Когда до мая 1945 г. так далеко... Разгромленная колонна советских войск. На переднем плане брошенная 152-мм гаубица-пушка образца 1937 года (МЛ-20) с элементами маскировки, которая буксировалась трактором «Сталинец-65» (С-65). На заднем плане горящие советские грузовики. 1941 год. https://vk.com/wall-188012195_765
Для понимания причин разгрома Красной Армии в первые недели войны обратимся к воспоминаниям Хрущева. На вопрос, где он находился перед войной и что делал, Хрущев ответил в своих мемуарах так: «Перед самой Великой Отечественной войной, за 3–4 дня до ее начала, я находился в Москве и задержался там, буквально томился, но ничего не мог поделать. Сталин все время предлагал мне: «Да останьтесь ещё, что вы рветесь? Побудьте здесь. Но я не видел смысла в пребывании в Москве: ничего нового я от Сталина уже не слышал. А потом опять обеды и ужины питейные… Они просто были мне уже противны. Однако я ничего не мог поделать»[1].
Попытаемся прояснить, о чём на самом деле повествуют хрущевские воспоминания.
Первый секретарь ЦК КП(б) Украины Н.С. Хрущев, за считанные дни до нападения немцев приезжает в Москву. Его повествование о Сталине, который не знал как развлечь и удержать мающегося от безделья дорогого друга, неправдоподобна. Сталин не терпел бездельников, а его рабочий день, продолжающийся большую часть суток, с непрерывным общением с руководителями всех служб государства, не предполагал скуку и дискомфорт ввиду отсутствия Хрущева.
Знал ли Хрущев о начале войны 22 июня?
«Конечно, я не знал, что начнется война 22 июня, но в воздухе уже чувствовался треск разрядов предвоенного напряжения. Я понимал, что вот-вот начнется война. Я не знал, что докладывала разведка, потому что Сталин никогда не говорил о результатах ее работы. Вообще никаких заседаний на этот счет, никаких обсуждений готовности страны к войне не было. Это тоже было большим недостатком и, я бы сказал, большим злоупотреблением со стороны Сталина: он брал все на свои плечи и все решал сам. А решал он, как показало начало войны, плохо».
«Наконец, в пятницу 20 июня я обратился к нему: «Товарищ Сталин, мне надо ехать. Война вот-вот начнется и может застать меня в Москве или в пути». Я обращаю внимание «в пути», а ехать-то из Москвы в Киев одну ночь. Он говорит: «Да, да, верно. Езжайте».
Я сейчас же воспользовался согласием Сталина и выехал в Киев. Я выехал в пятницу и в субботу уже был в Киеве. Это говорит о том, что Сталин понимал, что война вот-вот начнется. Поэтому он согласился, чтобы я уехал и был бы на месте, в Киеве, в момент начала войны. Какие же могут быть рассуждения о внезапном нападении? Для кого и во имя чего сейчас создана и укрепляется эта версия? Это нужно только, чтобы оправдать себя. Эти авторы сами несут ответственность»[2].
Эти воспоминания помогут нам разобраться с причинами катастрофы Красной Армии.
Что означает его фразы: «война вот-вот начнется, да и Сталин понимает что война вот-вот начнется» высказанные 20 июня 1941 г. Это означает, что Сталин как и Хрущев, знают дату и время нападения немцев и считают, что первому секретарю ЦК КП (б) Украины необходимо прибыть в Киев до нападения немцев, что согласуется с распоряжением о приведении войск 18 июня 1941 г. в боевую готовность в связи с ожидаемым нападением немцев утром 22 июня. Хрущев и приезжает в столицу Украины, когда до атаки вермахта остаются считанные часы.
Сам приезд в Москву Хрущева совпадает с выходом распоряжения о приведении войск в боевую готовность.
20 июня 1941 г. он выезжает в Киев.
Что за это время произошло?
В пользу того, что все западные особые военные округа получили распоряжение о приведении войск 18 июня 1941 г. в боевую готовность, свидетельствует то, что передача распоряжения в войска находилась под контролем Сталина, комиссия генерал-полковника Покровского, расследующая причины разгрома Красной Армии в начальный период войны, полностью подтверждает получение войсками данного распоряжения.
22 июня 1941 г. выясняется, что хотя распоряжение поступило, но войска не были приведены в боевую готовность. Из этого можно сделать вывод, что уже никакого контроля со стороны Сталина за ходом выполнения важнейших оборонных мероприятий нет, хотя разные ведомства должны были докладывать о нарушениях. Для Сталина такие упущения невозможны. Значит, произошли какие-то экстраординарные события, которые исключили контроль за действиями военных со стороны руководителя государства.
Настоящая цель приезда Хрущева в Москву накануне войны – дождаться ожидаемых им событий. Отсутствие контроля со стороны Сталина по приведению войск в боевую готовность может означать только одно, что руководитель государства не в состоянии выполнять свои обязанности. Хрущев об этом узнает и возвращается в свою вотчину.
Для чего он приехал в Москву и что там делал – тайна за семью печатями, в то время когда все органы власти должны были день и ночь работать не покладая рук в это полное тревоги время, но оказывается, за исключением Хрущева, не знающего чем ему заняться.
Указанная Хрущевым дата отъезда может означать, что события, которые стали отправной точкой саботажа распоряжения о приведении войск в боевую готовность руководством Красной Армии, произошли.
Зная, почему Сталин не смог проконтролировать выполнение распоряжения о приведении войск в боевую готовность, мы сможем понять, как пятая колонна могла совершенно открыто способствовать разгрому Красной Армии. На сегодняшний день, по официальной линии, нет ответа на этот вопрос, кроме сфальсифицированных документов и ложных сведений[3].
Но даже в хрущевское время, в «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.», изданной в 1961 г., приведены правдивые строки о произошедшем беспределе.
Написано немного, но это заслуживает внимания: «На рассвете 22 июня фашистская Германия без объявления войны, без предъявления Советскому правительству каких-либо претензий внезапно обрушила на нашу страну удар огромной силы… Внезапность нападения фашистской Германии на СССР поставила войска Красной Армии в тяжелое положение. Соединения приграничных округов, предназначенные для прикрытия границы, находились от нее на большом расстоянии… Подобное положение было и в остальных войсках прикрытия. Дивизионная и корпусная артиллерия многих соединений Западного и Киевского Особых военных округов в это время проводили учебно-боевые стрельбы на артиллерийских полигонах далеко от своих соединений. Зенитные части Западного Особого военного округа участвовали в окружных сборах зенитчиков в районе Минска.Многие части связи были заняты на строительстве линий и узлов связи и также находились в отрыве от своих соединений. Все это позволило противнику создать на направлениях главных ударов четырех-, пятикратное превосходство в силах и средствах и сразу же добиться крупных успехов.
А между тем у Красной Армии имелись все возможности для того, чтобы более организованно встретить нападение немецко-фашистских войск и дать им сокрушительных отпор. Требовалось лишь своевременно привести войска приграничных округов в повышенную боевую готовность. Но этого не было сделано…
Немалая доля ответственности за то, что Красная Армия оказалась не подготовленной к отражению внезапного нападения врага, лежит также на руководителях Наркомата обороны и Генерального штаба – Маршале Советского Союза С.К. Тимошенко и генерале армии Г.К. Жукове. Они плохо разобрались в создавшейся военно-стратегической обстановке и не сумели сделать из нее правильные выводы о необходимости осуществления неотложных мер по приведению Вооруженных Сил в боевую готовность»[4].
Производит сильное впечатление сообщение, что в день нападения немцев артиллеристы, далеко удаленные от своих войск, беззаботно тренируются для совершенствования своего мастерства. С учетом подставленной под удар авиации, скучено расположенной на приграничных аэродромах, оказалось, что защищаться нечем.
Может быть, это Сталин посоветовал Тимошенко и Жукову в день нападения немцев развлечь артиллерию стрельбой по мишеням, требующей максимального удаления от своих подразделений, и как можно более плотно сосредоточить самолеты без маскировки на приграничных аэродромах?
Никак не согласуется со сталинским распоряжением о приведении 18 июня 1941 г. войск в боевую готовность.
Получается, что Сталин знает о дате и часе нападения, а кто должен выполнить это распоряжение, ничего об этом не знают или делают вид, что не знают.
Рассмотрим, какими данными разведки располагал Верховный Главнокомандующий, что позволило ему предусмотрительно принять оборонительные меры.
Напомним, какими силами располагает Германия с союзниками перед нападением. «Накануне 22 июня 1941 г. у границ Советского Союза закончили сосредоточение и развертывание 190 полностью укомплектованных технически оснащенных и хорошо подготовленных дивизий Германии и ее сателлитов. В этих соединениях с учетом частей усиления насчитывалось 3500 танков и свыше 50 тысяч орудий и минометов. Военно-воздушные силы фашисткой Германии, которые должны были участвовать в нападении на СССР, составляли более 3900 самолетов»[5].
Миллионы военных, десятки тысяч единиц тяжелого вооружения, многочисленные склады с боеприпасами, снаряжением, продовольствием и др. имуществом сосредотачиваются на границе с СССР на громадной по площади территории, в течении многих месяцев.
Можно всё это не заметить?
Приведем воспоминания начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии Жукова: «В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность. В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытия. Примерно в 24 часа 21 июня командующий Киевским округом М. П. Кирпонос, находившийся на своем командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М. А Пуркаев, в наших частях появился еще один немецкий солдат — 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М. П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность. Все говорило о том, что немецкие войска выдвигаются ближе к границе. Об этом мы доложили в 00.30 минут ночи И. В. Сталину. Он спросил, передана ли директива в округа. Я ответил утвердительно»[6].
Речь идет о жуковской директиве №1, которая фигурирует во всех исторических статьях о ВОВ и которую необходимо было как можно быстрее передать в округа. Но почему-то не получилось: «Однако из-за неправильной передачи директивы непосредственным исполнителям многие из них узнали о содержании этого документа уже после начала боевых действий»[7].
Как можно понять из сказанного, с жуковской директивой не очень-то и спешили, если ни в один из округов не смогли организовать правильную передачу.
Впечатляют и источники о нападении немцев: шум и пловцы.
Отметим также одну крайне важную особенность этой директивы – подробнейшие указания войскам на нескольких страницах. Такими директивами любого военачальника можно только окончательно сбить с толку.
В действительности же войска в боевую готовность приводятся вскрытием командирами «красных пакетов», где обозначены мероприятия, которые заранее отрабатывались на учебно-тренировочных учениях и были нацелены на приведение войск в боевую готовность в кратчайшие сроки.
Поэтому сталинское распоряжение от 18 июня 1941 г. означало именно это – вскрытие «красных пакетов» и приведение войск в боевую готовность, а жуковская директива №1 от 21 июня 1941 г. – имитация активности наркома обороны и начальника Генерального штаба.
А где же в жуковских воспоминаниях наша разведка, которая могла быть не менее эффективна, чем определение нападения вермахта по уровню шума и немецким пловцам?
В рукописи своих «Воспоминаний и размышлений», Жуков указывал, что он не знал: «что давала Сталину разведка, находившаяся не в руках Генштаба, но разведка, которую возглавлял Голиков Ф.И., не смогла вскрыть мероприятий, которые в глубокой тайне отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны. Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи в войне с Советским Союзом. Обо всем этом мы узнали только после войны, читая трофейные документы»[8].
Ранее ту же мысль Жуков озвучил на пленуме ЦК КПСС: «Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо, и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше. Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о не намерении воевать с Советским Союзом[9].
Трудно что либо добавить, когда узнаёшь, что на самом деле Голиков Ф.И. являлся заместителем начальника Генерального штаба, т.е. был подчиненным Георгия Константиновича Жукова[10].
Уникальные сведения о разведке приведены в книге Арсена Мартиросяна «22 июня. Блицкриг предательства. От истоков до кануна» (Москва: «Вече». 2012. Гл. 3. «Что знала Москва о подготовке агрессии»): «Первая информация о грядущем нападении Германии поступила в ГРУ из внешней разведки ГУГБ НКВД СССР за № 5/8175 от 9 июля 1940 г. и называлась «О подготовке Германии к войне против СССР»[11].
ГРУ в свою очередь начало фиксировать масштабные переброски войск вермахта на восток уже с 16 июля 1940 г.[12] То есть практически сразу после окончания Западного похода и капитуляции Франции.
В результате по состоянию на 16 июля 1940 г. ГРУ уже приблизительно установило, что в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточены до 40 пехотных и более 2 танковых дивизий вермахта.
По состоянию на 25 августа 1940 г. ГРУ зафиксировало, что против СССР уже сосредоточены 54-55 пехотных дивизий, до 4 горнострелковых дивизий, 2-3 моторизованные дивизии, 6-7 танковых дивизий, 16 кавалерийских полков, а всего свыше 70 дивизий, то есть примерно одна треть сухопутных сил вермахта[13].
В непрерывном режиме вели тщательное наблюдение за динамикой и характером процесса сосредоточения войск вермахта у советских границ.
Определили временные рамки завершения сосредоточения войск вермахта у советских границ и обустройства театра военных действий на востоке[14].
«Тексты почти всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения, докладывались по следующему списку: Сталину (два экземпляра), Молотову, Берии, Ворошилову, наркому обороны и начальнику Генерального штаба»[15].
Сам же предвоенный начальник ГРУ Ф.И. Голиков на одной из послевоенных встреч с сотрудниками военной разведки прямо заявил, что «вся информация, которая докладывалась Сталину, в копиях направлялась Молотову, Ворошилову, Тимошенко и Жукову[16].
Об этом свидетельствует и расчет рассылки, указанный на каждом таком документе»[17].
Каким образом Сталину удалось вернуться в Кремль и приступить к работе, указывается в исследовании Владимира Порфирьевича Мещерякова «Сталин и заговорщики 1941 г. Поиск истины», где он не оставляет никаких доводов сторонникам тезисов «спрятался от страха» или «работал не покладая рук» в первые дни войны. В первом случае из-за прямой лжи, во втором – из-за подтасованных сведений.
После возвращения в Кремль Сталину пришлось приложить все силы для спасения страны, для чего он 29-30 июня 1941 г. создаёт Государственный комитет обороны, в котором сосредотачивает всю полноту власти в государстве. А другие принятые меры позволяют контролировать действия военных, когда он вводит в действие директиву от 27 июня 1941 г. 3-его Управления НКО СССР, обязывающую военных контрразведчиков «выявлять недочеты и преступные действия в работе штабов»[18].
Но всю нашу «историческую науку» отличает полное замалчивание распоряжения о приведении войск 18 июня 1941 г. в боевую готовность.
Для хрущевского периода, отмеченного полным единодушием, исключающим любые разночтения за исключением редких недоработок цензуры, это закономерно.
Брежневский период, рассматриваемый как самый светлый период социализма, принципиально мало что изменил, кроме устранения вызывающих отторжение отдельных перекосов лихого и веселого «кукурузника».
Элита вошла во вкус власти и выпускать ее из своих рук не собиралась. Для нее не могло быть никакого возвращения во времена жесткого контроля, ужасы которого добросовестно расписывали всевозможными небылицами и поддельными документами.
Поэтому не было опровержений хрущевско-жуковских измышлений, в результате история ВОВ оказалась совсем не историей и не наукой.
Окончание следует.
[1] Никита Хрущев «Воспоминания. Время. Люди. Власть». Книга 1. Часть II. Великая Отечественная война. Тяжелое лето 1941 г.
[2] Никита Хрущев «Воспоминания. Время. Люди. Власть». Книга 1. Часть II. Великая Отечественная война. Тяжелое лето 1941 г.
[3] Мещеряков В.П. «Сталин и заговорщики 1941 г. Поиск истины». Глава 18. Засекреченная Ставка.
[4] История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941- 1945. Москва: Военное издательство Министерства Обороны Союза ССР, 1961. Т. 2. С. 9-10.
[5] История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941- 1945. Москва: Военное издательство Министерства Обороны Союза ССР, 1961. Т. 2. С. 9.
[6] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2 т. М.: Олма-Пресс, 2002. Т. 1. Гл. 10. Начало войны.
[7] История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941- 1945. Москва: Военное издательство Министерства Обороны Союза ССР, 1961. Т. 2. С. 11.
[8] РГВА. Ф. 41107. Оп. 1. Д. 9. Л. 35.
[9] Стенограмма октябрьского 1957 г. пленума ЦК КПСС и другие документы. М. 1957. С. 518.
[10] РГВА Ф. 4. Оп. 15 «а». Д. 496. Л. 9.
[11] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Том 1. Накануне. Кн.1. (ноябрь 1938 г. – декабрь 1940 г.). М. 1995. С. 216.
[12] РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 399. Л. 197-203.
[13] РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 399. Л. 197-203.
[14] ЦА МО РФ. Ф.23. Оп. 24119. Д. 4. Л. 74-97. Копия.
[15] Ивашутин П. Докладывала точно // Военно-исторический журнал. 1990. № 5. С. 56-59.
[16] Калинин В. Первый урок // Независимое военное обозрение. 2000. № 38.
[17] Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ. Кн. 1. М., 1999. С. 273.
[18]Из директивы 3-го Управления НКО СССР № 35523 о работе органов 3-го Управления НКО в военное время. 27 июня 1941 г. // ЦА ФСБ России. Исторический документ (287858)); (Морозов А. Контрольный выстрел. Ч.6. Самая большая тайна июня 1941 года // Наука.Вера.Культура. 12 июля 2023. https://naukaverakuljtura.com/контрольный-выстрел-ч-6-самая-большая/.
