itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Восхождение на Фавор

Рассказ

0
906
Время на чтение 28 минут

«Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуетася»

(прокимен на Преображение Господне)

1

В первый раз желание попробовать свои силы и уверенность в будущем успехе неожиданно возникли в его душе при посещении провинциального А-го краеведческого музея. Иван Климов оказался там в конце второго года своей военной службы. Этот день ознаменовался радостным событием – приездом школьного друга Кости Мешкова, с которым они были не-разлей-вода. Не без труда Ване удалось добиться у командира увольнения, и тут друг ему здорово помог. Он так красочно описал капитану Серебрякову свои дорожные мытарства: грязь, вонь, пыль, толчею, преодолённые ради свидания с другом детства, что командир не устоял и подписал увольнительную. Куда идёт солдат в увольнение в городе? В первую очередь он ищет развлечений после однообразия службы, подальше от опостылевшей казармы. Для большинства отдыхающих солдат главной приманкой служат кабаки и танцы. Многие стремятся поесть чего-нибудь повкуснее щей и каши. Последняя потребность не была чужда и нашему герою, так что друзья сначала отправились в недорогой, не большой, но вполне приличный ресторан. Чистые скатерти и занавески, блестящие столовые приборы из мельхиора вместо казённых сероватых алюминиевых мисок и ложек, цветы в вазочках и бумажные салфетки – всё говорило о прошлой позабытой «гражданской» жизни. С каким радостным чувством замечал Ваня все эти мелочи, на которые раньше не обращал внимания, воспринимая их как должное! Под приятную негромкую музыку, лившуюся из приёмника, Костя обсуждал меню: «Я посоветовался с однокурсниками, отслужившими в армии. Все в один голос говорили: »Хорошенько накорми его». Сейчас я эту рекомендацию выполню. Как насчёт телятины под соусом «батерфляй» или предпочесть мясо «по купечески»? Смотри: борщ украинский, блинчики. С чем хочешь блинчики? Тут есть с мясом, со сметаной, с грибами и икрой». Ваня лишь кивал головой. Он был на всё согласен, только бы сразу и побольше. Вскоре насытившийся Костя с удивлением и некоторой долей испуга наблюдал, как все закупленные им яства моментально исчезают во рту друга, словно цемент в бетономешалке. Но, наконец, Ваня кончил есть и довольно похлопал себя по животу: «Красота!»

«Приступаем к культурной программе» - шутовским тоном заявил Костя, - идём в краеведческий музей. Ты ещё здесь не был?»

А-й краеведческий музей поражал обилием экспонатов и малочисленностью посетителей. Юноши переходили из зала в зал, рассматривая предметы народных промыслов и выдающиеся картины старых мастеров. Здесь имелись оригиналы Шишкина, Левитана, Айвазовского, но большинство полотен принадлежало малоизвестным местным живописцам. Тем не менее, они отличались удивительным мастерством. Например, здесь была целая галерея портретов а-х купчих – дородных, румяных, пухлых женщин, наверняка приведших бы в восторг Тициана, доведись ему их увидеть, разодетых в старинные одежды с вышивкой и кружевами. Впечатляли и пейзажи: широкая северная река с берегами, поросшими корабельными соснами.

Ребята переходили от картины к картине, шумно выражая свой восторг и удивление. «Кое-чему здесь может позавидовать и Третьяковка» - заявил Костя. Затем перешли в зал современного искусства. Равнодушно пройдя мимо разномастных ромбов, кругов и квадратов, выставленных местными модернистами, ребята задержались у работ, выполненных в реалистической манере. Здесь преобладали пейзажи и натюрморты, писанные маслом и акварелью. Особенно много было работ какого-то Бабкина, очевидно местного корифея, в том числе наброски и карандашные рисунки. Этот художник дерзал писать и портреты, некоторые из которых впечатляли, но в полной мере оценить их, по словам Кости, можно было лишь, будучи знакомым с оригиналом. Вот тогда Ваня и почувствовал: «И я смогу не хуже!»

2

На чём зиждилась эта уверенность? Вообще-то Иван хорошо рисовал с детства. С тех пор, как он себя помнит, ещё с детсадовских времён, он умело управлялся с карандашом и красками. Пока другие мальчики играли в солдатиков, в шашки и домино, он без устали рисовал, пытаясь изобразить и этих играющих мальчишек, и их солдатиков, и воспитательницу, и сам детский сад, и цветы, и деревья. Его работы хвалила воспитательница, так же, как впоследствии и школьная учительница. В школе у Ивана появился конкурент – Миша Зенкевич. Отец его был профессиональный художник, поэтому Миша теоретически был больше подкован и часто Ваню превосходил. Хотя мальчишки были в приятельских отношениях, у них возникло негласное соперничество. Класс разделился: одни были за Ваню, другие – за Мишу. Учительница отмечала обоих. В то время в классе по рукам ходила увлекательная книжка про индейцев «Земля солёных скал». Автором её был метис Сат-Ок – Длинное Перо. Он рассказывал о своём детстве в племени шиванезов на севере Канады. Книга пользовалась бешеным успехом не только у мальчишек, но и у девочек. И вот кто-то раздобыл фотографию автора этого бестселлера в индейской одежде из кожи в головном уборе из перьев, вырезанную из какого-то журнала. Сразу оба общепризнанных художника попытались срисовать с неё портрет. Миша сделал это довольно удачно, а вот у Вани дело не заладилось. Трижды он начинал и трижды бросал – не получалось. Когда пришла учительница рисования, дети показали ей рисунок Зенкевича и один из неудачных набросков Климова. Она похвалила Мишин рисунок и подвергла уничижительной критике работу Вани. Вообще-то Елизавета Игоревна была неплохим педагогом, но в этот раз что-то на неё подействовало, и она пребывала в плохом настроении, иначе не позволила бы себе в столь резких словах распекать начинающего живописца. Иван даже не успел объяснить, что ведь и он сам считает набросок неудачным, что нужно всё переделать заново… «Не можешь, не берись» - жёстко заключила свою речь учительница. В результате Ваня полностью забросил рисование. Он решил, что у него нет способностей, и пусть этим занимаются другие. Он искал себе иные занятия, в то время, как последовательный Зенкевич окончил сначала художественную школу, а затем училище. Иван же занялся немецким языком и после школы поступал в иняз, но неудачно, вот почему попал в армию. Родители его были давно разведены. Отца он не видел много лет, а мать не смогла его «отмазать». В отличие от многих он благополучно прошёл воинскую службу. В этом отчасти сказалось простое везение (не попал в так называемые «горячие точки»), а также его счастливый характер – покладистый, миролюбивый. Кроме того, он не был избалован, так как в их семье вечно не хватало денег, и Ваня был «всеядным». Многие в его положении мучаются и страдают и от отсутствия каких-то материальных благ и от зависти к эти блага имеющим, но Иван был человеком другого сорта. В нём жила редко встречающаяся способность довольствоваться малым, потому дух его был спокоен.

В армии он вдруг снова взял в руки карандаш и к своему удовольствию почувствовал, несмотря на длительный перерыв, что навыки не утратил. Однако теперь он понимал, что многого не знает и не умеет и в нём зрела решимость ликвидировать эти пробелы, а каким образом, он ещё обдумает. Вообще, армия одно из тех мест, где обстановка располагает к размышлениям и осмыслению прошлой и будущей жизни. Человек взрослеет, начинает видеть события и вещи в новом свете, пытается строить планы. То же было и с Ваней. Из дома пришло известие, что мать лишилась хоть и мало оплачиваемой, но привычной работы со стабильным заработком в одном НИИ, так как учреждение просто закрыли. Пожилой женщине не легко найти работу и ей приходится убирать подъезды. Теперь стало очевидно: если сын даже поступит в вожделенный иняз, он не сможет прожить на жалкую стипендию и материнские заработки. Иван не особенно огорчился. Немецкий язык он не забросил, постоянно упражнялся – читал, учил новые слова, при возможности слушал радио на чужом языке, внимательно прислушиваясь к произношению и интонациям дикторов, так что подготовлен он был не хуже, чем после школы, но ещё тогда ему дали понять, что поступление возможно лишь за взятку в 10000 долларов, а эта сумма была для его матери запредельной тогда, как впрочем и сейчас. Следовательно, мечту о факультете можно было похоронить. Иван Климов разработал для себя новую программу, новый жизненный план, который и начал осуществлять после демобилизации.

3

Чтобы ярче обрисовать состояние его души к моменту возвращения домой, следует упомянуть, что Ваня был крещёным и верующим человеком, правда мало воцерковлённым. Дарья Ивановна – его мать была типичной интеллигенткой 70-х годов ХХ века, немного диссиденствующей, немного наивной поклонницей Сахарова и Солженицина, твёрдо верящая, что достаточно сломать советскую систему, чтобы всё наладилось. Сама, лишённая религиозного воспитания, она не могла в этом отношении воздействовать на сына. Единственно, что она сделала больше по настоянию покойной свекрови – окрестила сына в церкви. Однако, атеисткой она не была и, хотя храм не посещала, иногда всё же молилась, особенно за сына, когда он был в армии. По собственному почину Иван ещё в старших классах прочёл Евангелие, но понял далеко не всё, а спросить было некого. В первые дни службы, когда припекло, он вспомнил о Боге и начал неумело, по-своему молиться. Каждый вечер, ложась в койку, он говорил про себя: «Благодарю Тебя, Господь, что этот день прошёл. Дай пережить и остальные». И здесь был пробел, который следовало ликвидировать. Он решил, во что бы то ни стало побольше узнать о христианстве и посетить храм. В школе Ивану довелось побывать октябрёнком и пионером, но как раз в его время эти организации приказали долго жить, так что, когда он достиг комсомольского возраста, ВЛКСМ уже не существовало. В магазинах появились книги на религиозные темы, а вся запретная ранее соответствующая информация стала доступной.

Отдохнув после демобилизации недели две, встретившись со всеми приятелями, демобилизованный сержант Климов принялся за поиски работы. Он обратился за помощью к своему бывшему репетитору немецкого языка Вячеславу Александровичу и тот нашёл ему место переводчика на деревообрабатывающем заводе, который реконструировали специалисты из Германии. Работа поначалу казалась трудной. Приходилось переводить и с немецкого на русский и наоборот сложные технические термины, но Ваня засел за специальные словари и неплохо справился. Ему хорошо заплатили, да ещё дважды благодарные немецкие технари сводили переводчика в ресторан, в который иначе ему бы ни за что не попасть из-за ломовых цен. Таким образом, некоторое материальное благополучие себе и матери Иван обеспечил. Теперь настал момент позаботиться об осуществлении задуманного в армии плана. А задумал Климов планомерно изучать изобразительное искусство. Наверное, самым простым способом было бы обучение в студии, но он отверг эту мысль сразу. Обучаться вместе с детьми? Нет, он не станет. При его природной застенчивости и чувствительности к критике казалось невыносимым выслушивать постоянные замечания педагогов и сотоварищей. Ваня выбрал другой путь, возможно более длинный и сложный, но более отвечающий его характеру – приобрёл самоучитель. В книжном магазине подобных руководств было несколько. Он внимательно просмотрел их и выбрал и выбрал одно, наиболее для себя подходящее. Курс начинался с изображения с натуры самых простых предметов и заканчивался портретом, причём автор гарантировал, при условии соблюдения всех рекомендаций, что изучивший его курс станет настоящим художником, словно в Америке – «дайте нам мальчика и мы вернём вам ковбоя!» Иван, впрочем, надеялся, что уже имевшиеся навыки ему помогут, а параллельно с изучением курса он станет рисовать, что ему нравится. Не тут-то было! Автор самоучителя предупреждал: рисовать только по его рекомендациям, никакой самодеятельности, никаких посторонних самостоятельных работ! И, доверившись учебнику, Ваня горячо принялся за дело. Он приобрёл пачку хорошей белой бумаги, два мягких простых карандаша и резинку. На первом уроке нужно было с натуры нарисовать яблоко. Казалось бы, чего проще? Почти правильный круг. Однако, следовало выразить форму, объём, предмет в целом в определённой плоскости. Особое внимание обращалось на освещение предмета и тень. Тут же Иван начал делать для себя маленькие открытия. Оказывается, рисовать – значит не просто воспроизводить контуры предмета. Только четвёртый набросок показался ему удовлетворительным. Он понял, что придётся хорошенько поработать, прежде, чем овладеешь техникой светотени.

4

Свободного времени у Климова оставалось не так уж много, поскольку основная работа переводчика часто требовала его присутствия в неурочное время. Правда, у него иногда и днём выпадали свободные минуты. Их он и использовал для рисования. Кроме того, он купил «Закон Божий» для детей и полную Библию на русском языке. По вечерам Ваня хотя бы полчаса уделял чтению Священного Писания. «Закон Божий» был написан простым и доступным языком. Всё становилось понятным. Перед читателем открывался новый мир, доселе ему почти неизвестный, но всё же, Иван сознавал, что у него имеется, пусть и небольшой, собственный оригинальный религиозный опыт и вспоминал армейские деньки.

После демобилизации сына Дарья Ивановна вначале нарадоваться на него не могла. Иван и раньше не был повесой, а теперь стал ещё серьёзнее: работал на совесть, самостоятельно учился живописи. Но со временем целеустремлённость и замкнутость сына стали её пугать». В конце концов, молодость имеет свои права и привилегии» - рассуждала мать, - «надо же уметь не только работать, но и отдыхать. Конечно не так, как сосед по лестничной площадке Вовка, не дай Бог, этот каждый день приходит выпивши и громко переругивается с матерью, которая пытается его наставить на путь истинный, но только учиться и работать, не ухаживать за девушками в таком возрасте ненормально!» Она пыталась уговорить сына сходить к знакомым на вечеринку или даже на дискотеку, но Ваня отвечал: «Мне не интересно. Говорить на волнующие меня темы они не станут и слушать меня не будут. Вот Костя бы меня понял, но он в своём институте в Москве». «Всё равно, ты должен как-то отдыхать, а то заболеешь» - тревожилась Дарья Ивановна. Она не понимала, что увлечение сына живописью и есть для него лучшее отдохновение. Он начинал чувствовать вкус творчества, пусть ещё в зачаточном состоянии. «Я не устал мама. Работа у меня интересная, к тому же физически я неплохо натренирован ещё с армии и способен выдерживать большие нагрузки». Это было правдой. Каждое утро Ивана начиналось с пробежки. Кроме того, через каждые два дня он «работал» на турнике. Его некрупное поджарое тело было перевито мускулами. Ему ничего не стоило пробежать 10 километров в медленном темпе или подтянуться на одной руке 7-8 раз на перекладине, но эта несвойственная юному возрасту «правильность» как раз и пугала мать, видевшую в занятиях сына нечто «сектанское». В действительности же наш герой рано понял цену времени и старался использовать его с максимальной пользой. Он вовсе не был «сухарём». Сразу по возвращении из армии Ваня настоял, чтобы мать сократила объём своей работы до минимума. Ей было приятно ощущать заботу сына, но совсем оставить работу уборщицы она не решилась, справедливо полагая, что жизнь способна преподнести любые неприятные сюрпризы, а тут – какой-никакой заработок.

5

Иван продолжал учиться рисунку. Вначале пришлось изображать различные фрукты. Это было не слишком интересно. Затем по учебнику шло изображение нескольких предметов и после – композиции – натюрморты. Это было гораздо занятнее. Ученик набирал фрукты и овощи, какие имелись в кладовке и в холодильнике, складывал их в блюда или миски (каждый раз разные), причём посуда выбиралась красивая и по форме и по рисунку, стараясь расположить предметы наиболее выгодным образом. Он помнил, что даже самые известные живописцы не чуждались натюрмортов и в любом художественном музее их выставлено немало. Он вспоминал, как часами бродил по Эрмитажу (Иван бывал в Питере трижды), разглядывая эти прекрасные полотна с битой дичью, кубками, наполненными рубиновым вином, горами зрелых персиков и винограда, рассыпанных по вышитым скатертям и сложенных в серебряные и фарфоровые блюда. Первые рисунки он делал только мягким карандашом 2М, но затем самоучитель рекомендовал переходить к изображению пером, углём и сангиной. Пером он немного рисовал раньше, углём – никогда, а что такое сангина даже не представлял. Тогда Иван вспомнил, что в его городе имеется художественный салон и решил туда сходить. Раньше ему не доводилось бывать в подобном месте и он был удивлён обилием товаров, выставленных в этом заведении. Большего всего предлагалось рам всех размеров, украшенных резьбой и без резьбы, покрытых лаком и золотом и просто «полуфабрикатов» из разных пород дерева от самых дешёвых до неимоверно дорогих. На витринах под стеклом лежали разные мелкие товары, необходимые живописцу: краски – масляные, акварель, гуашь всех цветов и оттенков, кисти, различавшиеся по номерам (это тоже явилось открытием для дилетанта), тушь, перья, держатели, холсты, палитры, разносортная бумага, батик и многое, многое другое, всего не перечислишь. Ваня купил две кисточки О и N5. В учебнике рекомендовались кисти из шерсти норки и куницы, но в наличии оказалась лишь белка. Затем: тушь, перья и держатель, доску, к которой пришпиливается рисунок (с ней удобнее изображать), набор углей и сангину. Оказалось, последняя просто цветной мелок. По ходу дела у него возникали некоторые недоумения, но интеллигентного вида продавщицы пришли неопытному покупателю на помощь и даже дали некоторые советы. Помимо всего прочего, на стенах магазина висели картины местных художников, выставленные на продажу, в основном пейзажи. Иван внимательно их осмотрел. Некоторые ему понравились. Опять-таки, эти полотна были выполнены в реалистической манере. Плоскостная живопись оставляла его равнодушным. В данном случае покупателям предлагалось довольно посредственное подражание Рериху. В некоторых работах чувствовались потуги на оригинальность, что проявлялось в основном в неестественном цвете изображаемых объектов. Тем не менее, уходя, Климов почувствовал, что интересно и плодотворно провёл целый час времени и посещение художественного салона не идёт ни в какое сравнение с походом за покупками в обычный магазин. Прижимая к груди пакет со своими приобретениями, которые к его удивлению, стоили весьма и весьма недёшево, он ещё некоторое время понаблюдал за продавцами и покупателями. В салон зашёл высокий красивый мужчина лет сорока с густой чёрной бородой – явно художник, и стал спрашивать кисти различных номеров и масляные краски разных оттенков. Он уверенно перечислял их названия и выразил неудовольствие, когда некоторых не оказалось в наличии. Ему обещали заказать требуемое в ближайшее время. Одет покупатель был с иголочки, а припаркованная у двери шикарная «тойота» тоже явно принадлежала ему же. Как видно, этот художник преуспел. Разглядывая незнакомца, Иван почувствовал не зависть, а прилив энергии и желание так же добиться успеха.

6

Занятия живописью захватывали Климова всё больше и больше. В его провинциальном городе художественные выставки случались редко, но он посещал их все неуклонно. Как -то раз на столбе Иван прочёл объявление о приезде известного московского искусствоведа. Столичное светило собиралось прочесть лекцию во дворце культуры о собрании картин русских художников в местном музее. К его разочарованию, профессор оказался страшным занудой. «Слева – луг, справа – дорога, уходящая вглубь и исчезающая за поворотом. Вдали холм, переходящий в поле с пшеницей. Световые блики – розоватые и жёлто-зелёные, в тенях применены синие тона. Цветовая гамма, уже характерная для стиля модерн, но сдержанность, характерная для Х1Х века». Это об одном пейзаже В. Д. Поленова. Моментально большая часть немногочисленных слушателей погрузилась в самый настоящий сон. Один, неподалёку от Вани, даже похрапывал, а искусствовед продолжал объяснять: «Вот это белое, а это зелёное …». Уходя, не дослушав московского гостя, Иван с сожалением размышлял, какой интересной и насыщенной могла бы стать лекция, проводи её человек с «другим» глазом. Впоследствии он убедился, что хороших искусствоведов не много. Некоторые из представителей этой профессии просто неудавшиеся художники, свою неспособность к творчеству компенсирующие недобросовестной критикой или скучнейшими рассуждениями о недостатках и просчётах других живописцев.

Первые опыты с углём и сангиной оказались не особенно удачными, да иначе и быть не могло, коль наш любитель взял их в руки впервые в жизни. Однако, он ощущал всё большую уверенность в своих силах и снова и снова возобновлял попытки овладеть незнакомой техникой. Конечно, будь рядом живой учитель, было бы много легче. Иван часто не знал элементарных вещей, о которых в руководстве не говорилось ни слова. Он, например, собирался заточить угольный стержень, «чтобы было удобней». Однажды на улице Ваня заметил художника перед мольбертом, намеревающегося изобразить открывшийся пейзаж: пруд и ивы на берегу. Он делал наброски углём, причём чертил просто острой гранью. Со временем новичок привык к незнакомому материалу и неплохо орудовал и углём и сангиной.

Проштудировав «Закон Божий» и таким образом ознакомившись с азами православия, Иван посетил храм. Местная церковь святых Зосимы и Савватия Соловецких недавно открылась. В советское время в ней помещался клуб и, хотя само здание находилось в удовлетворительном состоянии, интерьер был утрачен. Иван задумал прийти на исповедь и, если удастся, причаститься Св. Таин. К сожалению, это первое посещение храма сильно его разочаровало. Стены церкви были побелены. Изображения на них не сохранились. Восстанавливать роспись ещё только собирались. Иконастас был фанерным, а все иконы в нём бумажными. Правда, кое-где на стенах и на аналоях висели и лежали образцы старинного письма, пожертвованные прихожанами, но их было ничтожно мало и они были слишком малы по размерам для такого внушительного здания. Приходской хор состоял из старушек, которые хотя и старались, производили жалкое впечатление своими нестройными воплями и невнятным чтением, но самое главное: батюшка очень торопился с исповедью. Прихожан было много, а он один. Священнику приходилось и служить, и исповедовать, и совершать требы. В углу стоял гроб с покойником в окружении заплаканных родственников, которые (это чувствовалось) изнывали в ожидании окончания службы и начала отпевания. Естественно, иерей спешил: наскоро прочёл положенные перед исповедью молитвы и совершил общую исповедь, то есть после оглашения вслух наиболее распространённых грехов просто клал на головы пасомых епитрахиль и читал разрешительную молитву без индивидуальной беседы с каждым. Когда Ваня открыл рот, чтобы сказать свои грехи, он торопливо зашептал: «Потом, потом, некогда» и ушёл в алтарь. Климов причастился вместе со всеми, раз уж священник позволил, но чувствовал себя как-то неловко. Накануне он долго готовился, вспоминал грехи, а его даже выслушивать не стали!

Когда-то в детстве он с соседкой бабой Любой посетил Троице-Сергиеву лавру. Даже сейчас Иван помнил все иконы, к которым они тогда прикладывались. Запомнилось и тамошнее торжественное и стройное пение, а главное атмосфера святости, покоя и чистоты, совершенно особенная, благодатная и он решил со временем снова съездить в Загорск (теперь снова Сергиев Посад). Пока же решил читать доступную православную литературу. Заметим, что многие в подобной ситуации от храма просто отходят, если им чем-то в церкви не угодили, но Иван был не из тех, кто быстро, по-юношески разочаровывается. Он, правда, был в затруднении, с чего начать православное чтение. Климов зашёл в приходскую книжную лавку, и у него глаза разбежались. Книг религиозного содержания в последние годы издали множество. Тут были и богословские труды, и писания Святых Отцов церкви, и жития, и книги богослужебные, и периодика. Продавцом был пожилой мужчина аскетического вида, с бородой, в золотых очках на тонком горбатом носу. Заметив покупателя, он приветливо улыбнулся и спросил, что ему нужно. Несколько поколебавшись, Ваня поведал незнакомцу о своих затруднениях. Внимательно выслушав, продавец, назвавшийся Петром Петровичем, принёс ему две книжки: авву Дорофея и толкование св. Иоанна Златоуста на евангелиста Матфея. «Почитайте вот это. Знакомство со Святыми Отцами нужно начинать после того, как прочтёте Священное Писание и изучите основные правила церкви, в определённой последовательности. Если вы её нарушите, рискуете впасть в прелесть. Знаете, что это такое?» «Смутно». «Ну, «прелесть», то есть «прельщение», «заблуждение». Начитавшись советов, предназначенных для людей давно подвизающихся, подготовленных, вы можете соблазниться испробовать эти рекомендации на себе и неминуемо сорвётесь. А раз упав подыматься всё труднее. Младенцам в вере нужна детская пища, так и в Святом Писании сказано. Вот Иоанн Златоуст. Его читать можно всем от мала до велика. У него особый дар вещать о высоких предметах таким образом, что всё понятно и мудрецам и простецам. Авва Дорофей как раз для начинающих. Прочтите это, и я вам подскажу, что изучать дальше».

Иван поблагодарил и, обрадованный, что нашёл столь опытного советника, принялся за приобретённые книги.

7

Иоанн Златоуст поразил Климова красотой и доступностью изложения. Кроме того, в его писаниях проявлялись глубочайшее проникновение в суть толкуемого изречения, блеск, широта, глубина и сверхчеловеческая мудрость, что собственно и называется «богодухновенностью». Впоследствии, когда Ване приходилось слушать речи разных выдающихся умников, он всегда подходил к ним с критериями Иоанна Златоуста. В результате некоторые высказывания таких «мудрецов» не выдерживали критики из-за чрезмерной «заумности», в которой не имелось никакого глубинного содержания. Порою автор сам не всегда ясно представлял смысл сказанного, вроде перла: «человек- стрела, запущенная в будущее» и т. п.

Как и всякий, глубоко изучающий Священное Писание, наш неофит всё больше убеждался в «неотмирности» евангельской мудрости. Все рекомендации христианину в повседневной его жизни противоречили общепринятым: о незлобии, о нестяжании, о непопечительности и т. д. В этом ещё больше Иван убедился, читая авву Дорофея.

Следующей книгой, которую ему порекомендовал Пётр Петрович по истечении некоторого времени была «Лествица» - знаменитое духовное руководство, созданное великим подвижником, благочестивым игуменом Синайского монастыря Иоанном, прозванным за своё творение Лествичником. «Эта книга в первую очередь для монахов, но и мирянин может извлечь из неё много полезного»- пояснил Пётр Петрович. «Здесь, что ни высказывание – золото» - продолжал он, - « вот смотри: открываю первую попавшуюся страницу. Ткни пальцем не глядя. Читаем: «Не верь во всю жизнь твою сему бренному телу и не надейся на него, пока не предстанешь Христу». (И. Лествичник. Степень 15 о целомудрии). Или вот: «Кто стяжал страх Божий, тот устранился лжи, имея в себе неподкупного судию – свою совесть». (Там же. Ст. 12 о лжи).

Знакомство с христианской литературой ежедневно приносило маленькие открытия, маленькие частные откровения, ибо одно, когда слышишь прописные истины от других – в пол уха и другое, когда приложишь их к себе, лично и прочувствуешь сердцем. Иван начинал понимать, что и сам долгое время был лишён самого главного, важного и нужного в жизни и окружающие его люди, включая мать – тоже. Они жили и порой неосознанно страдали от неспособности выбрать систему нравственных координат, даже не подозревая о долге по отношению к Богу и людям, о самоограничении и тому подобных вещах. Обычно возражают, что совесть есть у каждого человека и даже неверующий пытается жить по нравственному закону. Верно, но голос совести слишком неопределён, и границы дозволенного для многих людей размыты, к тому же привычка ко греху постепенно заглушает укоры совести. Пока обратиться к окружающим с увещаниями и поучениями Иван не чувствовал себя вправе, хотя в нём возникало такое стремление, справедливо полагая, что лучшей агитацией христианства является личный пример, собственная жизнь во Христе.

Между тем, в рисовании Климов продвинулся до изображения цветов. Начал с простых соцветий: маков, гвоздик, перешёл к лилиям. Теперь стало ещё интереснее. Натюрморты уже поднадоели, но цветы он изображал с удовольствием. Поместив в вазочку или стакан сначала одинокий цветок, затем два, три и больше – целый букет, Ваня с удивлением рассматривал каждую деталь, каждую особенность строения растения. Всё это он видел и раньше. Видел, но не замечал. Художественное творчество развило в нём особую способность ВИДЕТЬ, видеть эти лепестки, нежные, окрашенные во всевозможные оттенки, тона и полутона, раскрытые навстречу солнцу, упругие стебли, удерживающие головки в вертикальном положении, с нежными листьями причудливой формы, красоту и гармонию, созданную Творцом. «Никакая кисть, никакой резец не в состоянии передать эту совершенную красоту» - думал Иван, - « и вообще никакое искусство, разве что литература, эта «королева искусств», и то, не в полной мере, потому, что, как запечатлеть, например, благоухание, свойственное многим цветам? А запах – существенный компонент в этой симфонии красоты».

Самоучитель утверждал, что живописцами цветов рождаются, как рождаются пейзажистами и портретистами. Ваня чувствовал в себе призвание изображать цветы.

8

Во время очередной встречи с Петром Петровичем Климов поведал ему о «неудачном» походе в церковь, о своём разочаровании. «Понимаете» - отозвался его наставник в вере, - «вы идёте в храм не к кому-то в гости, не к конкретному священнику (пусть он вас чем-то не устраивает), а к Самому Богу. «Где собрании два или трие во Имя Мое, ту Есмь, посреди их» (Мф. 18, 20). Конечно, в идеале в храме всё должно отвечать высоким запросам духа и вкуса: архитектура, роспись, пение, чтение… Но на практике… Не будьте слишком строги. Эти старушки поют с истинным чувством. Не их вина, что голоса их ослабли и они не знают нот. Вообще, после всего, что сделали с русским православием безбожники, какой спрос? Что касается исповеди, ходят слухи, что нам присылают нового молодого священника в помощь настоятелю. Может быть, в результате нагрузка на каждого уменьшится и исповедь будет проводиться по всем правилам. Во всяком случае, не оставляйте храма. Храм- дом молитвы».

Иван послушался этого совета и не пропускал воскресных богослужений. Новый священник отец Всеволод оказался молодым, всего лет на шесть старше Климова. Перед первой своей литургией он провёл полную исповедь. Это заняло в общей сложности больше часа, но все были довольны. Ваня впервые исповедовался, как положено. Он робел и стеснялся, но священник держался так просто и доброжелательно, что застенчивость улетучилась и он правдиво и подробно рассказал свои грехи. Особенно тяжких, кстати сказать, у него не оказалось. Отец Всеволод одобрил наставления Петра Петровича и предложил, в случае чего, обращаться к нему лично. Ваня вышел из храма в приподнятом настроении, довольный, что наконец обрёл духовного руководителя в священном сане.

Его занятия живописью успешно подвигались. Рисование цветов в особенности доставляло удовольствие. Постепенно дошла очередь и до акварели. До поры до времени он пользовался одним цветом – серым (так советовал самоучитель), но настал момент, когда Иван изобразил букет жёлтых и красных лилий в красках. Одновременно он изучал работы выдающихся мастеров натюрморта по цветным иллюстрациям в книгах: Антонио Барбери, Карло Маджини, Луки Форте и других анализируя, каким образом мэтры располагали элементы картины. С этой же целью снова посещал художественный салон, рассматривая современные работы.

Душа Ивана давно была в поиске. Теперь она успокоилась, так как он инстинктивно нащупал свою тропу. Как метко заметил архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской): «Не любят Бога по одной причине: Его не знают». Иван познал. Через красоту и во многом через искусство, насколько было в его силах, ибо тот же богослов замечает: «Истину человек может вместить только чуть-чуть. Но в этом «чуть-чуть» - Вечность».

Разумеется, молодому человеку хотелось поделиться своими новыми ощущениями и открытиями. Он пробовал говорить на эти темы с матерью. Хотя Дарья Ивановна, как уже замечалось, атеисткой не была, её напугала «чрезмерная» религиозность сына. То было время появления у нас различных сект и обществ, вроде «Белого братства», группировок Муна и Ассахары, так что она вообразила, будто Ваня стал жертвой какого-то лжеучителя, хотя в её окружении в своё время появилось немало новообращённых христиан, но в диссидентской среде даже этот уход или, если угодно, возврат к религии предков, носил характер сопротивления против идеологии неугодной власти. А вот вернувшийся домой на каникулы Костя Мешков сочувственно отнёсся к исканиям друга. В Москве он познакомился с верующей девушкой, и она уже оказала на него значительное духовно-нравственное влияние. Ваня был приятно удивлён вниманием друга к его столь важным и ценным сокровенным чувствам. Рискнул он показать и некоторые из своих художественных работ. Костя замер, перебирая стопку акварелей с изображениями разных натюрмортов и букетов цветов. «Да знаешь ли ты Ванька, что ты настоящий всамделишний художник? Это же здорово! Прямо профессионал!». В душе начинающий живописец не мог пока согласиться с такой оценкой, но восторженный отзыв друга приятно щекотал его самолюбие. «Знаешь, они, похоже, и вправду неплохи. Рад, что тебе понравилось».

9

В конце той встречи, когда Костя собирался уходить, он неожиданно задержался, помедлил, уже, держась за ручку двери, и вдруг спросил: «Вань! Так ты действительно в загробную жизнь и в последний суд веришь?» «Верю». «Вот и Варвара про то же говорит, а я всё сомневаюсь». «Веришь не веришь, а есть такое таинственное место, куда душа после отпущенного ей Богом срока уходит на суд». «Ну и где же это место?» «Никто не знает. К понятиям загробного мира нельзя подходить с земными мерками. Место это вне пространства». «И что же, допустим, я ничего плохого не делал, но в Бога не верил, и мне будет наказание?» «Костя! Я на многое сам пока ответа не знаю. Ведь я недавно к вере пришёл и только учусь, могу в чём-то ошибаться, но мне кажется, что те, кто не верил в Бога как в Творца, возводили на Его место своих кумиров, то есть идолов. Не обязательно это были другие боги. Иногда поклонялись отвлечённым идеям (коммунисты) и смертным людям. Вспомни: «Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной в горе, в надежде и радости…» Чем не Антихрист?» «Выходит, наказание будет? А я виновен, что ли, что меня этому не учили, твердили, что Бога нет, как я мог в таком случае Его познать?» «У каждого человека в душе есть голос Бога. Это совесть». «Совесть говоришь? А что же она в некоторых людях словно отсутствует? Про них так и говорят: бессовестные». «Бывает, что под грузом грехов совесть как бы замолкает. Её тогда надо очищать. Очищать верой и покаянием. Вот для этого и существуют церковные таинства: исповедь и Святое Причастие». «Ну, я вижу, ты в духовных вопросах поднаторел. Тебе бы с Варварой встретиться. Она тебе родня по духу». «Все христиане родня по духу. Рад за тебя, что нашёл такую девушку. Вот мне пока не удаётся». «Всё ещё впереди. Какие наши годы!» Костя ушёл под впечатлением этой беседы, с удивлением убеждаясь, что старый друг открылся ему в новом, неизвестном ранее качестве.

Друзья сговорились, что осенью Ваня приедет к другу на недельку в Москву. «Поживёшь в нашем общежитии. Поставим тебе раскладушку в нашей комнате. Кроме меня там ещё трое, но конечно потеснимся. Тут тебе и Третьяковка, и все музеи, и все церкви московские! Ходи, смотри и учись» - загорелся Костя, - «и вообще, Ванька тебе надо перебираться в столицу. Тебя здесь никто не оценит, а в Москве мы тебя пристроим». «Знаешь пословицу: «лучше быть первым в местечке, чем вторым в Риме»? – усмехнулся Иван, - «я шучу, конечно, но, сколько в столице своих профессиональных художников? Тысячи!» «Да, тут ты может быть и прав. Вот идёшь по Арбату, а они там сидят и предлагают прохожим портрет написать, прямо сходу, сейчас. Некоторые соглашаются. И знаешь, я подсматривал: иные очень похоже изображают». «Вот видишь, а ты меня туда зовёшь. Да я ещё до портрета даже не дошёл. Только к пейзажу подбираюсь». «Ничего. И пейзаж у тебя выйдет и портрет получится. Кроме того, многие художники преспокойно пробавляются, как тебе известно, одними пейзажами, не берясь за изображения людей». «Мне бы хотелось научиться писать именно портреты». «Ну и научишься!» Костя был уверен в своём друге.

Между тем, Иван действительно дошёл до пейзажа. Изображение пространства всегда создаёт трудности для новичка, прежде всего в выборе сюжета. Он долго бродил по окрестностям, прежде, чем выбрал одно место, довольно далеко за городом, которое его земляки называли «Швейцарией». По мнению геологов, когда-то здесь заканчивался великий скандинавский ледник, отступивший к северу во время одного из глобальных потеплений древности, всхолмив при таянии здешний рельеф. В результате среди равнины появились длинные гряды невысоких холмов, идущие параллельно друг другу, кое-где по склонам покрытые лесом и при хорошей погоде создающие чёткую гамму света и тени. Особую прелесть этому месту придавало небольшое чистое озеро, по берегам которого не было никаких строений. Вообще, здесь всё устраивало новичка: мягкие, удлинённые линии открывающегося вида и простота композиции. Однажды в субботу, захватив все принадлежности для рисования, Климов покатил на автобусе в «Швейцарию». Он занял заранее выбранное место, откуда хорошо просматривалось озеро и тёмный ельник на его берегу. Над озером вздымалась гряда, поросшая редким кустарником, а за ней, параллельно, другая, несколько выше, отбрасывающая на соседнюю лиловую тень. Маленькое бревенчатое строение, что-то вроде бревенчатого сарая с провалившейся крышей, служило единственным напоминанием о присутствии человека в этом пустынном уединённом месте. Иван вынул кусок картона с вырезанным в нём окошечком 2 на 3 см и через это отверстие одним глазом внимательно обозрел перспективу. Это приспособление рекомендовалось самоучителем. Затем он просто посидел на предусмотрительно захваченном складном стульчике, пристально вглядываясь в открывшуюся панораму.

Пышные белые облака легко скользили по светло-голубому летнему небу, подгоняемые нежным лёгким ветерком. Пара канюков, распластав крылья, парили вдалеке, время от времени перекликаясь тоскливыми громкими криками. Пёстрые цветы кивали своими головками, и в такт им шелестела молодая осинка, одиноко стоявшая неподалёку. Вся картина мягко освещалась не жгучим августовским солнцем. Ваня смотрел на всё это, чувствуя, как душу заливают волны беспричинного, как ему казалось, счастья. Он сам не знал, почему ему стало так хорошо, спокойно и легко. Вдруг, сам не зная, как он очутился на коленях, положил руки на землю, прижал к ним лицо и зашептал: «Господи! Господи!» Больше он ничего не мог произнести. Ему казалось, что его душа отделилась от тела и поплыла вверх к небу через облака, а он сверху обозревает всю землю: лес, озеро, деревья и поля, людей, спешащих и копошащихся в своих повседневных делах и заботах, тогда, как всё главное именно здесь, на высоте, где радость, свобода и счастье… В памяти всплыло: «Наставниче! Хорошо нам зде быти…» (Лк. 9,33) – слова учеников при Преображении Господа на Фаворе. Больше ничего он не мог произнести, но эта молитва без слов осталась одним из самых ярких эпизодов его жизни, богатой событиями, очень насыщенной, в которой были и лавры, и гнилые помидоры, и взлёты, и падения.

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Протоиерей Савва Михалевич
Путь в монастырь
Рассказ
22.03.2021
Профи
Рассказ
15.03.2021
Переезд
Рассказ
11.03.2021
Приходские заботы
Рассказ священника
24.02.2021
Приходская ферма
Рассказ
08.02.2021
Все статьи Протоиерей Савва Михалевич
Последние комментарии
О красных и белых
Новый комментарий от Vladislav
29.03.2024 10:28
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от Владимир Николаев
29.03.2024 07:07
«Не только кощунственный, но и антигосударственный акт»
Новый комментарий от Александр Волков
29.03.2024 06:47
Пикник на обочине Москвы
Новый комментарий от Vladislav
29.03.2024 00:17
Если всерьёз об Эдмунде Шклярском и о «Пикнике»
Новый комментарий от С. Югов
28.03.2024 23:30
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Калужанин
28.03.2024 22:04
Молчать нельзя осаживать
Новый комментарий от Александр Тимофеев
28.03.2024 21:09