Унылый парламентаризм

Миром правят деньги и оружие, военные, и крупные буржуи, фактические владельцы правительств, назначающие военных. Иногда, как было в СССР, роль крупных буржуев играла команда выборных партийных бюрократов, которая, в конце концов, вернула себе подлинное свое значение, перейдя в буржуинство посредством планового распада страны и раздела ее собственности. Схожий, но более сложно организованный процесс мы наблюдаем в Китае.

Буржуинство не может существовать без конкурентного парламентаризма, потому как в основе своей изначально это свободная предпринимательская деятельность. То, что она с накоплением капиталов превращается в олигархизм и транснациональный бизнес неизбежно, как неизбежно присутствие корысти в основе любой экономической деятельности. Начинается все со свободы и заканчивается ее отсутствием, что характеризуется контролем над человеком его передвижениями, трудом и личной жизнью, контролем воспринимаемым нормой для транснациональных корпораций, в принципе заинтересованных в наблюдении за потребителем и им же - работником.

Парламентаризм - избранная человечеством форма публичного выражения свободы нормален на заре капитализма и принимает унылые формы во времена олигархизма, так как зарегулированность бытия исходит из келейных интересов держателей основных крупных состояний, которые бытие и формируют, как под сбыт своей продукции, так и под обеспечение ее производства.

Но дело даже не во всеведущем контроле за человеком, о чем поведал миру беглый американец Сноуден, а в том, что элемент игры и соответствующей импровизации все в большей мере уходит из политического действа, хотя для возбуждения интереса должен нормально присутствовать в любом парламентском процессе, особенно в тех, что касаются выборов.

Зарегулированность выборного процесса в России не только устраняет интригу, которую мы не можем не ощущать, наблюдая за выборами президента в Соединенных Штатов, но очевидно, что интригу мы не будем чувствовать и в предстоящих вскоре выборах президента России, как не ощущаем ее в текущих выборах депутатов Государственной Думы.

Казалось бы, олигархия правит и там и здесь, и в США, и в России. Но почему притом, что в принципе власть остается в руках богатеев, процесс ее завоевания разными группами олигархов в США приобретает увлекательный, театрализованный характер не скучного состязания, а у нас проходит вяло и уныло?

Ответ на этот вопрос кроется в самом вопросе. В США есть разные центры силы. Концентрация национального богатства столь значительна, что оно естественно рассредоточивается между несколькими центрами, группами олигархов, притом, что в этот расклад богатейших групп входит и государство. У нас же национальное богатство столь уныло по своим количественным и качественным характеристикам, что предположить его распределение между множеством игроков просто не может прийти в голову, так как раздробленным оно, богатство, станет уже чем-то вроде заначки или гробовых денег.

Я не стану здесь говорить о причинах нашей неувядающей бедности, так как это другая и весьма непростая тема, но хочу лишь отметить, что именно бедность делает политический процесс буржуазной конкуренции столь не привлекательным и унылым, что весьма невыгодно отличает наши выборные процедуры от выборов в странах запада.

При том, что общество не может быть не структурировано экономически, то есть всегда есть экономические вертикали по местностям, как, к примеру, в многочисленных штатах США, и у нас, в многочисленных областях федерации, эти вертикали наши не представляют из себя множества стержней, если уж говорить о вертикалях. Это, как правило, горстка людей, так или иначе приобретших капитал. Преимущественно на хапужной приватизации, некоторые путем предпринимательства, что утешает и дает некоторую надежду на развитие.

То есть, как ни крути, но центральным владельцем капталов у нас было и остается государство, и его должники - назначенные приватизаторы. И ему, государству, соответственно, нет конкуренции в парламентской борьбе, что мы и наблюдаем.

Как ни стараются скандалить на теледебатах кандидаты от разных, сконструированных для выборов партий, как ни пытаются имитировать мордобой или принципиальную борьбу мнений,- все это отдает клоунадой. В сущности, всем понятно, что без одобрения государства ни одна кандидатура не только не пройдет в парламент, но даже не будет зарегистрирована.

Но только ли в отсутствии реальной конкуренции экономическим возможностям государства все дело? Думается, есть и другие причины, которые скрыты, не поверхностны, но, в сущности наиважнейшие.

Все-таки Россия так устроена, что борьба мнений ведет к ее расколу и государственному кризису, нередко доходящему до порога гибели.

Ведь один из немногочисленных периодов накопления достаточного количества внутреннего богатства, на протяжении непростой российской истории, насыщенной нашествиями и войнами, период 19 -го и начала 20-го веков был после нашествия Наполеона. Период весьма спокойный для страны в политическом отношении, И в результате такого спокойствия в народе постепенно проснулась предприимчивость, стала развиваться экономика, отмечался мощный до 20% в год экономический рост.

Чтобы народ стал предприимчив и приобрел тягу к экономической деятельности, ему нужно, прежде всего, успокоиться от всяческого рода потрясений, от подспудного ожидания войн и сопутствующих им разорений. Потому как человеческая натура такова, что работать впустую никто не хочет. Если на Руси по два три раза в год происходили набеги степняков, разорявших крестьян, так и крестьянин не был мотивирован на создание дополнительного продукта, то есть богатства, так как все запасы все равно были обречены стать предметом грабежа. А такие набеги длились, по сути, до века осьмаднацатого, с которым начался период изматывающих войн по выходу к побережьям Балтики и Черноморья. Только длительный, в сто лет мир на Руси, случившийся после войны 1812 года, когда не страдали территория и жители державы, а войны если и велись то окраинные или зарубежные (в Крыму, еще не ставшем для русских своим, или на Кавказе, или Балканах); только такой длительный мир переформатировал сознание русского труженика и дал ему уверенность. Это послужило основным стимулом вспышки роста национального богатства. Нация успокоилась, сняла напряжение военного ожесточения. То же самое происходило, по сути, и в Европе, после периода разорительных войн средневековья. Народы успокоились и происходили промышленные революции и, как следствие, мощное накопление национальных богатств.

Но ситуация с накоплением национального богатства тоже рискованна для нас по многим причинам. Мы все-таки страна, созданная для самозащиты. И преимущественно самозащитой, а не колониальными интересами руководствовались наши предки, продвигая границы во все стороны света. Снижая, таким образом, для центра страны риск внезапного нашествия иноплеменных. И когда наступили благоприятные для накопления национального богатства времена, население, существенно разнородное по национальному составу, почувствовало тягу к независимости, подсмотренную в Европах и возжеланную здесь же на земле, возникшей в результате войн, земле, по сути, сформированной в границах гигантской империи, для более успешного ведения войн. Независимость, политические права, проявленные в начале 20-го века через активность парламентаризма, в его действиях по свержению традиционной и наиболее приемлемой для страны царской, по своей коренной сути - воинской власти, оказались неприемлемы в стране, суть которой в военизированной общности. Иными словами, мы всегда были не просто общинной страной, что всеми, по-моему, признано, так как общинная психология преобладает в нас до сих пор, но и страной военизированной, то есть всегда вынужденной и внутренне готовой воевать, в войнах самозащиты от агрессий.

И что сделали парламентарии, захватив власть в стране в феврале 1917 года? Они стали разваливать стержень страны - армию. А большевики совершили обратные действия. То есть уничтожили парламентаризм, как явление центральной власти, восстановили армию, что привело к воскресению, уже погибшей было страны.

По существу, каждые парламентские выборы должны напоминать нам, что парламентаризм - это политический механизм как для мононациональных, так и для стабильно во множестве поколений живущих стран, устроенных по принципу мирной жизни. Мы же устроены по принципу войны, для нее, по сути. В этом наше принципиальное отличие от не переставшего, как и мы с падением империи быть имперским, Китая. Он за свою историю в пять раз более длинную, как то пережил этот синдром и является империей для мирной жизни в то время как мы являемся империей для войн самозащиты.

И в том, что мы таковыми являемся, нет никакой психопатологии, а только факт повсеместной всемирной заинтересованности в нашей гибели или распаде на множество обреченных на исчезновение «княжеств». И все это по причине ресурсного богатства наших территорий, которые мы и приобретали то, не зная о минеральных достоинствах, а больше, как сказано выше, из военных соображений отодвинуть подальше границы, чтобы успеть собрать войско с момента нападения на страну до момента решающих сражений уже в глубине территории. Что, собственно, легко в истории всех наших войн можно увидеть.

В общем, когда мы наблюдаем унылые парламентские выборы, в которых кандидаты, включая оппозицию, все назначены прямо или косвенно государством, мы должны помнить, что чем меньше прав у этих как бы народных избранников, тем народу лучше и спокойней.

В то же время игры в политические игрушки чужих народов, с нарастанием понимания профанации происходящего процесса сами по себе становятся бомбой замедленного действия, так как дают обильную пищу для критики центральной власти, нормальное раздражение, возникающее от манипулятивности всего происходящего, во что, согласно выборным сценариям вовлечены люди.

Достаточно такой бомбе детонировать на фоне какого-нибудь кризиса, планировать которые вокруг нас многие умеют, то мало не покажется. Так как молодежная часть народа - это коллективное существо по преимуществу эмоциональное, что объяснять излишне.

Совещательный орган, каковым, по сути, является Государственная Дума, нуждается в трансформации, то есть нуждается в том, чтобы называться таковым какой он есть на самом деле. Это не отменяет развлекательную для телезрителей заседаний Думы частичную полезность процесса голосования. Любое коллективное мнение является лакмусовой бумажкой для принимающих политические решения, к которым депутатов Думы относить, конечно, не следует. Но фильтром для исключения неверных решений Дума служить, конечно, может. Именно эту роль ей и следует обозначить, упростив процесс выдвижения соответствующих кандидатов. Передав принятие решений небольшому числу выборщиков, которые могут быть в гуще народа, находясь в регионах, общаясь с людьми и выходя наверх лишь по необходимости отзыва своих избранников, не удовлетворяющих тем или иным вкусам избирателей выборщиков.

Выборы же выборщиков следует проводить одновременно с муниципальными, что не только существенно снизит затраты, но и даст возможность менять колоду в случае обнаружения в ней крапленых карт.

В общем, парламентаризм как явление демократии уместен, но не в центре, а на местах, где собственно, в небольших городах Древней Греции изначально и возник. Явлением центральной власти, да и то при сохраненной монархии он стал в островной Англии, которая могла себе такое позволить в силу природной изолированности и территориальной незначительности, при полном отсутствии соседей и минимуме постороннего влияния.

Все заимствования парламентаризма центральной власти мало кому что дали, а русским не дали ничего кроме головной боли и исторических трагедий.

Кроме того следует понимать, что интерес к парламентаризму возник не столько из него самого, сколько из нерешенности в России земельного вопроса. Что следует отнести к основным ошибкам династии, хотя проблема и была практически неразрешима в рамках известных на тот момент мирных административных методов. Поскольку земельный ресурс так или иначе перетек от земельных олигархов - дворян к государству, то можно считать, что собственно историческая роль центрального парламента пусть и сыгранная крайне неудачно, практически исчерпана.

Притом, что парламентаризм на местах России практически весьма полезен. Что кстати исторически подтверждено. Так учинив разгром вольных и прозападно ориентированных городских республик Новгорода и Пскова, царь Иван Грозный создал местное самоуправление, которое, смогло превратиться в самостоятельную силу и при параличе центральной власти организовало освобождение страны в 1613 году.

Правда, местное самоуправление уже другая тема.

А пока остается с понимающей улыбкой сказать: все на выборы...

Надеюсь, что наше бдительное, и в последнее время непривычно эффективное государство также понимающе улыбается... Потому как если оно все это делает всерьез и полагает надолго, то плохой конец нам всем гарантирован.