«Провинция и есть настоящая Россия…»

Валерий Яковлевич Кириллов в особом представлении не нуждается: тверской прозаик и журналист, заслуженный работник культуры РФ, мемуарист и общественный деятель общероссийской значимости – и просто русский человек, для которого Россия – Родина, а не «эта страна» и не «Рашка», откуда «надо валить». В публицистических книгах последних лет, а именно, «Ощущение рода» (2012), «Национальное или глобальное? Взгляд из русской провинции» (2014), «Хранители очага» (2014), «На разломе» (2015), «Не сошедшие с круга» (2016), «Кому ты так обязан» (2017), «Почвенники и отчужденцы» (2018), «Спрос на родные одёжки» (2022) и других, он подробно, с привлечением авторитетных отечественных и зарубежных источников, с опорой на богатый личный жизненный и творческий опыт анализирует сегодняшнее положение России, проецируя жизнь тверской глубинки на общие тенденции развития не только нашего государства, но и мира в целом. Сквозная идея, вызывающая пристальное внимание писателя, и так или иначе воплощаемая в его статьях и очерках, определяется понятием «русский вопрос». И в этом отношении его вышеперечисленные книги не имеют аналогов в тверской литературе и журналистике начала XXI века.

Глобалистская псевдоцивилизация

В чём же заключается содержание и специфика русского вопроса? Ещё в 1995 году (!) доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, Виктор Козлов справедливо утверждал:

«Говоря об общем тяжёлом состоянии русского этноса, что, на мой взгляд, составляет сердцевину, суть русского вопроса (выделено мною. – А.Б.), я имею в виду как социокультурный аспект, в частности, забвение исконной культуры, добрых отеческих традиций, утрату духовного начала в жизни, так и его физическую деградацию, настоящее вымирание. Темпы этого процесса приобрели катастрофическую быстроту (только в России в 1993 г. убыль составила даже с учётом притока мигрантов более 600 тыс. русских в год), и если так будет продолжаться, угроза исчезновения русского этноса с исторической арены в течение ближайшего столетия вполне может оказаться реальной. Ситуация усугубляется и полным игнорированием властными структурами проблемы вымирания русских».

Как видим, авторитетный учёный-этнограф нарисовал тогда очень мрачную картину. Преодолены ли эти негативные процессы сегодня или, напротив, они усугубились? В этом контексте наиболее актуален сборник статей и очерков В. Кириллова «Национальное или глобальное?». В нём на тверском материале тщательно исследован комплекс проблем, связанных с русским вопросом, и предложены возможные пути его решения, в том числе с учётом реалий глобализации как главного направления эволюции современной мировой системы, и однозначно трактуемой писателем как «глобалистская псевдоцивилизация». А сущность её заключается в том, что «России навязывается цивилизационно чуждый ей образ жизни, когда главным в обществе стал не труженик и патриот, а паразит и космополит, а в ранг высшей ценности возведена долларовая купюра».

В. Кириллов исходит из той максимы, что «провинция и есть настоящая Россия». Правомерно ли считать данное суждение публицистической риторикой? Я убеждён в обратном. Эти слова, скорее, квинтэссенция отчуждения между столицей России и остальной её частью. Отчуждение и, как следствие, неприязнь к Москве составляют сегодня прочный компонент регионального сознания, причём не только Тверского края. Думается, оппозиция «глобальное / национальное» внутри России трансформировалась в оппозицию «Москва / регионы» и в первую очередь на уровне эмоционального стереотипа.

Первостепенная задача, стоящая перед Россией, – обеспечение её политического и экономического суверенитета и поступательного исторического развития, несмотря (и даже вопреки) внешним вызовам, кои множатся день ото дня. К последним писатель относит не столько военную угрозу (она очевидна, но нам есть, чем ответить в случае агрессии), сколько более коварные цели – «покорить нас экономически, сломать нашу православную цивилизацию, разрушить русскую душу». Таким образом, глобалистский рубеж между Россией и Западом вкупе с США пролегает также в духовной и конфессиональной сфере.

России, полагает В. Кириллов, необходим лидер, чётко ориентированный на национально-государственные интересы. Таким для него является нынешний президент РФ:

«Появление Владимира Путина в “нужное время и в нужном” месте было предопределено ходом истории, состоянием, в котором находилась Россия на рубеже веков. И когда оглядываешься теперь назад, понимаешь, от какой ужасающей, катастрофической беды мы ушли под руководством Путина, и каких огромных усилий стоило ему начать разворот российской государственности в сторону её традиционного, имперского пути развития».

«Имперский путь» для писателя не формальное восстановление монархии, а всестороннее укрепление государства, действующего в интересах народа, который «прежде всего… ждёт решения русского вопроса, приобретающего в России всё более злободневный характер», тем более что «не вызывает никакого сомнения: русский народ – главный скреп России. Плохо ему – плохо и другим российским коренным народам, и тем больше шансов у тех, кто поставил целью раздробление нашего государства по национальному признаку и стирание его с карты мира». Очевидно, что в определении нынешней геополитической ситуации в мире, места и значения в нём России Валерий Кириллов опирается на фундамент русской консервативной публицистики рубежа XIX–XX века – наше чрезвычайно актуальное сегодня наследие.

Вот что утверждал, к примеру, Михаил Катков, влиятельный русский публицист XIX века, редактор газеты «Московские ведомости», основоположник русской политической журналистики, чьё шеститомное собрание сочинений увидело свет несколько лет назад:

«Разноплеменные и разноверные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственного целого, подданными одной верховной власти. Всё разнородное в общем составе России, всё, что может быть исключает друг друга и враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства. Благодаря этому чувству Русская земля есть живая сила повсюду, где имеет силу Царь Русской земли».

Пробуждению и укреплению этого чувства в гражданах России агрессивно противостоит Запад, действуя «не в форме открытого военного вмешательства, а опосредованно: организационными, информационными методами, с использованием так называемого нейролингвистического программирования, “управляемым хаосом”, “мягкой силой” и т.д.» В качестве аргументов писатель приводит множество примеров из внешне- и внутри политической жизни России последних лет, в истинности которых сомневаться не приходится. Вот один – из наиболее весомых:

«Народ ощущает себя нацией, когда люди объединяются не по крови, а по духу. Тогда ему по плечу многое. Чтобы не допустить объединения по духу, недруги России разъединяют коренных жителей России по крови».

В. Кириллов вскрывает и конечную цель глобализаторов:

«Ведь врагам России не суть важно, какая система власти в нашей стране. Главное направление их удара – Россия как суверенное государство и русские как державообразующий народ».

Сказанное подтверждает весь исторический путь нашего Отечества…

Возрождение патриотизма – путь в будущее

Сформулировав суть русского вопроса как проблему жизни и смерти русского народа, русской культуры и шире – русской цивилизации, писатель акцентировал и те трудные проблемы, преодоление которых одномоментно или в крайне короткие сроки не более чем утопия; однако без их решения русский вопрос останется только красивым желанием, а не реальным результатом целенаправленной внутренней политики государства.

Главная из них – проблема укрепления, пробуждения и даже в значительной степени возрождения патриотизма, который рассматривается автором на разных уровнях народного бытия и сознания. Первый уровень – историко-онтологический:

«К сожалению, многие из нас утратили моральные качества своих предков, отстоявших нашу страну в годы Великой Отечественной войны и за короткий срок её возродивших. А ведь и сейчас идёт война, в которой необходимы активная позиция, мудрое понимание того, где своё, родное, полезное для России, а где чуждое, непотребное, не сообразующееся с традиционным российским мироустройством и мировосприятием».

Констатация утраты больше частью русского народа исконных моральных качеств сочетается с национальной самокритикой:

«Если мы говорим, что русских в России более 80 процентов, а так оно и есть, и это в основном небогатые люди, давайте скажем прямо и другое: главная вина за российские проблемы (за наглость олигархизма, упадок экономики и нравов, запустение земли, падение рождаемости и многое другое), лежит на нас русских. Это мы, перестав в должной мере ощущать себя хозяевами своей страны, позабыв, что равнодушие неспособно творить добро, допустили подобное развитие событий, и именно нам в союзе с другими народами страны надлежит быть движущей силой в решении этих проблем, не дожидаясь, пока кто-то решит их за нас».

Большая доля истины в этом утверждении есть… И всё же оно нуждается в контекстуальной корректировке с учётом одного принципиально важного обстоятельства. Личную ответственность с каждого настоящего гражданина России за происходящее в ней и с ней никто не снимал. В то же время, с одной стороны, антинародные и, по сути, антигосударственные законы и указы, принятые высшей российской властью в 1990-е годы (чего стоили стране и её народу т.н. «приватизация» государственного имущества и «конверсия» оборонной промышленности), как раз ломали и извращали в сознании бывшего советского человека прежние идеалы, символы, морально-нравственные и этические нормы, подменяя их иными – западными и американскими – «общечеловеческими», а в подоплёке космополитическими ценностями. А экономика и сельское хозяйство (хотя и переживали кризисные явления, но всё-таки были достаточно крепкими) искусственно доводились до упадка и загонялись в рыночные отношения как единственно возможные. Андрей Моисеев, кандидат политических наук, автор содержательной монографии «Средства массовой информации и общественное сознание» писал по этому поводу:

«В манипуляции сознанием советских людей не было использовано никаких принципиально новых технологий. Все они были освоены идеологическим персоналом по малодоступным учебникам, загодя переведённым с английского языка, а также с помощью западных консультантов. Высокая эффективность программы связана с двумя её особенностями. Первая в том, что население СССР, а потом России, не было готово к такому воздействию, у него не было иммунитета против него (выделено нами. – А.Б.). Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как “тотальная война” против населения, с такой мощностью, какой не приходится видеть в других странах. Трагические события октября 1993 года – своеобразный символ этой психологической войны».

Эти действия властей не оставляли для рядовых граждан никаких возможностей влиять на них, кроме протестных: явных, т.е. путём участия в митингах, демонстрациях и т.п. и скрытых – неучастием в многочисленных выборах или голосованием на них «против всех».

Валерий Кириллов подчёркивает, что и сегодня, когда патриотизм уже утвердился в качестве государственной ценности, информационная война против России продолжается и усиливается. Среди её распространённых методов – переписывание российской истории (особенно яро извращается её советский период), внедрение в русскую культуру «беса антинациональной, разрушительной идеологии» и «разрушение традиционного семейного уклада».

Страшно…

Тверская земля – живая сила

Однако вопреки эрзац-культуре и эрзац-литературе социальная пассивность и растерянность, нравственный нигилизм, ставшие в 1990-х годах нашей коллективной бедой (не виной), сменяются деятельной активностью людей не на словах, а на деле. Нарастание этого позитивного процесса – раскрепощения, высвобождения пассионарной энергии народа – подтверждается, по мнению писателя, реальной жизнью конкретного человека, в которой первейшую роль играет личная гражданская – созидательная – позиция.

В очерке «Что люди скажут…» он привёл яркий пример – рассказ Владимира Худякова, тогдашнего главы Пеновского района Тверской области о возрождении деревни Доброво:

«Два года назад в ней не было ни одного жильца. Бурьян, чертополох. Но появился энтузиаст из столицы, – тоже, между прочим, отставной полковник. Организовал общину из приезжих, и жизнь постепенно пошла в гору. Восстановлено уже семь домов, в которых зимой проживает 25 человек. Летом контингент желающих трудиться в общине увеличивается в пять раз. Заимели для коллективного хозяйствования трактор, автомашину, несколько коров, кур, овец. Сформировали пасеку из полусотни пчелосемей. Коллективно заготавливают сено, выращивают картофель, овощи».

В. Кириллов особо подчёркивает: это не единичный случай, а новая благоприятная тенденция, которая может быть положена в основу стратегии развития отдалённых районов, подтверждая сказанное на протяжении всей книги обширным фактическим материалом. В частности, обращает на себя внимание очерк «Столкновение», рассказывающий о конструктивной и результативной деятельности главы Калязинского района Тверской области Константина Ильина, что вызвало резкое противодействие коррумпированных сил, в том числе столичных. Так, «по инициативе Ильина выявились многочисленные факты незаконного хищения бюджетных средств через завуалированные преступные схемы, позволявшие дельцам получать через аффилированные компании многомиллионную выгоду». Другая разоблачённая им афера – незаконная, с использованием поддельных документов скупка за бесценок частными фирмами земельных участков сельскохозяйственного назначения. В результате они выводятся из севооборота и затем по спекулятивным ценам продаются иностранному бизнесу, но не напрямую, что запрещено законом, а через дочерние фирмы. Так писатель подробно исследовал и показал не только пагубность глобализма, его истинное лицо, но и намерения его адептов и практических проводников в отношении российских земель и тех национально ориентированных представителей власти, стремящихся обеспечить подведомственной им территории экономическое и культурное развитие.

Позиция Константина Ильина – позиция настоящего хозяйственника-государственника, которой в идеале должны следовать руководители всех ветвей власти:

«Без развития провинции мы не решим две проблемы, имеющие стратегическое значение, – говорит он. – Первая – обеспечение продовольственной безопасности. Зачем тратить ежегодно 40 миллиардов долларов на импорт продовольствия, если можно вложить их в развитие собственного аграрного сектора». Сегодня, когда Россия ответила на санкции Евросоюза продовольственным эмбарго, эта проблема продуктивно решается.

Вторая острая проблема, по мнению К. Ильина, демографическая:

«Но где у нас более многодетные семьи? В деревне. Сама специфика крестьянского труда побуждала к этому. Надо бесплатно давать людям, желающим заниматься крестьянским трудом, землю, бесплатно выделять им лес, помогать с подведением коммуникаций, создавать на новой основе коллективные хозяйства, развивать кооперацию, и дело пойдёт».

Хорошо, если власть имущие услышат и проникнутся пронзительной правдой этих слов…

Деревня – часть решения русского вопроса

Творчески претворяя традиции лучших отечественных публицистов второй половины ХХ века (начиная с «овечкинской школы»), В. Кириллов противостоит нынешней либерально-космополитической журналистике, считающей деревню нежизнеспособной архаикой и/или сырьевым придатком городской цивилизации:

«Недоброжелатели России отдают себе отчёт в том, что деревня не только кормила огромную страну, но и служила её нравственным оберегом, крепила её государственность. Здесь наши основы, истоки, отсюда наше соборное мышление, наш язык, традиции. Дискриминируя деревню, отторгая крестьянина от земли, либералы не просто наносят удар по русскому национальному самосознанию и загоняют Россию в продовольственную зависимость от Запада, но и углубляют демографическую яму, в которой оказался наш народ», ставя в конечном итоге «под серьёзную угрозу суверенитет страны».

Именно в деревне формируется и крепнет патриотизм, чувство Родины, которую человек с момента осознания себя таковым познаёт материально и духовно:

«Звенящее спелыми колосьями поле за околицей. Огород, домашние животные. Речка с язями и окунями. Запах молодого сена. Берёзовая аллея, ведущая к школе. Сияние зарниц. Колодец с хрустальной водицей. Лукошко с земляникой. Трубный крик улетающих журавлей… Многообразная и могучая симфония русской природы сопровождала другую – нелёгкую, но привычную с детства симфонию коллективного крестьянского труда».

Путь к расцвету деревни, как важнейшей части решения русского вопроса, заключается в «комплексном развитии территорий, предусматривающем, в том числе, создание необходимой культурно-социальной инфраструктуры: жильё, школы, больницы и фельдшерско-акушерские пункты, дома культуры, библиотеки, пункты бытового обслуживания – всего того, что за годы монетаристской либеральщины пришло в неимоверный упадок». Одновременно должен решаться и земельный вопрос: «Существующее законодательство, – полагает писатель, – не в состоянии обеспечить эффективное их [сельскохозяйственных земель] использование в аграрных целях и предотвратить перевод из одной категории в другую. Не стало оно и преградой для приобретения земли иностранным капиталом». А в очерке «Дорога забвения» развёрнута большая, конкретная и реально выполнимая программа возрождения инфраструктуры прилегающих к заброшенной ныне железной дороге «Бологое – Полоцк» (протяжённость 450 км) и автодороге «Москва – Рига» районов Тверской, Новгородской и Псковской областей.

Глубокий анализ и доказательное осмысление русского вопроса как системы социальных, политических, экономических, культурных и духовно-нравственных задач, требующих конкретных решений органов государственной власти, предпринятое Валерием Кирилловым в книге «Национальное или глобальное?» придаёт ей повышенное мировоззренческое значение. Кроме того, обширная и выверенная фактология, почерпнутая из реальной жизни Тверской области, может стать основой для принятия крупных управленческих решений в различных сферах – как на региональном, так и на федеральном уровне.

Александр Михайлович Бойников, кандидат филологических наук, член Союза писателей России, г. Тверь