«И ежели что зло учините, Всевысший Творец и
Пресвятая Богородица будут вам судия»
Инокиня Марфа Ивановна Романова. Цит. по
«Истории российской» В.Н. Татищева.
В начале века этот город
Я на Урале посетил.
На липах лист был уж немолод,
И август солнца не дарил.
Зашел в читальню при соборе
В честь Вознесения и вскоре
Присел на лавку; блеск страниц,
Расстрельной повести истома
Меня смутили; мысль, влекома
Горячим словом, без границ
Промчалась вдаль и в год погрома
Застыла с ужасом немым
Меж стен Ипатьевского дома.
В подвале темном едкий дым
Клубами лампочку окутал,
Гремели выстрелы, как будто
Грозы свирепой перекат
Ворвался в комнату и ловко
Запрыгал в огненных винтовках,
И сыпать стал свинцовый град.
Обои в клочья, пыль и щепки
Рвало нещадно из стены;
И кровью схватывались цепко
На платье и полу они.
Мертвы княжны, императрица,
Монарх… и смерти не боится
Уже наследник, - вся семья
Царя России без участья
Лишилась мук, лишившись власти;
Вольна Российская земля!
Покинул с грустью я читальню,
Сошел с холма к часовне, там,
На месте, некогда опальном,
Рос красной кладкой новый храм.
Зачем же русскому народу,
Имея власть в руках, свободу,
Искать спасенья на крови?
Ведь если грех не беспокоит –
Прощенье душу не покроет,
Как этот храм ни назови.
Он, белоснежный, двупрестольный,
Не так давно был освящен –
Красавец, имени достойный,
Но, братья, вот чем я смущен:
Как не войти с пустой душою
В чертог раскаянья? Какою
Молитвой восхвалить царя?
Грех пустоты – мое признанье;
В нем и порок, и наказанье,
И возрождения заря.
В те дни по городу я ровно
Ходил, без тяжести в ногах:
Вот стадион, вот уголовный
Централ в колючих кружевах,
За ним не помню что, а дальше
Приют от бремени и фальши.
Да, кладбище, церквушка там
Во имя светлое Предтечи
Вопль возносила человечий
В дни красной смуты к небесам.
Лазурный храм, простой и стройный,
Манил цветастой красотой.
И я вступил в него, невольный
Уже над собственной душой.
На фреске, в трапезной, у входа
И для меня, и для народа, –
Для всех нас царская семья
Восстала в благости Завета,
И близко их Елизавета;
Молись, Российская земля.
Столь ощущаемой и дружной
Не приходилось видеть мне
В иных местах церковной службы,
А здесь представилось вполне
В молитве, вздохах, жестах, пенье
Узнать, услышать сожаленье
О грешных прошлого годах,
Цареубийстве, смуте, горе,
Братоубийственном позоре
И неосмысленных делах.
Из церкви вышел - было поздно,
Кругом вечерние огни
И ветер с пылью, в небе грозно
Погромыхало… дождь полил
Под утро лишь. Увы, я вскоре,
С неверным временем не споря,
На поезд шел через вокзал
Под блеск рекламы резвых янки
И звуки маршевой «Славянки»
И гул толпы… Я уезжал.
