Грозный Сталинград

Лучший способ отпраздновать 80-летие победы нашей Армии под Сталинградом – полностью и навсегда вернуть городу-герою его славное имя.

Восстановление исторического имени Сталинграда – весомый вклад в дело утверждения положительного значения всей русской истории – задачи, которая в полный рост стоит сегодня перед нами.

Отсель грозить мы будем шведу…

А.С.Пушкин

Наша история – «ужасная»?

С именем можно сражаться, с именем можно побеждать, имя может быть грозным для врагов. Именно поэтому они стараются от него избавиться или его оклеветать.

Так произошло с именем нашего Царя Иоанна Васильевича Грозного. Его имя переведено на европейские языки как «Иван Ужасный». Англичане, французы, немцы, итальянцы даже не догадываются о том, что мы его так не именуем.

Разве европейские языки настолько бедны, что там не смогли найти вариант для более точного перевода слова «грозный»?

В немецком языке, например, слово «грозный» переводится как «drohend», «bedrolich». «Грозная опасность» – «drohende Gefahr», «грозный взгляд» – «strenger Blick». Почему же «Iwan der Schrecklice»?

Одно слово – и искажена русская история. В их глазах она воспринимается со знаком «минус». Во многом потому, что так воспринимается историческая личность первого русского боговенчанного Царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, оклеветанная на Западе, ставшая в целом отрицательной и в нашей официальной истории, поскольку у нас были и есть люди, доверяющие иностранным мнениям больше, чем своим.

Нечто подобное было совершено в 1961 году, когда Сталинград был переименован в Волгоград. И.В.Сталин был тогда представлен как «ужасный».

Историческая параллель между этими нашими самодержцами XVI и XX веков очевидна. Иосиф Виссарионович и сам её не отрицал, даже поддерживал – скажем, кинофильмом «Иван Грозный». С.М.Эйзенштейн снимал его во время Великой Отечественной войны, за первую серию фильма главные его создатели были удостоены Сталинской премии I степени.

Доктор исторических наук, профессор Игорь Яковлевич Фроянов (1936-2020), сын, кстати, репрессированного в 1937 году майора Красной Армии, говорил:

«Особенно, на мой взгляд, не повезло двум крупнейшим фигурам русской истории: Иосифу Сталину и Ивану Грозному. Именно по отношению к ним потомки оказались столь же невежественны, сколь и неблагодарны».

Как утверждал историк, оба они трижды спасали Россию от врагов – внутренних и внешних. [1]

Что же касается отношения чужеземцев, понять их в этом случае можно. Но нам зачем мерить той же мерой?

Что значит – «грозный»?

Словарь В.И.Даля разъясняет: «Грозный – о царях: мужественный, величественный, повелительный и держащий врагов в страхе, а народ в повиновении». И даже приводит слово: грозновеликий.

«Установлено, что в приложении к царю эпитет «грозный» не имел отрицательного оттенка. Он связан не с идеей тирании, а с идеей величия. “Достоин царю грозну бытии”, — говорится в “Валаамской беседе”, и эти слова нельзя толковать как призыв править круто и безжалостно… Дело в контексте: эпитет “грозный” и существительное “гроза” появляются там, где речь идет о порядке в государстве, об обязанности монарха “исправляти и здержати” города и веси, “уставити” определенные правила поведения в монастырях и в мiру»[2].

«Грозный – не страшный, не ужасный, а справедливый», – поясняют наши историки. «Любить жену – держать грозу», – гласит пословица.

Среди богослужебных текстов, составленных Царём Иоанном Васильевичем, был канон святому Ангелу Грозному воеводе.

«Согласно одной из версий, – писала филолог Екатерина Гудкова, – прозвище Грозный стало трактоваться как свидетельство “лютости” и “безчеловечности” под влиянием иностранцев, которые побывали в правление Ивана IV в Москве. Видимо, то, что московиты воспринимали как высшую справедливость, европейцам представлялось неоправданной жестокостью. При переводе на европейские языки прозвище Грозный полностью потеряло связь с грозой и гневом Господним и приобрело смысл “страшный”, “ужасный”: Iwan der Schreckliche по-немецки, Ivan the Terrible по-английски, Ivan il Terribile по-итальянски, Ivan le Terrible по-французски»[3].

Характеристики, который давали иностранцы Грозному Царю, яростно-уничижительные и поверхностные, были далеки от понимания сути его личности. Однако именно по ним составился образ Царя, который вошёл в отечественную историю и до сих пор предлагается нашим школьникам и студентам.

В склонности Царя Иоанна каяться в своих грехах – по призыву Спасителя: покайтеся (Мф. 4, 17), – что является основой жизни православного человека, – виделись признаки нервной болезни и даже психического недуга.

Приводился случай, когда Царь замахнулся на протестантского пастора, осмелившегося сравнивать в его присутствии Лютера с апостолом Павлом. Святитель Николай по отношению к еретику Арию был решительнее…

«Быть грозным для врагов государства – это долг царский, – напоминал И.Я.Фроянов. – Вот как об этом пишет царь Иван Васильевич своему политическому оппоненту Курбскому: “Как же ты не смог этого понять, что властитель не должен ни зверствовать, ни безсловесно смиряться?” И далее в том же первом послании царь Иван Васильевич пишет: “Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими: добрым же – милосердие и кротость, злым же – жестокость и муки. Если же нет этого, то он не царь. Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло – бойся, ибо царь не напрасно меч носит – для устрашения злодеев и ободрения добродетельных”»[4].

Государь имеет в виду слова святого апостола Павла: Начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от неё. Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся: ибо он не напрасно носит мечь; он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое (Рим. 13, 3-4).

«Полагаю, – продолжал И.Я.Фроянов, – что в исторической реабилитации нуждается сам тип “грозного русского государя” – грозного для врагов и любимого народом.

А традиция подобного народного царя в отечественной истории начинается именно с Ивана Грозного и заканчивается Сталиным. Грозный и Сталин – это два маяка русской истории, которые отмечают начало и конец героического периода нашей истории – время, когда грозной для врагов стала сама наша страна»[5].

Митрополит Петербургский Иоанн (Снычёв; 1927-1995), доктор церковной истории, об эпохе Царя Иоанна Грозного писал:

«Желание показать эпоху в наиболее мрачном свете превозмогло даже доводы здравого смысла, не говоря о полном забвении той церковно-православной точки зрения, с которой лишь и можно понять в русской истории хоть что-нибудь. Стоит встать на неё, как отпадает необходимость в искусственных выводах и надуманных построениях. Не придётся вслед за Карамзиным гадать: что вдруг заставило добродетельного царя стать “тираном”. Современные историки обходят этот вопрос стороной, ибо нелепость деления царской биографии на два противоположных по нравственному содержанию периода – добродетельный (до 30 лет) и “кровожадный” – очевидна, но предположить что-либо иное не могут.

А между тем это так просто. Не было никаких “периодов”, как не было “тирана на троне”. Был первый русский царь, строивший, как и его многочисленные предки, Русь – Дом Пресвятой Богородицы и считавший себя в этом доме не хозяином, а первым слугой».[6]

«Ужасный» мы народ?

Клевета на Грозного Царя перешла и на весь русский народ, на наш национальный характер с далеко идущими выводами: если мы грозного царя не считаем «ужасным», если у нас может быть даже положительное к нему отношение, тогда мы сами народ «ужасный».

Писали, например, так:

«Народ легко мирился с его казнями. Грозный только увеличил жестокость инстинктов и нравов, господствовавших в его стране. Он бросал на русскую землю кровавое семя… Презрение ко всякой справедливости и законам…»

Из чего вытекали эти западные трактовки? Из гордыни Запада, ослеплявшей его духовное зрение. Гордыня учила его – и продолжает учить – тому, что всё, что не принимает западных понятий о жизни, что стремится к сохранению своей самобытности и независимости от Запада, ошибочно и ущербно. А дальше – можно говорить и о покорении этого «неправильного» народа внешней силой или изменой. Что и задумывалось, и делалось все эти века, и по-прежнему стоит на повестке дня.

Гордыня – главное проявление духовного повреждёния Запада, которое выразилось в многочисленных ересях, а теперь привело к явному отказу от Христа, от Его правды.

Гордыня не может понять смирения, оно ей кажется слабостью или глупостью.

Искажённое понимание правления Царя Иоанна Васильевича, характера русского народа, в основе чего лежит непонимание духовной сути Евангелия, отвержение главных Христовых заповедей о несении креста, об отвержении себя, о нищете духовной, о нестяжательности и искании прежде всего Царствия Божия и правды его (Мф. 6, 33) – того, что определило душу русского народа, – довлеет над западным заблуждением не только относительно понимания смысла жизни, но и определило глубокое непонимание сути русского человека, русской истории – с древних времён до сего дня. Это способствовало неприятию и у нас частью соотечественников самобытного русского мiроощущения, что является опасным для самого существования нашего народа.

Время пришло

Совершенно справедливым было бы возвращение Сталинграду его славного имени. Известно, что очень многие люди у нас этого хотят.

Мiр, конечно, загалдит. Но, может быть, и вспомнит, как с восторгом повторял это имя 80 лет назад – как свет надежды на своё освобождение. Об этом и сегодня говорят многочисленные названия этого города в западной Европе.

Да, есть люди, которые придерживаются иного мнения. Даже если их меньшинство – пришло ли для этого возвращения время? Не будет ли оно разделять наш народ?

Действительно, лучше было бы сначала официально вернуть исторически достоверный образ И.В.Сталина. Чтобы имя города, названного в его честь, никого не коробило, чтобы все его жители произносили его с благодарностью. Хотя вопрос касается всех граждан страны.

Дело это далеко не завершено. Тут ещё много работы, она идёт. Мы всё больше опираемся не на пропагандистские штампы, а на образ исторический, живой, который оставили нам те люди, которые с ним работали, общались. Так, может быть, нужно дождаться того дня, когда общество увидит более объективную картину того времени, когда возвращение имени городу не будет вызывать споров, не будет кого-то разделять?

Но только похоже на то, что споры вокруг этого имени не стихнут никогда. Они идут даже не столько относительно этой исторической личности – иначе бы они не были такими острыми. Они идут о том, о чём у нас в России спорили ещё до того, как Сталин родился. О том, какой путь лучше для страны: традиционный, русский, православный – или западнический. В чём главная цель исторического бытия нашего народа.

То же можно сказать и о мавзолее Ленина. Можно подумать, что когда-нибудь, когда нас уже не будет, наши потомки безстрастно решат: быть ли ему на Красной площади. Такого можно и не дождаться. А между тем уже сегодня мы должны оставить нашим детям и внукам историю нашей страны такой, какой она была, какой она им нужнее всего, какая помогает им любить свою Родину, беречь и защищать. Что же касается либерально-коммунистической легенды о том, будто Ленин и Сталин – по сути одно то же, то она не согласуется с историческими фактами. Во многих ключевых вопросах они были даже противоположны, и прежде всего в отношении к русской исторической традиции, к русскому духу.

Время возвращения имени Сталинграда пришло. Отношение к исторической личности Сталина в обществе за последние годы изменилось: согласно опросам, у большинства народа оно положительное. Что же говорить об отношении к имени города-героя?

Недавно было верно подмечено: «Умолчать о Верховном Главнокомандующем, празднуя Победу в Великой Отечественной войне, это всё равно, что умолчать об Александре Невском, празднуя Победу на Чудском озере, это всё равно, что умолчать о Димитрии Донском, празднуя Победу на Куликовом поле, это всё равно, что умолчать о Кузьме Минине и Дмитрии Пожарском, празднуя освобождение Москвы от польских интервентов».

Сталинград – одно из самых победных имён нашей истории. И не только имя города, но и того, в честь кого он был назван. Не имя Сталина бросает тень на имя города, но славное имя города и память сталинградской победы помогают справедливой исторической оценке того, кто нёс на себе главное бремя в те роковые годы. Их тяжесть хоть в малой степени помогают нам понять испытания, которые проходит сегодня наша страна.

Грозное имя Сталинграда напомнит и нам, и всему мiру о непобедимости русского оружия. Поможет побеждать в священной битве с фашизмом, которая вновь идёт на нашей земле.