Кровавая заря Ходынки

Часть V-1

СКРЫВАЕМЫЕ ПРИЧИНЫ ОБЩЕИЗВЕСТНЫХ СОБЫТИЙ

Книга 1

ПЕРВАЯ ТОЧКА НА ГРАФИКЕ РЕВОЛЮЦИИ

V

СХОДНЫЕ КАТАСТРОФЫ

Часть V-2а

Колонизаторы и революционеры цивилизованной Европы

 

СОДЕРЖАНИЕ

КРОВАВАЯ ЗАРЯ ХОДЫНКИ

КНИГА 1. ПЕРВАЯ ТОЧКА НА ГРАФИКЕ РЕВОЛЮЦИИ

V СХОДНЫЕ КАТАСТРОФЫ

Часть V-2а

Колонизаторы и революционеры цивилизованной Европы

Колонизаторы английские

Революционеры французские

Вандея – «я растоптал детей конями, вырезал женщин…»

«Фюзийады» и «митрайады»

«Нуайады» − красивое слово! И со значением…

Колонизаторы и революционеры цивилизованной Европы

Кто смотрит на зло без отвращения, тот скоро

станет смотреть на него с удовольствием.

Свт. Василий Великий

Колонизаторы английские

Немудрено, что туземцам стран, колонизировать которые приходили закаленные подобными зрелищами в течение долгих столетий англосаксы, ловить было нечего. Если уж во вполне европейской Ирландии было истреблено пять шестых населения методами вполне кампучийскими, хотя и задолго до Пол Пота, то что говорить про каких-то индейцев, погибших в числе ста миллионов за три века активного приобщения к общечеловеческим ценностям, или тем более австралийцев или тасманийцев.

Последних вообще не осталось ни одного человека.

Да и для Индии английское господство стоило жизни, по меньшей мере, сотни миллионов ее обитателей. Только во время Второй мировой войны известный демократ Уинстон Черчилль выморил голодом в Бенгалии более 4-х млн. человек. Британских подданных, между прочим.

Сказав при этом историческую фразу: «Я ненавижу индусов. Они озверевшие люди со звериной религией. …

Пусть дохнут, все равно опять расплодятся как кролики»^[1].

Революционеры французские

С приходом прогресса в виде революции, на пятки англосаксам в умении оперативно уничтожать ближних и дальних стали наши грядущие союзники по Антанте, куртуазные французы.

Вандея – «я растоптал детей конями, вырезал женщин…»

Одним из первых геноцидов, которые познала в своем саморазвитии Европа, было уничтожение ревнителями «свободы, равенства и братства» большей части населения «контрреволюционной» провинции Вандея.

Несмываемая же вина Вандеи перед «прогрессивным» человечеством заключалась в том, что благодаря вандейским шуанам и сейчас можно сказать, что во Франции, предавшей Бога и казнившей своего слишком доброго Короля, «не все в предатели пошли».

Вандея – за Бога и Короля

А этого верные «идеалам революции» допустить не могли.

Задолго до людоедской директивы Оргбюро ЦК ВКП(б) от 24 января 1919 года о геноциде казаков, до недавнего времени почему-то стыдливо скрываемой в сверхсекретных архивах, революционный генерал (эльзасец, с нарицательной фамилией Вестерман − «человек Запада», − с нежностью именуемый благодарными республиканцами «мясником Вандеи»), браво, ничего не скрывая и не таясь, доносил не менее революционному Конвенту:

«Граждане республиканцы! Вандея более не существует! Я похоронил её в лесах и болотах Саванѐ. Благодаря нашей свободной сабле она умерла вместе со своими бабами и их отродьем.

Используя данные мне права, я растоптал детей конями, вырезал женщин, чтобы они не могли родить бандитов. Я не пожалел ни одного пленного. Я уничтожил всех.

Дороги усыпаны трупами. Под Саванѐ бандиты подходили без остановки, сдаваясь, а мы их без остановки расстреливали… Милосердие – не революционное чувство!..». И это правда.

Генерал Вестерман был гильотинирован вместе с Дантоном 16 жерминаля II года Республики (5 апреля 1794), − у революций есть свойство пожирать и своих детей в том числе ^[2]. Но для Вестермана и подобных ему гильотина представляется все же слишком мягкой мерой наказания.

«Фюзийады» и «митрайады»

В обширный список названий простых и квалифицированных казней цивилизованной и прогрессивной Европы с той поры вошло изящное словечко «фюзийад» (la fusillade), означающее массовый расстрел с помощью ружей.

Если приговоренных, или, вернее, предназначенных к расстрелу было слишком много, то прогрессивными революционными генералами применялся уже «митрайад» (la mitraillade) – расстрел заложников (в большинстве своем стариков, женщин и детей), пленных и прочих врагов революции, из пушек картечью.

Знатоки говорят, что при большом количестве плотно скомпонованного человеческого материала картечь не в пример эффективнее ружейного огня. Особенно когда почти в упор.

Усилий генерала Вестермана строителям всемирного светлого будущего показалось мало, и в Вандею вступили еще «адские колонны» карателей генерала Тюрр^[3], прозванного «Вандейским людоедом», чтобы не путать его с «мясником Вандеи» Вестерманом.

Эти заботливо везли с собой даже детские гильотины. Обезлюдели целые департаменты. Истреблено, по разным подсчётам, от 400 тысяч до миллиона человек.

Обычные революционные будни выглядели, впрочем, не на много лучше.

«Нуайады» − красивое слово! И со значением…

С массовыми казнями гражданского населения, ‒ до сих пор радостно отмечаемыми всей «бель Франс» в день 14 июля, ‒ связано еще одно красивое французское слово «нуайад» (la noyade). В переводе на язык родных осин означает «утопление».

Вообще говоря, массовое утопление.

Ввел в оборот это слово видный деятель якобинского Конвента Каррье, пришедший на помощь храбрым революционным генералам в деле истребления лучших людей Франции.

Гильотины не справлялись.

Революционные палачи справедливо указывали, что оно, конечно же, − «работа-то на воздухе, работа-то с людьми», но передых, он тоже необходим.

И вообще мускулы не железные, топор гильотины столько раз поднимать.

Сначала Каррье без особой фантазии занимался массовыми расстрелами без суда и следствия, теми самыми «фюзийадами» и «митрайадами». Но вскоре в прихотливом галльском уме возник значительно более оригинальный план уничтожения контрреволюционеров, в первую очередь духовенства и аристократов. Последних, с чадами и домочадцами, разумеется.

Город Нант, как писал историк Норман Дэвис, был «атлантическим портом работорговли, в связи с чем здесь под рукой имелся целый флот огромных плавучих тюрем». Но даже этот флота могло не хватить для торжества революционного правопорядка.

Утопления в Нанте, картина неизвестного художника. Музей истории Нанта

Поэтому придумали выводить груженную людьми баржу на надежной канатной привязи в устье Луары, топить ее, потом снова вытаскивать канатами на берег и слегка просушивать перед новым употреблением. Получилось, считал Дэвис, «замечательное многоразовое устройство для казни».

Сам Каррье любил во время этого действа также выплывать на своем правительственном катере на Луару, окруженный «хмельными красавицами и лихими друзьями». И как истинный француз, еще что-то остроумное изрекал, типа: «Приговор к изгнанию – был исполнен вертикально»^[4].

Намек на то, что в баржах были люди, не приговоренные к смертной казни даже по якобинским законам. [Слабым утешением служит, что как Каррье, так и прочая многочисленная революционная палаческая сволочь, нашли свой скорый конец от рук собратий в те же славные 1790-е на революционных гильотинах].

Но и «нуайады» − это еще не самое экзотическое из нововведений французской революции. Были и похлеще. О них – следующий рассказ.