Приснопоминаемую рабу Божию Евгению, Евгению Николаевну Ушкову, прихожанку храма во имя иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» на заводе АТИ, что на улице Цветочной, 16 при жизни в глаза и за глаза называли всяк по-своему. Одни – «преподобная», вторые – «блаженная», третьи – «суматошная». Действительно личность её была неординарная, яркая, запоминающаяся. Прямо скажем сразу, характер у неё был далеко не сахарный.
Общаясь с Ушковой, и я, и другие, замечали отличительную особенность, что говорила Евгения Николаевна обычно «как власть имеющая» или как человек наставляющий и знающий как нужно делать и поступать. Во многих случаях она справедливо отстаивала свою точку зрения или настаивала на своем, но бывало и оконфузивалась. Вспоминается пример, с которого собственно и началась мое знакомство с ней. Это произошло весной в далеком 1998 году.
Митрофорный протоиерей Иоанн Миронов, назначенный настоятелем в наш храм на Цветочной служит всенощную. Народу много, все теснятся в небольшом пределе, рассчитанном человек на 40-50, как и задумывалось при строительстве только на членов клуба «Бодрствование» во имя святого мученика Вонифатия. А тут пришло раза в три-четыре больше, все духовные чада батюшки Иоанна, до этого окормляющего их восемь лет в храме во имя великомученицы Екатерины в Мурино. Тесно людям, руки не поднять, чтобы перекреститься и батюшка в алтаре передвигается осторожно, лавирует между Царскими вратами и престолом. А в это время на лестничной площадке стоят ктитор церкви, руководитель «Православного радио Санкт-Петербурга» Сергей Евгеньевич Васильев и Евгения Николаевна Ушкова, которая ему громко с жестикуляцией выговаривает:
- Вы такого необыкновенного батюшку заполучили, вон сколько народу за ним пришло, а здесь теснота, набились словно сельди в бочке, как молиться. Непорядок это.
Но Васильев моментом сообразил и одной фразой урезонил Ушкову:
- А что же вы своему батюшке любимому собор не построили, к вашему сведению его за штат хотели отправить. Не беспокойтесь, порядок будет, все проблемные вопросы решим.
И точно, в считанные месяцы обустроили еще один предел ниже этажом в честь священномучеников Вениамина и Серафима Петроградских, где всем стало удобнее и просторней.
Привел данный пример не для того, чтобы навести критику на приснопоминаемую рабу Божию Евгению, а подчеркнуть её ревность и заботу не о себе, о ближних, о батюшке, о прихожанах, да и дело в конце- концов несомненно подстегнул тот разговор.
Многие, зная ушковскую энергичность, горячность и неравнодушность, её готовность откликнутся на помощь то и дело просили – «Евгения, займись, организуй, а дальше - цели разных мероприятий православного направления: либо акафист святому, либо молитвенное стояние, крестный ход, паломничество, сбор денег на похороны или поминки… И Евгения Николаевна без раскачки «давала полный ход» своим действиям – активно агитировала, призывала, убеждала, стремилась сама везде поспеть и внести свою лепту.
Глядя на нее внешне невысокую, худощавую было удивительно откуда у Ушковой столько энергии и подвижности, горячности отклика на богоугодные дела. Для полноты её внешней личности прибавим активную жестикуляцию руками и быструю ходьбу, не забыв и о таком громком голосе, что её нет-нет да и останавливали:
- Евгения, потише. Евгения, дай другим сказать. Евгения, да уймешься ли ты наконец и выключишь свою иерихонскую трубу…
Да, она была из разряда тех редких людей, которые везде на виду, всегда заметны. Она никогда не лукавила, говорила «правду-матку» не взирая на ранги и чины, если видела с их стороны факты беззакония, безчестия и лжи. Ну а уж если кто на пути встречался по её нраву и по душе – могла облагодетельствовать безмерно.
Очень показательно проявилось по отношению к творчеству писателя Николая Агафонова. Рассказы его так полюбились Ушковой, что она непременно захотела их записать на радио, для с подкрепления добиться желаемого благословилась у батюшки. Радийный дебют Ушковой оказался ошеломляющим. После первого прозвучавшего в эфире рассказа знакомые и подруги стали её хвалить, просить «записать еще». И надо сказать, успех был не без основания, читала она рассказы с выражением, с чувством вдохновения, получались они образными, проникновенными и запоминающимися. Её чтение нравилось всем, и отцу Иоанну тоже:
- Молодец, Евгеньюшка, - сказал он ей,- читаешь как настоящая артистка. «Пятёрка» тебе за чтение.
От похвал вскружилась голова у Ушковой и «зазвездила» она, да так круто, что без смущения, как встретит меня, говорит:
Василий Иванович, ну что ты мои рассказы не ставишь в программу. Люди просят, утверждают: без них и слушать на радио нечего. Ну, правда. Не веришь, сам спроси.
- Интересное кино получается, - отвечаю, - тебя все просят, проходу тебе не дают, но почему же ни одного звонка не было в редакцию, чтобы рассказы повторять. Это во-первых, а во-вторых, если ты заметила, мы и Валерия Николаевича Лялина рассказы даем не часто.
Слава Богу, «звездная болезнь» у Евгении Николаевны быстро прошла, однако редакция на одном из вечеров, посвященных дню радио, посчитала необходимым и наградила Ушкову вместе с другими профессиональными чтецами, Валентиной Ивановной Зубковой и Валентиной Ивановной Клюкиной, похвальной грамотой, «за исполнительское мастерство». Грамота и формулировка ей очень понравились.
Свою любовь к рассказам и творчеству писателя Николая Агафонова Ушкова очень зримо выразила и после его смерти, раздавая в его память «конфеты и печенки» на православной выставке летом 2019 года.
Еще по сердцу оказались ей песни в исполнении священника Александра Старостенко. Она бывала на всех его концертах, когда он приезжал в Санкт-Петербург, всегда агитировала и распространяла билеты, пела сама песни, призывала петь других особенно «Не оставляй нас, Божья Матерь».
И все-таки главное, определяющее духовную жизнь рабы Божией Евгении – это её неуклонное и постоянно исповедничество веры Христовой, преданная любовь к Господу и Богородице, почитание святых и подвижников, пастырей добрых. Да, она порой «зашкаливала» горячностью и напористостью, но нести Божью правду считала своим долгом, на деле исполняя евангельские слова «жатвы много, а сеятелей мало». Причем могла начать разговор о вере не только среди людей церковных, но и с незнакомыми, не смущало и место разговора, хоть в автобусе или метро, дерзала даже беседовать с мусульманами. И говорила она убедительно, аргументировано со знанием не только основ православия, но и глубже. Не сложилось у неё закончить катехизаторские курсы, зато она напитывалась духовными знаниями самостоятельно, постоянно в церковных лавках знакомилась с новинками, приобретала понравившиеся брошюры и книги, постоянно выписывала и читала газеты «Благовест», «Лампада», «Православный Санкт-Петербург».
Евгения Николаевна очень любила службы в храме, старалась бывать на престольных праздниках других храмов, пока были силы, примерно лет до 75 (за два с половиной года до смерти) она активно принимала участие в городских крестных ходах, не раз была и в знаменитом – Великорецком, в молитвенных стояниях царскими днями у «Спаса–на–Крови». Она постоянно ездила в Печоры на праздник Успения Божией Матери, беспокоилась, чтобы заранее на радио давали объявление и традиционно вместе с другими женщинами-паломницами выстилая дорожку из цветов, по которой проносили знаменитую чудотворную икону Царицы Небесной.
И не могла Ушкова поступать иначе, ведь молясь перед этой чудотворной иконой она когда-то исцелилась от опасной болезни, обнаруженную врачи. Как же те удивлялись, когда после её поездки в монастырь, никаких не обнаружили симптомов недуга.
Дела семейные
Скончалась Евгения Николаевна 22 июля 2020 года, а «сороковины» её пришлись на 30 августа, на попразднество Успения Божией Матери и чествование Богородичной иконы именуемой «Свенская (Печерская)» и написавшего ее преподобного Алипия Печерского - это ли не знак того, что Господь и Царица Небесная отметили так свою ревностную почитательницу.
Однако правды ради заметим, что не всегда Ушкова была верующей и ходила в храм. Были времена совсем с другим образом жизнью и поступками, в которых потом воцерковившись каялась. Каялась, что делала аборты и не один. Каялась, что заставила мужа своего вступить в партию.
- Валера, дорогой, ну пойми ты, - убеждала она его тогда, - без партбилета до пенсии будешь в штурманах сидеть и никакого роста у тебя не будет. Ну, надо сделать такой шаг, как делают другие, пойми. Согласись же, надо.
Согласился супруг и действительно начался в небольшое время карьерный рост. Валерия Петровича Ушкова, одного из лучших штурманов Балтийского морского пароходства, назначили сначала помощником, а затем и капитаном не на какие-то там маломерные посудины каботажного флота, а на быстроходные океанские сухогрузы и лайнеры. Суда, водимые капитаном Ушковым, ходили в порты Европы и Америки, Азии и Африки, Австралии и Японии. Короче, не было такого моря и океана, где бы не нес свою вахту на капитанском мостике. Он любил свою профессию, поэтому еще курсантом училища был среди лучших и на паруснике, проходя практику ловко лазил по вантам, четко и быстро выполняя все команды.
Понятное дело, раз ходил в загранку, по примеру других стал привозить, недоступные для большинства советских людей, иностранные «шмотки» и дефицитные товары типа видеомагнитофонов. Бегать в портах по лавкам, магазинам да супермаркетам для Ушкова, порядочного и совестливого человека и коммуниста ну никак не нравилось. Но ведь и здесь суженная напирала дома:
- Валера, дорогой, ну надо. Другие вон сколько в рейсах набирают, их жены, что ни день в «Альбатросе» разные товары либо сдают, либо на валюту приобретают, а ты все стесняешься. Ну, ради семьи, ради детей постарайся, Валера.
И Валера старался, появилась машина, слегка подержанный микроавтобус «Фольксваген», и дефицитные шмотки, а Евгения Николаевна стала форсисто ходить в шляпках и заграничной одежде, навещать иногда желанный «Альбатрос».
Как-то раз довелось ей сходить в дальнее плаванье с мужем, с каких-то особых соображений разрешило руководство пароходства всем капитанам. Вторая половина Ушкова быстро подружилась с командой, расположив к себе тем, что не задирала нос и просто общалась со всеми. Тем длительным рейсом были они в Париже, и супруг с товарищами подшучивал над ней за то, что она, заблудившись, посетила известную улицу «красных фонарей». Были и в Лондоне, где в музее ансамбля «Битлз» осматривали их вещи, диски, ноты, инструменты, много где были. Только больше всего она удивила всех, когда они шли в Атлантике и их застал шторм, да такой, что их большой океанский красавец-лайнер вздымало и бросало в пучину гигантских волн, словно щепку. Тогда-то от страха и взмолилась капитанша Богу, забившись у трубы. Молилась, видимо, столь сильно и горячо, что утихла стихия, хотя по сводкам и радиограммам, команде судна предстояло бороться с ней целую неделю.
Полученный первый опыт молитвы остался в памяти навсегда, но по-настоящему воцерковляться Ушкова стала после того, как под впечатлениями от торжеств, прошедших в 1988 году в честь тысячелетии крещения России, они широко освещались телевидением. Для всего советского народа это было в удивление и новинку. Люди потянулись к Церкви, стали массово креститься, слушать на улицах нахлынувших в город проповедников разных мастей. А Евгения Николаевна собралась и отправилась на теплоходе на остров Валаам. на теплоходе сама посетила остров Валаам. Кто её там исповедовал и наставил на путь истины не узнали ни муж, ни мать, ни дети, только вернулась она оттуда иной. Верующей. Изменила свой жизненный курс на все 180 градусов раз и навсегда. Удивив и обрадовав крутым поворотом мать - Надежду Андреевну Бессонову, которая единственная из их семейства ходила в храм, как-то тихо и незаметно по воскресеньям собираясь и посещая Спаса-Преображенский собор.
…Пока не грянула перестройка, началась реорганизация их пароходства и вроде бы дела пошли в гору, но затем быстро все пошло прахом. Из более 170 большегрузных сухогрузов и лайнеров к середине 90-х годов не осталось ни одного. Балтийской морское пароходство – флагман отечественного судоходства и морских перевозок оказалось банкротом. Все это не могло не отражаться на работе экипажей и, разумеется, всех специалистов и капитанов. Только через взятку от 500 до 2000 долларов можно было получить приличное судно и маршрут, иначе лесовозы в Северных морях, где ответственности и опасности пруд пруди, а зарплаты хорошей не дождешься.
Терпел Валерий Петрович, как многие капитаны, но однажды решительно сказал:
- Хватит, кормить и набивать карманы чинушам от моря.
С одной стороны - плохо, потеря работы, но с другой - именно в период развала пароходства, глава семьи Ушковых стал чаще пить. Так складывались обстоятельства, что без взяток, застолий и водки невозможно было решать вопросы с руководством, различными проверяющими, да инспекторами. Не только у Валерия Петровича на судне, где-нибудь в загашнике имелся не один ящик «Московской», или «Столичной» с помощью «беленькой» бутылки, как правило на одной не останавливались, и другие капитаны улаживали свои проблемы и дела.
В доме пошли скандалы, да и на работе покатилось по наклонной. Последнее место, с которого ушел Ушков… сторож на научно-исследовательском судне «Космонавт Виктор Пацаев», стоявшем на ремонте в сухом доке.
К сожаления, и у детей жизнь стала складываться не лучшим образом. Вадим, старший сын и в армии побывал, и институт закончил, получив диплом филолога-переводчика с английского и испанского языков. Но окончание пришлось на начало опять же роковых 90-ых годов, по специальности не смог устроиться, стал возить иностранных туристов на своем микроавтобусе, его удалось приобрести, когда отец еще ходил в моря капитаном. Позже занялся «малым бизнесом» - выискивал металлолом и сдавал его. Одно время этим делом они занимались с отцом вместе, пока у того имелись силы и здоровье. Хотя отношения из-за отцовской слабости к спиртному приводили порой к скандалам, вплоть до драк. Причем самому Вадиму удалось бросить пить и курить, благодаря занятиям в клубе «Оптималист» у Соколова, кстати, тогда коллеге Владимира Алексеевича Михайлова по борьбе с алкоголизмом по методу Шичко.
Евгения Николаевна не могла смириться с пьянками мужа, упрекала его:
- Эх ты, герой, все моря и океаны покорил, а со стаканами справиться не можешь, свою жизнь и душу губишь.
НА ОСТРОВЕ У ОТЦА НИКОЛАЯ
В первые поездки к известному старцу, батюшке Николаю Гурьянову на остров Залита ездили втроем. Евгения жаловалась на мужа, но он закрывал её рот рукой:
Женюшка, не ругай его сильно. Хороший он у тебя. Умница.
Видимо прозревал старец простую, честную и страдающую душу Валерия Петровича. Он же предсказал нелегкую судьбу дочери Аленки, а раба Божия Евгения нет бы принять слова молитвенника и подвижника со смирением, наоборот, взроптала:
- Батюшка, родненький, да как же так около двадцати лет не видеть Аленку. Будет где-то на чужбине. Помолись хорошенько, помоги материнскому горю.
Отец Николай с улыбкой ответил:
- Помолюсь, Женюшка, помолюсь и за тебя, и за дочку и за всех помолюсь, а ты только дачу не продавай. Хорошо у тебя там, благостно. На таком месте храм бы построить. Красота.
Те слова старца, безусловно, были благословением, ведь в последующих поездка, батюшка всегда спрашивал:
- Женя, не начали строить храм?
Услышав в ответ «нет», качал головой, приговаривая:
- Ах, как жаль. Ах, как жаль.
Евгения Николаевна и пыталась осуществлять свою мечту построить храм или монастырь, но никак не выходило. Она собирала деньги и немалые суммы, большую часть их, отдавая матушке Валентине, поднимающей из руин женский Рождество-Богородичный Снетогорский монастырь в Пскове.
Духовный путь, захватил новоначальную в познании веры предков Ушкову целиком и полностью. Она жадно и стремительно стала погружаться в основы Божьей истины и правды. И вопреки всем возникающим семейным трудностям и проблемам у мужа, у детей с нового пути не сворачивала, наоборот, укоренялась: ходила регулярно на службы в храм, готовилась к исповеди и причастию, читала акафисты, активно посещала городские молитвенные стояния, крестные ходы, не один раз побывала и на знаменитом Великорецком крестном ходу, пока ей позже не запретил духовник – отец Иоанн Миронов, который на начальном этапе ее воцерковления служил в церкви в честь великомученицы Екатерины в Мурино, расположенной в двадцати минутах ходьбы от их дома.
Не сложилась с нормальной работой у Вадима, дочка Елена тоже, окончив художественное училище имени Мухина и получив диплом промышленного дизайнера, по специальности устроиться не смогла и подалась в официантки. Познакомилась с будущим мужем. Он занимался каким-то оборотистым бизнесом, что-то где-то пошло не так с компаньонами, задолжал большие суммы и наехали на него «братки». Пришлось от них скрываться в Америке, где она и родила девочку – единственную внучку Евгении Николаевны – Вареньку.
А тем временем общение с добрым и любвеобильным пастырем, отцом Иоанном быстро переросло в сотрудничество. Вадим возил батюшку из дома в храм на службы, на требы - больного ли причастить, квартиру ли освятить, усопшего отпеть и раба Божия Евгения ему охотно подпевала, благо и голос имела хороший, громкий были, да ведь и она когда-то закончила музыкальное училище перед замужеством и переездом вслед за супругом в Ленинград.
Первой душой ушла в мир иной мама, а спустя три года в 2008 году скончался муж от инфаркта, прямо на улице у подъезда. Обнимая холодеющее тело супруга, она сквозь слезы повторяла одно и то же:
- Господи, помоги. Валера, любимый мой, прости, не уходи.
Только он уже её не слышал. Валерия Петровича, как и маму, отпели и погребли на Ново-Муринском кладбище.
Примерно год-полтора до кончины Евгении Николаевны, стало её «гонять по-малому». Думала, цистит обозначился в связи с возрастом, особо не беспокоилась, запускала болезнь. Оказалась она непростой – онкологической и по женской линии, аукнулись-таки ей аборты. Боль не утихала. Усиливалась. В последний месяц жизни матери Вадим часто видел её не спящей по ночам:
Женя, что с тобой? - спрашивал он её, по привычке называя по имени, - почему не спишь?
Да ничего, сынок. Больно очень. Ты ложись. Я помолюсь, даст Бог пройдет.
Не проходило и наконец 15 июля 2020 года Вадим повез мать в известный онкологический центр, в поселок Песочный. Врачи сделали ей биопсию и изумлялись:
- Какая стойкая бабуля. Ни вскрикнула и даже не застонала. Многие значительно её моложе и боятся и дергаются. Намучаешься с ними.
Еще целую неделю терпела Ушкова боли и сын, как и врачи, не слышал криков и стонов. Бог весть откуда она брала такие силы терпеть и молиться, молится и терпеть. Накануне праздника в честь иконы Божией Матери Казанской она попросила Вадима отвезти её на службу в храм. Он послушался и отвез в домовый храм во имя праведного Иоанна Кронштадтского, что на Лесном проспекте, где она в последний раз исповедовалась и причастилась. Видимо душа чувствовала, что конец близок, поэтому попросила батюшку пособоровать. А стареньки, весь потный от жары священник, извиняясь, сказал в ответ:
- Женюшка, дорогая извини. Я то и литургии едва-едва управил. Прости. Поищи кого-нибудь помоложе.
Дома ей стала совсем плохо. Вызвали скорую и прождали более четырех часов. На скорой помощи отвезли в больницу Вавиловых, после осмотра - сразу на операционный стол. Однако вмешательство врачей было уже безполезным, злокачественная опухоль и метостазы рака взяли свое. Она умерла на 78-ом году жизни на следующий день 22 июля в реанимации. Отпевали рабу Божию Евгению, Евгению Николаевну Ушкову, 26 числа. Гроб утопал в цветах, а вокруг стояло множество людей, в большинстве своем прихожане храма во имя иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» на заводе АТИ. А она лежала, с застывшей улыбкой на устах, словно радовалась, что вернулась обратно в церковь великомученицы Екатерины в Мурино, где начинался её нелегкий путь ко Господу. Путь к спасению души. Сын же порой не скрывал слез и вслух винился перед бездыханным телом матери, что не слушался, не оказывал должного внимания, обижал. Погребли новопреставленную в могилу рядом с её мамой – Надеждой Андреевной на Ново-Муринском кладбище, где недалеко и могила мужа – Валерия Петровича Ушкова.
Спустя некоторое время, как и предсказывала мать, Вадим, оставшись один в квартире и«прокручивая» мысленно прожитую жизнь бабушки, отца и матери вдруг ясно осознал что теперь надо управляться со всеми проблемами самому и что без Бога и храма никак нельзя. Он старается каждое воскресенье ходить в муринский храм. Он понимает, что настал его черед подхватить большое материнское «знамя веры православной» пусть и своим еще незначительно малым.
Василий Стамов, редактор «Православного радио Санкт-Петербурга»
