Чтобы понять тайну русского народа, его величие, нужно хорошо и глубоко знать его прошлое.
Алексей Толстой
Когда иду я по старинным улицам Твери, восхищаюсь дивным узорочьем многодавней русской архитектуры, золочёными луковицами восстановленных и реставрированных храмов, увенчанных устремлёнными в бездонную синеву неба крестами, то, как бы глубоко ни был погружён в повседневную рутину мирских забот, вдохновляюсь, одухотворяюсь, ловлю себя на мысли: здесь каждый камень историей дышит… Чувствую неизъяснимое благостное исцеление души и сердца и твёрже ступаю по отчей земле, вольней дышу. Уж таково волшебное свойство исторической памяти: она обращает наши взоры к нетленной памяти наших предков, подводит к мысли - в нашем прошлом, как говорил А.С. Пушкин, во многом разгадка настоящего и будущего. «Неразделимы в нашем сознании А.С. Пушкин и пушкинские места, освящённые его именем. Влекут и влекут они паломников и многочисленных туристов, как родники с прозрачной и холодной водицей», - писал тверской публицист С. Ржеутский.
Как когда-то в живописном сиянии Троицы святой благоверный Сергий Радонежский призывал к собиранию Земли Русской, так и сегодня высокий нравственный долг повелевает нам собирать воедино неисчислимые богатства русской национальной духовности, разорванные звенья нескончаемой цепи поколений, дабы ещё и ещё раз убедить себя и других: нет, мы не Иваны, родства не помнящие, благородны, жертвенны и неколебимы были дела наших великих пращуров, коим и нам должно следовать нога в ногу.
…Это были многотрудные, но благословенные Господом времена первой половины XIV столетия, почему-то именуемые в академических источниках «древними», тогда как, по моему убеждению, правильней их было бы называть русским средневековым Возрождением, по типу средневекового европейского Возрождения. Тогда Тверь – «знатный град на трёх реках», «град, Богом избранный» - гости с Востока восхищённо называли «Цветком Руси», он являлся «центром притяжения всех сил, стремившихся к сопротивлению татарскому господству» (академик Н. Воронин).
В тяжких и кровавых муках княжеских междоусобиц и стихийных выступлений народа против ордынского владычества рождалась под сенью православной веры будущая великая, единая и неделимая Российская держава… У истоков её изначально стояла Тверь, долго и жёстко соперничавшая с Москвой и другими соседними княжествами.
В исторической хронике «Цветок Руси» (Тверь, 1993 г.) – так поэтично назвал своё повествование известный тверской писатель Василий Камянский – рассказывается о событиях, предшествовавших «щелкановщине» - наиболее крупному восстанию народных масс против татаро-монгольского ига. Это всего лишь страница летописи нашей многострадальной истории, но в ней, как в капле воды, сфокусировались самые высокие ценностные качества русского человека, для которого жизнь, Божья вера и воля – понятия неразделимые.
Крупнейший русский историк В.О. Ключевский назвал XIII – XIV века «порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких ничтожных характеров. Среди внешних и внутренних бедствий люди становились робки и малодушны, впадали в уныние, покидали высокие помыслы и стремления… Люди замыкались в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того, чтобы попользоваться за счёт других».
Что ж, отчасти согласимся, те далёкие судьбоносные времена и в самом деле были лихие, горькие, опустошительные, кровавые, но характеры - разные, были и героические, жертвенные, положившие на алтарь Отечества свои жизни. То, о чём писал В.О. Ключевский, только одна сторона медали, кстати, вызывающая прозрачные ассоциации с нашим «смутным», «негероическим» временем. Но ведь и в наше «не героическое» время, несомненно, есть свои подлинно народные герои. Только имена их узнают позднее и запишут на скрижалях большой Истории…
Как бы полемизируя с Ключевским, Камянский сосредоточил своё внимание прежде всего на ярких исторических личностях, морально-нравственных импульсах и ключевых событиях, составлявших активное преобразовательное начало в жизни средневековой Руси. Князья Михаил Тверской, Александр Тверской – именно они подлинно героические, трагическое фигуры, которые не только представляли свою эпоху, но и занимали в ней активное ключевое место, до сих пор являя собой живой пример безоглядного патриотизма и активного преобразования Отечества.
В основу хроники «Цветок Руси» легли реальные события: в 1327 году приехал в Тверь ханский посол именем Шевкал (Чолхан или Щелкан), двоюродный брат главного хана Золотой Орды Узбека, и, по обыкновению всех послов татарских, позволял себе всякого рода насилия. Вдруг в народе разнёсся слух, что Шевкал хочет сам княжить в Твери, своих князей татарских посажать по другим русским городам, а христиан насильно привести в чужую веру…
В Тверской летописи Шевкалово дело поведано без упоминания о злом замысле Шевкала относительно веры: Шевкал злостно притеснял тверитян, согнал князя Александра со двора его и сам стал жить в нём (С.М. Соловьёв); ордынцы свирепствовали так люто, что это не могло не повлечь за собой восстания русичей. Трагедия разыгралась поутру престольного праздника Успенья 1327 года. Камянский начинает повествование ровно двумя годами раньше, чтобы показать истоки восстания тверитян, смело вступая в полемику с общепризнанным крупным историком С.М. Соловьёвым, который писал: «Александр Тверской необдуманным (?) поступком погубил себя и всё княжество своё».
Да, выступление тверитян против Шевкала было неподготовленным, «необдуманным», не получившим поддержки у других русских князей, а потому обречённым на поражение от золотоордынцев, но огромное чувство свободолюбия, яростная ненависть к иноземным поработителям созрели у русичей давно и рано или поздно должны были вылиться в открытое восстание. И победы на Куликовом поле могло бы не быть без первого шага по пути к исторической победе русского вольнолюбивого духа в Твери. Этот исходный тезис В. Камянского, думаю, нельзя не принять. Безоглядное свободолюбие, независимость, получаемые свыше от Христа питательные духовные силы, Православная вера, как показывает писатель, - коренные черты русского национального характера.
Впрочем, В. Камянский не ставит себе целью «опровергнуть» Соловьёва или других крупных учёных, разделяющих академическую концепцию именитого историка, идущих, как и должно, по следам твёрдо устоявшихся оценок и взглядов, а художественно воссоздаёт внутренние психологические мотивы поведения своих героев путём изучения исторических конфликтов, характеров, души народа, нации во временном измерении, чем, как известно, и занимается художественно – историческая литература.
Тверь XIV века получает в хронике В. Камянского живые, выразительные эмоционально – экспрессивные определения: «град избранный», «самый яркий цветок Руси», непокорённая «Твердь»… Однако тут нет и доли ложного пафоса и самоупоительных сладкоречивых преувеличений: людный, богатеющий, стоящий на пересечении многих торговых путей и рек, стольный город Руси и в самом деле, будто гордый и величавый корабль, плыл по взветренной Волге в славное историческое далеко и первым бросил бесстрашный вызов ненавистным оккупантам.
Таким образом, Тверь лишь волею исторического зигзага не стала матерью городов русских. В её возвышении глава Русской Православной Церкви, носитель духовного единства Руси митрополит Пётр видел самый прямой, наименее кровавый путь к государственному единению Отечества. Силу, способную привести княжескую власть к единству, сделать её властью всерусской, усматривал в Тверском княжестве и неутомимый поборник державного единения Русской Церкви и государства митрополит Киевский и всея Руси Максим. В годы мужания святого князя Михаила Ярославича «о Твери заговорила разом вся широченная Русь, а также другие языки». «Духовной столицей надлежит стояти только в сердце своей земли. Такова Тверь. И она – сильна и богата. Она сегодня – цветок Руси и лучший град для местоблюстителя русской метрополии», - обнародовал своё умозаключение мудрый владыко Максим. Пастырское слово разнеслось далеко. Оно долго и прочно потом питало умы и надежду страдающего русского народа…
Разумеется, ни одно утверждение не бывает абсолютно правильным и бесспорным – пусть читатель не упрекнёт меня в квасном патриотизме. Но то, что роковой случай как бы искусственно сбил Тверское княжество с прямого пути к русской самодержавной государственности, - факт широко признанный. Ему убедительно и следует писатель – историк Василий Камянский.
Поэтизируя средневековую Тверь, автор заставляет думать о влиянии роковой случайности на ход отечественной истории, приобщая читателя к поиску ответа на извечный вопрос: что день грядущий нам готовит?.. Можно лишь добавить: на всё - воля Господа. Стало быть, высшие духовные силы посчитали нужным уберечь Тверь от ответственного и опасного пути великокняжения, а благую тверскую землю, быть может, спасли от злой судьбы полного разорения, как были разорены и уничтожены многие другие русские княжества… Но не станем строить всевозможные конспирологические версии, ибо не они занимают воображение писателя.
Удивительно свежи и актуальны нынче слова владыки Максима: «Тверь – град на трёх реках. Троица есть символ триединого Божества. Как Святая Троица едина и неделима, так неделима святая Русская Земля. В единстве – мощь Руси, залог нашего исхода от плена агарянского».
Горько и больно проецировать славное прошлое, героическое мужание и становление нашей историко - национальной государственности на нынешние трагические дни, когда, по воле украинских радикалов - нацистов, проливается кровь братьев славян и грубо попирается историческое предназначение Руси Великой – быть единой и неделимой под могучим духовным крылом Православия…
В. Камянский тяготеет к переломной эпохе русской национальной истории, поскольку с неё начинается новое политическое и нравственное существование народа. Огромные социальные катаклизмы и способность к их преодолению в значительной мере определяют духовную выносливость, моральный облик нации, о чём писал ещё В.Г. Белинский. Тверской писатель тщательно выверяет события, действия, конфликты, характеры. Это тот художественный документализм, который, далеко выходя за рамки «чистой» фактографии, убеждает читателя в безупречной правдивости изображаемого, ибо, как известно, художественная правда бывает не менее убедительна правды конкретно-исторической, а то и в чём-то превосходит её.
«Цветок Руси» - художественная хроника, в силу данного жанра в ней важна не только сама по себе историческая, но и психологическая правда. Отсюда мы видим сочные, рельефные характеры Александра Тверского, великой княгини Ксении Юрьевны – матери убиенного в орде святого князя Михаила, патриарха Максима, денно и нощно думающего об «Алтаре Отечества» - о независимой от Константинополя Церкви.
Читая хронику В. Камянского, получаешь истинное наслаждение от благоуханного выразительного языка, точно, образно, зримо отображающего быт и бытие русского народа эпохи средневекового Возрождения. Заслуживает, на мой взгляд, одобрения и то, что автор не злоупотребляет архаизмами, историзмами, старославянизмами, умело сочетая языковую архаику с современными лексическими пластами.
Документализм для художественно-исторической литературы – не самоцель: целью является концепция, то есть мировоззрение автора, воплощённое в построении характеров, исторических картин и действий, на основе концепции расставляются исторические акценты. Если бы искренность считалась категорией эстетики, то она явилась бы определяющей в творческих пристрастиях тверского прозаика. Эпиграфом к его произведению можно поставить восхитительные слова Есенина: «Россия! Сердцу милый край! Душа сжимается от боли…»
«Куда несёт нас рок событий?» - главный вопрос, над которым бьётся автор. Для него это не художественная риторика – непреходящая боль души, неуёмное кипенье мысли, направленные как в прошлое Родины, так и в её настоящее и будущее. Писатель напоминает нам о тех непреходящих духовных ценностях, что мы потеряли за время огромных социальных катаклизмов, которые испытала России за всю историю своего формирования и самостояния: без них нет движения вперёд. Что же это за ценности?
В своё время, размышляя о причинах трагедийности нашего исторического бытия, выдающийся русский философ И.А. Ильин писал о кризисе нации: о кризисе духовном, кризисе русской чести и совести, русского национального характера, о великом и глубоком кризисе всей русской культуры, русской военной верности и стойкости. «Мы должны честно, как перед лицом Божиим, исследовать наши слабости, наши раны, наши упущения; признать их и приступить к внутреннему очищению и исцелению. Мы призваны возжечь пламя русской веры и верности и, главное, воспитать в народе новый русский духовный характер». Очень живые, программные для нашего трудного, непредсказуемого времени слова.
В свете этого высказывания хроника «Цветок Руси» не просто воскрешает в памяти драматическую страницу отечественной истории, но возвращает к первоистокам формирования нашего национального самосознания, укрепляет веру в будущее Отчизны.
…Восстание в Твери 1327 года – это пролог большой Русской Истории. В туманной будущности занималось утро нашей национальной свободы. До Куликова поля оставалось немногим более полувека. С мучительной болью и страданиями, но с огромной и неудержимой волей к свободе Русь поднималась с колен. Очень хотелось бы знать – а сколько нам, современникам, осталось до своего светоносного Куликова поля, чтобы освободить Россию, Русский мир от всевозможных западных блокад, санкций, глобалистских устремлений, яростных русофобских наскоков и прочих агрессивных действий?..
…Вся творческая жизнь Василия Кирилловича Камянского была связана с Тверью. Здесь он закончил исторический факультет Калининского (ныне Тверского) пединститута и стал директором средней школы №12. С первых дней Великой Отечественной войны призван в ряды действующей армии и завершил фронтовую службу в победном мае 1945 года в поверженном Берлине. Свой боевой путь он подробно описал в книге «Солнце над Волгой». Выступать в печати будущий писатель начал ещё до войны в областных газетах. По рекомендации широко известного писателя Бориса Полевого, работавшего в редакции газеты «Пролетарская правда», подающий творческие способности молодой художник слова был принят в штат. Потом работал заведующим областным радио. Вступив в члены Союза писателей СССР, в 1960 году был избран ответственным секретарём Калининской писательской организации.
…В.К. Камянский – известный русский прозаик, драматург, журналист, автор целого ряда разножанровых книг, изданных в Москве, Твери, Калуге и Туле. Наиболее значительные из них – «Звезды не меркнут» (1959), «Половецкое поле» (1965), «Опалённая ветка» (1968), «Лейтенант Атласов» (1990), «Россия в походе» (1998). Особое место в этом ряду заняла историческая хроника XIY века «Цветок Руси», за которую он был удостоен звания лауреата литературной премии им. М.Е. Салтыкова Щедрина.
В 1972 году активная творческая деятельность писателя была отмечена Почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.
В жизни Василий Кириллович был удивительно великодушным и гостеприимным человеком. Очень не любил за глаза обсуждать и тем более осуждать того или иного человека. Но твёрдости и принципиальности писателя по творческим вопросам можно было позавидовать. Его скромная квартира в доме на Свободном переулке, окна которой смотрят на красивый городской парк, никогда не пустовала: вечерами за чашкой чая в ней подолгу засиживались тверские поэты и писатели, московские именитые гости и актёры Тверского областного театра, с которыми писатель обсуждал, как лучше инсценировать своё произведение и кто более из них подходит на ту или иную роль.
Довелось не раз гостить у Василия Кирилловича и автору этих строк, тогда начинающему литературоведу и критику, приехавшему в 1980 году на работу в Тверской госуниверситет после окончания московской аспирантуры. Наше особо тёплое взаимное расположение объяснялось прежде всего тем, что с писателем мы были земляки - южане: родился В.К. Камянский в кубанской станице Елизаветинской, что неподалёку от моей малой Родины, казачьей станицы Губской.
Не скрою, были порой между нами и горячие споры о литературе, театре, жизни. Узнав, что я стал изучать русский исторический роман 1970-80-х годов с целью написания докторской диссертации, Василий Кириллович удивлённо вскинул брови:
- Смотрю на Вас, Владимир Александрович, и узнаю себя в молодости – таким же был лихим и отчаянным потомком казачьего рода: горячим, пылким, казалось, одолею в одночасье любую гору. Вы взялись за исторический роман. А силы свои молодые соизмерили с этой огромной ношей?.. Вы хоть Соловьёва, Ключевского, Карамзина почитывали?.. Ведь Вы – «чистый» филолог, даже не изучали профессионально русскую историю. Как же можно браться тащить этот тяжелейший воз?.. В ответ я кипятился. Ссылался на Герцена: лучший вид образования – это самообразование. А через историческую романистику, мол, познаю и свою историю. Доберусь и до Соловьёва с Ключевским… Василий Кириллович сдержанно сердился, щёки его розовели, и тогда он казался значительно моложе своих преклонных лет.
- Пойми, мой дорогой товарищ! – когда писатель горячился, он незаметно переходил на «ты». - Наука и поспешная азартная безоглядность, часто свойственная начинающим учёным и писателям, несовместимы. Ни в коем случае никогда не торопись! Прежде, чем что-то там излагать, анализировать на бумаге, для начала осмысли хорошенько нашу богатейшую русскую историю со всеми её драматическими и трагическими извивами и катаклизмами. Но даже не это самое главное: выработай в себе правильное мировоззрение и глубокое отношение к своей истории - как к Божией святыне! И будь настоящим, бескомпромиссным борцом с грязными и подлыми хулителями нашей святыни!.. Вот тогда и твори, выдумывай, пробуй…
Ясное дело, встречались и отчаянно спорили потомки казачьего рода с пылким темпераментом, не желающие ни в чём уступать друг другу, несмотря на большую разницу лет и жизненного опыта. Но высказанное писателем благое пожелание – глубоко знать и преданно любить свою национальную историю - я воспринял с великой благодарностью и пронёс через всю свою жизнь.
…В.К. Камянский скончался 29 мая 2004 года на 92-м году жизни и был похоронен на Лебедевском кладбище. Всегда очень тяжело переносить уход в вечность добрых друзей. Но сказать, что я, узнав о смерти дорогого старшего друга и наставника, тот роковой день очень трудно перенёс, значит, ничего не сказать. По сей день этот печальный майский день вызывает у меня горькое и сильное содрогание…
…Иду по старинным улицам Твери, медленно подхожу к дому, что высится на берегу Волги, вглядываюсь в окна, смотрящие на городской сад, размышляю о бренности бытия и так нестерпимо остро хочется зайти в подъезд, позвонить в знакомую квартиру и встретиться с замечательным человеком и писателем – Василием Кирилловичем Камянским, вновь окунуться в его тёплые глаза и услышать добрые напутственные слова: «Меня и Вас, Владимир Александрович, судьбы занесли далеко от родных кубанских берегов. Но жалеть нам не о чем: Тверь – исключительно прекрасный исторический город, как лучезарны и прекрасны населяющие его люди. Он полной грудью дышит историей и даёт творческое вдохновение большой силы. Однако всегда верно и бережно храните в сердце свою малую родину – Кубань! Помните трепетное и чистое откровение Есенина: «Но более всего любовь к родному краю меня томила, мучила и жгла...»
Владимир Юдин, профессор филологии, писатель
Тверь
