Реформа РАН и ее жертвы

29 мая по инициативе общественных научных организаций прошла научная конференция РАН, где на повестку дня были вынесены вопросы реструктуризации РАН, проблемы очередных массовых сокращений ее сотрудников и перспектива превращения научных институтов в бюрократические учреждения.

В апреле текущего года широкий резонанс обрело открытое письмо академика Эрика Галимова, директора Института геохимии и аналитической химии (ГЕОХИ) РАН, суть которого, по большому счету, сводилось к следующему: бюрократическая, чиновничья структура ФАНО (Федеральное агентство научных организаций),чуждая академическим традициям, навязанная Российской академии наук в результате реформирования, - мешает работе ученого. Конечно, это честный и мужественный поступок руководителя серьезного научного подразделения, радеющего за науку в России. Через два дня после обнародования письма простым приказом ФАНО, безо всяких объяснений, ученый с мировым именем, академик, к тому же только что покинувший больницу после инфаркта (реформы дорого обходятся людям, ответственным за отечественную науку), был уволен. Случай - беспрецедентный в прошлом. Есть какие-то этические, нравственные нормы, даже - элементарное человеческое сочувствие и желание - поберечь ближнего в тяжелый для него период. Молодой поросли руководителей ФАНО эти чувства, видимо, не привили - похоже, помешала «перестройка». И многое другое им оказалось недоступным. Проделки ФАНО будут набирать или сбавлять обороты прямо пропорционально поведению научной общественности.

Поясним попутно, что с уходом подобных академику Галимову знаковых фигур из РАН могут закрыться разработки целых научных направлений. Все это вызвало взрыв негодования: за директора грудью стал коллектив Института, активизировалось обсуждение научных проблем в социальных сетях. И надо отдать должное - дружно откликнулась пресса. Правда, телевидение, собирающее по миру всякий мусор для новостей, угодливо промолчало. Благодаря реакции общественности, беспардонный приказ отозван. Предложено некое компромиссное решение, однако с поста директора Института академик Галимов вынужден уйти. Проблема не решена. Что все это не на пользу отечественной науке, сомнения не вызывает. Да и престижа России за рубежом эта история отнюдь не добавляет.

В связи с вышеизложенным, вновь во весь рост встала проблема, порожденная законом (декабрь 2014 г.), устанавливающим предельный возраст для руководителей научных организаций и их заместителей в 65 лет, (при особых обстоятельствах - в 70-сят). И речь идет не только о РАН - обо всех научных учреждениях России. Масштабы потрясений - огромны. Причем, подобной дискриминации по закону подвергаются именно ученые. Несколько ранее те же ограничения по возрасту были направлены на ректорский корпус. Таким образом, поправки, внесенные в Трудовой кодекс, предполагают поражение в правах руководителей важнейшей сферы жизнедеятельности страны - науки и образования. Невольно на ум приходит евгеника - далекое от христианских норм учение о селекции применительно к человеку. Конечно, в данном случае речь идет не о наследственных качествах, но из молодых, выбранных наспех, когда главным критерием «отбора» является возраст, довольно просто взрастить некий стандартизированный тип отселектированного руководителя, отвечающего потребностям развития капитализма в России. К возрождению науки все это никакого отношения не имеет. Ниже ограничимся рассуждениями по данному вопросу применительно к научным учреждениям страны. Все обозначенное, однако, вполне применимо и к  области образования. Итак, по мнению коллег, «решение о возрастном цензе для руководителей НИИ и лабораторий абсурдно и нарушает Конституцию, не говоря уже о том, что такое обращение с действующим ученым глубоко аморально. А в рамках перспективы повышения пенсионного возраста оно тем более маловразумительно».

Хорошо бы доверять ученым, а не запретительным мерам, стимулирующим развал науки в России. НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НИКАКИХ ДИСКРИМИНАЦИОННЫХ УЩЕМЛЕНИЙ ПО ВОЗРАСТУ! Тем более, что в Конституции РФ возрастные ограничения для руководителей того или иного уровня отсутствуют. Критерий в данном случае - должен быть один - дееспособность. И, разумеется - выборы. Причем никаких дополнительных выборных критериев в зависимости от возраста быть не должно. Подобный подход также демонстрирует дискриминацию личности, даже с позиции такой нормы как естественное право. Все это совершенно очевидно.

Итак, мы имеем ограничение по возрасту и где? - В науке, где возраст в основном дает очки - опыт, снисходительность, авторитет, наличие научных школ, связи, престиж. Нередко речь идет о носителе имени, широко известном в научном мире. И еще: люди с опытом и наработанными принципами чести способны на поступок как Э.Галимов. А это является для самочувствия отечественной науки очень важным и едва ли не определяющим. Закон, ограничивающий возраст руководителей научных организаций, уже натворил много бед. Целые институты оказались в подвешенном состоянии. Научные коллективы лихорадит. Тем более, что в науке существует всем известная демографическая яма - в 90-е годы оказались выбитыми из научной сферы оказалось выбитым среднее поколение -40-50-летних. Важно дать ученым спокойно работать, а не перетряхивать без конца какие-то уже оформленные, сложившиеся начала. Если оглянуться вокруг, на поверхности окажутся характерные примеры. Бывшему Президенту Италии Джорджо Наполитано было почти 90 лет, когда он ушел в отставку, сам, добровольно. Нет верхней возрастной планки и в российском Парламенте. Ничего не имеем против, но почему тогда в науке есть? Почему этот дискриминационный принцип распространили именно на науку? Не хотелось бы предполагать, что таким образом ей будет легче управлять, в том числе и вмешиваться во всякого рода научные экспертизы с тем, чтобы влиять на их результат в пользу разного рода заказчиков.

Пойдем далее: Жоресу Алферову далеко за 80! И всем бы быть такими энергичными и неравнодушными в научной работе и политике (Госдума РФ), как он. Валентине Матвиенко - 66. Никто ее ущемлять по этому поводу не собирается. Хотя, она, в определенном смысле, куда менее незаменима, чем маститый ученый, за которым стоят действующие творческие коллективы и целые направления в науке. Или вот еще - Совет Федерации. Оговоримся, что биографии с датами рождения указанных лиц находятся в открытом доступе, и что с нашей стороны нет возражений против служения людей солидного возраста, аккумулировавших большой жизненный опыт, на значимых государственных должностях. Итак: Владимир Долгих - 90 (в весьма преклонном возрасте 88-ми лет он только вступил на новое поприще сенатора от Москвы); Николай Рыжков - 85, Эдуард Россель -  77 , Егор Строев - до 77 лет (до прошлого года) трудился в Верхней Палате Парламента. В Государственной Думе: Валентин Чикин - 83, Геннадий Кулик - 80, Станислав Говорухин и Владимир Ресин - по 79 и др. Так почему же украшенные благородной старостью сенаторы и депутаты-законодатели утвердили известный закон, ущемляющий ученых по возрасту? Впрочем, вопрос - риторический. Кроме того недавно были сняты (и Слава Богу!) возрастные ограничения на пребывание в должности для главных судей страны: председатель Конституционного суда Валерий Зорькин - 71 год (и пусть трудится), председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев - 70 и т. д. Еще примеры. Руководителя Пушкинского музея Ирину Антонову уволили все по тому же пресловутому критерию - возрасту. Достаточно только вспомнить эту удивительную женщину. Ее публичные интервью - всегда события важного ряда в эфире. Аристократизм, прекрасная речь, любовь к делу, которому служит. И при всем том - высококлассный специалист. Но поднялась чья-то равнодушная чиновничья рука... Ей было много лет, но ей не мешали годы быть выдающимся, энергичным и любимым директором. Она сама как лучший экспонат в ряду других уникальных экспонатов знаменитого музея, как его визитная карточка. Для многих сотрудников ее уход с руководящего поста был личной драмой. И еще: связь поколений всегда была определяющим критерием здорового общества. К тому же старшие поколения получили куда более качественное образование, чем молодые, они воспитаны на высоких критериях нравственности. И умная молодежь понимает, что все это надо успеть впитать в себя, научиться. Именно так и сохраняются научные школы. Наверху, к сожалению, могут оказаться совсем не эти, занятые наукой молодые ученые, а склонные к карьеризму выскочки, готовые жертвовать и наукой, и коллективом, и, разумеется, - принципами.

Наука - совершенно особый организм. Она не может развиваться под бюрократическим прессом в виде ФАНО и в рамках непродуманных законов, что не редкость для современной РФ, нацеленной на бесконечное «реформирование». Конечно, следует доверять не формальным правилам, а разумным соображениям, этическим нормам и мнению коллективов институтов. Не будут голосовать за никудышного директора. Не бу-дут! И важно не уйти в бесплодные споры. Совершенно очевидно, что Закон способствует разрушению системы организации науки в России. И это тем более нельзя допустить, когда перед страной стоят серьезные международные вызовы и угрозы. Наука и образование по природе своей консервативны. И чем больше этой консервации и сохранения традиций, тем успешнее они развиваются.

Наталья Лактионова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра внешней политики ИЭ РАН

Печатается с авторскими дополнениями.