Расследование убийства Царской семьи и сожжения Их честных останков

Часть 1

26.2. Роль КГБ СССР в открытии Г. Рябовым «царской» могилы в Поросёнковом Логу

Все действия Г. Рябова под контролем министра Н. Щёлокова не могли не быть известными КГБ и, видимо, контролировались и этой спецслужбой, поскольку она по своему статусу обязана была следить за всеми неординарными процессами, происходящими в других организациях СССР, и имела везде своих агентов. Работа Гелия Рябова в спецхране библиотек по теме убийства Царской Семьи также не могла остаться неизвестной соответствующим подразделениям КГБ, осуществлявшим контроль над библиотечным спецхраном.

Сам Н. Щёлоков, находясь в противостоянии и конкуренции с руководителями КГБ СССР, по многим вопросам тесно сотрудничал с ними, в том числе и на личном уровне. Его биограф Сергей Кредов в упомянутой книге «Щёлоков» из серии ЖЗЛ (2011 г.) рассказывает, что когда сын первого заместителя КГБ СССР Семёна Цвигуна пырнул какого-то человека ножом в живот и был задержан в Рязани, руководитель Рязанского УВД был лично вызван к Щёлокову, и тот, в присутствии самого Семёна Цвигуна, требовал от этого руководителя отпустить его сына, что впоследствии при участии прокуратуры СССР и было сделано.

И Щёлоков, и Цвигун были из «молдавского клана» Л. Брежнева и вместе работали в Правительстве Молдавской ССР с 1951 по 1957 год. Семён Цвигун как Первый заместитель Председателя КГБ СССР с 1967 года курировал управление контрразведки, военной контрразведки, управление по борьбе с идеологическими диверсиями и управление погранвойск СССР. Видимо, именно вместе с Семёном Цвигуном Николай Щёлоков задумал операцию по направлению Гелия Рябова на поиски «царской могилы».

Именно в 1979-1984 годах, когда сценаристом Гелием Рябовым велись раскопки в Поросёнком Логу, он параллельно активно сотрудничал с КГБ СССР, снимая серию телевизионных фильмов «Государственная граница» о формировании после революции советской пограничной службы, работу которой курировал генерал Семён Цвигун. В 1981 году этот фильм получает премию КГБ СССР по литературе и искусству. За всё время существования этой премии, ею были награждены лишь два десятка деятелей культуры и произведений. Вдобавок, фильм по сценарию Рябова получил премию КГБ, когда вышли лишь два фильма-серии из восьми, что явно выходило за рамки принятых тогда правил. Можно предположить, что работы по раскопкам в Поросёнковом Логу в то же время (1979-1980 год) могли послужить дополнительным основанием для этого награждения.

В своей книге «Как это было» (1998 г.) [54, с. 22] Г. Рябов указывает, что являлся сценаристом первых четырёх фильмов из серии «Государственная граница», а при создании пятого фильма его взгляды на начало Великой Отечественной войны с курировавшими его деятельность генералами КГБ разошлись, однако о полученной в 1981 году премии КГБ он «скромно» умалчивает. Как умалчивает и о том, что его работа над сериалом прекращается через некоторое время после загадочной смерти С. Цвигуна и увольнения Н. Щёлокова.

Князь Андрей Голицын вспоминает [68, с. 131]: «На встрече в ресторане Рябов сказал, а может быть, проговорился, что на первом этапе его консультировал популярный автор детективных историй – Юлиан Семенов, близость которого к чекистским кругам не составляла секрета».

По некоторым данным, Гелий Рябов был не только офицером МВД СССР, но и офицером КГБ.

Это подтверждает в определенной степени и само, явно приглаженное, описание знакомства Гелия Рябова с геологом Александром Авдониным в Екатеринбурге в 1976 году, когда он открыто объявляет свою цель – нахождение царской могилы человеку, которого видит первый раз и которого ему рекомендовало областное руководство УВД. Вот как Рябов описывает эту встречу в своей книге «Как это было» [54, с. 34-38]:

«На улице, у автомобиля, я прошу главного воспитателя свердловской милиции познакомиться с каким-нибудь серьезным, знающим краеведом. – Понял. Хотите узнать подробности [убийства Царской Семьи]. Есть такой. Завтра и отведу».

«Дверь справа, мой комиссар звонит, и я вижу на пороге человека средних лет с живым выразительным лицом и внимательным взглядом глубоко посаженных глаз. «Красивый парень… – отмечаю про себя. – Наверное, дамы в его присутствии готовы на все и сразу»».

«Что вас, собственно, интересует в нашем крае? – он [А. Авдонин] насторожен, слегка напряжён (позже выяснится, что виной этому мой милицейский «орден»)».

«Меня интересуют Романовы и все, что с ними связано. Мой новый знакомый, кандидат наук, геофизик, коллекционер, тут же приносит и дарит мне открытку 20-х годов с видом дома Ипатьева».

«Решаю сказать обо всём прямо».

«Попробуем отыскать секретное захоронение Романовых? Александр Николаевич Авдонин смотрит на меня с недоумением».

«Это вряд ли реально. Они, насколько я себе представляю, захоронены на районе Уралмаша, а там… Там давно стоят цеха, железные дороги проложены и вообще – чепуха это. Их никто и никогда не найдёт».

А. Авдонин по писаным и неписаным законам советского времени обязан был доложить руководству УВД и КГБ Свердловской области о сделанном ему Г. Рябовым предложении о поиске царской могилы и о предполагаемом незаконном вскрытии захоронения.

В своих показаниях прокурору В.И. Туйкову в 1991 году Александр Авдонин свидетельствовал [68, с. 102]: «Он [Гелий Рябов] спросил, знаю ли я место захоронения семьи Романовых. Я ему сказал, что предположения у меня есть, но требуются архивные материалы. Он пообещал мне помочь в этом вопросе, сказал, что ничего бояться не надо, так как будем работать под эгидой Щёлокова».

Князь Андрей Голицын полагает [68, с. 109-110]: «Если Рябову доверять, то надо всё время помнить, что дневник писался еще при советской власти и непосредственно во время «тайной операции» в Поросёнковом Логу. Третий день группа лиц приезжает из города, копает посреди дороги среди бела дня, рядом горит костер, возле которого они спокойно трапезничают, вокруг разложены черепа, позвонки, другие кости, бутылки с водой, тут же валяются шпалы, и ничего их не беспокоит, не волнует, ничего они не остерегаются, а времена еще суровые, брежневские».

Полная уверенность Г. Рябова в том, что его не накажут за прямое нарушение Уголовного кодекса при поиске и раскопках чужой могилы и не подвергнут остракизму за поднятие запретной темы об убийстве Царской Семьи означает, как и свидетельствовал А. Авдонин, что он действовал по прямому указанию и МВД, и КГБ СССР. В определённом смысле, то же самое можно сказать и о самом Александре Авдонине, которого Г. Рябову рекомендовал не кто-нибудь, а руководство Управления внутренних дел по Свердловской области. Это управление МВД одновременно должно было обеспечить общественный порядок в городе при варварском, незаконном сносе Ипатьевского дома, где были убиты Царственные Мученики.

В конце 1980 года Гелий Рябов развёлся со своей первой женой и женился тут же на второй (Ольге Рябовой), в которую, как он признавался, сильно влюбился [54]. Разводы в СССР не одобрялись, особенно среди членов компартии, которым являлся и Рябов. С первой женой Маргаритой Васильевной Рябовой (в девичестве Кондратьевой) он проводил раскопки в 1979 и 1980 году, она знала все о незаконных действиях своего мужа [1, гл.10]. В ситуации, когда муж уходит к другой, многие оскорблённые жёны способны на совершенно неадекватные поступки, лишь бы досадить изменнику (Одним из примеров подобного поступка можно считать книгу первой жены писателя Александра Солженицына: Н.А. Решетниковой «В споре со временем» (М.: Изд-во АПН, 1975), которую ей настойчиво предложило написать КГБ. В этой книге, весьма далёкой от объективности, Солженицын описан самовлюблённым, с тяжелым характером человеком. Таким образом, когда надо, КГБ активно использовало бывших жён в своих интересах, и Маргарита Рябова это прекрасно знала). Однако, Гелий Рябов совершенно спокоен и не волнуется об этом. Видимо, он был полностью уверен в том, что куда бы не написала на него донос его бывшая жена, его везде прикроют: и в МВД, и в КГБ, и в Прокуратуре СССР, ведь он выполнял задание высших руководителей СССР. Разрешение заниматься Царским делом ему согласовал сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, как свидетельствует Ирина Щёлокова, дочь министра.

На месте раскопок основного захоронения, 1979 год. Справа налево: Александр Авдонин, Галина Авдонина, Гелий Рябов, его супруга Маргарита, Геннадий Васильев

И Маргарита Васильевна Рябова в процессе развода (в конце 1980 или в 1981 году) действительно написала донос на своего мужа, о чем сообщается всё в той же книге Натальи Розановой [71, с. 219], которую, как уже говорилось, составляли и редактировали сам Гелий Рябов и его вторая жена Ольга Рябова, а также следователь В.Н. Соловьев: «Жена Гелия Трофимовича, Маргарита Васильевна (ныне покойная), написала письмо на имя председателя Комитета Госбезопасности Ю.В. Андропова. В своем послании она придала действиям Рябова политическую окраску, сообщив, что он ищет останки Царской Семьи с целью скомпрометировать советскую власть. С позиции властей Рябов и его единомышленники, конечно же, совершили тяжкое уголовно-политическое преступление… делу не дали хода» (эти материалы запрашивались Генеральной прокуратурой РФ в 1990-е годы [прокурором-криминалистом В.Н. Соловьевым]; именно тогда Рябову стало известно, что ему могло угрожать десятью годами раньше).

Ю.В. Андропов, Л.И.Брежнев и Н.А.Щелоков – коллеги по совместной работе

Делу Гелия Рябова по доносу его первой жены Андропов не дал ходу ни тогда, когда поступил донос, ни позже, после декабря 1982 года, когда уже умер Л.И. Брежнев и был уволен с поста министра покровитель Рябова Щёлоков. Не дали хода потому, что Г.Рябов выполнял программу, согласованную не только МВД, но и КГБ СССР, и ЦК КПСС. Напротив, как уже отмечалось, именно тогда, в 1981 году получил премию КГБ СССР фильм «Государственная граница», из восьми частей которого были закончены только две, сценаристом которых был Гелий Рябов вместе с Алексеем Нагорным. И вместо ареста в составе съёмочной группы Рябов получил эту премию. Сами эти две серии, как и дальнейшие, были весьма посредственными на фоне других подобных советских фильмов и не шли, например, ни в какое сравнение с сериалом «Семнадцать мгновений весны», также получившим премию КГБ СССР в 1978 году (отметим: за полностью законченный сериал и спустя пять лет после выхода на экран).

Наталья Розанова (или сами Ольга и Гелий Рябов) пишут, что «уже близилось новое время и начало краха советского государства», поэтому доносу не дали хода, однако это не так. Ю.В. Андропов (на имя которого написан донос) возглавлял КГБ до мая 1982 года, и ни в 1980, ни в 1982 годах никаких признаков приближения нового времени и в помине не было, до перестройки оставалось еще шесть лет. Авторы также объясняют спасение Г.А. Рябова от уголовного дела в 1981 году помощью Святителя Николая Чудотворца. В книге Розановой рассказывается о том, что Г.Рябов был хорошо знаком с настоятелем храма святителя Николая в Пыжах протоиереем Александром Шаргуновым и передавал в этот храм очень щедрые пожертвования – 20 тыс. рублей (10-летняя зарплата среднего служащего в начале 1980-х годов). В действительности, протоиерей Александр Шаргунов стал настоятелем московского храма Святителя Николая в Пыжах в 1991 году, а с Г.Рябовым познакомился только в 1989 году, о чём сам он рассказал в своем интервью 4 октября 2021 года на «Русской народной линии». К этому времени Юрий Андропов был уже пять лет в могиле. Поэтому ни первая, ни вторая версии спасения Г. Рябова от преследования КГБ в 1981 году, изложенные Н.Розановой, не находят своего подтверждения. Остаётся самое простое: либо высшее руководство КГБ СССР знало о том, что Г. Рябов выполняет программу, одобренную лично Л.И. Брежневым, и согласовало эту программу, либо само участвовало в разработке и реализации этой программы.

В книге воспоминаний Гелия Рябова «Как это было», изданной в 1998 году, уже после захоронения «екатеринбургских останков» в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, автор, видимо, счёл свою миссию по подлогу останков выполненной и открыто изложил свое отношение к Императору Николаю II и его царствованию:

«23-летнее царствование Николая II имело множество тёмных, попросту ужасных сторон. Царь осознанно вызвал к жизни силы самые дикие, невежественные, злобные. Он полагал, что «природный монархизм» этих сил укрепит его царствование. Наивное заблуждение, увы…» [54, с. 124].

Конечно при таком отношении к монарху в конце 1970-х годов, во времена СССР, Гелий Рябов не мог рисковать своей карьерой и жизнью ради «христианского погребения» якобы царских останков.

По инициативе Председателя КГБ СССР Юрия Андропова (многие страницы биографии Ю.В. Андропова до сих пор засекречены, свою фамилию будущий Председатель КГБ получил по своему первому отчиму, его мать Евгения Карловна Флекенштейн была удочерена богатой московской купеческой семьей Флекенштейнов, переехавших в Москву из Финляндии, и работала учителем музыки; отец, по некоторым данным, был офицер Царской армии и воевал на стороне белых; с такой биографией Андропов не смог бы попасть в высшее руководство страны и партии, если бы не покровительство известного большевицкого деятеля Отто Куусинена, родившегося в Финляндии и в юности состоявшего в масонской ложе) и за его подписью в 1975 году Политбюро ЦК КПСС приняло решение о сносе дома Ипатьева в Свердловске (Екатеринбурге). Одной из причин этого решения была названа необходимость прекратить начавшееся посещение дома иностранными туристами, приходившими к этому дому отдать дань памяти Царской Семье. В то же время, это решение не исполнялось в течение двух лет. Многие местные свердловские коммунисты открыто выступили против сноса Ипатьевского дома, считая его «памятником революции, уничтожившей Царя», своеобразным «местом своей силы».

Снос Дома Ипатьева в Екатеринбурге 17сентября 1977 г., вся семья бульдозериста, сносившего этот дом, умерла в течении года после сноса дома

Постановление Политбюро было выполнено только новым Первым секретарем Свердловского обкома КПСС Борисом Ельциным, назначенным на должность в ноябре 1976 года. Снос был произведен через 10 месяцев после этого назначения. Ельцин лично добился срочного вывода дома Ипатьева из перечня исторических памятников республиканского значения, утверждаемого Советом министров РСФСР, и в сентябре 1977 года Ипатьевский дом был снесён. Работы по сносу шли один день и одну ночь. Поэтому есть основание полагать, что и о миссии Гелия Рябова и Александра Авдонина первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин знал еще тогда, в конце 1970-х годов. Возможно, именно поэтому, будучи уже Председателем Верховного Совета РСФСР, он благосклонно отнёсся к обращению к нему Александра Авдонина в августе 1990 года и в начале 1991 года об открытии якобы «царской» могилы в Поросёнковом Логу.

Открытие подложной «царской» могилы могло быть для некоторых коммунистических руководителей некой «разменной картой» с западными странами, в том числе с Англией, Германией, Данией, королевским Домам которых члены Царской Семьи приходились родственниками. Кто-то из коммунистического руководства мог полагать, что необходимо вести борьбу с самозванцами на Царский Престол и для этого тоже «царская» могила могла пригодиться. Могли быть и другие далеко идущие планы, связанные с борьбой с возможным возрождением православной монархии в России, борьбой с Церковью, которая за рубежом в 1970-е годы уже готовила прославление Царственных Мучеников как святых.

Но, скорее всего, в рамках разрядки «международной напряженности» и установления более тесных связей со странами Запада, руководители СССР могли, решив уничтожить Ипатьевский дом в Екатеринбурге, чтобы предать забвению это место кровавого преступления, в то же время, приветствовать находку «общественностью», «интеллигенцией» «царской могилы» для символического торжественного «перезахоронения» с приглашением глав иностранных держав и Королевских домов. Коммунистическое руководство могло не опасаться почитания «царской могилы», в которой находились лжемощи, прекрасно осознавая, что благодать исходит лишь от настоящих святых мощей, которые находятся в Брюссельском храме-памятнике в честь Иова Многострадального (автор заблуждается в храме-памятнике в Брюсселе нет костных останков, найденных Н.А. Соколовым на Ганиной яме. – Ред.), а не от фальшивых, и посему широкого церковного почитания этой могилы не возникнет, а раскол в ряды православных это точно внесёт, так как многие будут придерживаться выводов следователя Царской школы Н. Соколова и православного монархиста генерала Михаила Дитерихса. Любой раскол и разделения в Церкви также были весьма выгодны коммунистам, боровшимся за ее уничтожение в соответствии с программой КПСС.

26.3. Особые обстоятельства публикаций в 1989-1990-х годах на тему открытии «царской» могилы Г. Рябовым

То, что заготовка по Царскому делу, с одобрения Леонида Брежнева проведенная Николаем Щёлоковым при участии Семёна Цвигуна и самого Юрия Андропова, сработала по партийному приказу в 1989 году, свидетельствует князь Андрей Голицын, член Правительственной комиссии по исследованию царских останков [68, с. 123-125]: «Тотчас после возвращения советского генсека [Михаила Горбачева – ставленника Юрия Андропова] в Москву [после встречи с Английской королевой Елизаветой II в начале апреля] в 1989 году, на которой королева поставила вопрос о раскрытии обстоятельств убийства Царской Семьи], в том же апреле, на публичной арене с сенсационной находкой Царского захоронения появился Гелий Рябов (то есть, что открытие Рябова и повести в журналах «Родина» и «Огонек» [Радзинского] заранее были подготовлены).

Здесь очень важно еще раз вспомнить, что публичное явление Рябова произошло в советское время, и что никто тогда 6-ю статью Конституции не отменял. ЦК КПСС с Политбюро во главе осуществлял верховную власть, КГБ функции свои не утратил, цензура, несмотря на «перестройку» и некоторое послабление, продолжала определять рамки дозволенной свободы, а коммунистическая идеология неизменно утверждала «социалистический выбор», вместе с «бессмертным ленинизмом», о чем не переставал со всех трибун провозглашать Горбачев. Страна в 1988-1989 годах «еще была оккупирована большевизмом». Так писал в своих воспоминаниях соратник Горбачева, А.Н. Яковлев, в свое время «непосредственный куратор идеологии». Понятно, что в 1989 году никакая серьезная политическая акция без кураторства Отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС и других контролирующих органов, инициативой каких-то частных лиц, тем более публично, произойти не могла. И если внимательно проанализировать все, что связано с историей Царских останков, то становится очевидным, что не с небес свалился вдруг в одночасье Гелий Трофимович.

На олимп всемирной славы вознесён он был советской властью, которая и определила его в авторы сенсационного открытия. Тогда Рябов полностью соответствовал по всем своим анкетным данным столь деликатной роли: происхождения социально близкого, сам бывший следователь, со связями в верховных кругах правоохранительных органов, конечно, член родной партии и к тому же певец «революционной романтики», а значит, что с идеологией все в порядке и в сочинительстве имелся достаточный навык».

Журнал «Родина» был создан в структуре главной партийной газеты «Правда» осенью 1988 года, и его первый номер вышел в январе 1989 года, то есть за три месяца до выхода статьи Г. Рябова. Как вспоминал сам Г. Рябов, решение о публикации его статьи «Принуждены Вас расстрелять» принимал сам главный редактор «Правды» член ЦК КПСС Виктор Афанасьев, сославшись на то, что «другие всё равно опубликуют»[54, с. 171]. Со слов Г. Рябова, материал Афанасьеву представил заместитель главного редактора журнала Владимир Долматов. Под «другими» главный редактор «Правды» мог справедливо подразумевать В. Коротича и Е. Яковлева, людей секретаря ЦК КПССС А.Н. Яковлева.

В тех же номерах журнала «Родина» (№4-5) в поддержку находки Гелия Рябова выступает главный научный сотрудник Института российской истории Академик Наук Генрих Зиновьевич Иоффе, защитивший в 1978 году докторскую диссертацию по теме «Крах российско-монархической контрреволюции». Сей советский историк в 1980-х годах активно клеветал на противников большевиков, на монархистов и на саму Царскую Семью в своих книжках: «Колчаковская авантюра и ее крах» (М.: Мысль, 1983), «Великий Октябрь и эпилог царизма» (М.: Наука, 1987), «Революция и судьба Романовых» (М., Республика, 1992) и явно не был поклонником монархии и почитателем Царской Семьи. Зато по заказу советских спецорганов мог легко написать любую наукообразную клевету на Российскую Империю и самого Императора. В своих книгах Г. Иоффе, проживающий с 1995 года в Монреале в Канаде, взахлеб рассказывает, как плохо жилось русскому народу при Царской власти, но и как хорошо и сытно жилось Царской Семье накануне расстрела в Екатеринбурге, и пытается убедить читателя, что большевики вынужденно, чуть не со слезами на глазах убивали Царскую Семью.

Тогда же, 16 апреля 1989 года в номере 16 популярной тогда газеты «Московские новости», возглавляемой Егором Яковлевым, на 16 странице (это странное совпадение трех чисел 16 напоминает действия каббалистов, использующих магию чисел) выходит интервью Гелия Рябова на тему найденной им якобы «царской» могилы и версии Покровского-Юровского. В течение 1989 года Г. Рябов выступает с такими же сообщениями на радио, телевидении, в Политехническом музее. Его выступления проходят во многих залах в Москве и по всей стране. Ясно, что сам Гелий Рябов подобную пиар-компанию в то время организовать никак не мог.

Примерно тогда же, в мае 1989 года, в перестроечном журнале «Огонек» (№21), главным редактором которого был Виталий Коротич, появляется статья известного советского драматурга, историка по первоначальному образованию, Эдварда Радзинского об убийстве Царской Семьи, в которой он публикует полностью один из вариантов Записки Покровского-Юровского (почти весь текст Записки Покровского-Юровского уже был опубликован Г. Рябовым в 4 и 5 номерах журнала «Родина» за 1989 год) и указывает, что в ней есть приписка о месте могилы в Поросёнковом Логу. Радзинский указывает и место в Госархиве Октябрьской революции, где хранится эта Записка. То есть, фактически, открывает доступ любому допущенному в этот архив месторасположение могилы, которую Покровский и Юровский пытаются представить «царской».

Мать Эдварда Радзинского Софья Юлиановна долгие годы работала следователем по особо важным делам НКВД. А сам Радзинский «прославился» своей беллетристикой: русофобскими романами на историческую тему (царствование Иоанна Грозного, Александра II, Николая II), неоднократно подвергавшимися критике со стороны профессиональных историков. В частности, профессор А. Боханов в своей книге «Правда о Григории Распутине» (М.: РИЦ, 2011) указывал на сфальсифицированные Э. Радзинским исторические факты и его клевету на Царскую Семью и Царского Друга – Григория Распутина-Нового. Доктор исторических наук Л.А. Лыкова в своей книге, изданной в 2007 году, заявила, что Радзинский, первым опубликовавший Записку цареубийцы Я.М. Юровского, намеренно исказил ее текст и не прокомментировал этот «ценнейший источник» (Лыкова Л.А. Следствие по делу об убийстве российской императорской семьи. М.: РОССПЭН, 2007, с. 92). Доктор исторических наук А.В. Репников отмечал тогда же в рецензии на книгу Лыковой: «…не выплескиваем ли мы вместе с водой и ребенка, когда судим об истории исключительно «по Радзинскому». О том, как Радзинский исказил цитату из дневника Николая II, переделав «Господи… УМИРИ Россию» в «Господи… УСМИРИ Россию», как-то уже и писать неловко. Этот случай [фальсификации исторических источников] стал хрестоматийным среди историков» (Репников А. «…Государя тут жгли» // Литературная Россия. – 20 июля 2007. - №29).

Эдвард Радзинский, 2022 год

Эдвард Радзинский на долгие годы останется конкурентом Гелия Рябова по теме захоронения в Поросёнковом Логу.

Такое синхронное вбрасывание во весь мiр информации об обстоятельствах убийства Царской Семьи, о расследовании этого убийства и возможного захоронения останков, произведённое связанными со спецслужбами драматургами Рябовым и Радзинским, а также большевицким историком-клеветником Иоффе, несомненно, произошло по указанию ЦК КПСС и советских спецслужб.

Напомним, что, как описано в главе 3 настоящей книги, спустя три месяца после публикаций Гелия Рябова в «Московских новостях» и журнале «Родина», в ночь на 17 июля 1989 года на месте снесённого большевиками Ипатьевского дома в Екатеринбурге по инициативе Анатолия Верховского прошло молитвенное стояние, в котором участвовало примерно 200-300 человек. Оно было жёстко разогнано ОМОНом и милицией. Одиннадцать человек, в том числе Анатолия Верховского, арестовали и должны были судить. И лишь вмешательство мiровой общественности, в том числе представителей РПЦЗ, узнавших об этом беспределе, спасло от тюрьмы православных, молившихся Царственным Мученикам.

А.М.Верховский, 2007 г.

Вероятно, такие же последствия, то есть арест и уголовное преследование, могли ожидать и Г. Рябова с А. Авдониным после их публичного заявления о раскопках якобы «царской» могилы в Поросёнковом Логу, если бы они не действовали при этом по указанию представителей ЦК КПСС и КГБ СССР.

Скорее всего, кампания по продвижению в СМИ версии Покровского-Юровского с помощью Г. Рябова и Э. Радзинского готовилась еще в процессе подготовки визита Михаила Горбачева в Великобританию, когда, как это принято в дипломатических сферах, заранее обсуждались вопросы, которые станут предметом переговоров высоких сторон. И сразу после возвращения Михаила Горбачева последовал ответ на просьбу королевы Елизаветы II.

Историк Леонид Евгеньевич Болотин, 2020 год

Упомянутыми статьями и интервью дело не ограничилось. На протяжении 1989-1990 годов в СССР, как уже отмечалось, была развернута мощная пиар-кампания в поддержку открытию Г. Рябовым «царской могилы». При этом, как свидетельствует Л. Болотин [22, с. 74], оппонентам Г. Рябова известному зарубежному историку, профессору Павлу Пагануцци, уральскому историку Игорю Непеину прямо отказывают в публикации их статей на эту тему в советской печати, в том числе и в либеральном журнале «Огонёк». Но драматургу Э. Радзинскому страницы «Огонька» были открыты – в январе 1990 года в журнале №2 публикуется продолжение его статьи «Расстрел в Екатеринбурге».

Первые печатные статьи русских православных историков на эту тему с возражениями Г.Рябову появились в СССР только через год, да и то в фактически подпольном самиздатовском альманахе «Царь-Колокол», получившем относительно широкое распространение в православной среде. И только после падения СССР подобную позицию православные историки смогли высказывать во вновь созданных в РФ малотиражных независимых изданиях.

Описанная пиар-кампания по екатеринбургским останкам явно направлялась и финансировалась ЦК КПСС и советскими спецслужбами, активно действовавшими в те годы. Никаких других сил, способных организовать в 1989-1990 годах подобную кампанию в СМИ, в советской стране не было. Они начали появляться уже в процессе развала СССР в 1991 году и позднее, после развала Союза советских социалистических республик [22, с.75].

Работу партийных и советских государственных СМИ курировал отдел пропаганды ЦК КПСС и соответствующие подразделения КГБ СССР. По партийной линии возглавлял эту работу в 1989 и 1990-х годах секретарь ЦК КПСС А.Н. Яковлев, который, как уже отмечалось, еще в 1964 году собирал все материалы по цареубийству, в том числе Записку Покровского-Юровского и воспоминания цареубийц М. Медведева-Кудрина, Г. Никулина, Кулакова, И. Родзинского. [75] А.Н. Яковлев лично беседовал с ними и в определённой степени разбирался в этом вопросе.

После его неудачной статьи в «Литературной газете» под названием «Против антиисторизма», в которой, как обычно, воскрешалась «вера» в марксизм-ленинизм, но содержалась резкая критика писателей-почвенников и национальных традиций русского народа («Особым смыслом исполнен приближающийся пятидесятилетний юбилей Союза советских Социалистических Республик. Эти полвека – блестящее доказательство той истины, что история человечества развивается по восходящей линии, в полном соответствии с объективными законами общественной жизни, открытыми великими учеными К. Марксом и Ф. Энгельсом». «Во многих стихах мы встречаемся с воспеванием церквей и икон, а это уже вопрос далеко не поэтический». «Мы не забываем, что под сводами храмов освящались штыки карателей, душивших первую русскую революцию… самая «демократическая» религия в конечном счете реакционная, представляет собой идеологию духовного рабства», – писал А.Н. Яковлев в этой статье), позиция А. Яковлева была признана перегибом. По решению Политбюро ЦК КПСС, в начале 1973 года он был отправлен в «почетную ссылку» ‑ послом в Канаду. Андропов поддерживал тесные отношения с Яковлевым и после этого [75, с.265]. Десять лет спустя, когда Юрий Андропов стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, А. Яковлев по инициативе секретаря ЦК М. Горбачева и поддержке самого генсека вернулся в Москву и возглавил значимый Институт Мировой экономики и международных отношений Академии Наук СССР. Ю. Андропов также доверил А. Яковлеву возглавить важнейшую группу партийных специалистов по разработке новой программы КПСС. Видимо уже тогда Андропов посвящает Яковлева и в план подготовки открытия Г. Рябовым и А. Авдониным якобы «царской» могилы.

Александр Яковлев и Михаил Горбачев, 1984 год

В мае 1985 года, после назначения Михаила Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС, новый генсек продвигает Александра Яковлева на пост секретаря ЦК по идеологии.

Как пишут в своих воспоминаниях главный редактор «Огонька» Виталий Коротич (Виталий Коротич // Википедия, Интервью ВВС (примечание 11) ) и его оппонент Аркадий Галинский («О смелых главных редакторах»), а также главный редактор «Московских ведомостей» Егор Яковлев («Секрет однофамильца», М., 2009), в период гласности и перестройки в 1988-1991 годах все существенные темы, поднимаемые в этих центральных изданиях, так или иначе согласовывались с А.Н. Яковлевым, либо напрямую исходили от него самого. И его однофамилец Егор Яковлев, и Виталий Коротич были, что называется, людьми Александра Яковлева и занимали свои должности благодаря его поддержке [75, с. 259,263]. А советский историк Генрих Иоффе входил в группу, занимавшуюся написанием нового партийного учебника по истории КПСС и регулярно лично общался с А.Н. Яковлевым (Г.Иоффе откровенно пишет в своих изданных в Иерусалиме воспоминаниях о том, что советские историки по событиям XX века получали указания как им надо преподносить те или иные события от ЦК КПСС, а их задача была подогнать факты к спущенной им концепции, не заботясь о поиске Истины. Одну из глав своих воспоминаний Иоффе прямо назвал: «В истории истин нет – есть проблемы» [81, с. 221]; вспоминает Иоффе и свое знакомство в 1989 году с Гелием Рябовым, видимо, по работе над статьями о Царской Семье). В своей второй статье «Расстрел в Екатеринбурге», напечатанной в №2 «Огонька» от 1990 года, Эдвард Радзинский приводил отрывки расшифровок, сделанных в 1964 году в Радиокомитете СССР магнитофонных записей цареубийц Григория Никулина и Исайи Родзинского, и заявлял, что эти записи предоставил человек, имя которого он назвать не может. Однако, предоставить их мог только один человек – секретарь ЦК КПСС А.Н. Яковлев, готовивший эти записи в Радиокомитете в 1964 году.

А.Н. Яковлев участвовал в подготовке визита М.С. Горбачева в Англию и 6 апреля 1989 года сам сопровождал генсека, прилетевшего в Лондон. Одной из тем, обсуждавшихся во время этого визита, было известное требование Королевского Дома Англии о расследовании в России цареубийства. Видимо, именно А.Н. Яковлев организовал PR-кампанию по освещению расследования обстоятельств цареубийства и нахождении «царской» могилы. Конечно, принимало в этом участие и КГБ СССР, имевшее свои задачи и материалы по этой теме. Напомню, в КГБ фактически дублировались многие отделы ЦК КПСС, в том числе, отдел пропаганды.

Английская королева Елизавета II и Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Лондон, апрель 1989 года

Самого Александра Яковлева отличала явственно прозападная позиция в процессе проведения перестройки в СССР. Он также в эти годы курировал отношения между СССР и Израилем. О себе А.Н. Яковлев рассказывал, что был крещен в детстве, но даже молитву «Отче наш…» не знал и полагал, что и для других крещёных ее знать необязательно [75, с. 267]. Продолжая в целом направление, заданное в его ранее упомянутой статье 1972 года «Против антиисторизма», где он резко критиковал русских патриотов, выступавших за национальные традиции, в годы перестройки А.Н. Яковлев активно выступал против национально-патриотического движения в России. Об этом он писал в своих воспоминаниях [75]. Еще ярче это показано в известной статье Леонида Радзиховского[1] «Еврейский заступник», опубликованной 18 октября 2020 года в журнале «Лехаим». Возможно, статья Леонида Радзиховского даёт дополнительные объяснения, почему при Александре Яковлеве доступ в СМИ для работ русских православных историков по царской теме был закрыт. (Кстати, Радзиховский резко осудил воссоединение Крыма с Россией, назвав Россию агрессором и захватчиком в своем выступлении на радиостанции «Эхо Москвы» 13 марта 2014 года. Вот такая «патриотическая» позиция у типичного представителя «пятой колонны» в нашей стране. Воля к воссоединению, проявленная русским людьми на крымском референдуме в марте 2014 года для Радзиховского является агрессией).

В СССР на протяжении 70 лет коммунистические власти зомбировали население царененавистнической пропагандой. Поэтому, даже продвижение фальшивой «царской» могилы в советских СМИ требовало определённой их перестройки. Решая непростую задачу снятия в советском обществе табу с обсуждения незаконного убийства большевиками Царской Семьи, А.Н. Яковлев, естественно, пошел по пути версии Покровского-Юровского, явно уменьшающей сотворенные большевиками изуверства при цареубийстве (в том числе усечение честных Царских глав и сожжение Их честных останков), отвергнув результаты расследований следователя Н. Соколова и генерала М. Дитерихса, которые ему должны были быть известны. Тем более, что почва для этого уже была заранее подготовлена и им самим в 1964 году, и в ходе спецоперации Н. Щёлокова – Г. Рябова в 1976-1980-х годах.

Для решения стоящих перед М.С. Горбачевым и А.Н. Яковлевым задач по установлению дружественных отношений с западными странами, совсем не обязательно было проводить настоящее расследование большевицких злодеяний, совершившихся в июле 1918 года в Екатеринбурге и его окрестностях. Более того, такое объективное расследование в СССР было невозможно даже в перестройку, поскольку у власти по-прежнему находились духовные наследники цареубийц. В то же время, обнаружение «царской» могилы (пусть на самом деле фальшивой) вполне решало те задачи, которые стояли перед руководителями СССР для улучшения отношений с Великобританией и западными странами и, в то же время, в определенной степени смягчало восприятие большевицких изуверств – отчленения честных Царских глав и сожжение Их останков в Ганиной Яме.

Продолжение следует