Кошмар ХХI века

АКТУАЛЬНАЯ, ОСТРАЯ И СМЕШНАЯ САТИРА

Рекомендую читателям «Русской народной линии» рассказ-памфлет московского физика и психолога, кандидата психологических наук, при этом искренне православного человека, Вячеслава Александровича Монастырского. Рассказ посвящен последствиям возможной цветной революции в нашей стране на примере Москвы. Тема действительно очень актуальна, особенно в аспекте событий, происходящих в столь близкой нам Беларуси.

Не могу не вспомнить как ещё в СССР плодотворно мы, социальные психологи Ленинградского университета, сотрудничали и проводили исследования на производственно-техническом объединении электронной промышленности «Монолит» в г. Витебске, совершенствуя организацию труда и нравственно-психологический климат в трудовых коллективах. И как уже в новое время (2007 г.) я выступал оппонентом на защите докторской диссертации в г. Минске в Институте социологии Академии наук Беларуси. Это была замечательная работа Виктора Васильевича Кириенко «Менталитет современных белорусов», в которой он, проведя обширные эмпирические исследования, не только изучил менталитет белорусов, но и доказал близость и фактически общность менталитетов белорусов, русских и украинцев, составляющих восточно-славянский менталитет, в отличие от западно-европейского менталитета.

Рассказ В. Монастырского иронично-гротескно и очень смешно как раз и показывает, к какому дикому вытеснению и подавлению восточно-славянского русского менталитета приводит либерально-цветная революция.

В.Е. Семёнов, доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки России

***

Вячеслав Монастырский

Кошмар ХХI века

Сцена первая

Из репродуктора поезда, прибывшего в Москву, звучит:

- Уважаемые пассажиры, наш поезд прибывает в Москву. Добро пожаловать в столицу… Будьте осторожны при выходе из вагона.

- Вань, что они там провякали? Тоже не расслышал? Ну, черт с ними. Бери сумку, выходим. Ну, здравствуй, Москва-матушка! Встречай сибирских гостей!

Рядом сдавленным шепотом:

- Да не орите вы так!

- А?..

- Говорю – не орите же так. Это же Москва! И вообще – осторожнее с русским - здесь это не приветствуется.

- Чего?!

- Повторяю – как можно тише говорите вслух по-русски. И вообще – нечего торчать посреди перрона, отойдем куда-нибудь в сторону… Да шевелитесь же вы!

- Э, чегой-то это такое-то?

- Ну, вы же в Москве, столице победившей толерантности и мультикультурности! В поезде же это специально объявляли.

-Да не слышали мы…

- Ну, так теперь слушайте! Кой черт вас вообще сюда занес. С вашей рязанской внешностью-то?

- Ну, сын школу кончил. Отпраздновать надо. Я спрашиваю – Вань, может в Кению съездим? Слонов и жирафов посмотрим? Нет, батя, давай лучше по России проедемся, в Москву завернем…

-Туристы нашлись. Что здесь делать-то собираетесь?

- Ну, это… Красная площадь. Третьяковская галерея. В Большой сходить…

- Да, набор стандартный. Так… в Большом у нас только «Лебединое озеро» и «Дети Розенталя». Не советую…

- Почему же, дядя?

- На детях Розенталя артисты калом в публику кидаются.

- А Лебединое? Это же классика!..

- Молодой человек! Классика-то она классика. Но в новом прочтении. Все партии танцуют мужчины.

- Как, и не одной балерины?

- Ну, есть одна – Белый лебедь. А после того, как принц её топит, начинается общая оргия в честь победы толерантности с обязательным участием зрителей.

- Ну и что?

- Господи! Мальчик – ты что, вообще ничего не понимаешь?

- Вообще-то да…

- Святая простота… В общем – садитесь-ка вы обратно в поезд, да дуйте к себе домой побыстрее.

- Ну, уж нет. Приехали, так приехали. И как же Москву-то не посмотреть - через всю страну пёрли.

- Москву им посмотреть… Экстремалы провинциальные. Ну, ладно. Покажу вам город. Но после этого – моментально домой! Обещаете?

- Слышь, мужик. Спасибо, конечно. Да мы сами справимся, чай тут не в первый раз.

- Горе ты моё. Ты когда был здесь в последний раз? Десять, пятнадцать лет?

- Давненько.

- Поменялось здесь всё, ребята. Сильно поменялось. Одним вам опасно. Ты какой-нибудь, кроме русского, знаешь?

- По-башкирски немного умею.

- Это не то. Вот если бы что-нибудь заграничное…Так что пойдем, но рта не открывать! Если говорить, то шепотом. И слушаться меня беспрекословно.

Вторая сцена

- Ух ты, дядя! Где это мы?

- Как заказывали, Красная площадь.

- Слышь мужик – не дури голову. Я ж здесь бывал. Ни черта похожего.

- Она и есть.

- А Василий Блаженный где?

- Снесли в ходе борьбы с православным мракобесием.

- А что это вместо него мандула какая-то торчит? Это что – это же ж**а, а в нее штык воткнут?!!!

- Тише! Это памятник гомосексуалистам. Жертвам советских репрессий. Видишь на штыке серп и молот?

- Ничего себе!

- Батя, ты только глянь. Лица размалеванные, голые, в перьях, … трясут! Тьфу!

- Тссс, мальчик! Я те поплююсь. Ну-ка улыбайся. А то «Радужный Дозор» вмиг заметёт. Мало не покажется. Это геи на свой парад собираются.

- Геи? Это … что ли?

- Мужик. Заткнись, я тебя умоляю. Отвернись и смотри в другую сторону.

- Дядь, а что это за магазин такой? Коробки, шприцы?

- Это мальчик магазин общества межнациональной дружбы. Наркота словом.

- Наркота?! В Москве?!! Открыто?!!!

- А куда деваться. Национальный промысел. Нельзя запретить.

Сцена следующая

- Батя, давай в Третьяковку. Верещагина наконец-то посмотрим. Увидим Крамского, Сурикова…

- Э, мальчик, размечтался. Там теперь главная галерея Гельмана. Нет там ни Сурикова, ни Верещагина. Только перформансы и инсталляции…

- А Верещагин?

- Милый! так уж лет пять как публично сожгли всё. В порядке искоренения русского национализма.

- Сожгли?!!!

- Ну, допустим, сожгли копии. Подлинники через английскую комиссионку «Сотби» толкнули. И кто знает – у кого они сейчас.

- Мужик, а что это за караул такой у мавзолея странный? Какие-то бородатые, в камуфляже? С автоматами?

- Глаза разуй, валенок сибирский! Видишь что на мавзолее написано – не по-русски?.

- Чего?!!!

- Тише ты, камикадзе. Всё. И пошли отсюда. А то точно нарвемся.

Сцена четвертая

- Слышь, друг. Давай хоть в Храм Христа Спасителя. Посмотрим.

- А нечего там смотреть. Нет его. Одни руины.

- И его снесли?

- Нет. Всё решали – во что переделать – в синагогу или в мечеть, или в дворец сектантский. Ну и… не договорились. Да отойди ты от домов подальше. Не видишь купольные перекрытия.

- И чего?

- Да ничего. В любой момент завалиться может. Каждый день что-то наворачивается.

- То-то я гляжу – кругом одни заборы.

Ещё одна сцена

- Да, батя. Давай-ка на Ленинградку. К железным ежам-надолбам. Поклонимся памяти отцов, Москву защищавших.

- А там теперь вместо ежей «площадка Стыда и Покаяния».

- А?.. Что?

- Ну, место такое, где каются, что в 1941 году не допустили «цивилизованных европейцев».

- Ах ты, …!?

И ещё сцена

- Мужик! Ну что ж ты, что ж ты… Ну не рвись. Я ж тебя лося здоровенного не удержу. Успокойся и не ори. Вон уж и либерцейский на нас нехорошо смотрит.

- Кто?

- Либерцейский. Либерализация у нас теперь. Либеральная полиция.

- Так зови её скорей! Вон не наши какие-то пацана метелят. Семеро на одного. Держись пацан! Щас я этим с**м врежу! Ваня, за мной!

- Мужик. Сваливаем отсюда! Бегом!!!

- Ты чё?!

- Мужик. Он нас слышал. Сейчас ОМОН нагрянет! Бежим!!!...

Сцена последняя

- Уфф! Вот и вокзал. Ваш поезд. Ну что? Посмотрели Москву? И вперед – на свой поезд! … Тут-то я и проснулся. Слава Богу, цветная либеральная революция у нас не прошла!