«Из Краснодара я подался в Воронеж, где не бывал никогда, и хорошо пожил почти три дня у Юры Гончарова. Есть у него своя машина. Поездили, посмотрели. Юра воевал под Воронежем, повозил меня по местам боев. И то, что я там увидел, опять хлестануло меня по голове и сердцу. На местах боев до се валяются косточки русские и летают тучи воронья... Ах, Господи, какое у нас постоянство в равнодушии к тем, кто отдает Родине и народу все, и какое заботливое кокетное отношение к тем, кто языком болтает, крутится на глазу и шкоду всякую делает, кто вошью ползает по больному телу и без того искусанного народа - тем все и заботы и блага».
1967 г. В.П. Астафьев «Нет мне ответа»
Век сегодняшний преисполнен великим многообразием искушений, которые могучим и безумным селевым потоком сметают все многотысячелетние устои современной человеческой цивилизации, нравственные преграды, духовные ориентиры, топят в своей жиже и мути народы, страны и религии, стирают и сами лица с человеческих физиономий. И вынырнувший на мгновение из этой грязевой круговерти человек, старается схватить ртом глоток воздуха, увидеть глазами свет, услышать пение птиц, но вновь погружается, засасывается липкой, вонючей массой и несется вместе с ней все дальше и дальше ко дну пропасти. Кто в этом виноват?.. Сами...
Всем воронежцам и всем, кто изучал историю Великой Отечественной войны, непонятен тот факт, что Воронеж не имеет официального статуса Город-Герой. Многие, кто задавался этим вопросом, находили для себя разные варианты ответов, но ни один не был для них в полной мере окончательным и исчерпывающим.
Я родился и всю жизнь прожил в этом городе, на Чижовке... Мне, как человеку среднего поколения, не пришлось, к счастью, хлебнуть доли войны. Но она была жива во мне с детства в образе и рассказах соседей по дому, не старых еще ветеранов, в детских играх в войнушку, где зачастую были настоящие пистолеты, гранаты и каски, которые отбирали у нас идущие с работы мужики. Война жила в рассказах родителей, дедушек и бабушек, в выковыривании пуль в плотном решете дырок вокруг окон и подъездов дома, в звоне медалей на кителях 9 мая, в ящиках с минами и авиабомбах, вымываемых дождем из-под корней деревьев в полисаднике. Эта проклятая война была еще рядом в моих семидесятых и восьмидесятых. И, конечно, я тоже думал, почему мой город не Герой?..
Воронеж называют «забытый Город-Герой», «Сталинград на Дону», прочими эпитетами... А в 1942 году он первым получил свое прозвище «Город-фронт». Я не буду описывать здесь ни масштабов, ни деталей боевых действий, остановлюсь лишь немного на статистических фактах. Даже эта, сухая статистика сможет произвести впечатление на любого человека.
Воронеж оказался в числе городов на военном положении с первого дня войны 22 июня 1941 года, несмотря на свое глубокое тыловое расположение. Город дал фронту первые сотни «Катюш» БМ-13 и штурмовиков ИЛ-2, военные радиостанции, автоматы ППШ, бронепоезда и много другой военной продукции. Воронежская область послала на фронт через военкоматы 563 181 бойца (более 47000 из областного центра) - четвертый результат среди всех областей СССР, из которых пало на поле боя 329 627 человек. Парад 7 ноября 1941 года прошел в трех городах СССР - Москве, Куйбышеве (запасной столице) и Воронеже, где войска так же, как и с Красной Площади, сразу уходили на фронт. Лишь два областных центра стали внутри себя линией фронта на многие месяцы - это Воронеж (с 6 июля 1942 по 25 января 1943 года) и Сталинград (с 13 сентября 1942 по 2 февраля 1943 года). По продолжительности нахождения на переднем крае (212 дней) Воронеж уступил лишь городам-героям Ленинграду, Севастополю и Новороссийску. По итогам сражений Воронеж вошел в число 12 городов Европы наиболее пострадавших во Второй Мировой войне и в число 15 городов СССР, подлежащих первоочередному восстановлению. В результате бомбардировок, уличных боев, фашистского террора Воронеж стал вторым городом после Ленинграда по степени потерь мирного населения. Воронеж оказался единственным городом Европы, где нацистам не удалось создать на занятой территории администрацию и выбрать бургомистра, а на призывы записываться в полицию не пришел ни один человек! Также Воронеж оказался единственным городом, в котором оккупантам пришлось изгнать или истребить все оставшееся население из-за тотальной партизанской войны (165 партизанских отрядов), и 25 января 1943 года, в день освобождения, наши солдаты не встретили в городе ни одного живого жителя... В ходе воронежских оборонительных и наступательных операций было полностью уничтожено 26 дивизий врага и еще четырем нанесено разгромное поражение, более 320 000 фашистов осталось в воронежской земле, а около 130 тысяч попало в плен, среди которых были немцы, венгры, итальянцы, румыны, евреи (в составе рабочих батальонов венгерской армии), бельгийцы, португальцы, сербы, словаки, чехи, финны. На воронежской земле пало и около полумиллиона советских воинов, ополченцев, партизан...
Это коротко...
Так почему же «город-фронт», сломавший о себя все планы летней наступательной компании гитлеровцев, не позволивший немцам сначала перебросить армии для окружения отступающих советских войск в излучине Дона, затем оттянувший вражеские войска из Сталинграда, а, в конце концов, нанесший силами своего фронта разгром и под Сталинградом, и под Воронежем, не заслужил звание Героя?
Я не знаю точного, однозначного ответа. Быть может, кто-то его знает наверняка, хотя я сомневаюсь в этом. Для себя я сформулировал его так, на современный лад - не срослось. А, вот, причины, по которым не срослось, я изложу подробнее.
Президент США Франклин Рузвельт, поздравляя Сталина с 25 годовщиной Красной Армии, поставил Воронеж в один ряд с важнейшими сражениями того периода войны: «Красная Армия не давала возможности самому могущественному врагу достичь победы. Она остановила его под Ленинградом, под Москвой, под Воронежем, на Кавказе и, наконец, в бессмертном Сталинградском сражении...» Сталинград стал носить официальное звание Города Героя еще до окончания войны, с 1 мая 1945 года, а в 1965 году получил Золотую Звезду и орден Ленина. Этот героический город носил имя Сталина и это говорит о многом. Несмотря на то, что сражения за Воронеж и Сталинград были сопоставимы, двух великих битв, наверное, быть не могло. Безусловно, Воронеж отошел в тень. Часть операций Воронежского фронта историками была отнесена к Битве Сталинградской. И даже во время самих боев, когда немцы перебрасывали войска из Сталинграда на помощь своей отчаянно сражающейся группировке в Воронеж, в Советском Союзе имя города на Волге вышло на первый, и практически единственный план в пропаганде и информационном поле. В написанной во время боев песне Исаака Дунаевского и Якова Шведова «Песня о Чижовке» есть такие примечательные слова: «Мы знали, сражаясь за нашу Чижовку, ведем бой за свой Сталинград». В это же время именно сюда, в воронежскую слободу Чижовку, гитлеровцы перебрасывали войска из Сталинграда, хотя по всем их планам должно было происходить прямо обратное. Все исследователи войны за рубежом, в том числе и со стороны врага, и даже сам Гитлер, отмечали, что не будь тяжелейших сражений в Воронеже, не случился бы и Сталинград.
История не терпит сослагательного наклонения, но все же, поразмышляем. Одной их главных задач немцев в операции «Блау» был захват Воронежа.
Директива № 41. Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами ОКВ (Штаб оперативного руководства) № 55616/42. Сов. секретно. Только для командования. Ставка фюрера. 5.4.1942 г.:
«В. Главная операция на Восточном фронте. Ее цель, как уже указывалось, - разбить и уничтожить русские войска, находящиеся в районе Воронежа, южнее его, а также западнее и севернее р. Дон.
... Началом всей этой операции должно послужить охватывающее наступление или прорыв из района южнее Орел в направлении на Воронеж. Из обеих группировок танковых и моторизованных войск, предназначенных для охватывающего маневра, северная должна быть сильнее южной. Цель этого прорыва - захват города Воронежа.»
Отметим, что данная директива была составлена еще до начала провального наступления войск Юго-западного фронта под Харьковом, значительно облегчившим гитлеровцам выполнение своих задач. Воронеж должен был стать плацдармом, прикрывающим поворот немецкой группировки на юг, в сторону Кавказа, а в случае успеха и плацдармом для похода на Москву. В этой же директиве речь шла и о Сталинграде: «...В любом случае необходимо попытаться достигнуть Сталинграда или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию нашего тяжелого оружия с тем, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций.» Таким образом, получается, что захват города на Волге ни самоцелью, ни стратегически немецким командованием первоначально не рассматривался. Главным для вражеских штабов было окружение и полный разгром советских войск на южном участке фронта. По плану город Воронеж должен был быть взят штурмом 4-й танковой армией Гота, которая без промедления поворачивает на юг и охватывает в кольцо советские войска. Но еще в боях на ближних подступах к Воронежу и его окраинах немцы вязнут, теряя не только темп наступления, драгоценное время, но и значительные силы. Севернее Воронежа во фланг им наносят удары танковые корпуса спешно переброшенной 5-й танковой армии Лизюкова, и половина всей немецкой стальной армады разворачивается не на юг, а на север, для отражения их атак. На донских переправах разгораются кровопролитные бои и за день до вторжения в Воронеж начальник штаба сухопутных сил вермахта Ф. Гальдер пишет в своем дневнике, что 24 танковая дивизия и дивизия «Великая Германия» рискуют истощить все свои силы в боях за укрепленный Воронеж. В это время немцам не хватает войск на юге и, отступающие советские войска ускользают у них из-под носа, уходят на восточный берег Дона, форсировать который у врага также не достает сил. Наступающая 6-я армия Паулюса остается в одиночестве, и выполнить масштабную операцию на окружение уже не способна. Она только гонится за советскими войсками, отходящими к Сталинграду. Так, вместо очередного масштабного окружения и похода всеми силами на Кавказ, немецкие планы военной компании 1942 года рушатся в первом же пункте операции, в Воронеже. Об этих днях английский военный историк Дж. Фуллер пишет так: «Началось сражение за Воронеж, и, как мы увидим, для немцев оно было одним из самых роковых за время войны. Русские, сосредоточенные к северу от Воронежа, прибыли вовремя, чтобы спасти положение, возможно, они спасли всю кампанию. Нет никаких сомнений, что дело обстояло именно так.» К сожалению, советская военно-историческая наука была подвержена строгой цензуре и продвигалась по заранее определенным руководством страны направлениям, к тому же, боевые действия в Воронеже после войны были строго засекречены (кем и зачем это отдельный разговор) и ссылаться на отечественных исследователей не приходится. Ведущая роль Сталинградской битвы в переломе войны была подчеркнута исчезновением из истории битвы за Воронеж. О роли же мемуаров поговорим ниже.
Так получилось, что в мемуарной литературе роль Воронежа тоже звучит больше вскользь, как бы, между прочим. Конечно, большую роль в этом играл гриф секретности, когда в 50-70-е годы и были написаны большинство мемуаров выдающихся военно-начальников Великой Отечественной. Так получилось, что крупные советские командиры, принимавшие участие в боях на воронежской земле, либо без особого восторга вспоминали этот этап своего боевого пути, либо просто не дожили до конца войны. Так, несомненно, ставшие бы маршалами, командующий Воронежским Фронтом генерал Н.Ф. Ватутин и командующий 60-й армией, освободившей Воронеж, генерал И.Д. Черняховский погибли в 1944 и 1945 годах соответственно. Разумеется, никаких мемуаров они не оставили. Надо помнить, что на волне победной эйфории в Советском Союзе было не принято вспоминать об ошибках, просчетах и некомпетентных поступках героев войны. Они, героические маршалы Победы, в прямом смысле щеголяли после войны перед публикой и друг другом, хвастали своими успехами, превозносили свои заслуги... Имели право. Никто их за это не осуждает. Но вспоминать, как они же наломали дров, как они же не могли выполнить приказов, никто не собирался. Победителей не судят.
А в страшной Битве за Воронеж было именно то, что вспоминать не хотелось. Чины пониже, в званиях командиров дивизий, оставшиеся в живых, донесли до нас многие воспоминания, но это был уже не тот уровень, который влияет на принятие решений верховной власти.
О чем, к примеру, мог рассказать маршал бронетанковых войск М.Е. Катуков, вспоминая войну? О том, как разбил Гудериана в 41-м под Москвой, как сражался на Курской Дуге, освобождал Украину, даже как нерешительно наступал на Берлин, в котором все-таки был! Но разве мог он, даже, если бы захотел, рассказать, как в боях под Воронежем погибал его корпус? А погибал он быстро и страшно, как и другие корпуса, смертью своей выигравшие несколько дней у немцев, дней, спасших от окружения советские армии и решивших судьбу 1942 года. Не только гриф секретно, но и самолюбие не позволяли советским командующим много и публично вспоминать свои неудачи.
При этом, те наступательные операции, которые провел Воронежский фронт зимой 42-43 годов, совокупный успех которых превысил результаты Сталинградской битвы, обошлись без привлечения наиболее именитых полководцев, что называется «местными силами», а такие выдающиеся личности как Жуков и Василевский, посещали Воронежские штабы и траншеи лишь с инспекцией, для того, чтобы дать разрешение на начало наступления.
Да и из солдат, сражавшихся за Воронеж, очень мало кто смог дойти до Победы. Это они потом дрались на Курской дуге, форсировали Днепр, брали Киев и Львов, освобождали Украину, Польшу, за 45 минут боя окружили и уничтожили смрадно-известную дивизию «Галичина»* (запрещена в РФ), штурмовали Берлин и Прагу. Те немногие ветераны, прошедшие всю эту бойню, вспоминали о Воронеже как о месте самых страшных боев и абсолютно все повторяли одни и те же слова: «то, что творилось здесь, нельзя описать словами и передать. Такого они не видели больше никогда за время войны»... но... читайте эпиграф...
Не менее героическая судьба ждала Воронеж и после того, как война откатилась от него на Запад. По мнению немецкой пропаганды, город, разрушенный до основания, утратил какое-либо значение и не сможет быть восстановлен ни за 50, ни за 100 лет. Но Воронеж восстановился к довоенному уровню за пять послевоенных лет. Воронеж стал центром многих научных разработок военно-промышленного комплекса. Его НИИ и заводы создавали космические корабли, ракетное топливо, аэробусы, радиоэлектронику, электротехнику, связь, атомную энергетику и многое другое. Город стремительно рос. Засекретить его также как, например, Саров (Арзамас 16), возможности не было. Оставалось лишь не привлекать к Воронежу внимания. Многие ли знают, что именно в Воронеже изобретен сотовый телефон и сам принцип сотовости связи? И то, что все форматы связи, так называемые 3G, 4G и 5G создавались и создаются в Воронеже? А то, что и российский, и американский модули МКС сделаны на воронежском механическом заводе? А то, что первым сверхзвуковым пассажирским самолетом в мире был вовсе не «Конкорд», а воронежский Ту-144? Всего не перечислить. Но так уж было заведено в нашей стране - многое, что в ней создавалось, было на благо какого-то несуществующего, будущего народа, ценой пренебрежения народом реальным, живущим ныне.
Шесть раз руководством города подготавливались и отправлялись в Москву документы на присвоение Воронежу звания Города-Героя и все шесть раз правительство отказывало. Закон СССР о Городах-Героях подразумевал популяризацию таких мест не только для советских, но и иностранных туристов, чего в отношении Воронежа допускать было нельзя.
Не последнюю роль сыграл и созданный в противовес НАТО военный блок социалистических стран «Варшавский договор». Нашими союзниками стали венгры и румыны, которые во время войны были на стороне оккупантов. Под Воронежем их армии были жестоко разбиты, а венгерская королевская армия практически полностью уничтожена. Советские командиры, узнававшие о нечеловеческих зверствах венгров, отдавали приказы «мадьяров в плен не брать». Сам Воронеж стал нарицательным именем в венгерском языке, означающим самый плохой поворот событий, а гибель их армии вошла в историю Венгрии под названием «воронежское бедствие» как самое большое поражение. Ради деликатности в отношениях с новоявленными союзниками, Воронеж, как и сотни тысяч жертв собственного народа на воронежской земле, были преданы забвению.
Существует легенда о том, что в один из своих приездов в Воронеж Н.С. Хрущев привез с собой указ о присвоении звания Город-Герой. Это связано с тем, что сам Никита Сергеевич, хотя и не был полководцем, но во время войны его деятельность была связана с Воронежем. К примеру, он, будучи начальником политуправления, вместе с маршалом Тимошенко принимал парад войск Юго-западного фронта 7 ноября 1941 города на площади 20-летия Октября. И в целях героизации собственной военной биографии, не прочь был прославить имя города. Но, оказавшись в Воронеже, Никита Сергеевич пришел в ярость. Город восстанавливался не дешевыми панельными халупами, а со всеми «архитектурными излишествами» вопреки очерченной им самим стратегической линии развития строительной отрасли. Его не интересовало то, что восстановление города из руин в прежнем его обличии и еще большей красоте, было клятвой воронежцев, проявлением их любви и патриотизма. Деликатно Хрущев свой гнев выражать не умел и, стремясь задеть личные чувства ответственных лиц, цели своей достиг, в результате чего архитектором города был прямым и незамысловатым текстом послан на три веселых буквы, что называется в присутствии. В ответ на дерзость Никита Сергеевич послал туда же всех воронежцев и прилюдно разорвал указ о присвоении Воронежу звания Города Героя, с чем и отбыл. Легенда это или нет, но известна она с тех же самых пор, которые описывает.
Те, кто хоть что-то слышал о войне, знают слово «плацдарм». Бои за плацдармы носят особенно упорный и ожесточенный характер. Иногда плацдармы существуют несколько часов, иногда несколько дней, иногда недель. Воронежские плацдармы сражались по полгода. Именно с них потом были проведены блестящие наступательные операции советских войск. В полосе Воронежского Фронта это были Губарёвский, Чижовский, Шиловский, Сторожевской, Селявинский, Коротоякский, Щученский, Осетровский плацдармы. В самом Воронеже бои отличались даже не ожесточением, а нечеловеческой жестокостью. Это был первый крупный город, где многодневные сражения развернулись на улицах и площадях, на баррикадах, в парках и жилых кварталах, за каждый дом, за каждую улицу. Много дней сплошные рукопашные схватки, штыковые атаки, ближний бой. А на Чижовке, «долине смерти», много месяцев... Один за одним в воронежских боях бросаются грудью на амбразуры советские воины... Вавилов, Бовкун, Абызов, Дзотов... и ни один из них не получает за это звание Героя... Вот, и город не Герой... 26 января 1943 года «Комсомольская Правда» напишет: «Когда-нибудь об уличных боях в Воронеже будет написано много страниц. Этот город воевал на своих площадях и улицах в течение многих месяцев. Город дрался за каждый квартал, квартал - за каждый дом». Нет, написано не будет, будет надолго засекречено...
Нет, для воронежцев, знакомых с историей, их город, безусловно, Герой. Но много ли таких в наше время даже в самом Воронеже? Сомневаюсь. Для тех немногих, кто проникся историей родного края, Воронеж не Герой, а Святой. Для них, наверное, даже к лучшему, что не было у него этого официального героического статуса, не гремели всенародные фанфары, не звучали громкие дежурные слова, не замылилась своя собственная память. А, вот, для всеобщего потребления такой статус бы не помешал. Хотя бы для воспитания граждан, не только воронежцев, но и разбросанных по всей стране миллионов потомков тех сотен тысяч, что сложили здесь свои головы. Да и по справедливости, без которой так неуютно русскому человеку на своей земле живется. И, если уж не хватило бы для признания того, что вытерпел город во время последней мировой войны, то присовокупили бы и былые заслуги. Ведь Воронеж - это родина первого русского военно-морского флота во времена царя Петра и родина воздушно-десантных войск, это его воины гнали Наполеона от Москвы до Парижа, это из уездных городов воронежской губернии Землянска и Коротояка сражались солдаты одноименных полков в крепости Осовец и шли в «атаку мертвецов»... Мы помним...
Карпов Игорь Борисович, г. Воронеж, Чижовка
