1. Пролог
В постановлениях Синода Русской Православной Церкви 1993, 1995, 1997 и 1998 годов неоднократно указывалось на необходимость всестороннего научного исследования обстоятельств гибели Царской Семьи и проведения суда над цареубийцами. Именно о комплексной экспертизе говорил в своем докладе на научной конференции в Царском селе в 1998 году профессор Александр Бастрыкин, нынешний глава Следственного комитета РФ. Подобные решения принимали Архиерейские Соборы 2016 и 2017 годов, указывавшие на необходимость проведения именно комплексной экспертизы обстоятельств этого злодейского убийства (а не просто набора отдельных экспертиз) и опубликования материалов этой комплексной экспертизы для широкого их обсуждения. В Постановлениях Синода РПЦ от 6 октября 1995 года и 17 июля 1997 года были сформулированы 10 вопросов к Правительственной комиссии и Генеральной прокуратуре РФ, без получения ответов на которые говорить об идентификации останков нельзя. Вопросы касались обстоятельств убийства Царской Семьи, в том числе стоматологической экспертизы членов Царской Семьи и екатеринбургских останков, возможного ритуального характера злодейского убийства Царской Семьи и усечения честных глав членов Царской Семьи. В Постановлениях от 16 июля 1993 года и 6 октября 1995 года Синод РПЦ счел целесообразным создание международной экспертной комиссии с включением в ее состав независимых специалистов в области судебной медицины, антропологии и криминалистики, рекомендовал Правительственной комиссии и следствию Генеральной прокуратуры РФ взаимодействовать с Русской Зарубежной Экспертной Комиссией во главе с Петром Колтыпиным-Валловским.
На научно-исторической конференции, проведенной 27 ноября 2017 года в московском Сретенском монастыре ряд архиереев, в том числе митрополит Казанский Феофан (Ашурков), напомнили о необходимости исследования ритуальной версии убийства Царской Семьи в соответствии с постановлениями Синода 1995 и 1997 годов. Данную позицию поддержали руководивший конференцией Патриарх Московский и всея Руси Кирилл и секретарь Церковной комиссии епископ, ныне митрополит, Тихон (Шевкунов).
Имея, фактически, такое благословение, православные ученые (судебные медики, генетики, стоматологи и историки) в течение последних десятилетий исследовали обстоятельства убийства Царской Семьи, делали доклады на научных конференциях и опубликовали целый ряд монографий и научных статей на эту тему [5, 12]. Более подробные ссылки на эти труды будут приведены ниже. В рамках проведенных исследований и экспертиз применялся комплексный подход, предусматривающий, в частности, сопоставление всех экспертиз с историческими источниками: с историко-архивной и исторической экспертизами, как и рекомендовал профессор Александр Бастрыкин в докладе 1998 года [4]
Как учат нас святитель Иоанн Шанхайский, праведный Иоанн Кронштадтский, преподобные Анатолий, Нектарий и другие Оптинские старцы, благочестивые подвижники нашего времени старцы Николай Гурьянов, Кирилл Павлов и многие другие, «судьба Царя – судьба России». Всякие ошибки в Царском деле, тем более, в деле обретения мощей Царственных Страстотерпцев, может очень дорого обойтись и Церкви, и России, и всему русскому народу.
Данное исследование основано на достоверных исторических данных, документальных первоисточниках, на материалах следствия Н. Соколова (шедшего с 1918 по 1924 годы), на материалах (прежде всего, экспертизах) современного следствия [4], ведущегося с перерывами с 1993 г., а также на результатах исследований, экспертиз, натурных испытаний и криминалистических экспериментов профессиональных независимых экспертов.
Царский крестный ход 17 июля 2018 года. Святейший Патриарх Кирилл ведет крестоходцев к монастырю Ганина Яма (не сворачивая к Поросенкову Логу)
Выводы проведенного исследования полностью опровергают так называемую «версию Покровского-Юровского» о захоронении останков Царской Семьи в Поросенковом Логу под Екатеринбургом, которой с 1993 года придерживается современное следствие (до 2015 года — следователь В. Соловьев, с 2015 года — следователь М. Молодцова) и подтверждают выводы следствия Н. Соколова о ритуальном характере убийства всей Царской Семьи, усечении честных Царских глав и сожжении честных останков в Ганиной Яме злодеями-большевиками.
Публикуемое исследование ученых содержит научно-обоснованное непротиворечивое изложение событий, действительно происходивших 17-19 июля 1918 года.
В данной работе не рассматриваются и не обсуждаются версии спасения кого-либо из членов Царской Семьи, обоснованно отвергнутые следователем Н. Соколовым и всем научным сообществом. Большинством историков, в том числе и Сергеем Фоминым [9, 10, 11, 39], установлено, что провокации по созданию многочисленных версий спасения кого-либо из Царской Семьи были организованы ЧК и ГПУ с целью раскола русских патриотических сил в эмиграции, а также раскола Русской Церкви как в России, так и Заграницей.
В этой книге по возможности не повторяются глубокие исследования Царского дела, изложенные в известных монографиях Сергея Фомина, Петра Мультатули, Олега Платонова, Леонида Болотина, которые автор-составитель рекомендует прочитать тем своим читателям, которые еще не ознакомились с ними.
В соответствии с вышеуказанными Постановлениями Синода и Архиерейских Соборов мы публикуем данные научные исследования: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19).
Часть 6. Операция ЦК КПСС и советских спецорганов по нахождению представителями общественности фальшивой «царской» могилы в Поросенковом Логу в 1976-1991 годах
26. Кто они, заказчики и исполнители обнаружения захоронения в Поросенковом Логу под Екатеринбургом?
В главе 10 трехтомника СК РФ[2] от октября 2021 года приведены тщательно отобранные цитаты из воспоминаний «первооткрывателя» екатеринбургских останков Гелия Рябова и близких ему людей, рисующие удивительную и благостную картину: во времена брежневской эпохи «развитого социализма» якобы глубоко верующий кинодраматург Г. Рябов вдруг увлёкся поиском «царской» могилы и на свой страх и риск, вместе с А. Авдониным и другими своими новыми знакомыми пустился с 1976 года на ее поиски. А подтолкнул его, якобы случайно, к этому поиску министр внутренних дел СССР Н. Щёлоков. Сам Н. Щёлоков в трехтомнике СК РФ характеризуется как «человек с разносторонними интересами, увлекавшийся историей, музыкой, живописью, поддерживающий дружеские связи с музыкантом М.Л. Ростроповичем, певицей Г.П. Вишневской, писателем А.И. Солженицыным, художником И.С. Глазуновым, архиепископом Саратовским и Вольским Пименом», и даже якобы почитающим Царскую Семью [2, с. 213 и с.267]. По мнению составителей трехтомника СК РФ, в процессе поисков и находки могилы в Поросенковом Логу, Г. Рябов преобразился, понял неправоту чекистских методов убийства невинных людей, стал почитателем Императора Николая II и его Семьи, всего Царского рода Романовых.
Однако, при рассмотрении первоисточников, открывается совсем другая картина деятельности советского министра Н. Щёлокова, советского кинодраматурга Г. Рябова и его соратников, а также, видимо, иные цели, которые преследовали эти коммунистические деятели, искавшие могилу в Поросёнковом Логу. Первоисточники опровергают позицию составителей главы 10 трехтомника СК РФ в отношении характеристики Н. Щёлокова, Г. Рябова и целого ряда их соратников.
26.1. Инициатор и заказчик раскопок Гелия Рябова и Александра Авдонина в 1976-1980 годах в Поросенковом Логу – Министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков
Николай Щёлоков (1910-1984), с 1968 по 1982 год — глава МВД СССР, соратник Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, с которым он работал и в Днепропетровске, и в Молдавии. Еще более тесные и доверительные отношения сложились у них, когда один из руководителей подразделений МВД (впоследствии первый заместитель Н. Щёлокова) Юрий Чурбанов в 1971 году стал зятем Л. Брежнева. По некоторым данным, в 1950-х годах Л. Брежнев стал крёстным отцом сына Н. Щёлокова, то есть стал кумом будущего министра.
Николай Щёлоков был, несомненно, по-своему талантливым советским министром. Он много сделал для предупреждения преступлений и укрепления советского правопорядка в государстве, повысил статус работников правоохранительных органов, престиж милиции, серьёзным образом развил систему образования МВД: создал 17 ВУЗов и даже академию, куда были приглашены квалифицированные преподаватели. Министр активно сотрудничал с советской творческой интеллигенцией, приглашал ее работать на повышение уровня работников внутренних дел. В рамках этого сотрудничества появились известные книги, фильмы, в том числе телевизионные сериалы «Следствие ведут Знатоки» (1970-1989), «Рождённая революцией» (1974-1977), «Место встречи изменить нельзя» (1978-1979), задававшие некоторый эталон для милицейской работы. Н. Щёлоков прекрасно понимал необходимость системы воспитания сотрудников МВД, да и всего советского общества в целом как с целью защиты жизни и здоровья граждан, так и с целью укрепления советского строя и власти коммунистической партии над Россией- СССР. Так, Н. Щёлоков лично просил народного любимца, артиста и барда Владимира Высоцкого всё же надеть милицейскую форму для съемок одной из сцен фильма «Место встречи изменить нельзя».
В учебных и научно-исследовательских институтах МВД существовали программы по разработке не только методик раскрытия преступлений, но и их предотвращения. В рамках этих программ также разрабатывались варианты возможного реформирования коммунистического режима с учетом русских национальных традиций, для противодействия разрушению советского строя. Также разрабатывались различные методики противодействия противникам коммунистического строя. Подобные работы проводились и в соответствующих институтах КГБ, но с другой направленностью (возрождение языческих обрядов и в целом формирование неоязычества, поиски путей интеграции социализма с западными либеральными ценностями и т.д.).
Министр Н.Щёлоков поддерживал знакомство с мировыми знаменитостями, диссидентами Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской. Ещё до выхода на западе книги «Архипелаг ГУЛАГ» Щёлоков предлагал Политбюро ЦК КПСС в 1970 году не спешить с высылкой из страны талантливого писателя Александра Солженицына и опубликовать его роман «Раковый корпус», но Политбюро отказалось от этого, хотя и не выслало тогда писателя. В целом, позиция Щёлокова в отношении советских диссидентов была очень «либеральной»: он старался хотя бы частично перетянуть их на свою сторону, в то же время контролируя их, чтобы по возможности уменьшить репутационный вред СССР, наносимый деятельностью этих диссидентов. Многие цели Н.Щёлокова при этом были теми же, что и у советского руководства в целом, в том числе и у Председателя КГБ СССР Ю. Андропова: укрепление богоборческого коммунистического режима СССР, придание ему подобия «социализма с человеческим лицом», но отнюдь не кардинальное изменение сущности этого режима.
Александр Солженицын дает интервью зарубежной прессе после высылки из СССР в 1972 году
Знакомство с Н. Щёлоковым не помогло ни Ростроповичу, ни Вишневской, ни Солженицыну избежать репрессий этого богоборческого режима. В 1972 году, после выхода за рубежом романа «Раковый корпус», поддерживавшего Солженицына Мстислава Ростроповича уволили из Большого Театра, запретили ему выезды за рубеж и проведение концертов в России. После объявленного выхода в свет за рубежом книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», советские власти арестовали писателя 12 февраля 1974 года и на следующий же день выслали из СССР. А весной того же 1974 года Мстиславу Ростроповичу с Галиной Вишневской «милостиво» разрешили выехать из страны, фактически в эмиграцию, и впоследствии лишили гражданства СССР.
Конечно, Н.Щёлоков не был поклонником «Архипелага ГУЛАГа» А. Солженицына. Ирина Щёлокова так характеризует своего отца в интервью газете «Московский комсомолец» (16 июля 2017 года):
«Он, разумеется, не был антисоветчиком. Но он, во-первых, был высокоэрудированным, интеллигентным человеком, умевшим отличать дурное от хорошего. Человеком, очень близким по духу к людям искусства. Между прочим, он неплохо рисовал, в юности мечтал стать художником».
Сергей Кредов, биограф Н. Щёлокова, в своей книге «Щёлоков», вышедшей в серии «ЖЗЛ» в 2011 г., приводит выдержки из личных дневников Н. Щёлокова, свидетельствующие о том, что: «Николай Анисимович [Щёлоков] не мог сочувствовать взглядам диссидентов. Он остается убежденным коммунистом и верит в преимущество социалистического образа жизни. В его дневниковых записях редко, но встречаются такие формулировки: «американские наёмники антисоветизма и антикоммунизма в кино стремятся убедить зрителей…», «капитализм все больше и больше становится ответственным перед человеком и перед человечеством за бесплодность своих исканий…».
В 1977 году ВНИИ МВД СССР издало брошюру Н. Щёлокова «Ленинский стиль в деятельности органов внутренних дел». А как известно, ленинский стиль был жёстким и кровавым и включал в себя убийство всей Царской Семьи, в том числе и детей.
В октябре 1970 года, после присуждения Александру Солженицыну Нобелевской премии по литературе, министр Николай Щёлоков направил Генеральному Секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу официальную записку, в которой писал: «Была возможность издать сочинения Солженицына в Союзе, но после тщательного редактирования…. В данном случае надо не публично казнить врагов, а душить их в объятиях. Это элементарная истина, которую следовало бы знать тем товарищам, которые руководят [в СССР] литературой».
Именно так позднее Николай Щёлоков «придушивал» известного русского художника Илью Глазунова, с которым внешне поддерживал дружеские отношения [72]. В 2010 году, в большом интервью известному журналисту Андрею Ванденко Илья Глазунов вспоминал: «Скандал, поднятый «Мистерией XX века» [картиной 1978 года], разгорелся до небес. Итальянская La Stampa опубликовала репродукцию, сопроводив ее заголовком: «Картина, которую никогда не увидят русские».
Илья Глазунов. «Мистерия ХХ века». 1978 г.
«Тогда, в расцвет брежневского застоя, министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков, чей портрет я также рисовал, кричал благим матом: «Для таких, как вы, Глазунов, есть лагеря! Антисоветчину удумали разводить? Не пройдёт! По какому праву издеваетесь над товарищем Лениным? Почему Христос у вас выше всех?» Николай Анисимович мгновенно забывал о добрых отношениях, существовавших до того между нами. А ведь я в какой-то момент даже преподавал историю искусств в академии МВД! Это перестало что-либо значить. Щёлоков привык уничтожать врагов, если они не сдаются, меня же он автоматически отнес в неприятельский лагерь».
Во времена Н. Щёлокова система тюрем и лагерей входила в состав руководимого им Министерства внутренних дел и являлась не только пенитенциарной системой, но и средством подавления свободомыслия в СССР. И в этих советских лагерях, в жестких условиях сидели десятки тысяч инакомыслящих, так или иначе неугодных советскому государству. В том числе, многие священники, писатели, поэты, художники и многие монархисты разных профессий.
По своим целям и задачам в СССР и Министерство внутренних дел, и Комитет Государственной Безопасности в целом выполняли некоторые схожие функции и имели многие общие задачи. Между их руководителями, естественно, существовала конкуренция в борьбе за власть. Эта конкуренция привела к тому, что уже через месяц после смерти Леонида Брежнева и прихода к власти (избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС) руководителя КГБ СССР Юрия Андропова, в декабре 1982 года, Николай Щёлоков был отстранен от должности министра МВД, исключен из ЦК КПСС. Против него было возбуждено уголовное дело о хищениях в МВД. 6 ноября 1984 г. он был лишён генеральского звания, 7 декабря этого же года лишён всех небоевых наград и исключен из партии за распространение коррупции в министерстве. 13 декабря 1984 г. он застрелился, не вынеся позора от своих соратников по коммунистической партии. Еще ранее, в феврале 1983 года, покончила с собой его жена.
Бывший следователь МВД и советник министра Н. Щёлокова, сценарист фильма о советской милиции «Рождённая революцией» Гелий Рябов в интервью журналу «Коммерсант-Власть» 24 февраля 1998 года так рассказывал о начале поисков «царской могилы»:
«В семидесятых годах я работал консультантом по печати и кино у министра внутренних дел СССР Николая Щёлокова. Летом 1976 года Щёлоков попросил меня поехать в Свердловск и выступить перед сотрудниками УВД. Когда мы с Щёлоковым прощались, он произнес такую фразу: "Я проводил всесоюзное совещание в Свердловске. Когда я туда приехал, я сказал начальнику УВД, чтобы меня отвезли в Ипатьевский дом. Я хотел постоять на том месте, где упали Романовы". Когда он так сказал, я понял, что Щёлоков — перст божий. И я поехал в Свердловск».
«Без него [Н. Щёлокова] я бы ничего не получил и никуда бы не попал. Он отдал распоряжение предоставлять мне любые карты Свердловска и области. Эти карты мне очень помогли».
«Я попал в спецхран библиотеки Ленина. Благодаря письму, подписанному Щелоковым, я получил все документы, которые там хранились. Затем с помощью МВД я разыскал дочь Юровского, которая проживала в Ленинграде. Она сказала, что, расстреляв Николая II, отец правильно сделал, выполнив приказ партии. И посоветовала мне обратиться к ее брату, Александру Юровскому, контр-адмиралу в отставке. Он проникся ко мне доверием и дал рукописный экземпляр "короткой записки Юровского"».
Вызывает сомнение, что советский контр-адмирал, к тому же не один год просидевший в заключении в большевистских лагерях, оказался таким «доверчивым». Наверняка А. Юровский консультировался в КГБ СССР, прежде чем пойти на сотрудничество со сценаристом Г. Рябовым и передать ему секретные документы. В определённом смысле это подтвердила и дочь министра МВД Николая Щёлокова, рассказавшая, что предоставил доступ к документам по «Царскому делу», да и поставил саму задачу по «царской могиле» Гелию Рябову ее отец.
Ирина Щелокова со своим отцом. Середина 1970-х годов. Фото из семейного архива.
В интервью газете «Московский Комсомолец» 16 июля 2017 г. она так описывала действия своего отца:
«Интерес к этой теме у папы возник после того, как к нему в руки попали материалы ЦК по исследованию обстоятельств гибели Николая II и его семьи, проводившемуся в 1964 году по распоряжению Хрущева». [В этих материалах, собранных заместителем отдела пропаганды ЦК КПСС А.П. Яковлевым, была и так называемая Записка Покровского-Юровского, где говорилось о могиле в Поросёнковом Логу под Екатеринбургом. Это означает, что высшим коммунистическим руководителям было известно примерное место фальшивой могилы и они (в том числе министр Н. Щёлоков) могли без труда ее найти. Но им нужно было, чтобы находку совершила «общественность», подконтрольная им творческая интеллигенция в лице Г. Рябова и научная интеллигенция в лице А. Авдонина. О том, что советским властям было известно об этой могиле, неоднократно говорил и следователь В. Соловьев, расследовавший убийство Царской Семьи в наше время].
«Царский архив» находился тогда, что называется, за семью печатями. Получить доступ к нему было практически невозможно. Но отцу все-таки удалось добиться разрешения для Рябова. Для этого пришлось звонить самому Брежневу — знаю это, поскольку тот телефонный разговор происходил при мне. Легенда была такая: «царские» документы нужны Рябову для работы над сценарием нового фильма о милиции. Причем и Брежнев, насколько помню, не сразу дал согласие: прошло, наверное, около месяца. Рябов довольно долго работал в архивах и в конце концов нашел «Записку Юровского», коменданта Ипатьевского дома, содержащую координаты места, где были спрятаны останки».
Царский Фонд № 601 с Запиской Покровского-Юровского хранился в Центральном архиве Октябрьской революции, доступ в него с 1961 года имел любой человек, имеющий письмо-отношение от государственного учреждения. При этом, членам творческих союзов, то есть Союза писателей, Союза кинематографистов, к которым относился Гелий Рябов, такого письма не требовалось. Поэтому, видимо, Н. Щёлоков согласовывал с Л. Брежневым не допуск Рябова в архивы (или не только допуск), а целую программу по поиску Рябовым «царской» могилы в Поросенковом Логу.
Ирина Щёлокова говорит, что ее отец, министр Н. Щёлоков, с помощью своих сотрудников контролировал каждый шаг Гелия Рябова и Александра Авдонина по открытию могилы в Поросенковом Логу в 1979 году.
«Папе было известно о каждом его [Г. Рябова] шаге. Однажды, когда мы, как обычно в таких случаях, гуляли в лесу, он сказал: «Всё, Рябов приступает к раскопкам». И дальше произносит такую фразу: «Как бы я хотел поехать с Гелием...».
«Место раскопок [в Просёнковом Логу в 1979 г.] было оцеплено сотрудниками МВД в штатском. Которым, в свою очередь, сказали, что тут ведётся поиск останков красных комиссаров, погибших в годы Гражданской войны».
«Например, то, что на месте захоронения в качестве опознавательного знака ими [Рябовым и Авдониным] был посажен куст. Про этот куст отец [Н. Щёлоков] рассказал мне в тот самый день, когда узнал об открытии».
«Гелий Трофимович, который сам когда-то был следователем, попросил своих бывших коллег помочь по дружбе с идентификацией двух извлеченных им из раскопа черепов. К счастью, папа вовремя узнал об этом».
После этого Г. Рябов вынужден был вернуть в 1980 году черепа в захоронение. Из этих свидетельств становится ясно, что идентификация останков в Поросёнковом Логу Н. Щёлокову не была нужна.
Аналогичные свидетельства о поддержке Г. Рябова министром Н. Щелоковым приводятся в интервью, которое дал в марте 2022 года телеканалу «Царьград» архимандрит Тихон (Затекин), близко знавший Г. Рябова в 1980-х годах. В 10-й главе трехтомника СК [2] поясняется, что теща Николая Затекина (будущего архимандрита Тихона) с молодости была близкой подругой первой жены Гелия Рябова, познакомилась с Гелием Рябовым в 1950-х годах, впоследствии они дружили семьями.
Генерал-майор Голиков, руководитель аппарата Щёлокова и личный его охранник, рассказывал Ирине [Щёлоковой], что Гелий Рябов, приезжая в Свердловск, каждый раз находился, хотя и не знал об этом, под охраной определённой группы сотрудников МВД. Ее организовывали по распоряжению Щёлокова. Этим людям, переодетым в гражданскую одежду, было поручено охранять место раскопок от посторонних [71, c. 193-194].
Описывая вскрытие могилы 1 июня 1979 г. в Поросенковом Логу, Гелий Рябов в своем последнем интервью газете «Московский Комсомолец» (21 октября 2015 г.) говорит: «Щёлоков все знал. И не просто знал. Еще когда мы вели раскопки, я заметил одну странность: было слышно, как вокруг бродят люди – перекликаются, аукаются. А это место как заколдованное: никто не подходит. Сначала я думал, что нам просто повезло. И только много лет спустя узнал, что, оказывается, по распоряжению министра были предприняты специальные меры для нашей безопасности. Место раскопок охраняли сотрудники милиции в штатском, которые были уверены, что мы ведём поиски останков комиссаров, погибших в Гражданскую войну. А по свидетельству генерала Голикова, руководившего секретариатом министра, Щёлоков как-то вызвал его и сказал: «Слушай, Рябов сошёл с ума: разъезжает по Москве с черепами. Сделай так, чтобы он заткнулся и это никуда не ушло…».
В своей книге «Как это было» [54, с. 101] Гелий Рябов подтверждает, в определённой степени, поддержку и направление его деятельности со стороны Н. Щёлокова, хотя напрямую и не признаётся, что выполнял его задание: «странно бы было, если бы, подписывая мои командировки в Свердловск, письма в Архив Октябрьской революции и в Дирекцию библиотеки имени Ленина, отдавая распоряжение оказывать мне всяческое содействие – планами Свердловска и окрестностей, крупномасштабными картами и прочим – Щёлоков в конечном счете не догадался бы, в чём цель и смысл моих действий. Но ничего конкретного я ему никогда не говорил. Он никогда и ни о чём – в связи с Романовыми – меня не спрашивал».
Как упоминалось выше, в 1978 году Гелий Рябов встретился с сыном Янкеля Юровского, контр-адмиралом Александром Юровским, благодаря поддержке того же Н. Щёлокова. Об этом совершенно откровенно пишет Н. Розанова: «Рябов снова обратился за помощью к Щёлокову, который в присутствии Рябова позвонил в Управление МВД в Ленинграде, прося содействия в розыске Юровских» [71, с. 182]. Н. Розановой, точнее коллективу авторов, скрытых под этим псевдонимом, в части описания действий Гелия Рябова можно в определённой степени доверять, поскольку авторам были доступны переписка Г. Рябова, А. Авдонина, Г. Васильева, их личные архивы в целом и даже воспоминания дочери министра Ирины Щёлоковой. А редактором книги [71] выступила вторая супруга Гелия Рябова Ольга Рябова (Ольга Александровна Рябова профессиональный редактор [54, с. 186]), то есть, фактически, сам Г. Рябов. Соавтором этой книги выступал и следователь В. Соловьев, предоставивший ряд специально подобранных материалов уголовного дела. В этой же книге [71, с. 204] утверждается: «В своих воспоминаниях Ирина Щёлокова утверждает, что преподносить человеку идею так, чтобы она показалась ему его собственной, было в характере ее отца и являлось его обычным тактическим приемом в общении с людьми. Как человек умный и тонкий, он деликатным образом дал импульс к инициативе Рябова».
В советское время начальство особенно ценило, чтобы подчиненные умели читать между строк. И даже если Н. Щёлоков и не давал впрямую задания своему консультанту Г. Рябову, как тот утверждает, министр дал ясно понять, чего ждёт от него и, как сам Рябов признает, он в точности это исполнил. Помимо поиска «царской» могилы в Поросёнковом Логу, Н. Щёлоков направлял действия Гелия Рябова и на установление местонахождения драгоценностей Царской Семьи. С могилой это прямой связи не имело, но, возможно, было связано с известным интересом к драгоценностям дочери Генерального секретаря ЦК КПСС Галины Брежневой. Именно Н. Щёлоков, как признается сам Г. Рябов в книге «Как это было», направлял его в Гохран для осмотра Царских драгоценностей: «Щёлоков обратился к директору Гохрана, и мы с А.П. Нагорным пошли» [54, с. 57]. Но их там не оказалось:
«Нам бы хотелось посмотреть на драгоценности, некогда изъятые у Николая II и его семьи, – говорю я.
Директор смотрит на меня [Г. Рябова] холодно-внимательно: Я – пятый директор Гохрана. Четверо предыдущих – расстреляны.
Дав нам время на то, чтобы насладиться изумительной новостью, он продолжает: Никаких сведений о вещах, у нас хранящихся, – у нас нет. Возможно – когда-то были. А сейчас мы и сами можем только догадываться... Идёмте. Я проведу вас по территории».
Большая Царская корона, скипетр, держава и цепь, принимаемые Российским Государем при короновании (Алмазный фонд РФ)
Все эти царские драгоценности, обагрённые кровью Царственных Мучеников, имеющие в определенном смысле сакральный характер, исчезли в неизвестном направлении, видимо, еще в 1920-х или 1930-х годах.
Помимо драгоценностей, которые большевики захватили у Царской Семьи в Ипатьевском доме в Екатеринбурге и сняли с их тел в Ганиной Яме, в 1933 году чекисты выпытали у арестованной монахини Рахили (Марфы Унжинцовой) из Абалакского монастыря о драгоценностях, оставленных на хранение Царской Семьей в Тобольске в этом монастыре. Большевики нашли эти драгоценности и изъяли их [54, с. 62].
Действия министра Н. Щёлокова в отношении «царской могилы» в опредёленной степени напоминают запись воспоминаний убийц Г. Никулина, И. Родзинского, М. Кабанова в 1964 году, которая была организована заведующим сектора отдела пропаганды ЦК КПСС А.Н. Яковлевым и секретарем ЦК КПСС Л.Ф. Ильичевым по личному указанию Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва. Руководители советского государства делали, видимо, какие-то «заготовки» для неких будущих политических конструкций и операций прикрытия, для хотя бы частичного обеления злодеяний большевиков и исключения ритуальной версии цареубийства. Конкретные пути реализации общей программы советского руководства по Царскому делу могли различаться у тех или иных коммунистических руководителей.
Дочь министра Ирина Щёлокова рассказывает в упомянутом интервью «МК», что план работы по «царскому захоронению» знал только её отец. По ее благочестивому, но не подтверждённому предположению, «отец хотел захоронить Романовых по-христиански». Возможно, на бытовом, личном уровне Николай Щёлоков и верил в Бога, как об этом пишет его любящая дочь. Но в своих действиях в качестве одного из руководителей богоборческого режима он руководствовался коммунистической большевистской идеологией и, естественно, согласовывал свои действия с другими руководителями СССР, иначе он не продержался бы на своём посту и одного дня. Общая программа всех руководителей СССР и Компартии – не допустить поклонения Царю и Царской Семье, показывать Царя исключительно отрицательным историческим героем, а Царскую Россию – средоточием темноты, из которой народ вывела революция. Именно это, например, мы видим в телесериале «Рождённая революцией», снятом по заказу МВД по сценарию Гелия Рябова тогда же, в 1974-1977 годах. В 1 и 4 сериях этого фильма есть явно жёсткие антихристианские богохульные эпизоды, никак не вытекающие из общей сюжетной канвы этого сериала. Подобные эпизоды не было принято включать в советские фильмы, восхваляющие революцию и советский режим. Можно было бы обойтись без них и в этом сериале, однако Н. Щёлоков, являвшийся главным заказчиком фильма, не предложил убрать эти эпизоды, хотя мог это сделать. Подробнее об этих эпизодах будет рассказано дальше в пункте 27.3.
Продолжение следует
1.