О помощи Пресвятой Богородицы в Великой Отечественной войне

Предлагаем читателям ещё два отрывка из книги «О помощи Пресвятой Богородицы в Великой Отечественной войне» (М.: «Сибирская благозвонница», 2020). Сборник, как сказано в нём, составлен из проповедей и произведений старца Троице-Сергиевой Лавры архимандрита Наума (Байбородина; 1927-2017).

Первый фрагмент см. здесь.

Россия молилась…[1]

Религиозный подъем в народе фик­сировала и немецкая агентура в СССР. В донесении штаба полиции безопас­ности и СД в Берлин о положении в Москве в конце 1941-го - начале 1942 года, в частности, сообщалось: «...В последние месяцы советское пра­вительство все больше ограничивало мероприятия, враждебные церкви. Не­давно даже было объявлено о свобо­де церкви. Все сохранившиеся храмы были открыты, их посещает много на­рода. Регулярно проводятся богослуже­ния, в которых звучат молитвы о свобо­де русской земли».

Россия молилась. Молился и Сталин (об этом есть свидетельства). И именно Божией Матери. Было решено перене­сти мощи святителя Алексия, митропо­лита Московского и всея Руси, в Бого­явленский собор, где всю войну стояла та самая чудотворная Казанская ико­на Божией Матери, которая была еще с ополчением 1612 года. Пришло время возвращения веры на Русскую землю, как и предсказывали наши святые.

Православные люди, оказавшиеся по обе стороны фронта, постарались мак­симально воспользоваться дарованной им Богом вынужденной религиозной терпимостью советских и немецких вла­стей. Но вопреки ожиданиям немцев, религиозное возрождение на оккупи­рованных территориях было самым тес­ным образом сопряжено с ростом наци­онального самосознания и патриотизма русских людей. Большинство народа России правильно определило, где наи­большая угроза.

Массовое открытие церквей на окку­пированной территории шло по иници­ативе и при непосредственном участии народа. Немцы довольно скоро увидели, что большие массы народа, особенно крестьян, остались верны Православной вере. В бюллетене полиции безопасно­сти и СД в сентябре 1942 года говори­лось: «Церкви переполнены молящими­ся. Священники имеют так много дел, что едва с ними справляются, число при­частников и детей, которых крестят, по­разительно большое. Верующие с усер­дием и самопожертвованием заботятся о ремонте и убранстве своих церквей. Священные предметы, которые во вре­мя ограбления церквей большевика­ми были спасены, снова возвращаются в церковь. Церковные песнопения не за­быты, и поэтому во всех приходах созда­ются церковные хоры... Родители охотно доверяют своих детей священникам для религиозного образования».

Командиры партизанских отрядов по­ощряли открытие церквей в партизан­ских зонах, разрешали ставить кресты. Согласно немецкому полицейскому до­несению, в одну из таких вновь открыв­шихся церквей прибыл партизанский отряд, и его командир обратился к молящимся так: «Во имя Отца и Сына и Свя­того Духа! Братья и сестры! Бог есть и будет! Мы были временно одурмане­ны, потому что пренебрегли Богом. Богу надо молиться. Молитесь за нас и за всех бойцов и партизан. Аминь!»

Одними из мотивов, вызвавших вос­становление Церкви во время Вели­кой Отечественной войны, могли быть и личные религиозные мотивы Стали­на: пробуждение в нем страха Божия под влиянием катастрофических неудач, чув­ства собственного безсилия и непомер­ной ответственности. Такому движению души могло способствовать воспитание, полученное в детстве от верующей мате­ри, и семинарское прошлое Сталина.

Сталин уже в 1941 году осознал, что с богоборчеством в истекающей кро­вью стране пора кончать, а проявлени­ям веры народа в Божие заступничество за Россию не следует препятствовать. А значит, и вызревало понимание того, какие полководцы должны вести сол­дат в бой.

Единственный военачальник, к кото­рому Сталин при людях во время войны всегда подчеркнуто обращался не по фа­милии, а по имени-отчеству, был маршал Борис Михайлович Шапошников. Он, бывший полковник Генштаба русской императорской армии, руководил Гене­ральным штабом Красной армии в самое тяжелое время – с июля 1941-го по май 1942 года. По свидетельству очевидцев, русский патриот Б.М.Шапошников но­сил финифтевый образ святителя Нико­лая и каждый день молился ему.

Из свидетельства немецких военнопленных

Святитель Николай, которому молился маршал Шапошников, по свидетельствам немцев, действи­тельно помогал русским. Многие из них во вре­мя своего бегства из-под Москвы видели грозного Николу – русского Бога, шедшего впереди стре­мительно наступавших сибирских дивизий, в кото­рых было изрядное число православных бойцов.

Борис Михайлович, не скрывавший своих религиозных убеждений, молил­ся перед боем: «Господи, спаси Россию и мой народ!» Он часами беседовал со Сталиным, и многие его советы (в том числе одеть войска в старую форму цар­ской армии с золотыми погонами) были приняты.

Именно по его рекомендации на пост начальника Генштаба на смену ему был назначен Александр Михайлович Ва­силевский – штабс-капитан русской императорской армии, выпускник Ко­стромской Духовной семинарии, сын священника села Новопокровское Кинешемского района Ивановской обла­сти протоиерея Михаила Василевского и дочери псаломщика Надежды Ива­новны. По существовавшим до войны классовым «правилам» будущий мар­шал был вынужден чураться отца и ма­тери... Никто не измерит меру «невиди­мых мiру» страданий, выпавших в связи с этим на долю выдающегося полководца. Сталин, узнав о сложившейся ситуации, в беседе с А.М.Василевским в 1940 году сказал ему, чтобы тот немедленно уста­новил связь с родителями, оказывал бы им систематическую материальную по­мощь и сообщил об этом (его) разре­шении в парторганизацию Генштаба. Есть свидетельство о том, что маршал Василевский тайно приезжал в Троице-Сергиеву Лавру и причащался Свя­тых Христовых Тайн. Святой праведный Сергий Радонежский и Пресвятая Бого­родица его вразумляли, ни один полко­водец не мог руководить так, как он. Ка­кую мудрость ему дал Господь!

В двадцатом, сложном веке, как и преж­де, Господь Иисус Христос и Его Пречис­тая Матерь невидимо обитали в сердцах полководцев, укрепляли их и помогали одерживать победы над врагами.

Победу добывали люди, насмерть сто­явшие на поле боя, и те, кто готовил ее в штабах разных уровней.

Битва за Москву

Идея контрнаступления под Москвой начала вынашиваться еще в начале нояб­ря 1941 года. Александр Михайлович Ва­силевский непосредственно занимался подготовкой резервов, которые форми­ровались из сибирских и дальневосточ­ных дивизий.

Ставку безпокоило пребывание мил­лионной Квантунской армии у советских границ. Мощность японских войск к сен­тябрю 1941 года достигла своего пика. Взятие Москвы немцами послужило бы сигналом к вступлению в войну Япо­нии. Однако время шло, а коренное из­менение на советско-германском фронте в пользу вермахта не наступало. В этих условиях в Токио было решено отложить нападение на СССР.

Агентурные сообщения помогли Вер­ховному Главнокомандованию вовремя сориентироваться и перебросить часть войск с Дальнего Востока и Сибири в район Москвы.

Подготовка и использование резер­вов в битве под Москвой была равно­ценна проведению крупной операции. Суметь за короткий срок подготовить и скрытно перебросить 8 резервных ар­мий в районы оперативного использо­вания - это свидетельство высочайше­го искусства руководства Генерального штаба, в первую очередь А.М. Василев­ского.

Во время битвы за Москву митропо­лит Николай (Ярушевич) часто выезжал на передовую, совершал богослужения в московских храмах.

Огромное значение имел традицион­ный парад войск на Красной площади 7 ноября 1941 года. Сталин в своем на­путствии войскам призвал помнить име­на тех, кто создал и защищал Россию, ее национальных героев - Александра Нев­ского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова.

Сразу же после парада был отслу­жен молебен перед Казанской иконой Божией Матери и совершен крестный ход вокруг площади, прося у Бога мило­сти и помощи.

В первой половине ноября гитлеров­ское командование создало две мощные ударные группировки для перехода в на­ступление.

В Генштабе считали, что нужно со­рвать готовящиеся удары противника своими упреждающими контрударами. Один контрудар надо нанести в районе Волоколамска, другой - из района Сер­пухова во фланг немецкой группировки, где собирались крупные силы для удара по Москве. По предложению Василев­ского, в районе Серпухова было решено использовать 2-й кавалерийский корпус генерала П.А. Белова.

Главнокомандующий распорядился срочно перебросить к Москве кавкорпус Белова с юго-западного направле­ния. Василевский лично осуществлял контроль отправки вагонов под войска, конский состав и боевую технику кор­пуса, что способствовало своевременной переброске этого соединения, нанесше­го существенный урон противнику под Москвой.

15 ноября немецкие войска переш­ли в наступление, стремясь обойти Мо­скву с севера, через Клин и Солнечно­горск, и с юга, через Тулу и Каширу. На столицу было брошено 73 дивизии и 4 бригады.

В эти дни особо прославились конни­ки генерала Белова. Именно они начали первыми громить танковую армию Гудериана под Москвой. В самый критиче­ский момент оборонительного сражения советских войск, когда передовые танко­вые части Гудериана подошли к Кашире и готовились к прыжку на южные окра­ины Москвы, группа генерала Белова не только остановила их, но и сама пе­решла в наступление, отбросив против­ника на десятки километров на юг. Удар войск под командованием генерала Бе­лова по врагу, а затем контрнаступле­ние армий Западного фронта настолько ослабили армию Гудериана, что она так и не смогла больше возобновить насту­пление на Москву.

Однако, несмотря на героические уси­лия советских войск, враг упорно про­двигался к столице. Казалось, что ничто уже не в силах его остановить.

В некоторых местах оккупанты по­дошли к Москве на 25-30 км. В районе Красной Поляны установили орудия для стрельбы по Москве, которую можно было рассмотреть в бинокль. По Ленин­градскому шоссе немцы дошли до Химок, где теперь построили кольцевую автомо­бильную дорогу, – никто не оказывал им сопротивления. Столица была открыта.

Но в церквах усиленно молились о спасении России, и молитва была услышана.

Сонм русских святых во главе с Пре­святой Богородицей пришел на помощь русскому воинству, защитив Небесным Покровом многострадальную Русь.

В эти дни чудотворная икона Тихвин­ской Божией Матери была обнесена са­молетом вокруг Москвы. Затем состоял­ся крестный ход вдоль оборонительных сооружений, после чего началось резкое похолодание.

Наступление фашистских орд было остановлено сильнейшими морозами. Сам фюрер и его генералы свое пора­жение под Москвой объясняли небыва­лыми морозами. Гитлер говорил: «Той зимой, когда Наполеон уходил из Рос­сии, самая низкая температура была 25 градусов, этой же зимой [1941/42 г.] она достигала 52 градусов по Цель­сию, то есть вдруг ударили страшные морозы, а такое в России бывает толь­ко раз в 150 лет»[2].

Морозы для немцев был ужасным бедствием. Замерзало все: техника, то­пливо, люди. Количество обморожен­ных достигло 228 тыс. человек.

Вот что пишет капеллан, служивший в итальянской армии:

«Однажды ночью, во время возобновления бо­евых действий, когда машины должны были ри­нуться в последнюю атаку на город, немецкие части вздрогнули от ужаса. Неожиданный скачок темпера­туры превратил трассы в ледовое бездорожье, при­бил к мерзлой земле и людей, и танки. Осознав это, немцы почувствовали растерянность, граничащую с ужасом; принимались отчаянные, нечеловеческие усилия, чтобы продолжить движение. Все беспо­лезно... В ответ - тишина: колеса не крутятся... Разве не видно руки Божией в том, как неожидан­но и бесповоротно отказали машины перед тай­ными силами природы? И почему люди не умеют прозревать этот лик Бога, Который величаво идет на крыльях бури?»

Русские люди много согрешили пе­ред Богом, отошли от веры, увлекшись атеистическими и богоборческими уче­ниями, поднялись на бунт, кровопро­литие, но в войну пришло покаяние, вера, открылись храмы, и по молит­вам Богородицы Господь помиловал Россию.

Немецкие генералы пишут в своих мемуарах: «Нас Мадонна (так они называют Божию Матерь) не впустила в Москву. Мы видели Ее в облаках с Ан­гелами и отступили».

Немцы бежали, гонимые каким-то па­ническим ужасом, оставляя за собой тру­пы и разбитую технику. Никто из гитле­ровских генералов так и не понял, что же случилось на самом деле.

Итак, наступление немцев захлебну­лось. Причинами тому послужили жес­токая зима и решение Генштаба перей­ти в контрнаступление.

К началу декабря изменилось соот­ношение сил воюющих сторон. В со­ставе нашей действующей армии было около 4,2 млн человек, 22,6 тыс. орудий, 583 установки реактивной артиллерии, 1954 танка и 2238 боевых самолетов. Вражеская армия имела в то время около 4 млн человек, 26,8 тыс. орудий, 1940 тан­ков и 3280 боевых самолетов.

1 декабря 1941 года вышел истори­ческий приказ №396 о нашем контрна­ступлении под Москвой за подписью «Ставка Верховного Главнокомандова­ния. И. Сталин, А. Василевский».

Сталин послал телеграмму во Вла­димир об открытии Успенского собора, и был дан приказ маршалу Жукову на­чать наступление в день памяти Алек­сандра Невского – 6 декабря. Святой благоверный князь Александр Невский в 1242 году победил немцев и ровно че­рез 700 лет снова спас Русь от порабоще­ния иноземцев и иноверцев.

Перед решающим наступлением Ста­лин пригласил к себе в Кремль митропо­литов Алексия и Сергия. На встрече он спросил митрополита Сергия: «Что нужно делать?» – «Отслужить молебен, хотя бы в одной церкви», – ответил митрополит. – «Служите в семи», – сказал Сталин.

7 декабря 1941 года можно было уже с уверенностью сказать, что немецкое на­ступление на Москву провалилось.

Ударные дивизии группы армий «Центр» были разгромлены и отброше­ны от Москвы на 150-300 км. Немцы, отступая, потеряли полмиллиона солдат, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тыс. ав­томашин и много другой техники.

В России Гитлер, как и Наполеон, уже через полгода после начала боевых действий, в ходе зимней кампании, по­терпел сокрушительное поражение.

Москву защитила Тихвинская чудо­творная икона Божией Матери. Чудес­ным является факт освобождения 9 де­кабря 1941 года (т.е. вскоре после облета с иконой столицы!) г. Тихвина Ленин­градской области. В этом районе немцы сосредоточили большие силы: до пяти дивизий. У нас же на этом направлении было лишь минимальное превосходство над противником в пехоте и артиллерии (без должного количества снарядов). Од­нако противник при этом значительно превосходил нас в танках.

Должного обезпечения наступле­ния нашим командованием проведено не было. Начатое 19 ноября 1941 года контрнаступление вскоре фактически выдохлось. Первые дни наступления были характерны тем, что почти на всем фронте боевые действия приобрели фор­му встречных боев: противник не просто с необычайным упорством и ожесточе­нием оборонялся, но сам повсюду пере­ходил в контратаки. И вдруг, 9 декабря, противник поспешно отступает, бросая обозы, технику, сжигая склады с продо­вольствием, боеприпасами и горючим. Кого испугались немцы?

Вот как на этот вопрос отвечают сами участники освобождения Тихвина.

Два танка КВ, имея задачей совершить раз­ведку боем, заплутав в снежной пурге, выскочи­ли на окраину, а затем и в центр города, не встре­тив сопротивления противника, да и самих немцев. Дислоцированный в городе немецкий штаб был пуст. На улицах наблюдается брошенная военная техника. Местная жительница объяснила им, что немцы в страхе бежали, напуганные будто бы на­ступавшими по фронту двумя танковыми дивизия­ми русских и засвидетельствовала явление Божией Матери как раз над разрушенным монастырем. Ко­мандующий германской армией генерал Эрнст Буш действительно дал команду своим войскам спешно отходить, так как сразу восемь командиров его пе­редовых частей доложили ему о приближающейся танковой армаде русских.

Подобных примеров, не объяснимых с чисто военной точки зрения событий, имеется в отечественной истории не­мало. Объяснение им находим в Свя­щенном Писании: Господь сделал то, что стану Сирийскому послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого... И встали и побежали в сумер­ки, и оставили шатры свои, и коней сво­их, и ослов своих, весь стан, как он был, и побежали, спасая себя (4 Цар. 7: 6,7).

Поражение немцев под Москвой пре­дотвратило нападение Японии и Турции на СССР. Япония официально уведоми­ла Гитлера, что ее вступление в войну от­кладывается на 1942 год.

Победа под Москвой окрылила совет­ских военачальников и руководителей. Сталин, генштабисты, полководцы - участники Московской битвы - знали не понаслышке, как тяжело далась эта победа. Всем было ясно и другое - Мо­сква была спасена чудом.

Враг был отогнан от столицы заступ­ничеством Пресвятой Богородицы.

Советский вождь, да и многие вое­начальники, бойцы понимали тогда всю важность связи человека с Богом, и то, что в союзе с Церковью Православной Россия непобедима.

Есть свидетельства, что Сталин за­ходил в Богоявленский собор Кремля и там в одиночестве молился. Он в точ­ности исполнил переданное ему опреде­ление Божией Матери.