Аннотация. В статье на многочисленных примерах показано, что т.н. «расизм» (а также аналогичные понятия, являющиеся кальками с него, такие как «сексизм», «эйджизм», «эйблизм», «лукизм») являются социальными стигмами, легализующими сегрегацию, правовую дискриминацию и общественную травлю той или иной категории людей по признаку их мировоззренческих или политических убеждений, а также, в ряде случаев, научных взглядов, объявленных «расистскими». Отмечается, что навязывание обществу парадигм «политкорректности» и «толерантности», ведёт не к снижению, а, наоборот, к резкому повышению социального значения идентификации индивида со своей этнической, половой, возрастной и т.д. группой, то есть ведёт к сегрегации таковых групп и к усилению социальных барьеров между ними, превращая общество в целом в совокупность изолированных друг от друга меньшинств. Таким образом, парадигмы «политкорректности» вовсе не «освобождают» личность от принадлежности к той или иной расе, этносу, конфессиональной группе, биологическому полу, «возрастной группе», а, напротив, полностью сводят её к этой принадлежности. Более того, при этом происходит не просто акцентирование принадлежности к группе, но и меняется парадигма восприятия социальных различий: если в традиционном обществе половые и возрастные различия проявляются как взаимодополняющие (то есть как разные роли и функции в единой социальной системе), то в рамках парадигмы «борьбы за равноправие» они проявляются как конкурентные и даже антагонистически враждебные. Тем самым, педалирование проблем «расизма», «сексизма», «эйджизма» и т.д. в парадигме борьбы каждой из расовых, этнических, половых и возрастных групп за свои особые групповые права как раз и способствует эскалации враждебности и распространению взаимной ненависти между ними. Таким образом, «фашистские» и «антифашистские» идеологические конструкты взаимно способствуют воспроизводству друг друга, ограничивая пространство мировоззренческого выбора искусственно созданной ложной альтернативой из двух предлагаемых вариантов.
***
Бесчисленное число официальных деклараций (включая государственные конституции) в современном обществе Европы и Северной Америки начинается со слов о том, что люди равны независимо от расы, этнической принадлежности, пола, религиозных и политических убеждений. Этот принцип равенства далее зачастую разъясняется тезисом о запрете в любой форме дискриминации по признаку расы, пола, языковой принадлежности, сексуальной ориентации, политических, религиозных и любых иных убеждений. В то же время общеизвестно, что этот декларируемый принцип постоянно, систематически и демонстративно нарушается, причём нарушается отнюдь не его противниками, а как раз теми, кто его декларирует - самим государством в лице его исполнительной и судебной власти и различного рода общественными организациями, навязывающими обществу свои весьма специфические «нормы» агрессивно-репрессивной «толерантности». Речь, разумеется, идёт о преследовании и настоящей травле, организуемой в отношении людей, чьи политические, а подчас даже чисто научно-академические взгляды объявляются «расистскими», «сексистскими» или «гомофобными» («расизм» в данном случае - просто обобщающий термин, и он далеко не всегда относится собственно к расе).
Арсенал средств травли колоссален, начиная с таких «неформальных» методов, как безнаказанные издёвки и оскорбления в прессе, диффамация (распространение порочащих сведений о личной жизни), инсинуации, клевета, подрыв и уничтожение репутации, организация бойкота, провоцирование к таким людям откровенной ненависти и заканчивая вполне формальными «организационными выводами» - увольнением с работы (со своего рода «волчьим билетом», то есть блокированием возможности найти новое место работы, соответствующее социальному, образовательному и профессиональному статусу жертвы травли) и даже привлечением к суду с последующими выплатами крупных денежных штрафов и судебных издержек, а в особо вопиющих случаях - и с вполне реальной перспективой тюремного срока. При этом мало кого смущает факт вопиющего противоречия между, с одной стороны, декларациями свободы слова и права на свободное выражение своих убеждений и, с другой стороны, фактическим консенсусом общества и государства относительно допустимости и даже желательности осуществления самой жесточайшей дискриминации (переходящей в прямые политические репрессии и открыто организуемую разнузданную травлю) тех людей, которые воспользовались своим правом на свободу слова для выражения мнений, идущих вразрез с господствующей идеологией.
Сложилась на самом деле опаснейшая ситуация, когда организованная травля (со всеми её характерными атрибутами как то издевательство, насмешки, бойкот, публичное выражение презрения и неприязни; сейчас это явление стало модно именовать английскими словами «буллинг» и «моббинг»), социальная стигматизация и открытая дискриминация по признаку политических, социальных убеждений или даже научных взглядов, проповедуется и осуществляется под лозунгами якобы борьбы с дискриминацией и стигматизацией, которые как раз в современном обществе и обобщаются в понятии «расизм». Не случайно возникли такие на первый взгляд, парадоксальные, но при этом точно отражающие реальное положение дел формулировки как «агрессивная толерантность» и «репрессивная политкорректность». Особенно опасно в данном случае полное единодушие общества и государства в организации травли людей, заклеймённых «расистами». Если бы речь шла только об эмоциональной реакции общества, встречающей на своём пути заслон в лице строго стоящих на страже свободы слова и убеждений законов и государственных институтов - это было бы не так опасно. Если бы, наоборот, речь бы шла о репрессиях со стороны государства, встречающих сопротивление или хотя бы единодушное осуждение со стороны защищающего свободу слова гражданского общества - это тоже было бы не так опасно. Но отсутствие противовеса и согласованность государственных репрессий и общественной травли - вот, что создаёт реальную угрозу возникновения новейшей формы тоталитаризма, рождающегося под лозунгами борьбы с призраками «тоталитаризма», «расизма», «нацизма» и «фашизма».
В своё время, мы уже предупреждали о том, что современный «антифашизм» отличается от фашизма по большей части лишь вывеской, а по существу, по своей природе фактически ему тождественен [1]. Однако в этом как раз и состоит трудность - явление тяжело опознаётся тогда, когда само присваивает, причём безраздельно и монопольно, все атрибуты «борьбы» с тем, чем по существу само является. Поэтому чрезвычайно важно осознать - а, осознав, донести до сознания как можно большего количества людей - тот факт, что под прикрытием лозунгов т.н. «борьбы с расизмом», «борьбы с дискриминацией», «борьбы с ксенофобией» реализуется, причём в самых диких и опасных формах, как раз именно дискриминация и ксенофобия, доходящие до полного отрицания человеческого достоинства и права на исповедание своих убеждений за теми согражданами, на которых по факту их политических убеждений навешен ярлык «расистов». Ненависть разжигается под лозунгом борьбы с ненавистью, нетерпимость - под лозунгом пропаганды терпимости («толерантности»), дискриминация осуществляется под лозунгом борьбы с дискриминацией (не случайно появился уже даже оборот «положительная дискриминация», которая якобы лучше дискриминации «отрицательной»). На самом деле найдётся не много не то что «правых» (консервативных), а даже ультраправых (радикально националистических, «расистских») групп, способных по накалу ненависти и нетерпимости к своим оппонентам тягаться с т.н. «борцами с расизмом, сексизмом и гомофобией», то есть воинствующими адептами «терпимости». Важнее всего при этом то, что ненависть в данном случае направлена не на взгляды и убеждения оппонента, а на самого оппонента как личность. За «расистом» (если он стигматизирован в качестве такового) по определению отрицается как возможность любых интеллектуальных и моральных личностных достоинств, так и базовых для демократического общества гражданских прав и свобод.
Приведём характерный пример стигматизации. Средствами всей агрессивно-толерастической пропаганды в общественное сознание настойчиво вбивается образ «расиста» как «обобщённого скинхеда» - ограниченного человека из социально неблагополучной семьи, с низким уровнем интеллекта, образования и культуры, агрессивного, не способного к диалогу и даже просто связному выражению своей позиции, одержимого иррациональной ненавистью ко всем, кто от него отличается, склонного к совершению правонарушений, в том числе тяжких уголовных преступлений. Любопытно при этом отметить здесь пример подлинно оруэлловского двоемыслия. Когда тот же самый набор признаков, причём в отличие от случая с «расистом» вполне справедливо, относится к представителю негритянского гетто или к нелегальному мигранту, то его происхождение из социально неблагополучной среды и низкий уровень культуры и образования выдаются как раз за индульгенцию, якобы оправдывающую асоциальный образ жизни и криминальную деятельность. Мол, он не виноват, что он такой; наоборот, общество перед ним ещё и в долгу, что таким его сделало, а, значит, должно терпеть и каяться. А, кроме того (опять применяется двоемыслие), это вообще «стигматизация», то есть обобщать негров или нелегальных мигрантов в единый усреднённый образ - это неполиткорректно. Потому что среди них есть отдельно взятые образованные и законопослушные индивидуумы, и нельзя возлагать на них коллективную ответственность за преступников, даже если статистика неопровержимо свидетельствует о том, что негры намного чаще совершают уголовные преступления, чем белые люди, а мигранты вносят в уголовную хронику вклад, многократно превышающий их процент в общем населении. В применении к «расистам» принципы «политкорректности» работают, разумеется, строго наоборот.
Во-первых, их можно и нужно обобщать, то есть если ты «расист», даже если ты культурнейший академический учёный, ни разу в жизни не прибегавший к насилию, но допустивший что-то «расистское» в своих научных выводах, то ты автоматически несёшь коллективную вину за все преступления «скинхедов» и к ним приравниваешься, то есть на тебя смело можно навешивать образ агрессивного ПТУшника и «гопника с района». А, во-вторых, необразованность и социальное неблагополучие самих «скинхедов» (трудные подростки из неблагополучной семьи, живущей в плохом районе или в депрессивном моногородке) - это уже не только не оправдание, а, наоборот, внезапно отягчающее обстоятельство. Повод не для сочувствия и признания перед ними вины общества, а для презрения и отвращения. Мол, что с них взять - социальное дно общества, подонки. Чувствуете? Вообще-то это и есть социальный расизм. В чистом виде и на этот раз без кавычек, потому что это как раз реальный расизм, а не навешанный на оппонента ярлык.
Но давайте посмотрим, на кого в первую очередь направлены реальные репрессии по обвинению к «расизме» (в широком смысле, включая «культурный расизм», «оправдание колониализма», «сексизм», «отрицание Холокоста» и т.д. и т.п.)? Неужели на тех самых забивших битами несчастного негритянского или таджикского наркоторговца «скинхедов» из социально неблагополучных семей и районов, непривлекательный образ которых нам с презрением и явно пытаясь вызвать у нас отвращение рисуют «борцы за толерантность»? Вовсе нет! Для них есть чисто уголовные статьи - «убийство», «разбойное нападение», «причинение вреда здоровью» и т.д. Совсем наоборот, на основании обвинений в «расизме», «сексизме» и «неполиткорректности» в первую очередь осуществляется расправа с блестящими и независимо мыслящими учёными (как естественниками, так и гуманитариями), философами, мыслителями, религиозными деятелями, писателями, журналистами, редакторами, актёрами и режиссёрами, политиками, общественными деятелями, иногда - со спортсменами. То есть с людьми как раз социально благополучными, с потенциальными лидерами мнений, с теми, кто создаёт реальную угрозу монополии господствующих парадигм, ставших инструментами глобального наднационального (и антинационального по своему характеру) управления - власти банков и ТНК.
Особенно гротескную форму этот политический террор приобрёл в западных (американских и европейских) университетах, в которых увольнение профессоров (без возможности потом трудоустроиться по специальности) на основании чисто политических обвинений стало повсеместной рутинной практикой. Помимо того, что политический донос стал на современном Западе эффективным средством конкурентной борьбы за должности и академические позиции (буквально копируя наши отечественные реалии времён борьбы «лысенковцев» и «генетиков»), народились ещё и бдительно следящие за политической благонадёжностью профессоров т.н. «студенческие комитеты», для которых донос также стал рутинным средством давления на преподавательский состав. О масштабах террора можно судить по тому, что от него не спасают никакие заслуги и регалии. Если уж жертвой репрессий по обвинениям в «расизме» стал сам Джеймс Дьюи Уотсон - один из величайших учёных современности, живая легенда с мировым именем, нобелевский лауреат, открывший (совместно с Фрэнсисом Гарри Комптоном Криком) двухспиральную структуру молекулы ДНК - то на какую защиту своего права на свободу слова может рассчитывать менее именитый и известный университетский преподаватель?
Именно с этим связано тотальное засилье политкорректного левачья в западных университетах. Вовсе не с тем, что все умные и образованные люди вдруг разом посходили с ума и сами собой приняли шизофренические идеи шарлатанов из Франкфуртской школы, а с тем, что в течение уже нескольких поколений, начиная с пресловутых «студенческих революций» конца 60-х годов прошлого века, сначала гуманитарные, а потом и естественнонаучные кафедры европейских и американских университетов подвергались и продолжают подвергаться непрерывным чисткам, в результате которых с них были изгнаны (либо запуганы до состояния полной безгласности) все независимо мыслящие преподаватели старой доброй академической школы, а их места заняты левацкими проходимцами, вся «учёность» которых сводится в лучшем случае к соответствию их взглядов идеологическим требованиям, в худшем же - к тотальной беспринципности и готовности таковые взгляды успешно симулировать. Университетская наука, таким образом, оказалась либо подмята (в естествознании), либо даже полностью вытеснена и подменена (в гуманитарии) банальной пропагандой в самом мерзком смысле этого слова. До такой степени, что времена Святой инквизиции представляются теперь недостижимым идеалом уважительного и корректного отношения идеологической цензуры к учёным и науке. Наука фактически утратила сегодня главные и совершенно необходимые условия своего существования - академизм, свободу от идеологических и моралистических клише, опору только на объективные экспериментально полученные факты и логику, возможность неограниченной и полностью свободной критики и ревизии любых устоявшихся мнений, представлений и положений. Логические аргументы и опора на объективные факты подменены моралистической демагогией, идеологизированным словоблудием и политическими обвинениями, за которыми стоит репрессивный аппарат государства и не менее репрессивный потенциал общественной травли.
Здесь, кстати, стоит отметить ещё одну занятную деталь: с точки зрения буквально за считанные десятилетия навязанных человечеству новоизобретённых «норм» приходится признать «расистской», «сексистской» и вообще до крайности нетолерантной вообще всю историю и всю культуру человечества, начиная с его возникновения и заканчивая 60-ми годами XX века. Какого бы мыслителя мы не взяли - от Платона до Фридриха Энгельса включительно - с точки зрения современных канонов политкорректности и толерантности каждый из них окажется самым ярым и закоренелым «расистом». Это уж не говоря о правителях, полководцах, политических и религиозных деятелях, в том числе и тех, которые ещё вчера были «иконами» прогрессорства и всевозможного эмансипаторства. Это одна из причин (впрочем, далеко не единственная) того, почему современная идеология «толерантности» в основе своей абсолютно антикультурна. Она не может быть укоренена, пока не уничтожит или не извратит до неузнаваемости всю историю и культуру человечества, начиная от низвержения всех исторических авторитетов (отсюда маниакальная тяга к сносу памятников) и заканчивая уничтожением всей написанной литературы. Потому что даже детские сказки, запечатлев нормальные для человечества традиционные модели мышления, поведения и отношений, транслируют и передают эти нормы, объявленные теперь «расизмом» и «сексизмом», детям. Единственное, что остаётся адептам борьбы с «расизмом» и «сексизмом» - это уничтожить всю культуру, всю историю человечества буквально под корень и начать её заново «с чистого листа», точнее говоря, с «листа» как раз предельно грязного и не сохранившего ничего, что вообще хоть как-то соотносилось бы с образом и смыслом слова «чистота».
Собственно говоря, если не брать в расчёт банальный гвалт, эмоциональную истерическую взвинченность и угрозы, у сторонников репрессирования, стигматизации и травли «расистов» есть только один аргумент: мол, если «расисты» не признают равенства людей и равенства их прав независимо от цвета кожи, то общество вправе не признавать их прав, раз «расисты» проявляют нетерпимость, то это лишает их права на терпимость к ним самим и к их убеждениям, раз они призывают к насилию, то насилие законно применимо к ним самим. Однако, если вдуматься, то эти аргументы - сущая демагогия. Если вы ограничиваете свободу слова ради защиты каких-то иных, более высоких на ваш взгляд ценностей (веры, общественной морали и нравственности, единства и здоровья Нации и т.п.), то вашу позицию и систему ценностей можно не разделять, но, по крайней мере, внутренне она непротиворечива. Но если вы ограничиваете свободу слова во имя защиты свободы слова, если вы уничтожаете демократию ради защиты демократии от «тоталитаристов», если вы объявляете людей неравными в правах во имя защиты идеи равенства прав, то ваша позиция противоречит сама себе, а вы попросту демагог. Средства не могут противоречить цели, для достижения которой применяются, иначе они попросту не являются средствами достижения этой цели. Если свобода слова гарантируется только тем, кто высказывается в поддержку господствующей системы, то это никакая не свобода слова, потому что свобода одобрять господствующую идеологию есть и при фашизме, а даже при гораздо более людоедских, нежели фашизм, режимах. Свобода как раз и состоит в праве и возможности открыто исповедовать свои взгляды, не оглядываясь на то, какие взгляды разрешены, а какие запрещены, какие общественно одобряемы и приемлемы, а какие нет. Это очень важно.
Честный и открытый «тоталитарист», «фашист», «расист» и т.д., в соответствии со своими убеждениями ограничивающий свободу слова и реализующий принцип неравенства людей в зависимости от их принадлежности к той или иной группе (расе, нации, касте, сословию, полу, корпорации, образовательной, имущественной или любой другой цензовой категории) - в своём праве, на то он и «тоталитарист», «фашист», «расист» и т.д. Но «борец с расизмом и фашизмом», декларирующий свободу личности и равенство людей независимо от их принадлежности к какой-либо группе, не вправе делать исключения и ограничивать свободу и равенство прав по признаку политических убеждений для тех, чьи взгляды считает «фашистскими». Иначе никакой он не борец с фашизмом, а сам «фашист» и «расист», только гораздо худший, потому что вдобавок лживый и лицемерный. Отношения тут принципиально несимметричны и не могут быть симметричны. Потому что в системе ценностей «тоталитариста» («фашиста») есть ценности, стоящие выше индивидуальных прав и свобод, а «антифашист» апеллирует к правам и свободам человека как к высшей и конечной ценности, а значит, не имеет права использовать средства, этой конечной высшей ценности противоречащие и её отрицающие.
Впрочем, в данном рассуждении слишком много абстрактного морализма. Обратимся к аргументам гораздо более конкретным. А для этого зададимся рядом вопросов.
1. Всегда ли «расист» на самом деле призывает к дискриминации по признаку принадлежности к расовой, этнической, языковой, религиозной, культурно-исторической или иной группе? Всегда ли «расист» в действительности призывает к ограничению или нарушению чьих-либо политических, гражданских, имущественных или иных прав?
2. Всегда ли «расист» вообще не то что пропагандирует, а даже сам исповедует идею неравенства рас, этносов или иных больших человеческих групп?
3. И даже если это так, то всегда ли «расист» проповедует ненависть и призывает кого-либо к совершению насилия, не говоря уже о том, чтобы насилие совершать самому непосредственно действием?
Для того, чтобы ответить на эти вопросы, нам придётся разобраться в разнообразии тех весьма различающихся между собой позиций и убеждений, на которые сегодня навешан общий репрессивно-обвинительный ярлык «расизма» (мы не случайно пишем это слово в кавычках, потому что очень многие явления, мнения и позиции, которые в наши дни маркируются как «расизм», на самом деле расизмом вовсе не являются). Разумеется, мы ни в коем случае не ставим себе задачи представить исчерпывающую и систематическую классификацию видов и форм «расизма» или того, что им именуется; мы лишь приведём ряд (заведомо неполный и не исчерпывающей всего многообразия) наглядных примеров того, на что и как этот ярлык наклеивается.
1. Академическое суждение о биологическом различии рас
Не вызывает сомнения тот факт, что расы вида Homo sapiens имеют весьма существенные и легко различимые невооружённым глазом анатомические, а, следовательно, и физиологические различия. У них не только разный цвет кожи, но и, например, разная форма черепа, есть различия в метаболизме, генетической предрасположенности к различным заболеваниям и т.д. Собственно, биологические различия между расами столь велики, что, окажись в руках учёного только скелеты, он наверняка описал бы расы как разные виды. Вполне логично предположить, что различия в соматической физиологии могут коррелировать с различиями нейрофизиологических процессов и функций, то есть отражаться на среднем уровне интеллекта, памяти, способности к концентрации внимания, характерных поведенческих, эмоциональных реакциях, мотиваций, двигательной активности, балансе процессов возбуждения и торможения, волевых качествах, особенностях характера и т.д. Обратим внимание, что речь в данном случае не идёт о каких-либо правовых, идеологических, политических выводах или, тем более, призывах. Речь идёт исключительно о научном, академическом, объективном знании. Более того, мы в данном случае даже не утверждаем, что такие различия существуют в действительности, ограничиваясь тем, что их существование вполне возможно и даже вероятно. Казалось бы, чего проще - провести добросовестные научные исследования и установить, так это или нет. Однако любые попытки проведения такого рода исследований натыкаются на политические обвинения, угрозы и репрессии. Сторонники той весьма сомнительной точки зрения, что когнитивные, мотивационные, эмоциональные, волевые и иные психические функции человека никак не связаны и никак не зависят от явных различий в анатомии и физиологии тела (не важно, относятся ли эти различия к расе, к биологическому полу и т.д.) нисколько не утруждают себя принятыми в академической культуре рамками и нормами полемики - опорой на воспроизводимые экспериментальные данные, добросовестной проверкой наблюдений и экспериментов своих оппонентов, корректным обменом логическими аргументами и т.д. Нет, как только возникает сам вопрос о возможности установления различий в среднем уровне интеллекта или в иных особенностях высшей нервной деятельности у представителей разных рас, так вместо корректной научной полемики мы видим шантаж, угрозы, моральный террор, истерику, псевдоморалистическую демагогию и прямые репрессии. Ещё раз обратим пристальное внимание на то, что речь в данном случае вообще не идёт ни об идеологических убеждениях, ни о политических выводах, речь идёт исключительно о свободе проведения объективных и беспристрастных научных исследований по вопросам корреляции расовых и половых различий с когнитивными и иными психическими функциями. Не о том даже, существует такая корреляция или нет, а только о свободе этот вопрос исследовать и опираться на объективные естественнонаучные факты, а не на гвалт и псевдогуманитарную демагогию. О том, что, в конце концов, человек не может быть свободен и независим от свойств, качеств и характеристик собственного тела, хотя бунт против природы и объективной реальности и является мейнстримом всей эпохи Нового времени [2].
Итак, вот первый пример того, что в современном мире объявляется «расизмом» - объективное исследование и выявления любых биологически обусловленных различий между расами (этническими группами, мужским и женским полом и т.д.) в сфере когнитивных и психических функций. Является ли такой «расизм» призывом к дискриминации, угнетению, порабощению по признаку расовой, этнической, национальной, половой и т.д. принадлежности? Содержит ли он призывы к ограничению чьих-либо прав? Является ли он целенаправленным разжиганием ненависти? Однозначно, нет, потому что речь вообще не идёт о каких-либо призывах, речь идёт о безоценочном (то есть без приложения оценочных характеристик типа «лучше» и «хуже») выявлении объективной истины, о факте. Если, например, будут выявлены различия между расами в отношении интеллекта, то ответственность за социальные и политические выводы из этих фактов несёт тот, кто озвучивает выводы. Учёный не делает политических выводов, он выявляет факты. И если кого-то не устраивают объективные факты - то это вопрос не к учёному, а к Мирозданию и его устройству, в котором вообще любые два объекта почти всегда хоть чем-то, но различаются, а, следовательно, не являются равными.
2. Убеждённость в неравенстве рас
Но, допустим, объективные различия в интеллекте и иных способностях рас либо выявлены наукой, либо просто являются предметом веры конкретного лица, уже не имеющего отношения к науке. Это, отметим, уже совершенно иной «расизм», и рассматривать его нужно отдельно от первого, потому что речь тут идёт не об исследовании объективного факта, а об оценочном отношении к нему и о делаемых из него социально-политических выводах, то есть об убеждениях и субъективных ценностных установках. Итак, допустим, человек убеждён в том, что расы биологически не равны, и, например, белые люди в среднем существенно умнее негров, или более способны к научному, техническому и художественному творчеству, или более целеустремлённы и трудолюбивы и т.д. Казалось бы, уж здесь-то «расизм» проявляется в явном виде, и обсуждать нечего. Но так ли это? Означает ли такой «расизм» непременно призыв к дискриминации, нарушению и ограничению прав по признаку расовой принадлежности? Вовсе нет. Если человек действительно убеждён в биологическом неравенстве рас, то зачем ему вводить законодательные ограничения и правовые барьеры? Достаточно, наоборот, предоставить всем, независимо от расы, пола, этнической и национальной принадлежности, совершенно равные стартовые возможности и совершенно равные условия. В этом случае, при обеспечении условий честной конкуренции более умные, более творческие, более способные и одарённые, более целеустремлённые и трудолюбивые естественным образом безо всякой дискриминации займут более высокое социальное и экономическое положение, чем менее способные. Никакая законодательная дискриминация в данном случае «расисту» совершенно не нужна; наоборот, он стоит за реальное и полное равенство стартовых возможностей и условий. А, если он не призывает к дискриминации и нарушению прав по признаку расовой принадлежности или принадлежности к любой иной группе, то на каком основании он сам в этом случае подвергается дискриминации по факту своей политической принадлежности? Констатация или даже просто вера в наличие разницы интеллекта никак не является разжиганием ненависти (мы же не испытываем ненависти к животным, хотя и не сомневаемся в своём над ними интеллектуальном превосходстве). Тем более, не является она призывом к насилию. К тому же речь идёт о средних показателях, а не об индивидуальных характеристиках отдельно взятого лица. То есть из того, что белые люди в среднем умнее негров, даже если разница в средних показателях статистически достоверна и весьма велика, никак не следует, что среди негров не могут найтись отдельные одарённые индивиды с развитием на уровне белого человека. В ситуации равных стартовых возможностей они вполне займут то социальное положение, которое соответствует их индивидуальным (а не среднерасовым) способностям. Как видим, и эта форма «расизма» на самом деле не содержит призыва ни к дискриминации, ни к ненависти, ни к насилию. А, следовательно, нет ни малейших оснований для ограничения «расистов» и этого рода в праве на свободу выражения собственного мнения и собственной позиции (не говоря уже о праве на защиту чести, достоинства, деловой репутации и т.д.). Даже если считать их мнение и их позицию ошибочными.
3. Призыв к законодательному закреплению расового неравенства
Но возьмём самый крайний вариант, когда речь уже идёт не о «расизме» в кавычках, то есть о ярлыке, о политическом обвинении, а о расизме без кавычек, о действительно расистских убеждениях, когда некий гражданин в самом деле ставит вопрос о закреплении в законодательстве дискриминационных принципов, устанавливающих неравные права в зависимости от расовой принадлежности в пользу белых. Ну, собственно, и что? Во-первых, это редкая экзотика. Людей с такими взглядами в западном обществе реально мало, и они не представляют никакой реальной силы и угрозы существующему порядку. Гораздо, гораздо чаще можно встретить чёрных расистов, призывающих, а порой и фактически вводящих в законодательство принципы преференции в пользу чёрных и цветных, то есть принципы так называемой «положительной дискриминации». И почему-то их при этом не бросают в тюрьмы, не налагают на них штрафы, не подвергают травле и остракизму. А вот белым то же самое категорически запрещено под страхом репрессий и всеобщего поношения. Во-вторых, если они при этом не прибегают и не призывают ни к индивидуальному, ни к политическому насилию, то в чём, собственно, проблема? Они же не захватывают насильственно власть и не навязывают обществу свои принципы силой и принуждением, они лишь выносят их на обсуждение и декларируют своё частное мнение. Полемизируйте, спорьте, противопоставляйте им свою политическую программу, боритесь на выборах, выносите вопрос на референдум, в конце концов. Если вы уверены в своей правоте, отстаивайте её. На то и демократия (если вы, конечно, в самом деле, в неё верите), чтобы каждый мог представить свою программу, а выбирало большинство. И, если уж вы отстаиваете идею всеобщего равноправия, то извините: раз оно равноправие, то оно для всех равноправие - не только для негров, но и для расистов. Даже для тех расистов, которые на самом деле расисты без кавычек. Если вы считаете, что дискриминировать нельзя по цвету кожи, то уж тем более - по факту политических убеждений. Иначе чем вы лучше тех расистов, с которыми боретесь, и чем вы от них, собственно, вообще отличаетесь кроме своего лицемерия? Основной принцип свободы совести, свободы убеждений и свободы слова как раз и состоит в том, что никто не может быть осуждён по факту своих убеждений, каковы бы они ни были, будь они хоть людоедскими. Преступлением может быть лишь само противоправное действие или прямой, непосредственный призыв к таковому, но не взгляды, не оценочные суждения, ценностные установки, исторические оценки или представления о правильном устройстве общества. Вынесение сколь угодно неприемлемых идей на общественное обсуждение и на референдум в любом случае не может считаться преступлением, каковы бы эти идеи ни были. Если они действительно неприемлемы для общества, то они просто будут обществом на том же референдуме или на выборах отвергнуты. В крайнем случае, законодательные и судебные органы власти могут отказать в проведении референдума, если он противоречит конституции страны или иным её законам, но уж, во всяком случае, не преследовать за попытку его организации. Кстати, аналогичная ситуация возникла в РФ, только в связи не с «расизмом», а с т.н. «экстремизмом», когда группа граждан (активисты Межрегионального общественного движения «Армия воли народа», Межрегионального общественного движения «За ответственную власть» и Инициативной группы по проведению референдума «За ответственную власть») была осуждена за призывы к организации и проведению референдума по вопросу ответственности представителей власти перед народом по истечении срока их полномочий. И хотя конкретная формулировка предлагаемых ими законов существенно противоречила как российским, так и мировым правовым нормам (и да, это могло бы быть основанием для отказа в проведении референдума), но в самой по себе агитации за референдум не содержалось никаких призывов к насилию, поэтому приговор суда по их делу определённо следует считать актом политической репрессии и грубым нарушением фундаментальных гражданских прав.
4. Так называемый «культурный расизм»
Так называемый «культурный расизм» достоин особого упоминания, поскольку является политическим ярлыком, сконструированным таким образом, что может быть применён вообще к чему угодно вне всякой связи не только с собственно категорией расы, но даже с идеей биологической детерминированности в принципе. Собственно говоря, сколько-нибудь удовлетворительного определения этого понятия вообще не существует, оно содержательно пусто, и именно эта пустота как раз и позволяет произвольно наполнять его совершенно любым смыслом применительно к явлению или взглядам, которые предполагается ошельмовать в каждом конкретном случае. В зависимости от конкретной конъюнктуры, стигматизирующий ярлык «культурного расизма» может, например, навешиваться на следующие взгляды, убеждения или даже просто констатацию фактов.
«Культурным расизмом» именуется простая констатация того очевидного факта, что каждый человек воспитывается в рамках той или иной этнической, религиозной, языковой и т.д. культуры, которая в процессе воспитания и образования формирует его понятийный аппарат, способ мышления, модель мира, закладывает в виде шаблонов и норм те или иные модели поведения, аксиологические, эстетические и этические установки и т.д. Соответственно, люди, воспитанные в рамках разных культур, имеют разные модели поведения, представления о норме, этические установки и т.д., что в сочетании с принципом идентичности (стремлением человека как общественного животного принадлежать к той или иной группе, различая своих и чужих) неизбежно приводит к взаимному непониманию и конфликту. Подчеркнём, что в данном случае речь идёт даже не о взглядах, не о субъективном отношении к описанному явлению, а о простой констатации очевидного факта реальности - факта заданности поведения и взглядов человека его воспитанием и культурной средой, в которой он сформировался как личность. С точки зрения парадигмы неприемлемости «культурного расизма» (если, конечно, допустимо употреблять понятие «парадигма» в отношении полного и демонстративного игнорирования реальности) требуется считать, что человек полностью свободен и независим от культуры мышления, понятийного аппарата, ценностей, моделей поведения, эстетических и этических норм, заложенных в него в процессе воспитания и образования. Иными словами, перед нами попросту не что иное, как требование жить в выдуманном мире и игнорировать очевидные реалии.
«Культурным расизмом» безусловно клеймится простая констатация того объективного факта, вся так называемая современная «мировая цивилизация» является по сути своей цивилизацией европейской в том смысле, что всецело основана на порождённых именно европейской цивилизацией феноменах научного мышления, научно-технического прогресса, европейских правовых и экономических моделях и т.д.
Безусловно, совершенно неприемлемым «культурным расизмом» объявляется любая попытка указать на прогрессивное историческое значение т.н. «колонизации» и «колониализма», на то, что именно и исключительно в силу и в результате колонизации белыми европейцами отсталые и примитивные по уровню своего как экономического, так и культурного развития народы были хотя бы в какой-то степени приобщены к рациональной культуре мышления, достижениям научно-технического прогресса, экономическому развитию, благам медицины, правовым принципам и нормам, да и вообще узнали о самой категории «прав человека».
«Культурным расизмом» объявляется совершенно естественное простое вкусовое предпочтение собственной культуры чужим культурам.
Иными словами, концепт борьбы с «культурным расизмом» на самом деле подразумевает не больше и не меньше как требование полного уничтожения культурной идентичности и культурного многообразия и проведения тотальной культурной унификации человечества.
5. Антропоэкологизм и этноэкологизм
Антропоэкологизм (от слов ἄνθρωπος - человек и οἶκος - обиталище, жилище, дом) представляет собой учение о человечестве, как совокупности групп, уникальная культура (в самом широком смысле, как материальная, так и духовная) каждой из которых представляет собой адаптацию к устойчивому существованию в том или ином вмещающем природном ландшафте. Основные тезисы антропоэкологизма и тесно связанного с ним этноэкологизма состоят в следующем:
1) Антропологическое и культурное многообразие человечества представляет собой ценность, в том числе оно повышает шансы человечества на выживание, его устойчивость к различным угрозам и резким изменениям (известный принцип «не класть все яйца в одну корзину»). Смешение и унификация, напротив, ведут человечество к культурному обеднению, регрессу, утрате многообразия, к упрощению и, как следствие, делают его малоприспособленным к выживанию в случае возникновения новых непредсказуемых факторов и изменения условий.
2) Материальная и духовная культура каждого конкретного этноса связана с его культурно-хозяйственным типом и представляет собой адаптацию на уровне коллективного поведения к устойчивому существованию и воспроизводству в условиях того или иного биогеоценоза. В частности, позволяет, следуя сложившимся традициям, укладу, этике и т.д. существовать, не разрушая вмещающий экотоп или, как минимум, минимизируя вред для окружающей природной среды. Культурное смешение, как посредством смешанных браков, так и посредством слишком поспешного, неорганичного перенимания чужих социальных конструкций и заимствования технологических достижений, приводит к нарушению этого длительно складывающегося равновесия со средой обитания и ведёт как к разрушению вмещающего биогеоценоза, так и к невозможности для этноса в нём более устойчиво воспроизводиться.
3) Смешение некомплементарных и чуждых друг другу этнических культурных установок, способов мировосприятия и моделей мира, этических и ценностных норм, поведенческих стереотипов и хозяйственных укладов порождает тип людей, не способных усвоить себе ни одну из адаптивных и способных к устойчивому воспроизводству культурных моделей. Такие люди формируют социально-этнические антисистемы (по Л.Н. Гумилёву), полностью деструктивные как в культурном, так и в экологическом смысле, способные лишь разрушать окружающее этнокультурное пространство и обречённые, в конечном счёте, на самоуничтожение.
Практические выводы из концепции антропоэкологизма состоят в:
1) крайней нежелательности любого этнического смешения, особенно в случае культурно далёких, некомплементарных этносов, принадлежащих к разным суперэтническим общностям;
2) крайней нежелательности миграций, то есть смены вмещающего ландшафта (желательно, чтобы носители каждой культуры воспроизводились в том биогеоценозе, в адаптации к которому их этническая культура, в том числе хозяйственная, сформировалась и в устойчивом равновесии с которым длительно существует);
3) следует осторожно относиться к любым культурным заимствованиям, любое культурное, социальное, технологическое заимствование до своего массового внедрения обязательно должно быть усвоено, «переварено» и адаптировано к воспринимающей его культуре.
Таким образом, антропоэкологизм утверждает наличие тесной связи между адаптацией к конкретному вмещающему ландшафту (биогеоценозу), хозяйственно-культурным типом и этнической культурой, включая мировоззрение, модели поведения, социальную организацию, этические установки и т.д. В некоторых случаях утверждается также неразрывная связь культурной и биологической адаптации. То есть наличие неразрывной взаимосвязи между этническими, культурно-антропологическими особенностями и особенностями расово-антропологическими, закреплёнными в генетике и эпигенетике, и проявляющимися в анатомических, физиологических и биологически детерминированных когнитивных и психических различиях, связанных с разницей в развитии тех или иных структур мозга, преобладания тех или иных нейромедиаторных и гормональных систем и т.д. Однако биологическая составляющая утверждается не всеми антропоэкологическими теориями, многие из них ограничиваются чисто культурными различиями, которые, однако, жёстко «прошиваются» в детстве в процессе социализации, то есть воспитания и обучения.
Разумеется, антропоэкологизм как концепция, негативно относящаяся к этническому смешению и миграции, утверждающая ценность и невозможность произвольной смены этнической идентичности, утверждающая факт некомплементарности слишком далёких этнических групп и невозможности конструктивного взаимодействия между ними в пределах общей территории - такая концепция не могла не навлечь на себя в современном мире торжествующей агрессивной «толерантности» обвинений в «расизме». Однако обратим внимание на то, что на самом деле данная концепция не только не является расистской, но даже не граничит с расизмом. Во-первых (и в-главных), она не содержит в себе никакого призыва к дискриминации, к нарушению чьих-либо прав, к установлению политического, экономического или социального неравенства. И уж, тем более, не содержит в себе каких-либо призывов к насилию. Во-вторых, она не несёт в себе даже идей культурно-этнического (а уж, тем более, расово-биологического) превосходства, не делит конкретных людей и целые народы на «высшие» и «низшие», «лучшие» и «худшие». Напротив, она исходит из идеи ценности этнического и культурного разнообразия, а, следовательно, ценности всех существующих этносов в неповторимой специфике каждого из них. Нежелательность этнического смешения в рамках этой концепции вытекает вовсе не из характерного для расизма представления о порче генотипа высшей расы в случае смешения с неполноценными, низшими расами, а из стремления в равной степени сохранить от ассимиляции каждую из групп, как в биологическом, так и в культурном смысле.
(Продолжение следует)
В печатном виде статья впервые опубликована в журнале «Репутациология», 2019, № 1-2 (51-52), С. 5-32.
Библиографический список:
[1] Строев С.А. Итоги 2010: закат «революции 60-х». // Репутациология. ISSN: 2071-9094. Январь-апрель 2011. Т. 4, № 1-2 (11-12). С. 12-24.
[2] Строев С.А. Соблазн суррогатности. // Репутациология. ISSN: 2071-9094. Январь-апрель 2012. Т. 5, № 1-2 (17-18). С. 54-66.
[3] Строев С.А. Великая Октябрьская Социал-Консервативная Революция. // Вестник Петровской Академии. Петровская академия наук и искусств. Санкт-Петербург. 2017. № 3-4 (49-50). С. 156-204.
[4] Строев С.А. Нация с точки зрения биологии. // Репутациология. ISSN: 2071-9094. Январь-апрель 2014. Т. 7, № 1-2 (29-30). С. 10-15.
