сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания,
ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения (Лк.12:15)
Мы слышим и читаем слова Спасителя о необходимости делать добро, о любви. «Да, надо, надо быть добрыми, отзывчивыми, милосердными – так Он заповедал, исполняющие заповеди получат награду, а пренебрегающие ими наказание» - это мы усвоили твердо. Да и общество, если оно в той или иной степени руководствуется ими, обретает бОльшую устойчивость и упорядоченность. Вот только жалко, что постепенно вместе с оскудением веры, выхолащивается духовная составляющая из сознания, и в заповеди привыкли видеть только регулятор общественной и частной жизни. Ручку этого регулятора можно повернуть на любой угол, в зависимости от обстоятельств и желания, не слишком обременяя совесть облегченным вариантом. Увы, даже мы, верующие и воцерковленные христиане забываем жизнетворящий их смысл. Они стали чем-то вроде вторых каменных скрижалей, внешним законом. Пожалуй, заповедь о нестяжании, о губительности сребролюбия мы более других воспринимаем как моральную, нравственную, внешне регулирующую и поучающую – и только.
А ведь она – отражение закона жизни мироздания. Христианство – это не учение о морали, это учение о мире, о жизни и смерти.
Бог создал мир материальный, доступный нашему зрению, и духовный мир - невидимый. Создал не потому, что нуждался в чем-либо, а потому что Он есть Любовь. И Бог есть свет. Мы видим, что в природе свет всегда исходит из своего источника – из близкого нам Солнца, из далеких звезд, из пламени свечи – это его существенное свойство. Источник света отдает его вовне, жертвуя собою, как и истинная любовь всегда жертвенна. Но в материальном мире и свеча догорает, и солнце и звезды рано или поздно гаснут, а вот в духовном мире Свет светов вечен. Он Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин.1:9). Этот мир содержится Любовью, а человек, образ и подобие Божие, создан, чтобы впитывать ее, постигать и приумножать – тоже быть светом: да будете сынами света (Ин.12:36).
Но в падшем мире духовному свету, который светит всем в доме (Мф. 5;15), противостоят богатство, деньги, имение – они берутся извне и поглощаются. Как распространение света – закон физический, так даяние, дар – закон духовной жизни. Дар – действие любви, действие Бога: «Не наполняю ли я небо и землю? говорит Господь» ( Иер.23:24 ). А сребролюбие отгораживает душу от Бога и людей, замыкает жизнь человека на себя, как об этом говорится в притче о неразумном богаче: «вот что сделаю: сломаю житницы мои, и построю новые большие прежних, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе своей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы, покойся, ешь, пей и веселись!» (Лк.12:18-19). Сребролюбие нарушает закон любви, оно есть сугубая тьма, и потому такая душа, охваченная им, обречена на смерть.
В притче о талантах (Мф. 25:14–30) мы читаем о том, как Хозяин, отъезжая в другую страну, призвал рабов и дал им деньги (таланты), каждому по его способностям. В притче не сказано, какие распоряжения дал хозяин рабам относительно этих денег. Очевидно, что слугам был известен главный закон Домовладыки – данное надо отдать, чтобы оно было приумножено. Верные слуги сделали что должно и получили награду, превышающую полученную ими прибыль. Но неверный раб, лукавый и ленивый, сделал темное дело – зарыл данный ему талант в землю, спрятал его во тьму. Раб – лукавый, потому что нагло солгал в лицо своему господину: жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал. Хозяин дал ему денег – и он не сеял? Он не рассыпал таланты, раздав их слугам? Таковы богоборцы, не считающие себя чем-либо обязанными Богу и не желающие давать отчет Ему о своей жизни. А за спрос еще и обвиняют Даровавшего жизнь в жестокости.
Потому столько и в Ветхом Завете и в Евангелии обличений сребролюбцев, грабителей, жестоких притеснителей... И, напротив, настойчиво-вразумляющих рассказов о бескорыстных душах, жертвующих последнее и получающих награду неоценимую. Вдова в Сарепте Сидонской отдала страннику, которым был пророк Илия, последнюю горсть муки – и в доме ее долгое время не оскудевали ни мука, ни масло. Милость, оказанная всего лишь неизвестному страннику, вернулась сверх того еще и чудом воскрешения ее умершего в болезни сына.
Бедная вдова (Мк. 12:42-44) положила в сокровищницу храма всего лишь две лепты (ничтожная жертва по счету надменных богачей, делавших богатые вклады), но это было все, что имела, все пропитание свое, все обеспечение ее телесной жизни. Здесь нужно видеть и открытое нам соотношение материальных ценностей и духовных. Все богатства мира – всего лишь две лепты, по сравнению с ценою души, отданною Богу. Она отдала все, что имела Богу, и дар ее неизмеримо ценнее денежных излишков превозносящихся над ней богачей. И хотя в этом рассказе не сказано о награде, но несомненно, что ей отсыпано мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною (Лук. 6:38).
Даяние, дар, жертва – это существо отношения Бога к человеку, все Священное Писание наполнено примерами Отеческой любви. Особенно выразительно дважды совершенное чудо приумножения хлебов, когда материальное выражение любви умножается и дается из рук в руки. Но, конечно же, вершина любви Бога к человеку – Крестная Жертва Сына Божия за грехи всего человечества. Жертва, которая совершается непрестанно на Литургии, питая верных неоскудевающим Хлебом жизни.
Чтобы быть сынами Божиими, сынами света, человек также должен жить законом дара и жертвы, а сребролюбие, страсть к стяжанию и богатству разрушают этот основной закон жизни. «Заемлет грешный и не возвратит, праведный же щедрит и дает» (Пс. 36:21). Человек заемлет у Бога и должен отдать и Богу и людям.
Как Солнце отдает свет вовне, так антипод его – черная дыра - втягивает в себя любое излучение, становится устрашающей метафорой смерти. В эту черную дыру засосало немилосердного должника, задолжавшего Хозяину десять тысяч талантов и жаждущего прибавить к ним сто динариев, упал в нее и Иуда. Кажется, что современный мир, взнузданный и оседланный капиталами, банками, кредитами, тоже достиг границ этой черной дыры, осклабившейся сверкающими клыками офисов, деловых и торговых центров. За ней нет жизни, оттуда не исходит свет.
Свет исходит от Бога, и да будет он исходить и от нас милостью, любовью, жертвою – Тебе, Господи, Тебе в образе нуждающихся, больных, страждущих. Твоя от Твоих, Тебе приносящия... (Анамнесис).
