Раздумье о любви к Родине колоритно выразил философ и публицист В.В.Розанов: «Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа; наконец, даже порочна. Именно, когда наша «мать» пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, - мы не должны отходить от нее...».
Патриотизм без кавычек и психиатрического вмешательства является духовным устоем творчества, героизма и подвижничества. Укорененность в родимом грунте ведет к расцвету внутренней жизни. Почти все, созданное вне связи с традиционными ценностями, нежизненно и порочно.
Бытие не всегда определяет сознание, однако патриотизм как дыхание Почвы и Судьбы есть благороднейшее из чувств. Быть может, это даже не чувство, а важнейшая сторона духа и ментального воздуха, когда единицы массы и весь этнос как бы взвеваются над самими собой и формируют сверхличностные идеалы и цели.
Словарь русского языка С.И.Ожегова поясняет, что патриотизм -это «преданность и любовь к своему отечеству, к своему народу и готовность к любым жертвам и подвигам во имя интересов своей Родины».
Архиважно зафиксировать, что латинское «Patria», хотя и имеет в точности такое же содержание, как изначально русские слова «отечество» и «отчизна», но традиционно трактуется как «любовь к Родине» (место рождения, территория). В этом контексте сакральное понятие «патриот» приобретает значение почитателя и защитника Родины.
Слово «патриот» (а также «революция» и «гражданин») впервые ввел в русский лексикон переводчик Посольского приказа П.Шафиров. Данный термин был употреблен в «Рассуждениях, какие законные причины е. в. Петр Великий к начатию войны против короля Карла ХII Шведского в 1700 году имел», выдержавшем три издания в 1716-1722 гг.
Сам «радетель за благо Государева» Петр Павлович Шафиров не был кристально чистым, но бесстрашно обличал мздоимство Алексашки Меншикова и «сенатских коррупционеров». 15 февраля 1723 года сенатору и вице-канцлеру Петру Шафирову должны были произвести усекновение головы, но в последний момент казнь была заменена заточением в Сибирь.
Патриотом был князь Александр Невский. Несмотря на распри, злые козни власть имущих, он руководствовался принципом «Не в силе Бог, а в правде», активизировал безбоязненную дружину и разбил на Чудском озере немецких «псов-рыцарей». Сродного названия заслуживают Дмитрий Донской и благославивший его на подвиг Сергий Радонежский, Козьма Минин с Дмитрием Пожарским, Иван Сусанин, Денис Давыдов, Василий Чапаев и иные известные и не очень россияне. Патриотом своей страны является «батька» А.Г.Лукашенко. Национальный дух в бывшей союзной республике Белоруссия находится на неприлично высоком уровне.
Эстрадные артисты обычно более популярны, чем патриоты. Однако «Любовь к отеческим гробам» - основа этнической самоидентификации. Все хоть сколько-нибудь человеческое сотворено как национальный феномен. Данный вид любви трудно обходится без романтичной интонации и «пантеона святых». Космополиты и прочие граждане мира не очень часто созидали хоть что-нибудь существенное.
Отплывший из России на «философском теплоходе» Н.А.Бердяев не стал космополитом и считал, что «всякая национальность есть богатство человечества, а не препятствие на пути его развития».
Национальность есть, прежде всего, сливающие всех «единочаятелей» идеалы и чувства. В русском языке «русский» означает и самого человека, и качества «русскости». Привычка называть себя прилагательным имеет и региональные причины. На вопрос «Ты кто?» обычно отвечали: «Я рязанский» (тверской, ростовский).
Имперская Россия была создана и укреплена именно как государство русских. И до сих пор эмигрантов из бывшего СССР за рубежом считают «русскими». Россия - государство русских, а не «россиян». В постсоветской России государственные интересы «выше» национальных. Чубайсы-утописты русских хотели бы переделать в россиян и предлагают драму эмигранта, ищущего счастья на чужбине.
Злополучие современных русских в том, что еще до прихода Рюрика и варягов древние славяне жили в основном не кровнородственными, а территориальными общинами, что наложило глубокое тавро на их менталитет. Патриотизм без национализма является нонсенсом и компромиссом, годным только для ограниченного круга лиц. Телегу (государство) не следует ставить впереди лошади (нации).
Патриотизм и национализм есть исторически проверенные естественные союзники. В «почве» патриотизма должна быть русская культура, а не криминальный «образ мысли». Только обольстительная национальная идея может быть действенной. Все дело в идее и «правильных» инвесторах. По совокупности обстоятельств на данный момент грубый и прямолинейный слог «денег-которых-всегда-не-хватает» пересиливает тонкие языки идеализаций. Ценности абстрактны, а любые цены более чем конкретны. Муза и Мамона трудно совместимы.
Достоинства различия кислотно растворяются и опрокидываются глобальными потоками. Глобализация перемалывает культурные ядра, делает всех «хомо глобалис» и от национальных идентичностей оставляет ассортимент туристических достопримечательностей, таймшеров и курьезов. Совместно с постмодернизмом глобализация настаивает на унификации ценностных ориентиров и эрозии национального государства.
Пророк и гуру электронных медиа Маршал Маклюэн в конце 50-хгодов ХХ столетия сказал прямо и без всяких аллюзий, экивоков и эвфемизмов: «Мы все стали жить в глобальной деревне».
Термин «глобализация» в дословном значении надлежит истолковывать как «объемлющий всю планету». Надобно приметить наличие значимо-полезных компонентов глобализации, обогащающих национальные культуры. Как Звезды и Солнце, всему миру принадлежат дифференциальное и интегральное исчисление, периодическая система химических элементов Д.И.Менделеева и теория относительности А.Эйнштейна. Научный интеллект в условиях глобализации становится «мозгом» всего человечества.
Оппоненты современных геополитических императивов высказываются о мондиализме как новом мировом порядке и заговоре, в котором не останется места для почвенной самобытности и «старых песен о главном».
Для конструкторов однополярно-оцифрованного мира глобализация есть эстетика предельного либерализма с триумфом информационных технологий, искусственного интеллекта и ценовой экономикой. Геополитические послушники должны с энтузиазмом и бурными, продолжительными аплодисментами принять ее, стремясь к «эффективному» взрослению.
С холодной отстраненностью энтомолога геополитический аспект глобализации основательно проработал американский советник польского разлива З.Бжезинский в книге «Великая шахматная доска». Территориальная и культурная экспансия американской мечты есть крайнее проявление геополитического прагматизма, нашедшее отражение в доктрине «превентивного интервенционализма».
Кот Леопольд настойчиво уговаривал мышей «жить дружно», но ничего не получилось, потому что у котов и грызунов различные ценности.
На сегодняшний день «modus Vivendi» таков, что с некоторой долей огрубления сложной и противоречивой реальности можно говорить о лидерстве США как мирового эмиссионного центра. Не считаясь с многообразием мира и его традиционными особенностями, Североатлантический альянс осуществляет пространственную экспансию универсальных правил игры на мировом татами. Как ранее звездное небо, теперь компьютерные нолики и денежная бесконечность увлекают человечество.
Добрые американские эльфы, искавшие быстродействующих таблеток счастья, по сути, анестезировали национальный нерв. Простожитель США может быть патриотом и не стыдится своего флага. Но трудно ему быть националистом, потому что нет никакой «американской нации». На территории США живет многонациональное сообщество, которое для удобства называет себя «американский народ».
Озабоченная правами человека во всем мире североамериканская «общественная фауна» имеет определенный «родовой изъян» и является культурой средств, а не идеала. Все новые «Буратино» вовлекаются в виртуальное финансовое зазеркалье. Как альтернатива «национальной гордости великороссов» предлагается космополитический комфорт в любой точке мира.
В недальнем былом интересы государств - безопасность и процветание - могли достигаться лишь при благоприятном балансе сил. Традиционными средствами достижения целей были не только войны, но и дипломатическо-стратегические игры. Роль стратегии того или иного актора международных отношений проявлялась в противостоянии давлению более сильных игроков.
Все искусство дипломатии состоит в том, чтобы обменивать намерения на возможности. Однако решающим и усмиряющим аргументом международных отношений оставалась военная сила. Основным дипломатическим месседжем было создание коалиций и союзов, призванных обеспечить перевес в силе (power) над вероятным и актуальным противником. Как отмечал верующий в отсутствие Бога К.Маркс, когда сталкиваются два равных права, решает сила.
В новоиспеченных ситуациях данное утверждение преображается. Взаимозависимость мира, его уязвимость и субтильность перед разрушительными средствами массового уничтожения настоятельно требует радикального освежения стратегий. Изменяется и само содержание понятия «сила». Противостояние ценностных систем стало не менее брутальным, чем открытые вооруженные конфликты.
Князь, дипломат и мудрый канцлер царской России А.М.Горчаков после удручающего поражения России в Крымской войне впал в тяжелые раздумья и изрек емкую фразу: «...Россия сосредотачивается». Современная бывшая РСФСР снова должна «сосредоточиться» и совместить твердость в отстаивании национально-патриотических интересов с толковой гибкостью и неминуемыми компромиссами.
1. Просто норма