Доживи Михайло, сын Васильев до наших дней, ему бы сейчас четвертая сотня пошла. Для патриарха отечественной науки возраст невелик, другие дольше живут: Ной, например. И хоть кто-то у нас был бы теперь. А то - ни Петра, ни Сталина, на худой конец. Обратно и порядку не стало. Вот и заняться народу нечем. Туды-сюды толкемся, воду мутим, а приткнуться некуда. Серость повсюду беспросветная.
Впрочем, не так давно один особенный умник все же нашелся в отечестве, - ради его замечательной идеи постамент с лампочкой устроен в национальном музее авиации и космоса! В американском... За ум... Мы своих таких умников не почитаем, а в мире наоборот, как раз таких вот наших любят больше всего. Феоктистовым зовут, НПО «Энергия» руководил. Он про эту идею простому человеку, отцепщику Горбачеву[1] письмо важное написал, вроде поделился. Мол, для развития экономики надо бы в России (а тогда в СССР) кучу программ ненужных свернуть, а как, не знаю: «Бураны» там всякие и прочие «науки»... Разумей! А тот отцепщик тоже умным возьми и окажись. Ему эта идея даже еще раньше в голову пришла, поддержки только от ученых не было. Вот вдвоем-то они горы и свернули. Нам 300 лет думать неча! Года не прошло, гля! - не только «Буранов», вообще ничего не видать. Может тут и не двое, а больше в деле участвовало, только письмо это с именами одно теперь на весь мир такое, чтобы на постаменте, да на красном бархате, с лампочкой электрической. В зале, где про высадку на Луну картинки и макеты. В самой столице ихней тот музей.
+ + +
Это присказка. Умников, да советников, да подпевал всегда много[2], а Ломоносовых теперь не заметно, потому что не стало грамотных домостроителей отечества в силе и духе Петра, Елизаветы, графа Шувалова и Екатерины Дашковой. Не «умники» же, а просто умные да знающие, да на себе все испытавшие, - они ведь от Бога даются, а не из Интернета, как из табакерки, выскакивают.
+ + +
Родился Михаил Васильевич Ломоносов 8 (21) ноября 1711 года в семье свободного крестьянина-помора в деревне Мишанинской (с XIX века - село Ломоносово) Куростровской волости около Холмогор на Архангельщине. В канун дня архангела Михаила[3], архистратига всех небесных сил и властей (21 ноября).
С десятилетнего возраста Михаил, единственный сын у Ломоносовых, получает необходимые мореходу понятия о мире и разнообразные трудовые навыки под руководством отца, осваивает ряд смежных морскому промыслу ремесел. Приобретает «академическую» широту знания и умения.
Получив базовые для всех наук знания по «Арифметике» Магницкого, старинные текстовые задачи из которой украсят учебник любой современной гимназии, «Грамматике» Смотрицкого и стихотворной «Псалтыри» Симеона Полоцкого, пытливый юноша получает ключи к «вратам учености».
«Ломоносов обнял все отрасли просвещения... Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник: первый углубляется в историю отечества, утверждает правила общественного языка его, дает законы и образцы классического красноречия, с несчастным Рихманом (погиб от молнии) предугадывает открытия Франклина (электричество), учреждает фабрику, сам сооружает махины, дарит художества мозаическими произведениями и наконец открывает нам источники нашего поэтического языка», - пишет другой наш гений, как и Ломоносов обладавший академическим складом мышления и интересов, А.С.Пушкин[4].
В 1730 году девятнадцатилетний юноша отправляется в Москву и уже на следующий год поступает в Славяно-греко-латинскую академию, где изучает международный язык науки латынь, самостоятельно греческий, читает книги по точным наукам и философии, занимается летописями и другими памятниками древнерусской литературы. Академия готовит священников и кадры для государственного аппарата.
В 1735 году подготовленного ученого, в числе трех лучших, направляют в Петербург, в основанную Петром Академию наук, откуда через год командируют в Германию, в Марбург, для усовершенствования в науках и изучения немецкого и французского языков. Учителем его стал талантливый педагог, профессор Христиан Вольф, читавший в университете 16 разнообразных научных курсов. С лета 1739 года в течение двух лет, уже фактически без руководства, Ломоносов изучает металлургию, минералогию и химию в центре горнорудного дела Саксонии - городе Фрейберге, постигает производство, проходит лабораторную практику.
Никакая прикладная наука не развивается без практики и экспериментальной базы, без новых, подчас оригинальных приборов, без серьезного производства. Без телескопов нет астрономии, без астрономии нет мореходства и географии, телескопов же нет без стекла. Даже искусства мозаики, столь любимой Ломоносовым, нет без столь же любимой им химии, не говорим уж о металлургии. Как всякий настоящий ученый, будущий академик следует мировой традиции самостоятельного проектирования и изготовления приборов, опытных образцов. В 1748 году он открывает первую в России научно-исследовательскую химическую лабораторию, проводит в ней много опытов и совершает ряд открытий (в том числе актуальный для сегодняшней экономики закон сохранения вещества: «если кому-то прибудет, значит другому столько же убудет»).
И еще: без народа (крестьян в третьем поколении) - поля зарастут, а без народного воспитания не станет общественной мысли. Свою заботу об этом и конкретные предложения просветитель изложит в научно обоснованном письме И.И. Шувалову (О сохранении и размножении российского народа) в 1761 году. А пока...
В 1741 году Ломоносов возвращается на родину. Наступает благословенное без войн и революций, без смут и потрясений, двадцатилетие Елизаветы Петровны, когда Россия, преодолевшая национальную исключительность, обособленность, начинает всматриваться и вслушиваться в самое себя. Осознавать и осмысливать свое всемирное значение и, одновременно, национальную особенность. Сейчас все это подменяется примитивным, зато модным словечком для зулусов «самоидентификация». Свершается такое самоосознание и самоутверждение, конечно же, в трудах. Но этому, чаще, чем хотелось бы, сопутствует борьба с противниками. Бескомпромиссная и порой жестокая.
«Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!» -
пишет в 1747 году Елизавете Ломоносов, отождествляя с тишиной самое императрицу. И, в то же время, обое они в гуще событий. В России идет борьба с гонителями наук (засели в петровской Академии, до открытия которой сам Петр I не дожил), исказителями отечественной истории, с засильем в госуправлении иностранцев, предстоит борьба с притеснениями народными, в первую очередь крестьян[5].
В результате в 1755 году Ломоносовым был основан Московский университет, а в Академии наук не скоро, но воцарилась патриотка Екатерина Дашкова (в 1783 году).
Путешествуя в 1689 году по Европе, эта решительная женщина высказала свое «фе» австрийскому премьеру Кауницу, который вознамерился поучать ее в истории России «от Петра Великого»:
«Задолго до этого монарха, сказала я, Россия славилась великими завоеваниями; Казань, Сибирь и богатая и воинственная «Золотая Орда» покорились нашему оружию; что же касается до искусств, они давно были введены и покровительствуемы в России. Мы можем похвастаться историками, которые оставили нам гораздо больше манускриптов, чем вся Европа вместе».
«Но вы, кажется, забываете, сказал Кауниц, что Петр I ввел Россию в политический союз с другими Европейскими государствами, и только со времени его мы начали признавать ее существование».
«Послушайте, отвечала я, такая обширная страна, как Россия, наделенная всеми источниками силы и богатства, не нуждается на пути своего величия в иностранной помощи; если управлять ею хорошо, она не только неприступна в своей собственной мощи, но и в состоянии располагать судьбой других народов, как ей угодно. Притом, извините меня, если я замечу, что это непризнание России до Петра, было скорее невежеством и глупостью Европейских народов - упустить из виду такую страшную силу...»
Годом раньше, будучи в Киеве Дашкова отметила: «Здесь есть и академия (Могилянская духовная школа), в которой образуется несколько сот юношей на казенный счет... Луч науки заброшен в Киев из Греции раньше, чем он засветил над многими из европейских народов, которые ныне так щедро расточают моим соотечественникам название «варваров». Здесь даже имеют понятие о философии Ньютона, которую римско-католическое духовенство не хотело допустить во Франции».
Последняя фраза говорит о коренном отличии менталитета Востока и Запада, которое показал великий Ломоносов в своем эссе «Явление Венеры на Солнце» (1761 г.): «Правда и вера суть две сестры родные, дщери одного всевышнего родителя, никогда между собою в распрю притти не могут... Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал свое величество, в другой свою волю. Первая видимый сей мир, им созданный... Вторая книга Священное писание. В ней показано создателево благоволение к нашему спасению. В сих пророческих и апостольских богодохновенных книгах истолкователи и изъяснители суть великие церьковные учители. А в оной книге сложения видимого мира сего суть физики, математики, астрономы и прочие изъяснители божественных в натуру влиянных действий суть таковы как в оной книге пророки, апостолы и церьковные учители. Не здраво рассудителен Математик, ежели он хочет божескую волю вымерять циркулем. Таков же и Богословии учитель, если он думает, что по Псалтире научиться можно Астрономии и Химии».
Ю.С. ИСАТОВ, Москва - Юхнов (деревня Горячкино), Русское историческое общество
На фото: 8 ноября. Заседание Русского исторического общества в Московском Доме ученых, посвященное 300-летию М.В. Ломоносова, ведет профессор Толмачев
[1] На прицепщика и на комбайнера этот Горбачев не выучился, в науку ушел было, ненадолго, потому что обнаружил у себя новые устройства для мышления и возмечтал на них весь мир переучить.
[2] «Все говорят по-разному о деле,
И, чтобы не попасть впросак,
Царь должен понимать, кто говорит с ним,
Зачем он говорит и отчего».
/Панчатантра/
[3] И чего он своего тезку Горбачева маленьким не пришиб, назидания ради?
[4] Список можно продолжить: географ, астроном, геолог, металлург, статистик (тогда наука эта едва зарождалась), оратор, педагог, профессор-академик… И везде твердые знания, умение, открытия. Ломоносов обосновал и «Севморпуть».
[5] Освобождение крестьян было задумано во времена Елизаветы, отвергнуто Екатериной, разработано на уровне законов при Николае I, утверждено ценою жизни Александра II и превратилось затем в финансовую кабалу и для крестьян и для помещиков.
