По роду работы пришлось мне лететь в Арбитражный суд Ямало-Ненецкого округа, расположенный в столице ЯНАО - г. Салехарде. С билетами на самолёт были проблемы, поэтому пришлось задержаться здесь на несколько дней, а вынужденное бездействие рождает склонность к литературным исканиям. Впрочем, думаю, что кому-то и интересно будет узнать о существовании такого маленького городка на Северном Полярном круге, о том, как в нём живут люди да чем дышат.
Появлением своим на карте России Обдорск (с 1938 года - Салехард) обязан царствованию Фёдора Иоанновича, сына Ивана Грозного, при котором в 1595 году и была основана небольшая деревянная крепость недалеко от реки Обь. Заселяли новую весь преимущественно казаки и поморы, местное население было кочевым. Административно Обдорск входил в ведение Тобольского уезда, потом - Тобольской губернии.
Раньше основным продуктом здесь была пушнина, но уже в 17-18 веках леса и тундра обеднели зверем по причине безжалостного его истребления. Теперь уже кажутся сказками огромные количества соболей и прочего меха, поставляемого когда-то в уплату налогов в Москву. Вообще надо сказать, что русская администрация здесь сосуществовала с национальными структурами практически наравне. Приезжих гостей в Салехарде возят в небольшой посёлок Горнокнязевск, родовое имение местных хантыйских князей Тайшиных, которые были властителями всей тундры до середины 19 века.
В 17 веке пушнина составляла значительную статью русского экспорта, сродни нынешним энергоресурсам. Но в 19 - начале 20 века в здешних местах было не разбогатеть. На Приполярном Урале добывать полезные ископаемые очень сложно, зверя повыбили, вот и занимались местные жители традиционным оленеводством и рыболовством.
Советская власть не обошла своим вниманием здешние края и наградила их многочисленными тюрьмами и исправительными лагерями. На дороге от аэропорта в город стоит одинокий паровоз без рельсов - всё, что осталось от некогда грандиозной сталинской стройки Игарка - Салехард, "стройки N 501", закрытой в 1950-х годах. Полегло по лесам, болотам и тундре столько людей на этой стройке, что на каждую шпалу по трупу найти можно. До сих пор в тайге и в болотах охотники находят остатки бараков для "з/к" и скелеты, скелеты, скелеты... Сколько их лежит в нашей земле, один Бог ведает...
Коренных жителей, как их числят в статистическом учёте, здесь, собственно, нет. Дело в том, что между хантами и ненцами в старину была вражда за эти места, поэтому ненцам, хотя и более многочисленным, пришлось уйти кочевать дальше на север - на полуострова Ямал и Гыдань. Вокруг Обдорска поселились ханты, народ близкий к ненцам, но всё же другой.
И ненцев, и хантов можно встретить на улицах Салехарда в изобилии. У городского крытого рынка, плавным архитектурным изгибом переходящего в филармонию, организована торговля с саней. Жители тундры привозят сюда оленину и рыбу гигантских размеров. Сами стоят в унтах или пимах и малицах - так не холодно в 40-градусный мороз. Оленина здесь - самое дешёвое мясо, стоит около 150 рублей за килограмм, да и то, говорят, подорожало после того, как его стали массово скупать финны и шведы, открывшие у себя даже завод по переработке оленины. Численность оленей от этого сильно выросла и теперь составляет, как утверждают, не менее 600 тысяч голов. Наименования местных рыб нигде больше в России, думаю, не известны: чир, пыжьян, муксун, нельма. Муксун и нельма особо ценятся, и первый действительно весьма вкусен сырым с солью, перцем и горчицей. Налима ханты не жалуют, считают, что он питается трупами, а щуку за рыбу не почитают вовсе, а топят ею свои чумы (каким образом, мне не известно, но так утверждают местные охотники).
Чудны́е люди эти кочевники! Живут себе в чумах, в которых вовсе не тепло, только что ветра нет, едят одну рыбу и мясо, ягоды и грибы стали собирать только теперь, когда их стали принимать заготовители. В тундре нет ничего вокруг, поэтому есть только человек, земля и небо. Язычество у хантов у ненцев - сам собой разумеющийся порядок вещей. Тонет человек - они спасать не станут: бог воды-де забрал. Звучит для нас диковато, впрочем, нам ли пенять хантам на их язычество, если у нас официальный печатный орган нашего государства ("Российская газета") еженедельно публикует астрологические прогнозы. Хорошо, хоть на заседании правительства их не утверждают.
Есть здесь ещё зыряне (они же - коми). Их можно сразу отличить по костюмам и речи. Зыряне православные, несколько старушек-зырянок я встретил в храме Петра и Павла в Салехарде. Посмотрите на их замечательные костюмы, которые они надевают в особо торжественных случаях (на Богослужение, например).
Салехард - маленький город, всего 35 тысяч жителей. Но в нём хватает всех наших обычных болезней. На улицах висят большие плакаты, отговаривающие жителей заражаться СПИДом, как только потеплеет, оживают алкоголики (зимой есть риск замёрзнуть), у дверей магазина мальчики просят купить им сигарет (впрочем, уже хорошо, что сами они этого сделать не могут). В городе есть упомянутая мной церковь апп. Петра и Павла, 19 века, каменная с хорошим резным иконостасом, сделанным недавно в Минске. Но руководство округа явно заражено духом толерантности, поскольку теперь в городе есть и мечеть, а всякого рода сектантских организаций я насчитал в справочнике аж 20 штук. Правда, совпадение имён руководителей доброй половины из них наводит на мысль о том, что все они состоят из одних и тех же людей.
В церкви был на Фоминой Неделе, народу было не так много для единственной действующей церкви в городе, причём в большинстве - женщины. Хороший хор, правда, распевы у него будто великопостные, несмотря на продолжение пасхальной радости: так уж спели "и возвеселитеся", что едва не всплакнёшь. Но зато с душой.
И храм, и территория вокруг, и воскресная школа, очевидно, не лишены внимания местной администрации и жертвователей: всё ухожено, чисто, добротно сделано, построено и отремонтировано. Отдельно выстроена крестильня. После крестного хода настоятель построил деток и велел сфотографироваться, для участия в каком-то конкурсе в Тобольской и Тюменской епархии.
Если кто-то надумает приезжать в Салехард и идти на службу, надобно знать, что исповедь принимается на вечерне, которая начинается в субботу около 4-х часов, а на Литургии исповеди не проводится по причине малочисленности батюшек. Утренняя служба начинается рано, в 8-30.
С открытием нефтяных и газовых месторождений эти места стали источником богатства всей России. Говорят, будто от сжигаемого при добыче нефти попутного газа, из космоса Ямал виден как самое освещённое место на Земле. Нефть здесь высокого качества, и её мешают специально для снижения качества с татарской, чтобы уйти от налогов. Недаром Ямал называют российским Кувейтом. Благодаря нефти и газу, а ещё Крайнему Северу, цены в новоуренгойских и салехардских магазинах очень высокие. Самые дешёвые продукты (хлеб, картошка, молоко) дороже среднероссийских процентов на 30. Остальная пища обходится местным жителям в полтора, а то и больше раза дороже, чем жителям Москвы и Петербурга.
Несмотря на изобилие ископаемых, золотой дождь проливается отнюдь не на всех. В Салехарде рядом с новыми панельными домами, построенными почему-то турками, стоят ветхие бараки и совсем уж ветхие лачуги частных домовладельцев. Турки тут вообще, похоже, в большом почёте. Как мне рассказывали соседи местного губернатора Неёлова, он держит оборону в своём двухэтажном особняке (надо заметить, весьма скромном по российским меркам) при помощи нескольких турок-охранников. Эдакие янычары на службе ямальского губернатора.
У ненцев и хантов, как и у всех северных народов есть проблемы с алкоголизмом. Медики пеняют на отсутствие какого-то фермента, расщепляющего алкоголь в крови. Наверное, сказалось то, что в тундре алкогольные напитки никогда не употребляли: из рыбы да мяса вина не сделать, а остальную пищу ханты не употребляли. Справедливости ради надо сказать, что в Салехарде хантов-алкоголиков на улицах мне не встречалось, зато опустившихся лиц славянской национальности - сколько угодно. Рассказывают, что сейчас среди кочевников распространяется движение за отказ от алкоголя и борьбу с пьянством. Если так, то хорошо. Русская цивилизация, к сожалению, принесла сюда не только церковь Петра и Павла, но и водку в изобилии.
Как люди живут в чумах в тундре, мне известно мало. Охотники рассказывали мне, что ханты очень гостеприимны, любого, кто приедет, накормят, напоят, зазовут в чум.
Появлением своим на карте России Обдорск (с 1938 года - Салехард) обязан царствованию Фёдора Иоанновича, сына Ивана Грозного, при котором в 1595 году и была основана небольшая деревянная крепость недалеко от реки Обь. Заселяли новую весь преимущественно казаки и поморы, местное население было кочевым. Административно Обдорск входил в ведение Тобольского уезда, потом - Тобольской губернии.Раньше основным продуктом здесь была пушнина, но уже в 17-18 веках леса и тундра обеднели зверем по причине безжалостного его истребления. Теперь уже кажутся сказками огромные количества соболей и прочего меха, поставляемого когда-то в уплату налогов в Москву. Вообще надо сказать, что русская администрация здесь сосуществовала с национальными структурами практически наравне. Приезжих гостей в Салехарде возят в небольшой посёлок Горнокнязевск, родовое имение местных хантыйских князей Тайшиных, которые были властителями всей тундры до середины 19 века.
В 17 веке пушнина составляла значительную статью русского экспорта, сродни нынешним энергоресурсам. Но в 19 - начале 20 века в здешних местах было не разбогатеть. На Приполярном Урале добывать полезные ископаемые очень сложно, зверя повыбили, вот и занимались местные жители традиционным оленеводством и рыболовством.
Советская власть не обошла своим вниманием здешние края и наградила их многочисленными тюрьмами и исправительными лагерями. На дороге от аэропорта в город стоит одинокий паровоз без рельсов - всё, что осталось от некогда грандиозной сталинской стройки Игарка - Салехард, "стройки N 501", закрытой в 1950-х годах. Полегло по лесам, болотам и тундре столько людей на этой стройке, что на каждую шпалу по трупу найти можно. До сих пор в тайге и в болотах охотники находят остатки бараков для "з/к" и скелеты, скелеты, скелеты... Сколько их лежит в нашей земле, один Бог ведает...
Коренных жителей, как их числят в статистическом учёте, здесь, собственно, нет. Дело в том, что между хантами и ненцами в старину была вражда за эти места, поэтому ненцам, хотя и более многочисленным, пришлось уйти кочевать дальше на север - на полуострова Ямал и Гыдань. Вокруг Обдорска поселились ханты, народ близкий к ненцам, но всё же другой.
И ненцев, и хантов можно встретить на улицах Салехарда в изобилии. У городского крытого рынка, плавным архитектурным изгибом переходящего в филармонию, организована торговля с саней. Жители тундры привозят сюда оленину и рыбу гигантских размеров. Сами стоят в унтах или пимах и малицах - так не холодно в 40-градусный мороз. Оленина здесь - самое дешёвое мясо, стоит около 150 рублей за килограмм, да и то, говорят, подорожало после того, как его стали массово скупать финны и шведы, открывшие у себя даже завод по переработке оленины. Численность оленей от этого сильно выросла и теперь составляет, как утверждают, не менее 600 тысяч голов. Наименования местных рыб нигде больше в России, думаю, не известны: чир, пыжьян, муксун, нельма. Муксун и нельма особо ценятся, и первый действительно весьма вкусен сырым с солью, перцем и горчицей. Налима ханты не жалуют, считают, что он питается трупами, а щуку за рыбу не почитают вовсе, а топят ею свои чумы (каким образом, мне не известно, но так утверждают местные охотники).
Чудны́е люди эти кочевники! Живут себе в чумах, в которых вовсе не тепло, только что ветра нет, едят одну рыбу и мясо, ягоды и грибы стали собирать только теперь, когда их стали принимать заготовители. В тундре нет ничего вокруг, поэтому есть только человек, земля и небо. Язычество у хантов у ненцев - сам собой разумеющийся порядок вещей. Тонет человек - они спасать не станут: бог воды-де забрал. Звучит для нас диковато, впрочем, нам ли пенять хантам на их язычество, если у нас официальный печатный орган нашего государства ("Российская газета") еженедельно публикует астрологические прогнозы. Хорошо, хоть на заседании правительства их не утверждают.
Есть здесь ещё зыряне (они же - коми). Их можно сразу отличить по костюмам и речи. Зыряне православные, несколько старушек-зырянок я встретил в храме Петра и Павла в Салехарде. Посмотрите на их замечательные костюмы, которые они надевают в особо торжественных случаях (на Богослужение, например).
Салехард - маленький город, всего 35 тысяч жителей. Но в нём хватает всех наших обычных болезней. На улицах висят большие плакаты, отговаривающие жителей заражаться СПИДом, как только потеплеет, оживают алкоголики (зимой есть риск замёрзнуть), у дверей магазина мальчики просят купить им сигарет (впрочем, уже хорошо, что сами они этого сделать не могут). В городе есть упомянутая мной церковь апп. Петра и Павла, 19 века, каменная с хорошим резным иконостасом, сделанным недавно в Минске. Но руководство округа явно заражено духом толерантности, поскольку теперь в городе есть и мечеть, а всякого рода сектантских организаций я насчитал в справочнике аж 20 штук. Правда, совпадение имён руководителей доброй половины из них наводит на мысль о том, что все они состоят из одних и тех же людей.В церкви был на Фоминой Неделе, народу было не так много для единственной действующей церкви в городе, причём в большинстве - женщины. Хороший хор, правда, распевы у него будто великопостные, несмотря на продолжение пасхальной радости: так уж спели "и возвеселитеся", что едва не всплакнёшь. Но зато с душой.
И храм, и территория вокруг, и воскресная школа, очевидно, не лишены внимания местной администрации и жертвователей: всё ухожено, чисто, добротно сделано, построено и отремонтировано. Отдельно выстроена крестильня. После крестного хода настоятель построил деток и велел сфотографироваться, для участия в каком-то конкурсе в Тобольской и Тюменской епархии.
Если кто-то надумает приезжать в Салехард и идти на службу, надобно знать, что исповедь принимается на вечерне, которая начинается в субботу около 4-х часов, а на Литургии исповеди не проводится по причине малочисленности батюшек. Утренняя служба начинается рано, в 8-30.
С открытием нефтяных и газовых месторождений эти места стали источником богатства всей России. Говорят, будто от сжигаемого при добыче нефти попутного газа, из космоса Ямал виден как самое освещённое место на Земле. Нефть здесь высокого качества, и её мешают специально для снижения качества с татарской, чтобы уйти от налогов. Недаром Ямал называют российским Кувейтом. Благодаря нефти и газу, а ещё Крайнему Северу, цены в новоуренгойских и салехардских магазинах очень высокие. Самые дешёвые продукты (хлеб, картошка, молоко) дороже среднероссийских процентов на 30. Остальная пища обходится местным жителям в полтора, а то и больше раза дороже, чем жителям Москвы и Петербурга.
Несмотря на изобилие ископаемых, золотой дождь проливается отнюдь не на всех. В Салехарде рядом с новыми панельными домами, построенными почему-то турками, стоят ветхие бараки и совсем уж ветхие лачуги частных домовладельцев. Турки тут вообще, похоже, в большом почёте. Как мне рассказывали соседи местного губернатора Неёлова, он держит оборону в своём двухэтажном особняке (надо заметить, весьма скромном по российским меркам) при помощи нескольких турок-охранников. Эдакие янычары на службе ямальского губернатора.
У ненцев и хантов, как и у всех северных народов есть проблемы с алкоголизмом. Медики пеняют на отсутствие какого-то фермента, расщепляющего алкоголь в крови. Наверное, сказалось то, что в тундре алкогольные напитки никогда не употребляли: из рыбы да мяса вина не сделать, а остальную пищу ханты не употребляли. Справедливости ради надо сказать, что в Салехарде хантов-алкоголиков на улицах мне не встречалось, зато опустившихся лиц славянской национальности - сколько угодно. Рассказывают, что сейчас среди кочевников распространяется движение за отказ от алкоголя и борьбу с пьянством. Если так, то хорошо. Русская цивилизация, к сожалению, принесла сюда не только церковь Петра и Павла, но и водку в изобилии.
Как люди живут в чумах в тундре, мне известно мало. Охотники рассказывали мне, что ханты очень гостеприимны, любого, кто приедет, накормят, напоят, зазовут в чум.
