Доктора и медицинские сёстры в военных госпиталях делятся на два колена — местные гражданские и командировочные военные. Соответственно местные живут дома, а командировочные в госпитале. Кто лучше? Трудно сказать. Но всё же моё внешнее наблюдение и отзывы раненых солдат говорят за то, что военные хирурги чаще всего на две головы выше гражданских хирургов, приходящих в нам в госпиталь, как по качеству, так и по количеству проводимых операций. В чём тут секрет, опять же не очень понятно, разве что жалование и прочее обеспечение у военных намного лучше, чем у гражданских наёмных врачей (волонтёры вообще работают за покушать и), – может тут ответ кроется. А вот всяческие терапевты и узкие специалисты в гражданском виде более профессиональны и что очень важно — более внимательны к пациентам. Они менее подозрительны (симулянты всегда были и будут потом), более уважительны в общении и на профессиональном уровне держат высокую планку, потому что их постоянно переучивают и доучивают в сфере МЗО.
Как работают медицинские работники в прифронтовых госпиталях? Они работают как каторжные, разве что только выполняют свою работу от всей души. Не нормировано работают, потому что война не спрашивает когда ей поставлять свои жертвы и на операционный стол, она сама всем диктует свои условия круглосуточно. В 5.30 подъём, а отбой, если получится, то в 10.00. Хирурги чаще всего пашут с утра до середины ночи по времени сменяя друг друга, а травматологи с утра до позднего вечера без смены. Хирургов сейчас хватает, а толковых травматологов всегда дефицит, и если они военные, то их командировки самые длинные (6-9 месяцев). Я наблюдал за хирургами и травматологами в момент их работы (нас не выгоняют просто так) и утверждаю, что они лечат с любовью и с огромной степенью сострадания к своим пациентам, совершенно не проявляя обычно присущего этим профессиям цинизма и раздражения. Всё то же самое относится и к военным медицинским сестрам и фельдшерам, которые проявляют к раненым солдатам такую недюжинную заботу и такой профессионализм, что за год нашего служения рядом с ними только 6 пациентов перешли из 300-х в 200-е. Можно сказать, что смертности практически нет. Мы — госпитальные священники стараемся во всем держать установленную врачами планку служения и помогать им.
С чем в основном поступают пациенты в военные госпиталя? Самое частое — это минно-взрывные травмы, это характерно именно для СВО. На втором месте пулевые и осколочные ранения, а на третьем пневмония. Потом идут ожоги, кардиология, урология, стоматология и всё прочее — не очень приятное и совсем не полезное… Минно-взрывные травмы — это оторванные пятки, голени, руки, а так же поломанные черепа, рёбра, тазовые кости, позвоночные кости и ноги, и они чаще всего сопровождаются большой потерей крови.
Очень погано болеть на фронте пневмонией. Интересный факт: в годы Великой Отечественной войны наши солдаты практически не болели простудными и инфекционными заболеваниями, а вот во время СВО болеют почти все, что невольно наводит на мысль об искусственном появлении этой заразы в наших окопах и в блиндажах (со стороны противника). Я дважды заражался этой гадостью от раненых и имею личный опыт. Утром встаёшь в 5.30 утра совершенно здоровым. В 8.00 завтракаешь, а в 9.00 начинаешь ощущать, что бронхи слегка не дорабатывают. В 13.00 кое-как обедаешь, а уже в 16.00 лежишь под капельницей, и потом, как минимум 10 дней болеешь, и утешает только одно, что ты находишься в хорошем прифронтовом госпитале, где эту болезнь уже научились локализовать и лечить. Правда ещё и в том, что последний раз мне не хватило времени на лечение в госпитале, а потому пришлось даже ехать в специализированный санаторий, чтобы полностью долечиться. Вот так все мы там — болеем, лечимся и одновременно продолжаем выполнять каждый своё послушание, не смотря на эту противнейшую болячку.
Кормят в нашем госпитале, как в отличной богатой столовой — разнообразно и вкусно, точно по времени, без суеты и спешки. Столовые есть на всех этажах, где лежат больные. Шеф-повар Максим и его волонтеры трудятся на кухне не покладая рук. Все довольны. Тут же в пику жёлто-синей пропаганде могу сказать, что все наши кладовые всегда забиты лучшими лекарствами и отменной едой, а в некотором отдалении от нашего здания гражданские специалисты установили походный саркофаг с отличной машиной МРТ внутри. Все наши сотрудники являются строго только гражданами России, хоть и самых разных национальностей, культур и религий. Иностранцев мы не видели. Наш заботливый Начмед даже разработал немного различающееся меню, например для мусульман особенное. Если вдруг всё же чего-то не хватает, мы сразу звоним по телефону в соседнюю с нами православную общину и просим помощи у их волонтеров и уже к вечеру, или утром всё заказанное стоит на кухне, или в манипуляционных палатах.
Ещё один нюанс. Раненые женщины-военные, это чистый чёрный пиар, т. е. наглый обман украинских пропагандистов, потому что мы вообще раненых женщин, в нашем госпитале никогда не видели. Может они где и лечатся, но у нас их не бывает вообще и это при очень большой ротации пациентов.
Волонтёры — это отличные от других наших сограждан люди. Если брать их каждого по отдельности, то это натурально — цвет нации. Учителя, врачи, бизнесмены средней руки, военные пенсионеры, инженеры и технологи, кого там только нет, и все они приезжают в госпиталь помогать персоналу по зову собственного сердца и в своё свободное (чаще всего во время отпуска) от работы время. У нас в госпитале всегда трудится две группы волонтёров: 1) москвичи из группы волонтёров Свято-Алексевской больницы (как правило все они имеют статус врачей, медсестёр, медбратьев и младшего сестринского состава); 2) волонтёры из гуманитарно-добровольческого корпуса «Дельфины», центр которого базируется в г. Сургут ХМАО. Первые, все глубоко религиозны и являются нашими главными помощниками в деле миссии среди военнослужащих, а вторые чаще всего просто хорошие люди, как правило только сочувствующие православию и на общую молитву их всех сразу вывести почти нереально (очень занятые). Свято-алексевцы замещают все должности в блоке питания и помогают врачам во время медицинских манипуляций, а «дельфины» более всего занимаются приёмом раненых, их мытьём, переодеванием, размещением, эвакуацией и посуточным санитарным уходом за самыми тяжелыми из них (нелёгкая работа). Все волонтёры приезжают, как правило на 15 дней, а потом их сменяют другие волонтёры из их же групп.
У нас, священников, всё примерно так же. Нас восемь человек, мы священники из одной епархии, и все мы, услышав призыв Родины и Матери-Церкви, объединились по зову Святого Духа помогать своему народу преодолевать напасти войны и пробуждать его душу для возвращения к нашему Создателю. Нас мало и мы тоже сменяем друг друга, на каждого приходится по три командировки в год, которые нам организуют родная епархия (оплачивает нам путь до Москвы и обратно) и специальный благотворительный фонд помогающий Отделу Социального служения Московского Патриархата (оплачивает нам все расходы от Москвы до госпиталя и обратно). Никто из волонтёров не получает вознаграждения за свои труды, хотя местный младший больничный персонал не верит этому утверждению и потому они регулярно заводят песню: «Что Вы тут забыли? Отнимаете у нас работу и заработок». По правде сказать, местные сестрички сильно потеряли в оплате труда, после того, как их больницу перепрофилировали в военный госпиталь, и получают они теперь до смешного мало, хотя работы у них — по содержанию госпитале в чистоте и порядке, по выполнению расписания лечения — море, и приходят они на работу к 5 утра.
Ещё у нас есть подразделение, которое полностью обслуживает техническую сторону жизни госпиталя и это в основном военные техники, водители, офицеры службы тыла, охрана — военнослужащие армии России. Отличные специалисты, добрые и открытые люди (невзирая на должности и звания) и среди них нет пьянства и лени, хотя они тоже прикомандированные, а денежное содержание у них самое маленькое. Они не ропщут, а служат нам, и у нас нет проблем.
Русский военный госпиталь — это постоянный стресс для врачей, волонтёров и технических сотрудников (вечернее артериальное давление 190 на 112 у меня не редкость, хотя дома такого не бывает вообще), но это — наш госпиталь априори, хорошее и правильное дело, потому что мы спасаем жизни раненых и врачуем их души. Есть там конечно немного негатива, но в целом всё на высоте требований времени и современной военно-полевой медицины. В общем контексте, мы священники Русской Православной Церкви и многие другие волонтёры-добровольцы по жизни и по статусу не имеем права держать в руках оружие, но одновременно отчётливо понимаем, что мы также не имеем морально-религиозного права оставаться в стороне от всего происходящего с нашей паствой, и потому мы все благодарны за то, что в это тяжелое время страна и Церковь дали нам такую возможность быть в авангарде спасения нации и её духовного здоровья. А уж как мы — как свидетели, благодарны медицинскому персоналу и другим волонтерам, трудно и описать.
Спаси Господи всех наших. Слава Богу за всё!
Протоиерей Вячеслав Пушкарёв, благочинный Второго Иркутского районного округа, духовник Иркутской и Ангарской епархии
 эмблема.jpg.webp.webp)
