бойцы слушают с огромным интересом, биографии этих великих людей вдохновляют их. В этой духовно-просветительской работе курскому батюшке помогает заместитель командира танкового батальона по военно-политической работе с позывным «Волга». В интервью тележурналистам он говорит: «Духовная поддержка всегда нужна и важна. Только она может как-то смягчить постоянное эмоциональное напряжение у бойцов на передовой. Православному воину без молитвы никуда, всегда есть запрос побеседовать с батюшкой, а кроме того исповедаться и причаститься. Это даёт ещё больше поддержки и сил. Поэтому присутствие батюшки на позициях – очень правильно и хорошо».
В этих словах замполита «Волги» мысль о постоянном эмоциональном напряжении у бойцов можно отнести к одной из тех, которые частенько обходят стороной. «Эмоциональное напряжение» вроде как несерьёзно звучит по сравнению с той опасностью, что грозит бойцу на передней линии огня. Жизнь бы сохранить, а уж эмоции… Мне довелось встретиться и поговорить с бойцами, кому Бог сохранил жизнь (кому-то даже и единственному из всего отряда), но удержать свою психику в равновесии после такого потрясения боец не смог. Мы говорили с ними в психотерапевтическом отделении курской наркологической больницы (после августовского вторжения ВСУ в Курскую область здесь организовали специальное отделение для наших бойцов). Кому-то назавтра уже предстояло возвращаться на передовую, кому-то ещё некоторое время восстанавливаться, отдыхать. А были и те, кто попал сюда из учебки, даже не хлебнув военного лиха. Просто потому, что был совсем не подготовлен к военной реальности. Например, по профессии был танцором, преподавателем народных танцев, и никогда не держал в руках оружие. А кто-то прошёл и Крым и Рым и медные трубы, десять лет отбывал наказание в тюрьме, а теперь на фронте столкнулся с милостью Божией (чудом выжил), и психика не выдержала, у парня посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).
Признаюсь, после встречи с этими парнями засомневалась, можно ли написать о наших разговорах, обо всём том, что слышала от них. Обо всём, конечно, нельзя. Разве что когда-нибудь потом, после войны. А вот о «чудесах», которые они даже не всегда осознают, вполне теперь можно. Ведь и сами священники изумляются количеству таких необъяснимых явлений и событий на фронтах СВО. Сдерживало меня и то, что придётся говорить о болезни бойцов, и торопливые скептики тут же сделают вывод: да это у них психоз, а вовсе не чудеса. Но вот что пишет о таких бойцах епископ Питирим в книге «Луганская рапсодия»:
«Перед отправкой решил послушать по ZOOM лекцию специалиста по посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР). Психолог долго убеждала, что общение с людьми, страдающими ПТСР, должно быть крайне деликатным: нельзя смотреть на них сверху вниз; то ли можно, то ли нельзя, не помню, брать их за руку; нельзя поучать — и еще много всяких «не». Специалист рассказала, что ее пациенты иногда начинали кричать, плакать и даже драться, когда их удавалось вывести из замкнутого состояния. И это считалось удачей! […] Все страхи по поводу того, что не так посмотришь, не туда встанешь или сядешь, не то скажешь или не той рукой прикоснешься к раненым, тут же улетучились, как только мы их увидели. С первых же импровизированных слов, взглядов, жестов стало происходить непередаваемое — то, что мы не сразу поняли, но тут же поддались этой волне, которая подхватила и понесла нас куда-то ввысь, к солнцу, к звездам, к Богу. Шесть-восемь-десять часов врачующих исповедей, потрясающих рассказов о своей жизни до и после, наших проповедей и частных бесед, после таинств Крещения и Причащения Тела и Крови Христовой…»
Я начала просматривать лекции специалистов уже после встречи с бойцами с диагнозом ПТСР. Когда приходила к ним в психотерапевтическое отделение, со мной оставался врач, и никаких страхов у меня не было. Но осторожность в общении, конечно, присутствовала. Чтобы не задеть неудачным словом, не спровоцировать агрессию. Эх, если бы попалась мне книга епископа Питирима чуть раньше! Наше общение с ребятами было бы гораздо живее, глубже, не боялась бы я своих неудобных вопросов. Но даже и за те несколько часов нашего тихого разговора удалось мне почувствовать, какие это крепкие и сильные люди. Какая там агрессия… И близко такого нет. Они и меня поучили мягкости интонаций и душевному спокойствию. Добрые, искренние, непосредственные. Да, кто-то чуть-чуть заторможен, закрыт. А кто-то открыт нараспашку и неудержимо разговорчив, порой через край… Они очень разные, но главное – они все понимают, с чем имеют дело на фронте, иллюзиями не тешат себя. После нашей встречи долго заставляла себя написать, вспомнить наш тяжёлый (и всё-таки душевно тёплый) разговор, но перебороть этот ступор трагического потрясения не могла. Психологи знают: острее запоминается последнее слово, последний жест. И у меня в памяти вспыхивала прощальная сцена: это неулыбчиво-приветливое лицо тридцатилетнего бойца, Владимира из Новосибирска, чудом выжившего после штурма, где погибли все его товарищи, и экран смартфона, на котором он листал фронтовые фотографии:
- Это мы все вместе… Это я с Лёхой…
И дальше голос его суровеет, ожесточается. Он листает фото, роняя уже почти бесстрастно только одну страшную реплику:
- Этот «двухсотый»… и этот «двухсотый»… И эти все «двухсотые»… Лёхи тоже больше нет…
На снимках мелькают весёлые, бесшабашные, взбудораженные армейской дружбой мальчишеские лица, красивые и мужественные, яркие, с отпечатком удали и безоглядной уверенности в своём обаянии…
И всех их больше нет…
Да, конечно, здесь нужно торопливо добавить: их больше нет на земле, но они с нами вечно. И всё-таки сознанию трудно смириться с тем, что эти молодые, сильные и крепкие парни, красавцы и балагуры, спортсмены и интеллектуалы, навечно ушедшие в небесное воинство России, уже никогда не увидят эту землю, которую защищали.
В другом месте постараюсь рассказать о своей встрече с бойцами подробнее. А пока вернёмся к нашему мужественному «духовному спецназу».
В газетном выпуске «Курской правды» от 11 октября 2024 (№ 2024_123) сообщается о священниках-добровольцах, совершающих служение у линии боевого соприкосновения: «В августе в Курской области был создан шестой по счёту корпус военных священников-добровольцев. Ранее пять штабов были организованы епархиями в Белгородской, Херсонской, Запорожской областях, а также в Донецкой и Луганской народных республиках. Священнослужители выезжают в госпитали, в расположение частей, бывают на передовой. Они утешают раненых, ободряют солдат, идущих в бой, дают напутствие. С батюшкой всегда дароносица – небольшой ковчег, в котором хранятся запасные дары для причастия». Представлять курский «духовный спецназ» газета начинает опять-таки с личности нашего отца Игоря.
«Клирик курского Нижне-Троицкого храма отец Игорь с семьёй жил в Глушково. Неделю батюшка служил в Курске, потом приезжал домой. Несколько дней назад отец Игорь вернулся с «первой линии» – совсем недалеко от фронта».
О том, что боевой опыт получил ещё в молодости, отец Игорь рассказывает сам: «Я учился в семинарии, и повестка в армию пришла, когда я уже был священником. Как раз была командировка на Кавказ, я и поехал как военный священник. Шла Вторая чеченская война, военное духовенство в России уже возрождалось».
«Когда началась специальная военная операция, – рассказывает далее отец Игорь, – наши войска постоянно проходили ротацию, в Курской области стояли разные подразделения. Я выезжал окормлять наших ребят. Однажды замполит одного из подразделений сказал: «Хорошо, если бы то, что вы говорите здесь, сказать ребятам там, на передовой». Я говорю: «Если надо, поеду». Так я впервые попал на передний край. Я выезжал в луганском, донецком направлении, был на границе с Харьковской областью, в госпиталях. В первые месяцы СВО много исповедовали, причащали, крестили. Иногда по-человечески бывает страшно, тогда берёшь себя в руки, вспоминаешь, что ты с Богом. Последний раз мы попали под сильный обстрел, дрон висел над нами. Проскочили!»
Такими фронтовыми подробностями отец Игорь иногда делится и с нами, своей паствой. Нам радостно знать, что Бог рядом с нашими бойцами, в трудные и страшные минуты боя не оставляет их. Батюшка рассказал, как остро ощущается там необходимость молитвы, как проявляет себя воля Божия, как ангелы-хранители оберегают жизнь каждого воина, если он крещён.
В интервью курским журналистам (проявляющим сегодня особенное внимание к военному священству), отец Игорь тоже говорил о крещении:
– В этот раз мы крестили нескольких бойцов. Несмотря на то, что неподалёку работал вражеский миномёт, таинство продолжалось. Майор-замполит держал пятилитровую пластиковую бутыль с освящённой водой (https://kpravda.ru/2024/10/11/mehanizm-duhovnoj-zashhity/).
Опорный пункт, где совершается таинство крещения, рядом с линией фронта. От врага отделяет небольшой перелесок. Иногда, признаётся отец Игорь, происходит и такое, что мысленно прощаешься с жизнью. Остаётся лишь уповать на Бога и призывать всех святых. Личным опытом батюшка подтверждает, как явственно присутствие Божие на войне. И бойцы это тоже чувствуют. У кого-то каждый шаг – только с молитвой, и каждый метр земли пройденной (нередко и усыпанной минами) некоторым из них даётся как благословение. Кажется, что ангел-хранитель шепчет за твоим плечом: "Не бойся, иди". Или другое шепчет: "Обернись, там враг". Или: "Возьми правее, тут растяжка". Батюшка признавался, что этот внутренний голос не раз помогал и ему. Бойцы неверующие могут называть это интуицией (а то и просто: «повезло»), для верующих это голос ангела-хранителя. Вспомним слова владыки Питирима о множестве чудес на войне и о множестве их свидетелей. Не раз оказывался таким свидетелем и отец Игорь. Чуть позже приведу несколько его рассказов.
У каждого военного священника таких свидетельств великое множество. Из них складывается некая величественная картина противостояния врагу не только силой оружия, даже самого новейшего, но прежде всего – силой духа и молитвой.
В газете «Курская правда» в статье «Механизм духовной защиты» один из наших священников, отец Андрей с позывным «Апостол», раскрывает секрет работы этого «механизма»:
«У меня исповедовался боец. Он рассказал такой случай: шёл бой, в окопе с ним было десять человек, среди которых и его верующий товарищ. До этого он не раз говорил моему исповеднику: «Учи Иисусову молитву. Она обязательно поможет». Начались прилёты. Страшно, бойцы в окопе, конечно, матерятся. На войне есть такой недуг – сквернословие. На противника – матом. Бой! Мужики! Ну что тут сделаешь! И вот снаряд падает к ним в окоп. Боец мой говорит: «Теряю сознание, когда прихожу в себя, вижу: тот боец, с которым мы читали молитву, жив. Оба мы ранены. Все остальные наши боевые товарищи мертвы». Когда он мне это рассказал, у меня мурашки по коже пошли. Это пример действия молитвы в боевых условиях! Когда идёт настоящий бой, противник бьёт по тебе, надо обращаться к Богу. У нас есть старший священник по СВО – отец Дмитрий Василенков, у него колоссальный практический опыт. Когда он проводит с воинами духовные беседы, говорит: «Молясь во время боя, вы включаете механизм духовной защиты, а если материтесь – механизм самоуничтожения. Иными словами – зовёте смерть» (https://kpravda.ru/2024/10/11/mehanizm-duhovnoj-zashhity/).
Снова вспоминая свою встречу с бойцами в курском госпитале, скажу, что и у нас зашёл разговор о тех словах, что невольно вырываются у солдата в иные моменты боя. Они утверждали, что без них никак. Они будто бы помогают справиться со стрессом. Но, выходит, не очень-то и помогают, раз уж ребята оказались в психотерапевтическом отделении. И не могло ли быть иначе, если бы вместо тех слов они произнесли «Господи помилуй!» хотя бы и в качестве междометия, когда другие слова забыты и эмоции перекрывают разум. Жаль, не догадалась напомнить солдатам слова протоиерея Димитрия Василенко: «Кто хочет жить, тот матом не ругается». Или вывод епископа Питирима: «Идут новобранцы в бой с матюками, а возвращаются с молитвой». «В окопах неверующих нет», - говорят они в один голос».
Как и другие священники, отец Андрей многократно замечал, как на войне вчерашние атеисты обретали веру. «Почти у всех одно и то же: шёл бой, был на волоске от смерти, чудом выжил». Батюшка утверждает: либо человек признаёт Бога, начинает правильно жить, заботиться о своей духовной безопасности, либо погибает.
В пограничной зоне отец Андрей с 2023 года За это время накопился богатый опыт военной жизни. «Мы приезжали в определённую точку, вместе с военнослужащими жили в блиндажах, – рассказывает батюшка. – Если позволяли условия, служили молебны на открытом воздухе и в закрытых блиндажах, где противник нас не видит. Вместе с бойцами совершали утренние и вечерние молитвы. У многих бойцов есть семьи, солдаты задают житейские вопросы, просят совета. Ведь и у батюшек есть семьи, часто многодетные. Бойцы, которые до прихода в армию вели сознательную духовную жизнь, задают вопросы по Священному писанию, по житию святых. Вообще среди бойцов, которые имеют реальный боевой опыт, неверующих практически нет. На войне в критические моменты почти все вспоминают молитвы, которые слышали когда-то. Фронтовики часто сами обращаются с просьбой об исповеди, хотят принять крещение. Война очень сильно воздействует на человека, меняет его, происходит переосмысление всего. Господь через войну учит наших мужчин правильной духовной жизни. На фронте нельзя не соблюдать заповеди. На войне выживает воинство, а не солдат-одиночка. Без тебя товарищу не выжить, как и тебе без него. Когда позади ведётся огонь, сам себя не прикроешь» (https://kpravda.ru/2024/10/11/mehanizm-duhovnoj-zashhity/).
В августе, после вторжения ВСУ в Курскую область, получил благословение работать с военнослужащими и священник из Дмитриевского района отец Иоанн, ранее помогавший волонтёрам.
«Наш приход располагает микроавтобусом. Я помогал добровольцам возить гуманитарную помощь. Первый выезд был в марте 2022 года. Ездили и в Луганск, в Сватово. Однажды, когда мы в очередной раз прибыли с гуманитарной миссией, меня попросили заехать к военным. Люди уходили на сложное боевое задание: шли тяжёлые штурмовые действия. Тогда брали Бахмут. Меня попросили проводить их в бой. Это был тяжёлый опыт. Люди знали, что могут не вернуться. Так и случилось: многие погибли. Я поминаю каждого. Мы верим, что человеку, отдавшему жизнь за других, уготован мученический венец».
Отец Иоанн рассказывает, как учит бойцов обрести навык молитвенного обращения к Богу. Он рекомендует им чаще осенять себя крестом, не стесняться просить помощи у святых. «Стараемся вложить в их руки духовное оружие – Иисусову молитву, которую называют меч духовный», – делится батюшка.
Как и епископ Питирим, главным чудом на войне отец Иоанн считает обретение веры. В своём интервью он продолжает рассказывать: «Много приходилось слышать – многие молодые парни, которые были язычниками, принимали православие. Недавно крестил трёх ребят. Командир сказал, что время есть, и мы крестили полным чином. А это достаточно долго, совершали таинство дотемна. Солдаты стояли, терпели. А потом сияли, как начищенные медные тазы! Были счастливы! Хотя видно было, что жизнь у всех разная. У двоих на плечах – тюремные наколки. Всех коснулся Господь!».
На всякий случай напомню, вдруг кто-то ещё не знает: часто упоминаемый нашими духовными отцами протоиерей Димитрий Василенков – это главный военный священник в зоне СВО. Три ордена мужества и более 70 поездок на линию боевых действий, как сообщает о нём интернет. Автор книги «На войне» (написана для военных священников, а также для тех православных христиан, которые собираются в зону боевых действий). О смысле служения в «духовном спецназе» он говорит так: «Мне кажется, что мы немного недооцениваем военное духовенство. С одной стороны, все понимают, что батюшка нужен в войсках, что без него тяжело, но с другой стороны, у многих всё ещё нет понимания относительно того, что именно батюшка может им дать» (http://www.patriarchia.ru/db/text/6040571.html).
Однако же очевидно, что бойцов, прекрасно понимающих, что может дать им молитва и разговор со священником, на фронтах СВО сегодня всё больше.
Что касается фронтовых «чудес», иными военкорами называемых «необъяснимыми счастливыми случаями», отец Димитрий признаётся: «Я сам был в такой ситуации. Перед вами человек, которого снайпер отработал в голову с 1277 метров. Я живой перед вами и говорю, что Бог есть. Что Господь защищает и помогает. И дарует силы человеку поступать правильно, если стараешься жить по правде Божией» (https://dzen.ru/a/ZnCCnIOf8X9GZ3Gj).
Свидетельствует отец Димитрий и о «чудесах», происходящих с воинами на поле боя. Историю, быстро облетевшую весь интернет благодаря яркому живому образу «светлячков», он рассказывал так:
«По словам бойца, его с товарищами накрыло артиллерийским огнём. Когда он очнулся после вражеской атаки, бойцы спросили его: «Ты с нами?». При этом воин увидел странную картину: хотя бойцы один за другим вставали, их тела продолжали… лежать. Поняв, что друзья погибли, он сказал, что ему надо выходить. Но про себя подумал: «Как же я пойду?». И отчетливо услышал ответ: «Иди по светлячкам». Боец действительно нашел дорогу к своим по светлячкам. И лишь потом узнал, что шел-то он фактически по минному полю. И долго не мог поверить в то, что остался жив…».
Меня здесь удивляет то, что многие читатели в интернетовских пересказах этой «невероятной» истории больше потрясены жуками-светлячками, нежели фактом соприкосновения бойца с незримой духовной реальностью: тела убитых лежат на земле, а души возносятся к Богу. Увидеть такие души и даже беседовать с ними мало кому бывает дано.
И другой случай, рассказанный отцом Димитрием, про бойца, увидевшего на небе Ангела, распростершего над ним свои крылья, тоже способен потрясти воображение. «Подорвавшись на мине и не желая сдаваться врагу живым, боец решительно выдернул из гранаты чеку. В последнее мгновение взглянув на небо, он увидел громадного четырехкрылого Ангела, который закрывал его своими крыльями… Очнулся воин уже на носилках при отправлении в госпиталь».
Эти истории, рассказанные главным военным священником, теперь пересказываются на многих каналах. Образ крылатого Ангела и сияющие в ночи умные жуки-светляки сделали необъяснимые (с точки зрения физики) явления военной реальности предметом пристального народного внимания. Вот лишь несколько заголовков в инете (в скобках даю и ссылки, чтобы не было голословно):
«Четырёхметровый Ангел над воронкой» https://dzen.ru/a/ZusQiRTqRQ3A082b;
«По светлячкам…» https://www.chitalnya.ru/work/3724223/;
«Иди по светлячкам…» https://stihi.ru/2024/02/06/5561;
«"Мы на небо, а ты иди по светлячкам". Чудесные спасения бойцов СВО на земле и на небесах» (tsargrad.tv).
Чудесная история о помогающих разведчику светлячках породила целый шквал народного творчества: написаны стихи и поэмы, сняты видеофильмы. Не говорим пока об их художественном качестве, любопытен сам факт. Достаточно вбить в поисковике фразу «Иди по светлячкам», выскакивают десятки ссылок на ресурсы, где чудесное спасение воина описано уже со всеми подробностями и координатами. «На Херсонском направлении несколько разведчиков пошли на вражескую территорию, но были обнаружены и попали под миномётный обстрел», – свидетельствует «Царьград». На другом ресурсе добавляют, что пограничников было пятеро. На сайте стихи.ру сочинители изображают, как хрустнула ветка под ногой бойца; на сайте приходского храма домысливают, о чём думал боец, ступая по минному полю. И т.д. и т.п.
Совершенно очевидно, что история о том, как светлячки указали дорогу русскому воину, обречена стать народной легендой.
МЫ ПРИСУТСТВУЕМ ПРИ РОЖДЕНИИ ЭПОСА
Кто-то из бойцов делился своей историей с однополчанами, даже не считая её чудесной, «просто повезло». Кто-то искал ответа на исповеди у священника, и вдруг узнавал, что такие же вещи происходили со многими верующими людьми. А кто-то, будучи атеистом или язычником, после пережитого (и даже в самый момент боя) мгновенно принимал решение о крещении, не сомневаясь, что получил помощь от Бога. Отец Игорь рассказывал о таком бойце, фельдшере, который после одного из боёв немедленно крестился.
Вот рассказ батюшки.
В боях за Ольговку было много раненых. Никак не могли отбить у нацистов одну посадку, так прочно они там засели. Бились обе стороны ожесточённо. Фельдшер уже не справлялся с ситуацией, раненых всё больше, он уже несколько дней метался между ними, пытаясь вытаскивать с пристрелянных позиций, чтобы хоть кого-то спасти. Во время одного из напряжённых боёв, чувствуя, что и сам сейчас упадёт без сил, он взмолился: - Господи, если Ты есть, останови эту мясорубку, прекрати эту бойню! И вот, видя, что уже ничего не может поделать, он упал на землю и прошептал: - Господи, я крещусь сразу же после боя, если Ты поможешь мне. И вдруг звуки боя стали затихать. Наши наконец выбили укробандеровцев из лесополосы, оставшиеся в живых начали сдаваться.
Отец Игорь крестил вчерашнего язычника, и тот теперь называет священника своим крёстным.
Это я записала со слов батюшки. Кто-то скажет, что никакого чуда здесь нет, случайное совпадение обстоятельств. Но не лучше ли вспомнить евангельские слова: по вере вашей будет вам. И ещё полезно сравнить, как отражено событие штурма в СМИ, где, понятное дело, нам о каком-то индивидуальном чуде рассказывать никто не будет. Но «совпадение» обстоятельств действительно налицо.
Согласитесь, удивительно узнать, представить себе, как внутри такого масштабного события вершится личная судьба человека, напрямую обратившегося к Творцу. Аж дух захватывает, как подумаешь, что, может быть, его тихий шёпот, обращённый к Богу и звучащий в пространстве вселенной громче звуков войны, нечаянно повлиял на исход многодневных боёв…
О том решающем бое «Курские новости» пишут так: «ВСУ заняли Ольговку Кореневского района в августе и буквально сравняли населенный пункт с землей. (…) Уходить противник не хотел, потому что Ольговка позволяла ему контролировать дорогу из Коренево в направлении Суджи. Бои за населенник были крайне тяжелыми. (…) Операция по штурму Ольговского леса была стремительной, даже молниеносной. Как рассказали наши бойцы телеканалу "Звезда", накат российских подразделений выдался настолько мощным, что украинские боевики не могли даже поднять головы. В какой-то момент в панике многие солдаты Незалежной начали просто убегать. По ним стреляли, но они продолжали нестись со всех ног в неизвестность. Вырваться из окружения в районе Ольговского леса пытались около 250 вражеских солдат. Порядка 180 из них так и осталось лежать в поле. Многие были взяты в плен…» (см.: https://dzen.ru/a/Z1AXrn38gjzm8r0q).
Что-нибудь здесь противоречит рассказу батюшки? Ничего.
И кое-что ещё более интересное удалось обнаружить на другом ресурсе, где вроде и пересказано содержание ранее опубликованного материала, но озвучены как раз те подробности, которые и подтверждают «синергию» (согласование Божественной воли с человеческой) отчаянного шёпота лежащего на земле фельдшера, уже не имеющего сил помогать своим бойцам, и отклик Божественной воли на этот отчаянный внутренний крик. Я даже позволю себе подчеркнуть те слова, на которые хочу обратить внимание читателя:
«Стремительной и молниеносной была и операция по штурму Ольговского леса, говорят военнослужащие. Накат наших подразделений был настолько мощным, по словам разведчика-пулеметчика отряда «Буран» с позывным Микки, что боевики не могли поднять головы, а в какой-то момент они кто в панике, кто почти в полусознательном состоянии начали покидать свои позиции. Это было не отступление, а бегство, вспоминают наши бойцы. Кто-то из них летел по полю, как зомбированный. По ним стреляли, но они продолжали бежать» (см.: https://tvzvezda.ru/news/202411242318-1z1SZ.html).
Так кто же их зомбировал? Они так испугались русского пулемёта?
А не тот ли тихий шёпот смертельно измождённого фельдшера, призывающего Бога на помощь, обратил их в бегство? И не из таких ли частных историй обретения веры на полях войны складывается успех на фронте и приближается наша будущая Победа?
Ведь что произошло под Ольговкой? Бог повлиял на исход тяжелейшего штурма, потому что боец осознал, чего хочет от него Бог.
Или другими словами: там, где бойцы понимают, что сила в Боге, Бог и дарует им победу (в каждом конкретном сражении, штурме, разведывательной операции и т.д.). Если уж не победу всей группе, то во всяком случае жизнь бойцу, призвавшему Бога. А боец, обретающий веру, становится многократно сильнее на поле боя.
От своей личной веры солдат получает и силы для верности воинскому долгу и преданности боевому братству, помогающему выстоять и победить. О примере такой преданности отец Игорь поведал журналисту «Курской правды», вспоминая свидетельства бойцов:
«Мне рассказали один случай. В первые месяцы войны был подбит наш БТР, внутри всё выжжено. Экипаж погиб, но один боец уцелел. Когда его, раненого, привезли в госпиталь, увидели, что он, уже в беспамятстве, не выпускает из рук коробку. Пытались забрать – не отдаёт. Придя в себя, боец рассказал: ему в горящем БТРе удалось собрать пепел – останки друга, боевого товарища. Как ему хватило на это силы духа? Позже он передал эту коробочку маме погибшего солдата. И это не единственный пример силы, преданности воинской присяге, которую проявляют совсем молодые ребята» (https://kpravda.ru/2024/10/11/mehanizm-duhovnoj-zashhity/).
По моей просьбе отец Игорь рассказал и три случая из личного опыта.
На передовую к солдатам он обычно выезжает вместе с иеромонахом Милетием из Горнальского Белогорского монастыря, что под Суджей. Монастырь и прежде, в течение двух лет войны, непрерывно обстреливали, атаковали дронами. В августе он был практически разрушен боевиками, прорвавшими российскую границу. Отец Милетий в интервью телеканалу «Спас» рассказывал: «По нам били из танка и стреляли в спины». Уже с первых месяцев спецоперации он организовал волонтёрскую группу и сегодня помогает нашим солдатам. На передний край курские батюшки всегда едут на своём УАЗике, доверху забитом продуктами и медикаментами, одеждой и предметами первой необходимости. И вот в одну из таких поездок произошла с ними история, которую смело можно отнести к разряду чудесных.
Ехали они в Коренево. До командного пункта, куда им необходимо было прибыть, оставалось всего ничего, метров четыреста. И едва они миновали конечный отрезок трассы, доехав до места назначения, как прилетели несколько «Хаймерсов». Дорога раскурочена, взрыта воронками… Замешкайся они хоть немного, и от их УАЗика ничего бы не осталось. Ракеты падали буквально в двух сотнях метров от командного пункта. Вражеский наводчик, слава Богу, ошибся…
В том, что они успели проскочить этот отрезок дороги живыми, буквально за пять минут до прилётов, батюшка видит чудо и благодарит Бога.
А другой эпизод можно, пожалуй, объяснить исключительно водительским мастерством отца Милетия, но отец Игорь отдаёт преимущество Божьей помощи.
Как-то раз ехали они на наш опорник (опорный пункт на линии соприкосновения). Дорога через поля, они на том же загруженном провиантом УАЗике. Обычно наши ставят на заминированных полях предупредительные таблички. В этот раз батюшки таблички не увидели и спокойно поехали дальше. Уже на середине поля что-то насторожило водителя. Остановились, вышли из машины, огляделись… и ахнули. Мина лежит аккурат между колёс, прямо под машиной. Что делать? Отец Милетий смиренно перекрестился, предавая себя в руки Божии, сел за руль и дал задний ход точно по своему следу. Благополучно выбрались с минного поля.
Сегодня эти истории кажутся чудесными, наверное, лишь тем, кто был их участником и остался живым. Для тех, кто читает о них или даже слушает историю из уст очевидца, степень остроты переживания смертельной опасности (например, в те секунды, когда ты видишь у себя под колёсами мину), не столь сильна. Мы даже привыкли уже к подобным рассказам, зная, как много наших соотечественников попадают в подобные ситуации, нечаянно заехав на минное поле.
Но мне кажется, можно сказать вот о чём. Для человека верующего эта ситуация менее опасна, чем для неверующего. Не говоря уже о духовной защите, надо иметь в виду, что верующий спокоен, уповая на помощь свыше (вплоть до смиренной готовности предать душу Богу), потому и хладнокровно управляет техникой, выходя из зоны риска. А тот, кто рассчитывает только на свои силы, не умея молитвенно просить помощи, может запаниковать, растеряться и тем навредить себе.
Мне известна история, когда водитель, вот так нечаянно заехавший на минное поле и вдруг увидевший, что мина лежит в нескольких сантиметрах от колеса, даже не пытался вырулить обратно, потому что его охватила паника. Он просто бросил машину и выбирался с поля по автомобильным следам. Хорошо, не бросился бегом наугад…
Так что мужество и хладнокровие даются на фронте не каждому. Наверное, тот, у кого живая искренняя вера и готовность в любую минуту принять волю Божию, чувствует себя более спокойно и действует увереннее и тверже. И с такими людьми, вероятно, чаще случается то, что обычно называют чудом. Хотя бы и потому, что такой человек сам верит в это чудо и может рассказать о нём другим (т.е. стать свидетелем Божьим).
Например, один из бойцов поведал отцу Игорю о факте, который отнести к рядовым явлениям вряд ли возможно.
Когда возле бойца взорвалась мина, осколок прошил бронежилет (попав куда-то между защитными пластинами), пробил все документы в нагрудном кармане, а перед бумажной иконкой будто остановился, застрял, не прошёл дальше. Для бойца это знак помощи свыше. Он чувствует, что родился во второй раз. А вот когда я восторженно пересказала это одному из знакомых, мне скептически заметили: просто инерция ускорения осколка иссякла, вот и всё. Элементарная физика.
Ну да, ну да… Только сказано: по вере вашей будет вам! Хорошо бы не забывать об этом. А то ведь никакого чуда в жизни может так и не произойти...
Третий случай помощи Божией священнику и бойцам на опорнике тоже на первый взгляд вполне обыкновенный.
В один из дней, когда он исповедовал и причащал бойцов на опорном пункте недалеко от линии огня, ВСУ совершили прорыв, и большой отряд нацистов, человек сто, обложил наших ребят. А у них всего два пулемёта и автомат у каждого. И было их всего двадцать человек. Пока отбивались, отец Игорь молился. Напомню, что священнику брать в руки оружие нельзя. Точнее, в условиях нынешней войны уже можно, только стрелять не в людей, а в беспилотники. А так, конечно, батюшки наши проходят подготовку с оружием, стрелять умеют. Отец Игорь научился ещё давно, когда был в армии. Так вот, молился батюшка и видел, что окруживший их противник стягивает кольцо всё туже. Вспоминая этот тяжкий момент боя, он с тихой улыбкой теперь признаётся: прощался с жизнью. «Было такое чувство, что уже всё, конец. Я мысленно готовился…». И вот, когда он молился, готовясь предстать на суд Божий, наши бойцы, числом в пять раз меньшим, чем отряд противника, мужественно сражались, и тоже начали было падать духом, как вдруг увидели, что враг смешался, прекратил бой, начал отходить. Отец Игорь говорит, что ВСУшники тогда подошли очень близко, метров восемьдесят до них оставалось. Потом, уже после боя, наши бойцы увидели на убитых нацистах шевроны польских наёмников.
И вот эти поляки вдруг почему-то отступили. А молился батюшка и Пресвятой Богородице, помня, как Она не раз заступала православных, приходя на помощь в самую тяжкую минуту. Потому верилось, что это Она спасла и наших бойцов.
Вот такие явные православные чудеса (а не какая-нибудь тёмная мистика) происходят на фронте. А кто не верит, пусть сам приезжает к нам и повоюет здесь, тогда узнает, на чём стоит и чем держится святая Курская земля.
Позволю себе небольшой филологический комментарий.
Нам сегодня дана возможность увидеть в каком-то сжатом виде многие явления, на становление которых в прежние времена уходили годы и даже столетия. Мы видим, как рождается в людях вера за считанные секунды. На конкретных человеческих судьбах видим, а не в житийных книгах, излагающих десятилетия подвижнического пути святого. Мы видим, как стремительно, за два-три года, происходит становление нового фольклорного жанра – военного рассказа о чуде. И что самое потрясающее – мы знаем, что все эти истории имеют фактическую основу. Ведь мы привыкли думать, что фольклор – это некие народные фантазии, выдумки неграмотных крестьян о непонятных явлениях на земле и на небе. Так учили нас теоретики мифологической школы в русской фольклористике. Вот и представим теперь, как бы выглядела история спасения разведчика жучками-светлячками в «Поэтических воззрениях славян на природу» А.Н. Афанасьева. Ведь учёный игнорировал религиозный пласт народной культуры, увязав все духовные реалии народных легенд с мифами и сказками народов мира. И вот теперь нам совершенно очевидно, что самые невероятные события, происходящие с людьми на войне, имеют не фантазийную, не психическую (галлюцинации), а именно духовную природу, духовное происхождение.
В литературоведении рассказы о чудесах выделяют в особый жанр и относят к духовной литературной традиции. Изучение этого жанра и осмысление его как явления культурной жизни России способствует формированию целостной системы представлений о духовной жизни народа.
Некоторые филологи считают, что в рассказах о чудесах, письменно зафиксированных периодикой, проявляется сходство с фольклором. С этим трудно не согласиться. Но надо помнить, что фольклорные черты эти рассказы приобретают потому, что распространяются они большей частью устным путём и уже после кем-то записываются и публикуются в инете. Причём каждый раз указывается новый источник информации. Однако же мы имеем дело не с выдумкой (в которую наивно верить), а с личным опытом людей, переживших некое духовное (сверхъестественное) состояние или увидевших в естественных по виду событиях отчётливый знак присутствия духовной (или выбирайте сами определение: незримой, пневматологической, сверхъестественной, метафизической и т.п.) реальности. Вот из этого опыта и складывается сегодня тот пласт «рассказов о чудесах», которые в будущем могут перейти в разряд народного творчества, ибо, имея важное социокультурное и морально-нравственное значение для народа, будут пересказываться бесконечно из уст в уста.
Сегодняшний военный фольклор рождается не в муках творческой фантазии, а в мучительной духовной борьбе конкретных людей – российских бойцов, в боях обретающих веру во Христа, и военного духовенства, не только совершающего таинства Исповеди и Крещения, но и разъясняющего солдатам, что на самом деле с ними произошло. Каков смысл свершившегося «чуда», ради чего Господь даровал это чудо человеку? Это не объяснит воину замполит, это задача военного духовенства. Не будь этого трезвого присутствия «духовного спецназа» на фронтах СВО, истории чудесного спасения солдат опять могли бы затереться всяческими «научными» комментариями досужих кабинетных толкователей. Мол, пограничные состояния психики, галлюцинации и прочее.
Об этих «пограничных состояниях», изучив колоссальный пласт источников, в своё время написал иеромонах Серафим Роуз замечательную книгу «Душа после смерти». Сегодня отец Серафим уже прославлен в лике святых как преподобный Серафим Платинский. Так вот, он уже тогда, в далёкие 70-80-е годы ХХ века, настаивал на духовной природе всяческих «пограничных» явлений и состояний психики. И чёткие ориентиры для определения, какого духа эти явления и состояния, тоже предлагал.
Именно присутствие священников на фронтах СВО позволяет нам сегодня сохранить трезвые представления об истинном источнике происходящих там чудес. Не оговорилась, именно трезвые, потому что признание Божественного присутствия в этих событиях – это духовная трезвость, а вот попытки научных объяснений того, что никак не доказывается научными методами, это как раз путь в бессмысленность.
И свидетельства бойцов, и рассказы священников о необычайных событиях на передовой, в самом пекле, где жизнь человека висит на волоске, становятся достоянием многих слушателей, пересказываются из уст в уста, складываясь в народный эпос о великом противостоянии духовному врагу.
И вот ещё наблюдение. Оно о том, что и в Великую Отечественную войну 1941-1945 годов происходили такие же чудеса на фронте, только нам о них не от кого было узнать.
Слушая рассказ одного из бойцов в курском госпитале, вспомнила, что точно такую историю читала у нашего писателя Юрия Першина (он записал её уже в 90-е годы). В одной из его книг есть небольшая зарисовка «Два случая на войне. Рассказ фронтовика». В первом случае там повествуется о монахине («старушка в чёрном»), безошибочно узнавшей с первого взгляда в солдатской колонне, идущей на фронт, собрата по вере, к которому она подошла и сказала: «Иди, бpат мой, сестpа за тебя молится». Во втором случае – о том, как апостол Павел явился бойцу в окопе, разбудил его, прикорнувшего в минуту затишья, и потребовал уйти в другое место, под дерево. Солдат послушался и, выбравшись из окопа, ушёл под указанное ему дерево, хотя оно казалось ему слишком открытым для врага. «Около него находиться опасно, оно было пpистpеляно». Только отрыл он себе новый окопчик под деревом, как начался бой, «мины засвистели». Долго их «колошматили». А после боя вернулся солдат к своему стаpому окопчику и видит: «пpямым попаданием его в клочья pазметало».
Этот вроде бы художественный рассказ из времён Великой Отечественной повествует о случае, который почти аналогичен тому, что случилось с моим собеседником где-то в окрестностях Соледара. Боец с позывным «Колян» родом из Сыктывкара, лет ему, может, сорок или того меньше. Из них десять провёл в заключении. Оттуда и пошёл на фронт, «искупать вину кровью», как говорит сам. Книг он читал мало. Курского писателя, разумеется, не знает. Судя по его фронтовым приключениям, Бог о нём промышляет и куда-то ведёт. Сам «Колян» на все чудеса, происходящие с ним, пока что только дивится и вопрошает: «Нет, ну что это было, а?». Когда говоришь ему, что был это Ангел-хранитель, боец недоверчиво щурится и пристально смотрит тебе в глаза: «И что?» А то, что надо вам, товарищ боец, быть благодарным Богу за спасение и, будучи в детстве крещённым, приходить уже, наконец, к сознательной вере.
ЧЕГО ХОЧЕТ ОТ НАС БОГ?
Когда уже записала рассказ отца Игоря о том, как крестил он фельдшера из Новосибирска, уверовавшего во Христа во время тяжкого боя, узнала историю крещения язычника из Якутии. Знаю, что таких историй крещения на фронте уже десятки и сотни. Но всё-таки здесь мне послышалось какое-то важное созвучие. Связь через святителя Луку Крымского, бывавшего в Курске, встречавшегося с нашей святой подвижницей старицей Мисаилой. И что самое удивительное: монахиня Мисаила тоже пережила клиническую смерть, как и боец, о котором далее речь.
Итак, в инете множество публикаций (потому не буду давать одну конкретную ссылку) о том, как боец из Якутии Дьулустан Иванов, поступив с тяжёлым ранением в госпиталь (разрывная снайперская пуля повредила не только позвоночник, но и ряд жизненно важных органов), в момент клинической смерти (его тело уже везли в морг) увидел свт. Луку Крымского, который сказал, что бойцу «ещё рано умирать», и тот очнулся, задышал. Святого он, конечно, ранее не знал. Но после его рассказа ему показали иконку святителя, он узнал в нём человека, говорившего с ним. Боец Дьулустан Иванов крестился в Православие.
Эти факты показывают нам, что происходит сегодня с миром и прежде всего с Россией.
Бог призывает всех, кто ещё может принять Православие.
Он пополняет Небесное воинство.
Вспомним, как на помощь святому благоверному князю Александру Невскому явились братья Борис и Глеб со словами: «да поможем сроднику своему князю Александру». Что-то подобное происходит и сегодня.
Есть свидетельства самих воинов, как погибшие ранее их товарищи помогают живым. Не поленюсь, процитирую рассказ из инета: «Отправились на задание, но там их накрыли хохлы сильно. Попрятались как могли. Казалось, ситуация безнадёжная. Тут кто-то молиться начал, а кто-то, вспомнив о павших товарищах, крикнул: "Антоха, "Дед", помогите!" Через некоторое время враг сменил квадрат обстрела, а "Гудвин" с товарищами вышли из-под него все невредимыми (https://dzen.ru/a/ZusQiRTqRQ3A082b).
Скептики пусть ищут здесь «случайность», а для верующих во Христа случайностей не бывает.
Вспомню ещё раз напоследок слова нашего военного священника отца Иоанна: «Мы верим, что человеку, отдавшему жизнь за других, уготован мученический венец».
Так что все наши «Антохи», «Лёхи», «Деды» и «Гудвины» (он тоже позднее погиб), имена которых мы даже не знаем, а только лишь позывные, все наши защитники, положившие душу «за други своя», приняты, как мы верим, Богом в Святое Воинство с мученическими венцами.
А те, кто вернётся с фронтов с Победой, они – напомню слова епископа Питирима – «будут строить новую Русь».
Марина Маслова (Курск)
