Светлой памяти автора († 16 июня 2016 г.)
Канонизации святых в Русской Церкви - это явление глубоко духовное. В настоящее время для многих людей она, к сожалению, основывается только на народном почитании. Однако этот факт не является единственным критерием канонизации.
Святых мы разделяем на три категории: мученики - это те, кто принял мученическую смерть за Христа. При этом их подвиг является очевидным. Вторые исповедники - это святые, которые умерли своей смертью, после перенесенных страданий за Христа. Их подвиг должен быть исследован. И третьи - подвижники благочестия. Основанием для такой канонизации являлась не только их праведная жизнь, а прежде всего чудеса, которыми сверхъестественно свидетельствует о них Бог, и это не зависит от субъективных человеческих суждений. Канонизация подвижников благочестия составляет особую сложность. «Для канонизации подвижника были необходимы следующие условия: свидетельства о благочестивой жизни, народном почитании и чудотворениях. Одни сведения о благочестивой жизни подвижника никогда не были достаточны для церковного прославления, так как все они, будучи свидетельствами человеческими, носили субъективный характер и никогда не могли охватить всей жизни подвижника. Кроме того, имеются прославленные Церковью святые, такие как князья-страстотерпцы Борис и Глеб или святой праведный Артемий Веркольский, о благочестии жизни которых мы почти ничего не знаем. Также и народное почитание само по себе никогда не было достаточным для церковного прославления, так как было немало случаев почитания народом ложных подвижников»[1].
Что касается канонизации новомучеников, то они четко определены и неоднократно опубликованы в документах Синодальной Комиссии по канонизации. Здесь необходимо отметить, что «анализ подвига древних мучеников может дать только основные черты, касающиеся критериев мученичества и церковных подходов, существовавших в то время относительно прославления мучеников. Советский Союз не имел никакого сходства с Римской империей, так же, как и обстоятельства жизни в них христиан, в одном случае - приходящих ко Христу из язычества, в другом случае - бывших христианами по рождению. Поэтому основная нагрузка при изучении подвига новомучеников падает в этом случае на детальное изучение социальной, политической, идеологической составляющих в совокупности и являвшимися теми обстоятельствами, в которых совершали свой подвиг новомученики, что потребовало новых методологических подходов»[2].
Критерии, на основании которых совершались канонизации в Русской Православной Церкви согласно принятым канонам, на всем протяжении ее истории были единообразны.
Канонизация тоже имеет свою историю.
Игумен Дамаскин (Орловский), секретарь Синодальной Комиссии по Канонизации, выделяет пять таких периодов:
1. От крещения Руси до Макариевских соборов 1547-1549 гг. За эти 500 лет было канонизировано около 70 человек.
2. Период Макариевского собора.
3. От Макариевских соборов до учреждения Святейшего Синода в 1721.
4. От Утверждения Синода до падения монархии и последних канонизаций в 1918г. Причем канонизация в Синодальный период происходила более строго при тех же критериях.
5. И последний период - это канонизации последнего времени.
Всего в России до 1902 года почитаемых как общецерковно, так и местночтимых, было канонизовано 382 подвижника благочестия[3]. С точки зрения убедительности чудес рассматривались серьезность болезни, засвидетельствованная невозможностью исцеления с помощью врачей или каких-либо земных средств. Относительно числа таких бесспорных чудес имелось в виду то, что они не должны были быть единичными. Принципы канонизации практически не менялись, а период отделявший кончину человека от канонизации был различным. Например, канонизация равн. кн. Владимира, крестителя Руси, состоялось после его кончины через 225 лет.
К местному почитанию, в соответствии с определением Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., «прославление совершается по благословению Святейшим Патриархом со Священным Синодом»[4]. С 1918 г. по 1992 г. не было проведено ни одного заседания Священного Синода, касающегося канонизации местночтимых святых, следовательно, неоткуда было появиться и новым именам. После постановления Священного Синода от 1-2 октября 1993 г. по благословению Святейшего Патриарха материалы, присланные епархиальным Преосвященным, при наличии достаточных оснований для канонизации, рассматриваются Синодальной комиссией по канонизации святых. Затем Святейший Патриарх благословляет причислить к лику святых местночтимого подвижника для почитания его в пределах данной епархии, о чем сообщается заинтересованной епархиальной власти»[5].
В 19 веке РПЦ столкнулась с псевдо канонизацией. Она совершалась писателями, публиковавшими жития неканонизированных подвижников. Затем эти имена стали вносить в календари. Против этого злоупотребления выступил митр. Московский Филарет (Дроздов) и архиеп. Владимирский и Суздальский Сергий (Спасский). Еще более сложной стала путаница с местночтимыми подвижниками. Дело доходило до того, что одному и тому же человеку в одной епархии служили панихиды, а в другой - молебны. Ситуацию мог исправить только Святейший Синод. Огромная заслуга в этом принадлежит архиеп. Владимирскому и Суздальскому Сергию, который более 30 лет занимался этим вопросом. Вот какую оценку его труду дал игумен Дамаскин (Орловский): «В настоящее время мы можем сказать с определенностью: не совершись в свое время это важнейшее для Русской Церкви дело, мы бы уже никогда не смогли определить, кто из подвижников в Русской Церкви является канонизованным святым и кто нет: святые для сознания верующих попросту бы потерялись среди имен подвижников, запечатленных в разного рода литературных сочинениях и трудах ученых»[6]. Имея в виду книгу Е. Поселянина «Русские подвижники ХΙХ века» и др. писателей архиеп. Сергий (Спасский) писал: «Последующие писатели стали еще более наполнять свои пространные сочинения о русских святых именами считавшихся за святых из разных рукописных старинных святцев, из исторических памятников литературы и особенно из «Книги глаголемой: Описание о российских святых», в которой помещены такие, время кончины коих и место погребения неизвестны и которые давно совершенно забыты христианами даже тех местностей, в которых жили, а в последнее время писатели стали помещать в своих произведениях чтимых усопших даже ХIХ века и почти современных нам»[7].
В связи со сложившейся ситуацией 10 августа 1901 года Св. Синод распорядился всем епархиям представить списки святых. На основании полученных из епархий сведений был составлен «Верный Месяцеслов всех Русских святых, чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно». В 1903 году он был отпечатан в синодальной типографии в количестве 50-ти тыс. экземплярах, а в 1904 году Святейший Синод внес последние коррективы, касающиеся имен трех подвижников.
В 1917-1918 годах Священный Собор Православной Российской Церкви вновь вернулся к вопросу о точности Месяцеслова Русской Церкви. Тогда же иеромонах Афанасий (Сахаров), впоследствии епископ Ковровский, сообщил о тех несообразностях, «которые продолжаются спустя 15 лет после издания «Верного Месяцеслова» и отметил, что Месяцеслов, хотя и есть в каждом храме, но лежит на полках церковных библиотек, что частные издатели и издатели Издательского Совета при Святейшем Синоде игнорируют решения Синода, опуская памяти канонизованных святых и внося памяти тех, кто не был прославлен Русской Церковью, что «даже в книгу, предназначенную для богослужебного употребления»[8].
Тогда же в 1918 году состоялись последние канонизации: святителя Софрония Иркутского и священномученика Иосифа Астраханского[9].
В 1956-1958 гг. епископ Афанасий (Сахаров), председатель Календарно-богослужебной комиссии при Священном Синоде Русской Православной Церкви, занимавшегося вопросами агиографии, продолжил эту работу.
Это положение сохранялось до конца 1970-х годов, когда возникла старая, казалось бы, изжитая проблема, решенная в свое время Святейшим Синодом изданием в 1903 году «Верного Месяцеслова». Снова в печатных сборниках вместе с именами канонизованных святых появились имена неканонизованных подвижников, исходя из индивидуальных взглядов составителей. Во 2-м и 3-м томах «Настольной книги священнослужителя», опубликованной в 1978-1979 годах[10] было внесено около 150 имен неканонизованных усопших. Их вносили из сборников ХIХ века. Это стало началом следующего беспорядка в области агиографии, которая сразу теряла свое предназначение как науки. Размывалась граница между канонизованными святыми, подвижниками благочестия и деятелями, подвизавшимися на церковном поприще. В дальнейшем на основании этих книг были составлены списки некоторых епархиальных Соборов, где оказались смешанными имена канонизованных святых с именами неканонизованных усопших.
Так в списках Русских святых в Минее за месяц май, вышедшей в 1987 году было внесено известных только по синодикам более 400 имен неканонизованных усопших, по которым служились панихиды, причем некоторые из них в Русской Церкви никогда не почитались. Хотя всем было известно, что в с 1918 по 1987 годы не было ни Архиерейских Соборов, ни заседаний Священного Синода, на которых были бы приняты решения о канонизации древних русских подвижников. Патриарх тоже не принимал в этот период решений о канонизации подвижников благочестия, а все имена русских святых были известны. «Следует заметить, - пишет игумен Дамаскин (Орловский), - что в какие бы книги и календари не вносили церковные энтузиасты имена такого рода подвижников, они не станут от этого святыми». Мы не можем знать посмертной участи человека, а определить, прославлен подвижник или нет в Русской Церкви, вполне возможно. «Господь, - продолжает о. Дамаскин, - прославляет подвижника посмертными чудесами, что нашло отражение в критериях канонизации Русской Церкви. Когда мы обращаемся с молитвой к святому, то надеемся быть услышанными, надеемся на ответ, видя как бы дверь, которая перед нами готова открыться. Но в данном случае, когда человек вопрошает подвижника, имя которого проходит одной строкой в исторической книге или летописи, или старинном сборнике, составленном любителем-книжником, он может попасть в положение человека, который стоит перед глухой стеной, в которой не только нет двери, но она даже и не запланирована»[11]. Известно, что в нач. XX столетия наблюдалось общее духовное обнищание в обществе и упадок веры. Это нашло отражение в своеобразной книжной игре. В конце ХХ столетия этот процесс катастрофически ускорился, превратился в хроническую болезнь. Для последующего периода в начале ХХI столетия церковными документами, подтверждающими канонизацию, являются: постановления Священного Синода и Святейшего Патриарха, а также Поместных и Архиерейских Соборов.
Собор святых СПб митрополии был утвержден Св. Патриархом согласно его резолюции от 16.08.2014. Этой работой занималась наша Комиссия по Канонизации совместно с фондом Новомучеников и исповедников Российских. В задачу входило 1) подтвердить канонизацию наших святых на основании соответствующих документов и определить, кто из подвижников благочестия в действительности канонизован, а кто внесен из синодиков и книг. 2) Включить в собор СПб митрополии святых по месту их подвига, либо по месту погребения.
Основанием для этой работы служили следующие документы:
«Верный Месяцеслов всех Русских святых, чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно»;
определения Святейшего Синода, касающиеся конкретных канонизаций (1903-1916 гг.);
определения Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг., относящиеся к конкретным канонизациям;
решения Святейшего Патриарха и Священного Синода с 1918 г. по 1 октября 1993 г.;
В ходе этой работы выяснилось, что в нашем списке оказались неканонизированные усопшие, сведения о канонизации которых отсутствуют: родители прп. Александра Свирского, Трифон Городецкий, прп. Киприан Стороженский (Сторожевский). Не соответствовали СПб собору по месту подвига и протопресвитер Александр Хотовицкий, архиеп. Андроник (Никольский), еп. Василий Зеленцов, еп. Виктор (Островидов), еп Иннокентий Иркутский, прп Макарий Оредежский, священномученики Прокопий (Титов), митрополит Серафим (Чичагов), митрополит Владимир (Богоявленский), Феофан Затворник и другие, которые были перенесены в Соборы соответствующих епархий. Из нашего списка также были удалены валаамские святые, которых Патриарх утвердил в отдельный собор валаамских святых. В результате из списка в 99 человек, поданных в Москву, было утверждено 63 святых, которые и составляют сейчас Собор СПб митрополии.
Лидия Ивановна Соколова, секретарь СПб епархиальной Комиссии по канонизации
[1] XXIII Международные Рождественские образовательные чтения. Прославление и почитание святых. Материалы конференции. Москва 22 января 2015 г. 120 с. Доклад о.Дамаскина: С. 7-29.
[2] Там же.
[3]Верный Месяцеслов всех Русских святых чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901-1902 годах. М., 1903; Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М., 2001. С. 483-484.
[4]Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определений и постановлений. Выпуск четвертый. М., 1918. С. 25
[5] Собрание документов Русской Православной Церкви. Том ΙΙ. Часть Ι. М., 2014. С. 35.
[6] XXIII Международные Рождественские образовательные чтения. Прославление и почитание святых. Материалы конференции. Москва 22 января 2015 г. 120 с. Доклад о.Дамаскина: С. 7-29.
[7] Архиепископ Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока. М., 1997. Т. I. Восточная агиология. 732 с.; Т. II. Святой Восток. Ч. 1. 398 с.; Т. III. Святой Восток. Ч. 2-3. 700 с.
[8] Богословские труды. 1988. № 34. С. 357-358.
[9] Там же. Д. 15. Л. 258-264 и 283-288.
[10] Настольная книга священнослужителя. Т. 2. М., 1978; Т. 3. М., 1979.
[11] XXIII Международные Рождественские образовательные чтения. Прославление и почитание святых. Материалы конференции. Москва 22 января 2015 г. 120 с. Доклад о.Дамаскина: С. 7-29.
