Ибо Отец положил времена не в Своем знании, но в Своей власти (Деян. 1:7).
В годы великих переломов и сломов Маяковский, упоенный их вихрем, провозгласил:
«Время —
вещь
необычайно длинная, —
были времена —
прошли былинные.
Ни былин,
ни эпосов,
ни эпопей.
Телеграммой
лети,
строфа!»
Но время не вещь длинная, а чрезвычайно загадочная и метафизическая материя.
Идеология, отменив (как думала) Бога и Его заповеди, решила, что ей подвластно и устроение души человека и ее бытие во времени. Но не смогла революционная идеология превратить реку времени в реку по имени факт, который и курица перейдет, и который куда хотим, туда и направим. Когда утихают вихри революций и войн, оказывается, что такая река превратилась в сухую пыльную дорогу с верстовыми столбами годов, уходящими в дурную, безжизненную бесконечность. Поколения предков никогда не увидят плоды и оправдание своей жизни, потомки – более заняты своим настоящим и трудами продлить его, насколько возможно. Ископаемое прошлое давно утратило свою сакральную ценность, а исторические уроки - смысл по причине разительно изменившейся социальной реальности и отказе от реальности духовной.
Но рано или поздно перед человеком, даже минимально не лишенным духовной интуиции, встает вопрос: а что потом? Обольстительная энергия богоборчества, гуманизма и материализма, захватившая поколения, постепенно затухает, сколько-нибудь осмысленная связь поколений теряется, цепь распадается, и человеку – исчезающе малой пылинке, остается только принять свое небытие. Вот эта дорога, теряющаяся в бесконечности цепочка поколений – она зачем, какова цель? Работать, бороться, страдать и утешаться тем, что на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы? Не вышло... Следы остались, а утешиться не получилось. Разве может иметь цель случайное сцепление атомов, аминокислот и белков? Случайность – альфа материалистической идеологии, и смерть – ее омега. Потому в таком множестве плодятся антиутопии, а палеонтологи и астрономы с каким-то сладострастием любят намекать на космические катастрофы. Поскорее, поскорее растлить и убить себя, чтобы уже ничто не нарушало ледяного молчания космоса.
Но это ложь, как и все, что наветует дьявол, эта плоская бессмысленность – не реальность, а морок.
Времена Отец положил в Своей власти, они не выстраиваются в дурную бесконечность, а впадают в Вечность, как речка, впадающая в море. Жизнь, прошедшая временной путь, увидит себя в Вечности, где соединяются начала и концы и обретают смыслы. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель (Откр. 1:8), Он, Новый Адам, выводит из царства смерти первого Адама. И это происходит сейчас и в вечности. Какое счастье, что над нами незаходимое Солнце Правды, Любви и вечной Жизни!
А дело любви и путь жизни есть жертва, все Евангелие об этом: Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя (Ин. 15: 13). Небо вечности открыла человеку Жертва Христова, Жертва Божественной Любви. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ио. 1:12). Русский дух веками хранил на себе эту печать, и сейчас, когда вновь война пришла к нам испытать душу народа – жива ли? – видим, что годы обезбоживания не смогли вытравить ее.
Мужество, стойкость, жертвенность русского солдата всегда поражали и поражают тех, кто пришел к нам с войной, это одна из граней «загадочной русской души» - когда все безнадежно, тогда через кровь и страдание в солдатской душе оживает : Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15:55).
Когда говорят, что на войне нет атеистов, это не только о том, что перед смертью человек инстинктивно просит о помощи и защите. Это и о том, что ему открывается небо вечности, и путь к ней и ключ – подвиг. «Самопожертвование есть высший нравственный закон. Собственно говоря, это тождественные понятия. Но единственное основание для самопожертвования есть безсмертие, вечность внутренней сущности человека…» - писал Данилевский [*]. Солдату-защитнику в его служении и подвиге открывается бессмертие.
И вот свидетельство одного из них.
Андрей Решетин, музыкант, воевавший в СВО: «Смерть - это первая реальность, которую ты особенно ощущаешь на передовой. И раз она тебя не постигла сегодня, значит, ты живешь, и жизнь - это вторая реальность. И третья реальность, когда люди жертвуют жизнью, выполняя боевое задание, спасая своих товарищей. Почему происходит так, что человек отказывается от своей жизни? По моим наблюдениям, объяснение только одно - в человеке присутствует чувство вечности, пусть даже он это не формулирует в своей голове, он это просто знает, что есть нечто, что больше жизни».
Больше жизни временной, земной, заключенной в даты и сроки, жизнь в вечности с Богом. Наши солдаты нам это напоминают, пробуждают от спячки, призывают к мобилизации, чтобы своей верой, помощью и молитвой мы были рядом с ними в войне с адом и смертью.
И тогда за жертвой последует Пасха Победы.
* - Н.Я. Данилевский «Россия и Европа».
