Почему мировые элиты взялись за активные и весьма агрессивные гонения на русскую культуру?..
Думаю, что ответ ясен!
Наша культура несёт в себе, в первую очередь, принцип гуманизма христианской морали, то есть призывает к человечности. А это противно нашим врагам, потому что именно сейчас на военных фронтах Святой России идёт борьба за то, чтобы мы с вами и все человечество оставались верными образу Божию. То есть оставались быть «человеками»!
«Сейчас не стоит вопрос о том, есть ли Бог, а стоит вопрос о том, есть ли человек» - из церковной проповеди протоиерея Александра Шаргунова.
Предлагаю читателям РНЛ главу «О религиозных воззрениях Пушкина», написанную для книги «Исповедник веры протоиерей Григорий Пономарев (1914-1997 гг.). Жизнь. Поучения. Труды».
***
«Архиепископ Войной-Ясенецкий Лука - «О религиозных воззрениях Пушкина»
Отец Григорий очень любил Ленинград.
Город привлекал его не только архитектурой, белыми ночами и плеядой талантливых деятелей культуры, давших славу России. Он любил эту Северную Венецию еще и потому, что здесь жил Пушкин — именно «его Пушкин», каким он знал поэта по творчеству, по переписке и по воспоминаниям современников.
Отец Григорий любил бродить по набережной реки Мойки, мимо дома, где «стоял на грани вечности» его любимый поэт. Всякий раз, проходя мимо закрытой церкви Спаса Нерукотворного на Конюшенной площади, где отпевали Александра Сергеевича, батюшка возносил Небу молитву за упокой его православной души.
В своем духовном дневнике отец Григорий среди самых серьезных поучений сделал неожиданную запись: «Выучить стихотворение А. С. Пушкина “Пророк”». Он знал совсем иного, чем советские критики, Пушкина. Для него Александр Сергеевич был глубоко религиозным человеком. Он защищал его от всех невнятных обвинений и очень болезненно реагировал на несведущие разговоры о поэте как о «веселом повесе» и «прожигателе жизни».
Несмотря на то, что батюшка был выдержанным человеком и знал цену молчанию, каждый раз, когда он слышал от случайных людей пошлые анекдоты о величайшем, как он говорил, художнике мира, он очень волновался и заметно нервничал. Об этом свидетельствует дочь отца Григория Ольга Григорьевна Пономарева. Мысль о том, что поэту приписывали гнусное авторство «Гаврилиады», жгла его, не давая покоя...
В одной из машинописных перепечаток из архива батюшки, под названием «Гуманизм христианской морали» (128 печатных страниц формата А-4, 26 глав), автор работы утверждает, что Пушкин, будучи глубоко верующим человеком, не писал «Гаврилиады», содержание которой — хула на Духа Святого. С болью пишет автор о том, что поэта оболгали, приписав ему стихи, которых он на самом деле не писал. Для того, чтобы подтвердить эту мысль, в тексте приводится статья «Неизвестные атеистические стихи Д. П. Горчакова», напечатанная неизвестным автором в журнале «Наука и религия». Делаются выводы:
«В журнале “Наука и Религия” № 3 за 1959 год приводится и доселе неизвестное широкому кругу читателей письмо Пушкина к его другу П. А. Вяземскому, в котором он заявляет, что никогда “Гаврилиады” не писал. “Мне навязывалась, — писал он в этом письме, — на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец «Гаврилиада», приписывают ее мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если князь Димитрий Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность”.
...То, что «Гаврилиаду» приписывали Пушкину, — неудивительно; достаточно вспомнить, сколько в наше время ему приписывалось разных нелепых нецензурных стихов. Темные и грязные люди и по сей день, рассказывая сальные рифмованные анекдоты, иной раз приписывают их не кому иному, как Пушкину.
Но может ли это слушать серьезный человек?
У Пушкина, несмотря на его вольности, была чистая, хорошая душа. Глинка передает, что он раз застал Пушкина с Евангелием в руках, причем Пушкин сказал ему: «Вот единственная книга в мире: в ней все есть».
В 1828 году Пушкин был привлечен к дознанию по делу о «Гаврилиаде». На вопрос в жандармерии об авторстве безбожного произведения Пушкин ответил: «Знаю только, что ее приписывали покойному поэту князю Дмитрию Горчакову»* * Неизвестные атеистические стихи Д. П. Горчакова//Наука и религия». — 1959. — № 3. — С. 63-64).
Современники поэта вспоминали, как нервничал и злился поэт, когда разговор об авторстве гнусной поэмы заходил в его присутствии.
Действительно, князь Дмитрий Петрович Горчаков, бывший военный, ставший таврическим прокурором, а далее костромским вице-губернатором, параллельно военной и чиновничьей карьере был известен как автор сатир и драматург комических опер, а также как автор многочисленных «презревших печать» антирелигиозных произведений. В настоящее время известен текст «Письма» Горчакова, написанный в поэтической форме, где он призывает читателя отказаться от «религиозных предрассудков». Интересен тот факт, что ранний текст этого письма был найден в секретном архиве царской жандармерии, то есть в «Собственной Его Императорского Величества канцелярии», где допрашивался Пушкин по поводу авторства «Гаврилиады». Рукопись Горчакова находится в составе двухтомника, где опубликованы стихи князя, а также поэма «Вирсавия», в которой, как и в «Гаврилиаде», высмеиваются библейские сюжеты.
Современник Пушкина князь Вяземский писал о поэте: «Пушкин имел сильное религиозное чувство, читал и любил читать Евангелие, был проникнут красотою многих молитв, знал их наизусть и часто твердил их. С полной справедливостью можно сказать, что величайший наш поэт родился христианином, хотя жил полухристианином, но умер христианином, примиренным с Богом, и совестью, и Христовой Церковью. Перед смертью он исповедался и причастился с глубоким чувством, как свидетельствует очевидец и друг его, В. А. Жуковский. Он говорил своему секунданту, чтобы тот не мстил за его смерть, что он прощает убийце и хочет умереть христианином» (фрагмент из письма П. А. Вяземского перепечатан из архивных тетрадей отца Григория — ред.).
Убеждая читателя в том, что Пушкин был глубоко религиозным человеком, автор работы «Гуманизм христианской морали» приводит выдержку из редкого издания «Записки Смирновой А. О.» (СПб, 1895 г.), в которых еще одна современница поэта Александра Осиповна так же свидетельствует о Пушкине как о православном христианине.
Ссылаясь на «Записки...», автор «Гуманизма христианской морали» пишет:
«А вот другое высказывание А. С. Пушкина:
“Евангелие от Луки, которое читается 25 марта, — лучшая из поэм, никогда мне не написать ничего, что бы хоть сколько-нибудь к этому приближалось”.
Евангелие от Луки, которое читается 25-го марта, поясним мы от себя, это повесть о Благовещении Деве Марии. Мог ли человек, с благоговением относящийся к этому повествованию, лучше сказать, с благоговением относящийся к Самой Деве Марии, написать вместе с тем ту грязную и отвратительную вещь, которая называется “Гаврилиадой” и которую стыдно читать всякому честному человеку?»
Чтобы углубить эту тему, автор изучает полное собрание сочинений Пушкина, вышедшее в 1871 году под редакцией Геннади, и приводит как доказательство религиозности поэта его статью, написанную для «Современника» и изданную после смерти Александра Сергеевича в 1838 году.
В статье «Об обязанностях человека. Сочинение Сильвио Пеллико» А. С. Пушкин пишет: «Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое и не было бы уже пословицею народов. Она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием, — и такова ее вечно-новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению, и погружаемся духом в ее божественное красноречие».
Только в двадцатых годах IХ-го века русское общество получило Евангелие на современном русском языке, и именно Пушкин, как просветитель своего времени, восклицает: «Поэзия Библии особенно доступна для чистого воображения. Мои дети будут читать вместе со мной Библию в подлиннике... Она всемирна».
Об этих словах поэта свидетельствует его современница Александра Осиповна Смирнова, и вполне понятно, что автор, раскрывая образ православного Пушкина, ссылается на его единомышленников. Но удивительнее всего то, что для более глубокого освещения этой темы в данной работе исследуется атеистический сборник «О религии церкви», вышедший под редакцией социалиста Г. В. Плеханова, где Георгий Валентинович признает Пушкина верующим писателем.
В борьбе против унии, которая продолжается и в наше время, Пушкин открыто встал в первые ряды защитников Православной Церкви и показал пример многим деятелям современной культуры, как надо служить Отечеству. Один из первых переводчиков гимна России «Боже, Царя храни» (материалы об этом напечатаны в журнале «Звонница» № 24, Курганская епархия, кафедральный собор святого Александра Невского, 2000 г., стр. 56. — ред.), он отлично понимал, какая опасность угрожала Православию в России. Александр Сергеевич писал об этом открыто, и в этом проявилась зрелость его личности и искренний патриотизм.
А сейчас мы, вместе с отцом Григорием, перепечатавшим главы знаменательной работы, спросим читателей: «Разве мог быть автором неких откровенно гнусных стишков человек, открыто исповедующий в своих журнальных статьях догматы Православной Церкви?».
Конечно, нет!
И еще раз нет, потому что Александр Сергеевич жил, творил и мыслил как настоящий христианин и упокоился, в конце концов, в лоне Святой Православной Церкви, исповедавшись и причастившись.
* * *
ПРИМЕЧАНИЕ.
Написано в 2022 году*
(*прим. Е.А. Кибиревой от 22 июня 2022 года).
А теперь я раскрою одну весьма интересную и даже таинственную мысль о возможном авторстве работы «Гуманизм христианской морали» из архива отца Григория Пономарева.
Эту работу, по названию, я усиленно искала в фондах научных библиотек Санкт-Петербурга, но безрезультатно.
Дело в том, что автор этой работы (при перепечатывании ее отцом Григорием) не указан. Однако по тексту видим, что автор в своей работе непосредственно ссылается на 1957 год и касается темы христианской морали в Великую Отечественную войну. Именно поэтому, думала я, автор текста, скорее всего, жил и излагал свои мысли именно во время 50-х или 60-х гг. прошлого столетия или после него. В советские безбожные годы книга просто не могла быть опубликована и жила только в рукописи. Поэтому я и не нашла ее в фондах РНБ.
Но кто же все-таки автор? Этот вопрос я задавала себе 25 лет. И вот к каким рассуждениям пришла. Прошу исследователей и библиографов обратить на мои рассуждения и на эти тексты особое внимание!
Духовный труд из архива отца Григория Пономарева, о котором я рассуждаю, составлен как сборник, из нескольких частей. Возможно, подумала я, это сборник из разных книг. В содержании моего экземпляра (сейчас книга находится в моем личном архиве — авт.) указано, что весь текст состоит из 26 глав и приложений. Книгу я готовила к печати в серии «Из архива репрессированного священника Григория Пономарева...», содержание знала, первоисточники и ссылки, указанные в этой перепечатке, изучала в фондах редких книг научных библиотек Санкт-Петербурга, делала соответствующие примечания и ссылки.
В 2007 году в Москве в издательстве «Сибирская благозвонница» вышли избранные творения Святителя Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Эту книгу я приобрела для своей домашней библиотеки.
Изучая содержание избранных творений святителя Луки, я ясно увидела, что на стр. 665 опубликована работа Крымского архиепископа «Наука и религия» и насколько глав внутри этой работы совпадают по названию с главами из перепечатки отца Григория «Гуманизм христианской морали». Совпадают также частями отдельные куски текстов, но не полностью. Однако некоторые главы, которые находятся в перепечатке отца Григория, в издании «Сибирской благозвонницы» отсутствуют.
И тем не менее крутился вопрос:
«Значит, у отца Григория в архиве неизвестная работа архиепископа Луки Войной-Ясенецкого?!» Но почему тогда публикация этой работы в книге издательства «Сибирская благозвонница» не полная? Загадка. В интернете, к помощи которого я часто прибегала, информация скудная и полных текстов «Гуманизма...» я тоже не находила.
Биографы святителя Луки, надеюсь, разгадают эту загадку, когда им будет доступен весь архив святого Луки Войно-Ясенецкого.
Но мы уже сейчас можем предположить, что святитель Лука (если это действительно его работа) был уверен, что наш Пушкин — это совсем не тот повеса, о котором сочиняют множественные небылицы и изрыгают в его адрес бспощадную хулу. И тогда рассуждения архиепископа Луки о том, что Пушкин не писал «известных» хульных текстов, заслуживают особого и пристального внимания и изучения.
* * *
Несколько лет назад при верстке 24-го номера журнала «Звонница» (2000 г., ссылка выше — авт.), где редакция поместила несколько статей о жизни и творчестве Александра Сергеевича, в одной из папок архива отца Григория было обнаружено перепечатанное им когда-то давно письмо В. А. Жуковского к отцу Пушкина, написанное Василием Андреевичем после смерти поэта. В письме Жуковский описал последние минуты жизни своего друга; там же читаем «...Послали за священником в ближайшую церковь. Пушкин исповедовался и причастился с глубоким чувством».
Подкрепляя мысли и убеждения, высказанные выше, приведем выдержку из рассказа еще одной современницы поэта, княгини Мещерской-Карамзиной, приведенной в книге митрополита Анастасия (Грибановского) «Пушкин в его отношении к религии и Православной Церкви»:
«Пушкин исполнил долг христианина с таким благоговением и с таким глубоким чувством, что даже престарелый духовник его был тронут и на чей-то вопрос по этому поводу ответил: ”Я стар, мне уже недолго жить, на что мне обманывать? Вы можете мне не верить, но я скажу, что для самого себя желаю такого конца, какой он имел”»* (*Митрополит Анастасий. Пушкин и его отношение к религии и Православной Церкви. — СПб: М.п. «Инга», 1991. — С. 59.).
«Кто действительно дерзает заподозрить искренность этого свидетеля, — восклицает митрополит Анастасий, — который один входил во святая святых души великого поэта в то время, когда он стоял на грани вечности?»* (* Там же)..
Примечание:
Возвращаясь к статьям Александра Сергеевича Пушкина, написанным им для журнала «Современник», приведем еще одну малоизвестную для широкого круга читателей работу поэта. Она называется «Разбор собрания сочинений Георгия Конисского, архиепископа Белорусского (изданных протоиереем Иоанном Григоровичем, СПб, 1835)» и посвящена памяти и трудам святого Георгия (Конисского), архиепископа Могилевского, подвизавшегося на ниве Господней в Западной Белоруссии.
Из жития святого мы знаем, что он был мужественным защитником православия в Малороссии и сам чудом спасся от униатов. В 1759 году Георгий Конисский поехал обозревать свою епархию. Но в Орше католики-миссионеры возмутили шляхту и разогнали народ, вышедший навстречу своему архипастырю. Униаты остановили колокольный звон и с воплем ворвались в церковь, где священнодействовал Георгий, однако преосвященный чудом успел скрыться в стенах Кутеинского монастыря, откуда его тайно вывезли в телеге, прикрыв навозом.
С каким искренним удивлением прочитала я статью Пушкина о белорусском пастыре, напечатанную в четвертом томе полного собрания сочинений поэта, вышедшего под редакцией Геннади в Санкт-Петербурге в 1871 году! В статье Александр Сергеевич как убежденный христианин показывает свое нелицемерно ревностное отношение к попыткам Ватикана еще в то время католицизировать Россию.
«Георгий, — пишет в “Современнике” Пушкин, — есть один из самых достопамятных мужей минувшего столетия. Жизнь его принадлежит истории. Он вступил в управление своей епархией, когда Белоруссия находилась еще под игом Польши. Православие было гонимо католическим фанатизмом. Церкви наши стояли пусты или отданы были Униатам. Миссионеры насильно гнали народ в Униатские костелы, ругались над ослушниками, секли их, заключали в темницы, томили голодом, отнимали у них детей, дабы воспитывать их в своей вере, уничтожали браки, совершенные по обрядам нашей Церкви; ругались над могилами православных...» (орфография сохранена согласно изданию Геннади 1871 года).
Описывая жизнь и борьбу белорусского архиепископа против унии, Пушкин рассказывает в «Современнике» о беспримерном подвиге его мужественного стояния в Православии и цитирует выдержки из его главного труда «История Малороссии»:
«Главные человеческие члены, отрубленные у чиновников малороссийских, как-то: головы, руки и ноги, развезены по всей Малороссии и развешены на сваях по городам. Разъезжавшие притом войска польские, наполнившие всю Малороссию, делали все то над малороссиянами, что только хотели и придумать могли: всех родов бесчинства, насилия, грабежи и тиранства, превосходящие всякое понятие и описание. Они, между прочим, несколько раз повторяли произведенные в Варшаве лютости над несчастными малороссиянами, несколько раз варили в котлах и сожигали на угольях детей их в виду родителей, предавая самих отцов лютейшим казням. Наконец, ограбив все церкви благочестивые русские, отдали их в аренду жидам, и утварь церковную, как-то: потиры, дискосы, ризы, стихари и все другие вещи, распродали и пропили тем же жидам, кои из серебра церковного поделали себе посуду и убранство, а ризы и стихари перешли на платья жидовкам; а сии тем перед христианами хвастались, показывая нагрудники, на коих видны знаки нашитых крестов, ими сорванных...».
* * *
В конце главы добавлю, что все первоисточники, которые приводятся в этом тексте как примечания и ссылки, находятся в фондах Публичной Национальной Библиотеки Санкт-Петербурга. Я работала с этими ссылками несколько месяцев, запрашивала, выписывала, копировала, сверяла и могу констатировать, что ссылки указаны точно.
Предлагаю всем заинтересованным и погруженным в данную тему специалистам рассмотреть изложенные в этой статье мысли более пристально, используя научные методы исследования и применяя специальные знания.
Данную главу я написала в 2005 году для двухтомника «Исповедник веры протоиерей Григорий Пономарев (1914-1997 гг.). Жизнь, поучения, труды».
Отредактировала 22 июня 2022 года.
Елена Кибирева
