Жития Святых как профилактика пандемии

Короновирус и карантин - две темы, слитые в одну, которые для многих жителей мегаполисов стали вызовом времени, разделив их жизнь, на (как это принято писать журналистским штампом): «до» и «после». Оставив за рамками статьи причины появления и способы избегания инфекции (И о том, и о другом сегодня масса информации), я хотел бы рассказать о том, как с пользой для души можно провести время вынужденного карантина.

Согласно русским традициям

Читать «Жития Святых», подаренных мне родителями на день рождения лет, наверное, 15 назад (это репринтное издание Сретенского монастыря 2000 года, составленное святителем Филаретом Черниговским) у меня давно вошло в привычку. Чтение это практически всегда для меня радостное и утешительное. Не скажу, что я под влиянием чтения изменился в лучшую сторону, стал «святее», но то, что сами Святые стали частью моей жизни будет правда.

Некоторых из Них за 15 лет чтения я уже знаю, как своих хороших знакомых, встретив которых случайно на улице, бежишь к ним навстречу, радостно протягивая руки для того чтобы братски обняться. И всё равно перечитываю Их жития снова и снова.

В давние времена, когда грамотность отнюдь не была на Руси уделом избранных, чтение «Миней», написанных на их основе «Житий», «Псалтири», «Часослова», «Добротолюбия», «Домостроя» и других душеполезных книг, было частью культуры русского народа. Люди обсуждали это в своем кругу, пересказывали, цитировали, случалось, спорили.

В чем же секрет «Житий», чем они так покоряют людей? Скажу по своему опыту, что меня, прежде всего, пленяет и очаровывает язык изложения: неспешный, ладный, глубокий и необычайно красивый. Так, увы, нигде сегодня не говорят и не пишут, но который так необходим нашим закопченным душам, словно свежий воздух! Из всех, мне особенно нравятся жития русских святых: юродивых, преподобных, князей, мучеников.

Они ходили, освещая своими стопами землю, по которой 200, 300, 500 лет спустя ходим и мы. К счастью, и сегодня можно найти их следы, посетив места их монашеских или великокняжеских подвигов, построенных ими храмов и монастырей; приложиться не только к мощам и иконам с их частицами, но и к носимыми под одеждой веригам, другим вполне материальным артефактам. И прикоснувшись к ним стать духовно крепче, сильнее, богаче!

Большинство из Них, как это не покажется кому то странным, из вполне обеспеченных семей, часто отпрыски и потомки благородных кровей: княжеские, купеческие, дворянские дети. Чем не пример эти идеалы забытой нами Древней и Святой Руси, когда не богатства и слава мира сего прельщали людей, а затвор, уединение, молитва, кусок черствого хлеба раз в неделю – и всё это ради общения со своим Творцом и Небесным Отцом!

Особенно полезно читать подобную литературу в Пост, когда так хочется найти в чём-то или в ком–то опору! Святые и дают этот пример и уверенность, что всё возможно и преодолимо; а наши страхи или мнимые постнические подвиги, как то: переход на соевую колбасу с обычной или отказ от посещения вечеринки в пользу просмотре богослужения на «Спасе», получают легкое и понятное разрешение.

Кстати и сейчас идёт Великий Пост, который не следует путать с карантином, и который назначен не Правительством, но Самим Всевышним! Его значение и отличие от всех видов диет, воздержаний и самоограничений, тоже лучше всего объясняют «Жития». Впрочем, от теории - к практике. Я возьму примеры из двух ближайших дней: вчерашнего и сегодняшнего.

Серапион Новгородский

Позавчера (16 марта по старому стилю) Православная Церковь отмечала в числе прочих преставление святителя Серапиона, архиепископа Новгородского. Что из его жития близко мне? Ну, во-первых, то, что появился на свет он в подмосковной Пахре, знакомой мне, поскольку я жил одно время в тех краях на востоке столицы. Родился он в XV веке в семье состоятельных горожан и с юного возраста возжелал «расстаться с миром», но подчинившись воле родителей, женился. Однако супруга вскоре умерла. От чего? Может быть и от инфекции, которые и тогда были не редкость.

Трагедия? Нет. Воля Божия. Он принимает монашеский постриг, но «для покоя родителей» (как красиво сказано!) остаётся служить приходским священником. Когда те отошли ко Господу, он отпустив работников и раздав имущество бедным, поступил в Дубенский монастырь на острове, что находился в ведении Сергиевой Лавры. Вот так просто и не суетливо расстался с тем, к чему мы прикипаем намертво!

Вскоре по своим духовным качеством стал Серапион игуменом Лавры. Он имел большое влияние не только на братию, но и на самого Великого князя Иоанна III, перед которым осмеливался ходатайствовать за несправедливо оговоренных! А это тогда был подвиг немалый. Можно было непросто должности с пенсионом в придачу лишиться, но свободы, а то и головы. Дед Ивана Грозного сам был суров нравом, и по некоторым данным Грозным ранее называли его. Но Иван Васильевич – старший ценил это пастырское рвение и горение за Истину и потому рекомендовал его сыну на Новгородскую кафедру.

Так и стало по смерти Великого князя, но «возведение на высокую степень власти было для Серапиона призывом к самым сильным скорбям». О чем это? Спустя полгода с его прибытия в Новгород, открылся здесь страшный мор. Бедствие повторялось ещё два года подряд, и всегда осенью! Летописец называет цифру – «от язвы» в один только год померло 15398 человек (примерно половина жителей).

Кроме этого в августе 1508 начался ещё и страшный пожар, от которого заживо сгорело ещё 3315 человек! Во время этих бедствий святитель Новгородский безбоязненно обходил город с Крестными ходами, молился с плачем да так, что «от рыдания не мог читать молитвы», но продолжал до тех пор, пока пожар не стал ослабевать.

Одновременно с этими скорбями на него свалилась новая – донос Великому князю на непочтительное к нему отношение Серапиона. Его затребовали в Москву и там, даже не дав толком оправдаться, лишили кафедры и заключили в Спасо-Андрониковском монастыре – так же хорошо всем москвичам знакомый. Год спустя, в 1510 году поместный собор утвердил это княжеское решение, признав наказание правильным, однако так и не выслушав обвиняемого.

Не признавая своей вины, старец обращался к митрополиту Симону с просьбой пересмотра его дела, но тот лишь перед своей кончиной нашёл в себе силы ходатайствовать за Серапиона перед Великим князем. Он был прощён и возвращён в любимую Лавру. Очистившись страданиями и скорбями, не осквернив свою душу предательством, подобострастием, озлоблением, братоненавидением, простив от души всех обижавших его, он, приняв схиму, мирно почил от трудов в 1516 году.

Его мощи почивают в хорошо известных всем, кто бывает в Лавре – Серапионовых палатах, примыкающих к Троицкому храму, где находятся мощи преподобного Сергия.

Макарий Калязинский

Вчера (17 марта по строму стилю) чтилась память преподобного Макария Калязинского. Все, кто бывал в городке Калязин, наверняка видели возвышающуюся над Волгой затопленную колокольню основного им Троицкого Макарьева монастыря. Эта печальная картина русской Атлантиды имеют свою историю, и она всецело связана с этим удивительным человеком.

Родился он также в XV веке под городком Кашиным в семье прославленных на царской службе бояр Кожиных. Его так же как Серапиона с детских лет не привлекали мирские радости, и он всей душой стремился в иноки. (Странная, однако ж мода у золотой молодёжи в те времена!) Но, этого не хотели родители отрока и он по послушанию к ним – женился.

Через год после этого родители Матфея (с таким именем его крестили) ушли в мир иной, а еще через три преставилась супруга Елена. И он поступает так же как Серапион, точнее так, как учил Спаситель: раздав всё имение, поступает в Кашинский Клобуков монастырь (к слову действующий и со своей очень интересной, просто уникальной историей), приняв в постриге имя Макарий. Как проходит становление боярского сына в новом качестве? «Считая себя хуже всех (?!) он с любовью (!) повиновался не только игумену, но и каждому брату старшему и младшему». Запредельное непонятное нам устроение души по-настоящему благородного человека!

Живя в городском монастыре, выполняя безропотно любую работу, он всё таки мечтал жить в уединенной тиши и, получив на то благословение настоятеля, удалился с несколькими братиями в поисках такого места. И нашёл его между двух тихих озёр принадлежавших местному боярину Ивану Коляге. Однако владелец отнюдь не горел желанием пускать на свою землю кого попало. И такая реакция нам уже хорошо знакома и понятна. Не так ли?

Помещик Коляга вознамерился выгнать бродяг-черноризцев силой, но тут его постигла внезапная болезнь. В то время люди понимали причинно-следственную связь между постигшими их скорбями и преступными замыслами. Несчастный приказал слугам нести его к Макарию, у ног которого признался в своём желании и просил простить его и исцелить! Заметьте ход мысли даже у далеко не благочестивых людей тех времен: осознание греха – его раскаяние – исповедание. Макарий с радостью простил его, и Иван вскоре стал абсолютно здоров.

На радостях он подарил земли для построения будущего Троицкого монастыря. Макария скоро избрали его настоятелем – игуменом, чему он всячески противился, считая себя недостойным, однако вынужден был подчиниться. Это никак не отразилось на его отношениях с братьями, ставшими теперь его подчиненными, он так же вместе с ними трудился, ходил в храм, выполнял все монашеские правила и послушания.

О таком необычном даже для того времени настоятеле прослышали местные жители и потянулись в монастырь, чтобы получить пользу от общения с Макарием. Но тому совершенно не нужно было ни славы, ни почестей, ни лавров гуру. Его пугали такие гости и он, стараясь ничем не выделяться от братий, специально одевал самую худую, заплатанную рясу, рваные лапти. И праздные паломники, не признав в нём игумена, смеялись над таким чудаком-простаком, чем доставляли Макарию… искреннюю радость: «Он более доволен бывал, когда слышал насмешки над ним, чем тогда, как хвалили его». Кому это под силу хотя бы в мыслях?

Не удивительно, что, беря пример с такого настоятеля, горели верой и его чада. Духовная атмосфера в Калязинском монастыре была тогда такова, что живший до этого 9 лет на Афоне один из монахов Макариевой обители, так говаривал: «Напрасно и не умно трудился я, совершая путь в Святую гору, помимо Калязинского монастыря; в нём можно спастись; здесь всё совершается точно так же, как в киновиях святой горы».

В «Житиях» живо и подробно описано о других чудесах исцеления Макарием обращавшихся к нему людей. И всё как бы случайно, невзначай, ведь он искренне считал себя хуже всех и удивлялся, почему люди идут с такими просьбами именно к нему? Ну, раз так просит человек – Макарий из любви к ближнему и послушанию к Богу помолиться за него, да исповедует – только и всего и просящий получает исцеления! И таких случаев зафиксировано – десятки. И не только при жизни, но и после кончины праведника. Ведь «Жития» писались на основании реальных фактов, подтвержденных очевидцами, занесенных в монастырские книги, с указанием дат, имён и свидетелей.

Не знаю, убедил ли я вас в полезности чтений Житий в постные – карантинные дни, но уверен, что это здоровая и полезная альтернатива телевизору и интернету.

Роман Илющенко, религиовед