Анте Павелич и Гермоген (Максимов). https://drevo-info.ru/articles/12476.html
Нет нужды повторять о том, что творили хорватские клеро-нацисты в НДХ с сербским населением. Усташи начали истреблять и изгонять сербов фактически сразу же после краха Югославии: с конца апреля 1941 г.
В предложенном вниманию читателей тексте расскажем о попытке создания «Хорватской Православной Церкви», просуществовавшей с 1942 по 1945 годы.
Режим Павелича, создавая эту так никем и не признанную структуру, пытался решить несколько задач: во-первых, преподнести НДХ в качестве государства, в котором уважается свобода совести, и православные граждане, якобы, не ущемлены в своих правах. Во-вторых, неуспех радикальных методов «решения сербского вопроса» стал причиной поиска иных способов вовлечения сербского населения в формирующуюся хорватскую политическую нацию. И таковым способом казалось тогда провозглашение государственной церкви, полностью оторванной от традиций Сербского Святосавия – как матрицы сербского самосознания.
Гитлеровцы, инициировав создание «Хорватской Православной Церкви» пытались решить две задачи. Во-первых: замирение сербского населения НДХ – в условиях разгоревшегося гражданской войны на территории б.Югославии, которая сочетала в себе три уровня конфликтов: национально-освободительная война; межнациональная война и классовая. Во-вторых, немцы надеялись, что появление внутри хорватского общества легитимной нехорватской силы может стать инструментом сдерживания клерикального католического фактора. По аналогии с тем, как во времена Габсбургов австрийские немцы использовали хорватско-венгерские противоречия в качестве инструмента воздействия на мадьярский сепаратизм.
Наконец, сам владыка Гермоген полагал, что канонически непризнанная церковная структура всё же лучше, чем полная оторванность сербского православного населения от Таинств церковных. К тому же владыка, хотя и понимал, что его действия в качестве предстоятеля раскольнической структуры выглядят очень некрасиво в глазах приютившей русских эмигрантов Сербской Церкви, тем не менее, в конкретных исторических условиях войны нацистов с коммунистами, выбрал в этой борьбе сторону, полагая большевизм большим злом по сравнению с гитлеризмом.
Сербы же отнеслись к Хорватской Православной Церкви либо равнодушно, либо открыто враждебно.
Хронология попытки решения «сербского вопроса» в НДХ
На основании фундаментальных исследований Михаила Витальевича Шкаровского, а также Виктора Ивановича Косика [1] напомним вкратце хронологию событий, связанных с ликвидацией Сербской Православной Церкви на территории НДХ:
24–25 апреля хорватские власти выпустили указы о запрещении употребления кириллического шрифта и обложении Сербской Патриархии особым налогом.
5 мая 1941 г. вышло постановление, вследствие которого Сербская Православная Церковь переставала действовать в НДХ.
7 мая 1941 г. принято постановление директора загребской полиции о переселении сербов и евреев за 48 часов из центра города на его окраины. Потом время переселения было продлено до 8 суток, в течение которых сербы и евреи, «которые живут к северу от Максимирского шоссе, улицы Влашкой, площади Елачича, Илицы до таможни, как и из тех частей города, которые находятся севернее от означенной черты…» должны были переселиться в другие районы города Загреба. Было объявлено о запрете выходить из жилищ после 6 часов вечера.
8–10 мая постановление было приведено в исполнение.
16 мая 1941 г. Гитлер одобрительно отозвался о стремлении к «сокращению чрезвычайно сильного сербского меньшинства в Хорватии», указав министру иностранных дел Риббентропу на возможность вместо изгнанных сербов депортировать в НДХ около 200 тыс. словенцев из онемечиваемых Нижней Штирии и Южной Каринтии.
6 июня во время встречи с Павеличем Гитлер рассказал об этом плане и дал рекомендацию: «Если хорватское государство действительно хочет быть долговечным, оно должно в течение 50 лет проводить политику национальной нетерпимости». Таким образом, фюрер фактически санкционировал массовое уничтожение сербов.
3 июня были закрыты все православные школы и детские сады.
22 июня хорватский министр образования доглавник (т.е. заместитель вождя) Миле Будак заявил на публичном собрании, что треть сербов будет депортирована из страны, другая треть уничтожена, а оставшаяся обращена в католичество (и т.о. охорвачена).
26 июня сербам приказали носить на рукаве разноцветные повязки с литерой «Р» (сокращенно от Рravoslavac — православный).
18 июля сам термин «Сербская Православная вера» оказался запрещен и заменен на «греко-восточную веру».
20 сентября 1941 г. была конфискована собственность православной Белградско-Карловацкой митрополии.
26 сентября этого года шеф Главного управления имперской безопасности Гейдрих сообщил в телеграмме германскому министру иностранных дел Риббентропу о том, что из НДХ было депортировано в Сербию 118110 человек. Кроме того, к осени 1941 г. 15250 сербов были заключены в лагеря (в Славонской Пожеге, Беловаре и Цапраге) с целью последующей высылки. 1 августа в Белград прибыл первый транспорт с депортированными православными священниками (из лагеря Цапраг).
(Лагерь Цапраг был сформирован в начале июля и расформирован в конце сентября 1941 г. Лагерь в Славонской Пожеге сформирован как вспомогательный лагерь Цапрага. В основном там были монахи из Фрушкогорских монастырей. 29 апреля 1941 г. был открыт лагерь в Копривнице).
Насильственное выселение сербов продолжалось и после 31 октября 1941 г., хотя немцы пытались ограничить его размеры. Так, когда начальник хорватской полевой комендатуры Загреба в середине августа 1942 г. попросил германскую администрацию о содействии высылке 12 тыс. человек, главным образом женщин и детей, в Сербию, немецкий командующий ответил отказом, ссылаясь на то, что в Сербии и так уже имеется 400 тыс. депортированных и беженцев из Хорватии, и новых переселенцев негде размещать. При этом командующий выразил готовность к приему единичных заявок.
25 февраля 1942 с программными заявлениями выступили на Саборе и министр исповедания, и сам поглавник Павелич.
4 апреля 1942 г. всем православным запретили употреблять в церковной жизни юлианский календарь; сербские имена заменяли на хорватские и т.д. С целью разрушения единой церковной организации православным общинам ещё летом 1941 г. запретили поддерживать связи с Сербской Патриархией.
Изгнание/истребление/окатоличивание не принесло ожидаемых результатов
Однажды на заседании «Международной Комиссии по расследованию преступлений клеро-нацистского режима в системе концентрационных лагерей Ясеновац», прозвучала очень интересная мысль.
Несмотря на то, что режим Павелича опирался на клерикально настроенную часть хорватского общества, формально преследования совершались не по религиозному признаку, а по расовому (в отношении евреев и цыган) и по национальному (в отношении сербов). (Ещё 30 апреля был принят закон «О чистоте арийской крови и чести хорватского народа»).
То есть часть югославских евреев полагала, что гонения на синагогу их не коснутся, поскольку многие евреи либо были христианами, либо ассимилировавшимися в югославское общество агностиками. Однако, и их не минула чаша страданий, выпавшая евреям, исповедовавшим Иудаизм.
То же самое касается и православных жителей НДХ. Усташи не трогали тех православных сербов, которые самоопределились как «черногорцы», а также украинцев и русских эмигрантов. (31 мая 1941 г. последовал указ МВД, разъяснявший, что, «хотя русские и православные, на них не распространяются ограничения, относящиеся к сербам»). Так, 9 августа 1941 г. из Загреба было направлено окружное письмо местным руководителям и начальникам следующего содержания: «В связи с уже ранее данными инструкциями арестуйте всех монахов и еще оставшихся греко-восточных попов вместе с их семьями и направите их в лагерь для выселенных лиц Цапраг близ Сиска. Это относится только к попам, которые по национальности сербы и черногорцы, которые ощущают себя сербами. …Равно информируетесь, что исключены от выселения на жительство в Сербию лица румынского, македонского/болгарского, русского и украинского происхождения, как и те черногорцы, которые не нанесли ущерба интересам хорватского народа и не считали себя сербами. К этим лицам не смеют применяться меры, которые предпринимаются против опасных… сербов». [2]
Всё говорило о том, что усташеский режим формально якобы не был антиправославным, но направлен был на фабрикацию «хорватской политической нации».
Тема соответствия законов НДХ расовым законам их сеньора – Третьего Рейха – отдельная тема, которую тоже необходимо корректно осветить, дабы не использовать пропагандистские штампы, затуманивающие понимание логики и специфики тех или иных преступных режимов.
Итак, усташи решили нормализовать правовой статус Православной Церкви в НДХ, и с этой целью была создана новая церковная структура – «Хорватская Православная Церковь».
Всем было ясно, что эта акция – проявление самой неприкрытой пропаганды «равноправия сербов в НДХ». И сам факт признания существования сербов в НДХ говорил о том, что затея с «окатоличиванием/изгнанием/истреблением сербов» не принесла ожидаемых Павеличем результатов. [3] Доля сербского населения в НДХ оставалась столь значительной, что с сербами приходилось считаться.
Необходимо было определить их статус. Избрать новые инструменты их политико-культурной ассимиляции.
Новый инструмент ассимиляции
Немцев бы вполне устроило бы то, что сербы получили бы основные гражданские права, и легализация Православной церкви, отделённой от Белграда, по мысли кураторов усташеского режима, успокоило бы взбунтовавшуюся от притеснений «сербскую массу».
Павелич преподнёс действия по легализации Православной церкви в НДХ таким образом, что он де, якобы не против Православия как такового, но против конкретной Сербской Православной церкви.
Так, 25 февраля 1942 г. в своей программной речи на заседании Хорватского Сабора министр юстиции и культов М. Пук заявил, что в стране официально признаются только 3 конфессии: католицизм западного или восточного (униаты) обряда, ислам и евангелическое вероисповедание.
Существование православных в Хорватии министр прокомментировал следующим образом: «Что касается греко-православной Церкви, я разъясняю, что в Хорватии эта конфессия не преследуется, но Сербская Православная Церковь не может быть признана. Православная Церковь вообще известна только как орган соответствующих государственных властей без какой-либо свободы, таким образом, в её организациях доминируют миряне. Допущение существования Сербской Православной Церкви в стране означало бы предоставление правительству Сербии государственно-правовой базы на территории Хорватии, что государство не может разрешить. Относительно греко-православного населения известно, что оно появилось на территории Хорватии лишь после захвата власти турками. Часть католического населения, прежде всего в Юго-Восточной Герцеговине и в Южной Боснии, как и в других областях Боснии, Срема и Словении, в XVI–XVII вв. было перекрещено в результате террора греко-православных священников при поддержке турок, что признают и сербские историки. Поэтому хорватское правительство способствует возвращению этих греко-православных жителей к вере своих отцов, в результате чего будет восстановлено единство хорватского народа в той сфере, где оно было насильственно ослаблено. Кто не признает эту историческую данность, может покинуть территорию государства».
Таким образом, хорватские власти, по мнению начальника германского отдела пропаганды «S» в Юго-Восточной Европе Липперта, фактически приравняли сербов к евреям, цыганам и коммунистам. [4]
А сам поглавник на Саборе высказал следующее:
«У нас была Греко-Восточная церковь. Греко-восточной она звалась потому, что представители православия в нашей земле подчинялись греческому патриарху, который заботился о них лишь потому, что от епископов, которых он помазывал, получал большие награды. Потому, насколько я помню, и в Хорватском Саборе создан один пункт закона, по которому все представители православия в Хорватии относятся к сербской патриархии. И так образовалась СПЦ.
Нет никого в Хорватии, кто имел бы что-то против православия…
Неправда, что хорватская держава настаивает на том, чтобы православных перевести в католическую веру. Это не политика. Это – оставлено каждому на своё усмотрение. Никто не трогает православие, но в Хорватии не может быть Сербской православной церкви. (Гром аплодисментов. Все встают и восторженно апплодируют).
Ещё раз повторяю: не может быть Сербской, не может быть Греко-православной. Почему? Потому что везде в мире православные церкви – национальные церкви.
Сербская православная церковь есть составная часть сербского государства. Иерархически сербская православная церковь зависит от государственной власти Сербии. Сербия, её государственные представители ставят патриарха или …участвуют в его поставлении, а от него зависит вся государственная иерархия… (в церкви). Это может быть в Сербии, может это могло быть в бывшей несчастной Югославии, но в Хорватской державе этого не может быть и не будет! (Гром аплодисментов)…
Ни в коем случае мы не допустим, чтобы какая-либо церковь станет политическим средством, средством, в особенности направленным против существования хорватского народа и хорватской державы (Все встают и восторженно аплодируют).
…А потому умные люди, люди, которым есть дело до развития народа, которым есть дело и до религиозного развития, должны справиться [с задачей], должны взяться за голову и решить этот вопрос в соответствии с интересами православия, интересов народа, и ради развития хорватской державы». [5]
В приведённом выше тексте бросается в глаза невежество оратора. Епископская хиротония – это вовсе не «помазание», и симония, увы, опозорившая греческую церковь, не была присуща традициям Сербской церкви, в юрисдикции которой были православные сербы, населявшие земли, вошедшие в состав НДХ. Фанару подчинялись лишь епархии Боснии и Герцеговины в относительно краткий период аннексии этих краёв Габсбургами.
Политику насильственного окатоличивания сербского населения с целью ассимиляции Павелич оправдывал тем, что, якобы, «настоящих сербов в Хорватии немного. В большинстве своём это – хорваты сербско-православной веры и валахи. Этот вопрос решим самым наилучшим и удобным образом. Договорившись с немецкими властями отправим в Сербию 250 тысяч сербов, а остальные могут остаться тут. Никто им никаких препятствий чинить не станет». [6]
Таким образом, усташеская власть попыталась преподнести часть православных сербов в качестве «хорватов православной веры», подобно тому, как бошняков преподнесли в качестве «хорватов исламской веры».
Пропаганда упирала на два момента:
Первое: жители Хорватии и Боснии, которые отождествляют себя в качестве сербов, на самом деле сербами не являются, но они – оправославленные во время турецкого владычества хорваты, которые со временем восприняли сербскую бытовую культуру и – соответственно – идентичность.
Отсюда вытекает то, что ни о каком окатоличивании и хорватизации сербов речи не идёт, но имеет место процесс «возвращения хорватов домой».
Кроме того, часть сербского населения НДХ было объявлено валахами, т.е. представителями реликтового балканского народа, предки которых бежали с территорий, завоёванных турками, на запад, где подвергались «политической сербизации».
Особняком стоит позиция последователей «Отца Домовины» Анте Старчевича (1823-1896), согласно которой сербов вообще не существует, но есть лишь «православные хорваты». Так, Старчевич утверждал, что сербами называли пришлых (прежде всего пленных и рабов). Само происхождение слова «серб» он выводил от латинского «servus» (раб). [7]
К сожалению, и среди наших единомышленников есть такие, которые исповедуют нечто аналогичное, утверждая, что, якобы, «не существует никаких хорватов, но есть лишь окатоличенные сербы». Да, в состав хорватской политической нации влилось немало окатоличенных сербов, однако, это не значит того, что хорватов никогда не существовало.
Итак, ради того, чтобы как-то нормализовать правовой статус сербов – городских жителей НДХ, необходимо было сфабриковать легитимную религиозную структуру. Не случайно была сделана оговорка насчёт горожан, поскольку в городах было затруднительно осуществлять массовые перекрещивания и массовые казни. Это не заброшенные в горах сёла, где всё – шито-крыто.
Русские в НДХ
Прежде всего, необходимо оговориться, что при всё безусловном сочувствии по отношению к гонимым, русские в НДХ заняли несколько отстранённую позицию. Отчасти это было обусловлено тем, что в начале войны отношение части сербского населения к русским эмигрантом ухудшилось. Особенно после 22 июня, когда Гитлер напал на СССР, а русские эмигранты были настроены резко антикоммунистически, и т.о. воспринимались в качестве союзников Гитлера, т.е. союзников той силы, которая сокрушила Югославию и поставила сербское население в унизительное положение.
На доме, где некогда располагалось Русское посольство висел плакат: «Победа Германии – освобождение России».
Естественно, это не могло понравиться антигерманскому подполью В Сербии были случаи нападения коммунистических подпольщиков на семьи русских эмигрантов. Что, кстати, впоследствии подталкивало русских эмигрантов к службе в Охранном Корпусе.
А сам факт нападения Гитлера на Советский Союз именно в 22 июня – в день памяти Всех святых в земле Российской просиявших – воспринимался как символ начала очищения Родины от большевизма. (Конечно же, не все русские эмигранты в б.Югославии были «пораженцами», были и «оборонцы»).
Если говорить о Хорватии, то на территориях НДХ было пять русских православных приходов (в Загребе, Земуне, Сремских Карловцах, Сараево и Цриквенице), несколько общин при часовнях, домовых храмах в учебных заведениях и благотворительных учреждениях, два русских монастыря (в Мильково и Хопово).
Жизнь русских эмигрантов в НДХ в частности, и в Югославии в целом – во время Второй Мировой войны – отдельная тема, и в контексте сегодняшнего разговора, отметим, что от красных партизан русские православные люди натерпелись больше, чем от усташей.
Говорим это не для того, чтобы обелять хорватских клеро-нацистов, но для того, чтобы понимать некоторые довольно важные вещи.
Основание т.н. «Хорватской Православной Церкви». Архиепископ РПЦ(з) Гавриил
К весне 1942 г. был основан Комитет православных представителей во главе с Петром Лазичем, который обосновывал создание Хорватской Православной Церкви следующим образом;
Только в Югославии Православная церковь называлась не по имени государства, но сохранила сербское национальное название. Следовательно, переименование Православной церкви в НДХ не будет означать того, что все верные этой церкви по национальности хорваты, но будет указывать только на политическую принадлежность данной поместной церкви. Верующие Хорватской православной Церкви, т.о. это члены церкви, которая наименована по названию государству, в котором действует [8].
Именно этому комитету и предстояло запросить власти об учреждении Хорватской Православной Церкви, что и было ими выполнено.
3 апреля 1942 года поглавник Анте Павелич издал распоряжение, имевшее силу закона, об основании Хорватской православной церкви, имевшей статус патриархии с центром в Загребе. Параграф первый гласил: «На территории НДХ основывается Хорватская православная церковь, самостоятельная (автокефальная)». [9] На основании распоряжения была зарегистрирована православная церковная общин в Загребе, которой передали закрытый ранее Спасо-Преображенский храм.
Однако при формировании структуры новой автокефальной Церкви сразу же возникли сложности с выбором кандидатов на пост будущего её предстоятеля.
К указанному времени все семь православных епархий НДХ были обезглавлены.
Трое были убиты: митрополит Петр Зимонич, епископ Баня-Лукский Платон Йованович и епископ Горно-Карловацкий, администратор Пакрацкой епархии Савва Трлаич. Загребский митрополит Досифей был избит и доставлен в Сербию, где вскоре скончался. Далматинский епископ Ириней Джорджевич был интернирован итальянцами в лагерь, где и пребывал вплоть до окончания войны. Епископ Захолмско-Герцеговинский Николай Йоканович был спасён итальянцами от усташей, пытавшихся убить его. Сумел выбраться в Сербию, где скончался в 1943 году. Митрополит Дабро-Босанский Нектарий Круль находился в Белграде как постоянный член Архиерейского Синода. Вернуться в Тузлу смог лишь после окончания войны.
170 священнослужителей было убито – 500 выслано в Сербию, 639 бежали самостоятельно. Сремские Карловцы – центр Православия в бывшей Австро-Венгрии, был захвачен и полностью разграблен усташами.
Тем не менее, немцы настаивали на создании Православной структуры в НДХ. По всей вероятности, одним из мотивов, двигавших ими было желание сформировать инструмент противодействия хорватам-католикам, которые, по мысли гитлеровцев, превращались в серьёзную фигуры в балканских раскладах сил. Видимо, немецкие политики помнили о том лавировании, которое имело место во времена империи Габсбургов, когда австрийские немцы использовали хорватов в качестве противовеса венграм.
20 апреля в Загреб из Белграда прибыл Милош Оберкнежевич, бывший секретарь Епархиального Управления в Сремских Карловцах и юрист канцелярии Синода СПЦ. И в тот же день свящ. Василий Шурлан пригласил его на приём к поглавнику для обсуждения вопроса о возможных способах создания Хорватской Православной Церкви.
Павелич сразу дал понять, что ни о каких консультациях с представителями Сербской православной церкви не может быть и речи, ни в каких томосах об автокефальности хорваты не нуждаются. Вопрос стоял по-другому: либо создавать некую квази-англиканскую систему типа Российского Синода послепетровской эпохи (Православное ведомство под контролем Министерства юстиции и культов), либо создать два архиепископства: в Загребе и Сремских Карловцах, а предстоятеля назначить уже позже, в том случае, если будет найдена подходящая кандидатура.
Устав новой структуры должен был соответствовать духу и букве усташеских законов, но всякому священнику, готовому вернуться в НДХ из Сербии, будет гарантирована личная безопасность и возвращено всё конфискованное имущество.
Разъяснять этот указ и искать кадры было поручено Лазичу. Комиссию по подготовке устава возглавил Оберкнежевич, который и занимался подыскиванием кандидатуры предстоятеля новой церковной структуры.
Таковым согласился стать престарелый архиепископ Гермоген (Максимов).
Сам владыка 26 мая 1945 г. на допросе у коммунистического следователя показал: «В начале весны 1942 г. ко мне в монастырь Хопово приехал Милош Оберкнежевич с предложением от Павелича, чтобы я и епископ Феофан (Гаврилов) учредили и организовали новую православную хорватскую церковь. Он тогда сказал, что в Хорватии имеется два миллиона православных, но нет священников, поэтому было бы нужным самим заняться организацией церкви и поставлением священников, так как без священников нет ни крещения детей, ни венчания, ни похорон. Мы двое согласились принять сделанное предложение. После нашего согласия Милош Оберкнежевич отбыл в Загреб докладывать Павеличу. В мае того же года он вновь вернулся в Хопово и предложил мне стать во главе всей Хорватской православной церкви с титулом митрополита. Епископу Феофану было предложено принять пост сараевского епископа, но он отказался от этого предложения из-за того, что рефлектировал, что я буду глава православной церкви в Хорватии. Вскоре после моего отъезда он уехал в Белград, где умер 2 июня 1945 г. […] После моего прибытия в Загреб я был принят на аудиенции Павеличем. Он мне сказал, что я назначен главой Хорватской православной церкви и чтобы я как можно скорее занялся ее организацией». [10]
Кроме того, по имеющимся у В.И.Косика данным, Павелич, в случае отказа архиепископа Гермогена, мог предложить возглавить Хорватскую Православную Церковь «епископу из Болгарии или Румынии, к тому же и епископ молдавский Виссарион соглашался стать патриархом православной церкви» в Независимом государстве Хорватия.
Cогласно книге Обркнежевича «Razvoj pravoslavlja u Hrvatskoj i Hrvatska pravoslavna crkva» [11], находившийся под домашним арестом патриарх Сербский Гавриил негласно одобрил выбор архиепископа Гермогена главой Хорватской церкви, в чём Обркнежевич заверил самого владыку Гермогена. Что и стало окончательным аргументом в пользу принятия тем предложения усташеского правительства. Однако Джёко Слипчевич, крупнейший сербский истории Церкви, отрицает этот факт.
Тем не менее, владыке Гермогену дали понять, что в случае его отказа будет продолжен террор против православного населения. И как тут не вспомнить обстоятельства и аналогичные аргументы, которые высказывались для привлечения героического генерала Милана Недича к сотрудничеству с оккупантами…
Обркнежевич писал: «Необходимо подчеркнуть, что владыка Гермоген годами монашествовал и не был честолюбивым, обладал он общеизвестной высокой моральной и духовной чистотой. Его согласие возглавить Хорватскую Православную Церковь представляло огромную жертву. Сделал он этот выбор, побуждаемый христианскими и гуманными началами».
А вот, как описывает переговоры с владыкой Гермогеном Джёко Слипчевич:
«Гермогена посетил Ханс Хелм вместе с Адальбертом Кюнгелом при посредничестве Милоша Обркнежевича, ранее чиновника Патриархата в Сремских Карловцах, который Гермогена знал раньше… Из того, что приводит Светозар Лозо и Миленко Додер видно, что Гермоген поначалу отказывался принимать предложение Павелича, ссылаясь на свой возраст и некомпетентность (в деталях ситуации).
Определился с принятием предложения лишь после личной просьбы Григория Миткевича, богатого и весьма влиятельного русского эмигранта, владельца «Русского комиссионного магазина» в Белграде на улице Краля Милана напротив Старого Двора. Магазин, по всей вероятности, был прикрытием невидимой деятельности этого человека. Миткевич был югославским представителем «Антикоминтерна», член белградского правления «Югославского антикоммунистического комитета», а также (известной праворадикальной) «Лиги Обера». На заседаниях правления «Югославского антикоммунистического комитета» Миткевич обращал на себя внимание тем, что фиксировал не только решения, но и тезисы, озвучиваемые во время прений. Ханс Хелм и Адальберт Кюнгел, с которыми был связан Миткевич, использовали Миткевича в качестве инструмента воздействия на Гермогена, причём функцию курьера исполнял Обркнежевич.
Обркнежевич передал Гермогену личное письмо Миткевича, содержание которого было ему неизвестно. Конверт был опечатан большой красной восковой печатью. На печати были какие-то слова, кресты и знаки, смысла которых Обркнежевич не знал». [12]
Скорее всего, были сообщены некоторые детали по тому кругу вопросов, в котором настроенный резко антибольшевицки владыка был единодушен с антикоминтерновцами.
Реакция Сербской Православной Церкви
22 апреля епископы Нектарий и Вениамин известили министра образования правительства Милана Недича Велибора Йонича о резко отрицательном отношении Сербского СПЦ к самой идее возможного создания Хорватской Православной Церкви.
В исследовании Велько Джурича приводится следующий эпизод встречи:
Министр Йонич заявил: «Я считаю лучшим выходом, если один из сербских епископов пожертвует собой и поедет в Хорватию, чтобы спасти местный сербский народ».
В частности он предложил исполнить жертвенную миссию епископу Зворницко-Тузланскому Нектарию, поскольку его епархия осталась на территории НДХ. Однако владыка ответил категорическим отказом.[13]
30 апреля Священный Архиерейский Синод СПЦ принял решение о непризнании законности образования неканоничной Хорватской Православной Церкви, о чём известил всех сербских архиереев, Милана Недича, сербского министра образования, Архиерейский Синод РПЦЗ, а также немецкие военные власти, прося последних «защитить канонические интересы Сербской Православной Церкви».
Заместитель Патриарха отказался встречаться с делегатами из Загреба, и по словам митр. Иосифа, «отвергли всякое общение с такими перебежчиками».
Реакция РПЦЗ
Разумеется, иерархи Русской православной Церкви за границей, много лет пользовавшиеся гостеприимством Сербской Церкви, не могли проявить явной неблагодарности, поэтому ни о каком благословении архиепископу Гермогену не могло быть и речи. Реакция РПЦЗ подробно изложена в исследовании М.В. Шкаровского:
«Председатель Архиерейского Синода РПЦ(З) митрополит Анастасий категорически не признал образования неканонической Церкви и ещё до официального вступления архиепископа Гермогена в новую должность запретил его в священнослужении. Предварительно Первоиерарх обратился с запросом к известному знатоку канонов профессору С.В. Троицкому, который дал строго каноническое заключение. После воскресного богослужения в белградской Троицкой церкви митрополит с амвона сообщил прихожанам о решении Архиерейского Синода от 6 июня исключить архиеп. Гермогена из состава Синода и духовенства РПЦЗ, запретить в священнослужении и при первой возможности (наличии полагающегося состава епископов) предать его суду Архиерейского Собора. В тот же день в Троицкой церкви Владыка Анастасий по свидетельству прихожан «весьма резко осудил и само государство Хорватию с его жестокими гонениями православных сербов, за что сам подвергся преследованию со стороны Гестапо, как за явное возбуждение общественного мнения против союзного Германии государства на оккупированной во время войны территории».
6 июня митр. Анастасий письменно известил о решении Архиерейского Синода Заместителя Сербского Патриарха митр. Иосифа, отметив, что он был очень удивлен поступком архиеп. Гермогена. 9 июня Первоиерарх РПЦЗ написал о случившихся событиях в Софию русскому архиепископу Серафиму (Соболеву): «…новое испытание постигло нашу Церковь вследствие антиканонического поступка Высокопреосвященного архиепископа Гермогена». Митр. Анастасий попросил известить об этих событиях Синод Болгарской Православной Церкви, и отметил, объясняя запрещение архиеп. Гермогена: «Необходимость принять срочные меры для предотвращения дальнейшего соблазна и сохранения братских отношений с Сербской Церковью вынудила меня принять решение, изложенное в моей резолюции от 24 мая / 6 июня с.г.».
11 июня Первоиерарх РПЦЗ написал Епископскому Совету при Управляющем русскими православными общинами в бывшей Югославии: «По полученным сведениям в Хорватии образована автокефальная Церковь без согласия Церкви-Матери. Во главе этой новой Церкви, вопреки священным правилам, встал Архиепископ Екатеринославский и Новомосковский Гермоген. Ввиду нарушения им целого ряда священных правил и выхода из подчинения своей канонической власти в лице Архиерейского Синода, мною резолюцией от 24 мая / 6 июня с.г. наложены на него прещения. Вследствие сего русскому духовенству, находящемуся в Хорватии, должно воздерживаться от всякого молитвенного канонического общения с ним, о чем Епископский Совет даст сему духовенству соответствующие указания».
Напечатать или объявить о решении Архиерейского Синода где-либо, кроме русских церквей, немецкие власти не разрешили.
Первоиерарх РПЦЗ вызывал митр. Гермогена в Белград, надеясь при личной встрече «вразумить» его, но последний от этого уклонился, считая, «что переговоры не приведут к позитивным результатам, так как Анастасий был односторонне проинформирован со стороны православного сербского митрополита». В свою очередь хорватские власти просили германское правительство предпринять необходимые шаги для организации поездки митр. Анастасия в Загреб с целью урегулирования отношений с митр. Гермогеном, однако, из этого также ничего не вышло. Верность главы РПЦЗ Сербской Церкви оказалась сильнее давления оккупационных властей.
В дальнейшем между Архиерейским Синодом и митрополитом Гермогеном произошли два острых конфликта. Первый из них касался русских церквей в Сараево, Земуне и Цриквенице, находившихся в юрисдикции РПЦЗ. Митр. Гермоген потребовал от этих приходов поминать за богослужением его и Павелича, угрожая полицейскими акциями. Рассмотрев этот вопрос 14 декабря 1943 г., Архиерейский Синод РПЦЗ решил установить в надлежащих местах богослужения поминовение в хорватских храмах гражданских властей по форме: «Независимую державу Хорватскую и Поглавника ея», поминовение же митрополита Гермогена, как не находящегося в молитвенном общении с РПЦЗ, признать невозможным.
Следует отметить, что к сотрудничеству с Хорватской Церковью не удалось склонить архиепископа Феофана, которому почти год препятствовали покидать монастырь Хопово, и даже предлагали пост митрополита. 17 августа 1942 г. германский МИД, учтя ходатайство митр. Анастасия, просил свое посольства в Загребе получить разрешение на поездку архиеп. Феофана в Белград. Однако 27 августа немецкое посольство ответило, что эта поездка представляется руководству Хорватии в настоящее время нежелательной. Только 15 октября 1942 г. Владыка Феофан смог переехать для постоянного жительства в Белград (где он и скончался 18 июня 1943 г.).
Изоляция
Власти НДХ возлагали определенные надежды на признание ХПЦ поместными Церквами Болгарии и Румынии.
7 ноября 1942 г. митрополит Гермоген получил сведения из МИД НДХ о том, что Румынская православная церковь готова признать Хорватскую Православную Церковь. Решение о признании вынесет Синод Румынской Православной Церкви на ближайшем заседании. Однако, 23 апреля 1943 г. хорватский дипломатический представитель сообщил своему руководству, что патриарх Никодим заявил о то, что Румынская церковь не признаёт ХПЦ.
От Болгарской Православной Церкви также не было получено официального признания. Впрочем, как мы помним и сами болгары пребывали в то время в состоянии раскола с Константинопольским Патриархатом.
В соответствии с Уставом новоучреждённая автокефальная Церковь должна была состоять из четырёх епархий: Загребской митрополии с кафедрой в Загребе и трёх епископств: Сараевского с кафедрой в Сараеве, Петровацкого с центром в Босански Петроваце, Бродского с кафедрой в Босански Броде.
Епархии-то учредили, а вот с епископами возникли большие проблемы.
За всё время существования ХПЦ смогли найти лишь одного кандидата на епископскую кафедру. «Это был Спиридон Мифка, личность неуравновешенная и весьма проблемная. Во время, когда на него пал выбор, Мифка был настоятелем в Высоком. Хиротонисан в Загребе 15 августа 1944 года. Чтобы его хиротонисать, необходимо было найти хоть одного православного епископа. Власть обратилась к Румынии и Болгарии с просьбой прислать епископа. Болгары вообще ничего не ответили, а Румынская Церковь прислала митрополита Виссариона (Пуйю), который вмест с митр. Гермогеном и хиротонисовал Мифку.
В отличие от Гермогена, Спиридон Мифка был человеком в расцвете лет. Родился 10.IV.1902 г. в Самоборе около Загреба. Учился в гимназии и католической семинарии в Сплите, перешел в православие и окончил Духовную семинарию в Сремских Карловцах. Был священником в разных местах; бросил жену и детей и болтался по разным монастырям. Во время войны прибился к болгарским войскам и как военный священник служил болгарам. Позже вынужден был бежать из монастыря Вета в Германию. Из Германии вернулся в НДХ. Пока был в Германии, перешёл в католичество, фра Радослав Главаша назначил его настоятелем прихода в Горажде, однако он и оттуда бежал в Высоко. [14]
Гермоген позже, на допросах коммунистов, заявил, что он знал: кто такой Мифка, а потому был против того, чтобы тот становился епископом: «Министр правосудия и вероисповеданий министр правосудия и вероисповеданийв д-р Цанки потребовал от меня согласия на хиротонию Спиридона Мифки во епископа Сараевского. Я не согласился дать свое согласие министру и сообщил ему, что архимандрит Николай из Сараева ведёт против Спиридона Мифки церковное расследование из-за церковных преступлений, совершённых в Высоком. По этой причине меня вызвал к себе поглавник и в присутствии министра д-ра Цанки предложил мне согласиться с хиротонией Мифки во епископа Сараевского. На мой ответ, что я не могу дать такого согласия, поглавник сказал мне, что берет на себя всю ответственность за это, а министр Цанки тем временем прочитал телеграмму Румынского Патриарха, в которой тот сообщал, что митрополит Виссарион (Пую) приезжает в Загреб для рукоположения Мифки. После этого Павелич сказал мне, что больше не существует причин противиться рукоположению Мифки, и я согласился с этим предложением и произвел хиротонию вместе с Виссарионом (Пую)». [15]
Синод Сербской Православной Церкви 11 сентября 1944 г. послал Румынскому Патриарху протест, указав в нем, что Спиридон Мифка ранее служил священником Сербской Церкви, но 28 ноября 1936 г. был лишен священного сана, кроме того, он женат и имеет трех детей. (В действительности о. Спиридон к 1941 г. овдовел, после чего и принял монашеский постриг).[16] Уже после окончания войны Румынский Патриарх прислал Сербскому Синоду своё письменное извинение.
Постановлением Анте Павелича от 2 мая 1945 года Гермоген был назначен патриархом Хорватской православной церкви. Впрочем, дни НДХ, и, соответственно, дни «Хорватской Православной Церкви» были сочтены.
После падения НДХ
После падения в мае 1945 года Независимого государства Хорватии прекратила своё существование и Хорватская православная церковь.
Поглавник предложил митр. Гермогену вместе с клиром бежать с ним в Австрию, но владыка как и все загребское православное духовенство, отказался.
12 мая он был арестован, 29 июня казнён.
И если архибискуп Алоизий Степинац, как мы помним, получил тюремный срок и был вскоре освобождён, то к православным коммунисты относились совсем иначе.
Отношение к владыке Гермогену у сербов и у русских отличается существенно.
Для сербов он – неблагодарный предатель Сербии и слуга усташей, М.В.Шкаровский приводит письмо патриарха Сербского Павла, адресованное предстоятелю РПЦЗ митрополиту Лавру, в котором выражается протест против устроения часовни в память о мучениках, погибших от рук югославских коммунистов. В числе мучеников поминается, естественно, и владыка Гермоген.
В Русской Зарубежной церкви владыку Гермогена помнят, но «тихо». Это напоминает отношение к Полтавской битве на Украине эпохи Кучмы. Когда сотрудники музея в Полтаве говорили нам в беседе «не для прессы», что «двухсотлетие битвы будет отмечаться, но не праздноваться».
Согласно воспоминаниям русских эмигрантов архиепископ Гермоген согласился на сотрудничество с нацистами ради того, чтобы, насколько возможно, избавить православное население от дальнейших жестоких преследований. И что владыка был уверен в правильности своего шага. М.В.Шкаровский приводит слова из письма группы прихожан Русской Православной Церкви за границей Первоиерарху РПЦЗ митрополиту Лавру: «Однажды он [владыка Гермоген] сказал: «Сам Христос ведет Церковь, а я только сохранил Церковь – Его Невесту, в которой сила его таинства и Его благодати»».
Литература
[1] Шкаровский М.В. Создание и деятельность Хорватской Православной Церкви в годы Второй мировой войны https://www.rocorstudies.org/ru/2010/03/08/m-v-shkarovskij-sozdanie-i-deyatelnost-xorvatskoj-pravoslavnoj-cerkvi-v-gody-vtoroj-mirovoj-vojny/
Косик В.И. Хорватская Православная Церковь (от организации до ликвидации) (1942–1945). Взгляд из XXI века, М.: Институт славяноведения РАН, 2012. ПДФ. https://vk.com/wall-78659637_7791
[2] HR-HDA, F. 1076, Srpski odjel, № 2446. kutija 448. Цитата по: Косик В.И. Хорватская Православная Церковь…
[3] Согласно докладу архиепископа Степинаца Римскому Папе, на 8 мая 1944 г. 240 тыс. сербов перешло в католичество. Другие источники, в том числе Сербской Православной Церкви, говорят о примерно 350 тыс. конвертированных за весь период войны (после разгрома НДХ в 1945 г. большинство из них вернулось в Православие). Некоторые католические священники, желая спасти сербов от уничтожения, выдавали свидетельство о перекрещивании без совершения соответствующего таинства.
(Bremer T. Kleine Geschichte der Religionen in Jugoslawien. Freiburg-Basel-Wien, 2003. S. 32; Buchenau K., a.a.O. S. 69-70.)
[4] Шкаровский М. Создание и деятельность Хорватской Православной Церкви в годы Второй мировой войны…
[5] “Hrvatski narod” od 1. VII. 1942. Цитата по: Fikreta Jelić-Butić, Ustaše i Nezavisna Država Hrvatska: 1941–1945, Zagreb 1977, S. 176.
[6] “Neue Ordnung” od 24. VIII. 1941. Цитата по: Ɖoko Slijepčević. Jugoslavija uoči I za vreme Drugog Svetskog rata. Minhen, 1978. S.712.
[7] Беляков С.С. Становление и развитие идеологии хорватского этнического национализма: конец 50-х – начало 80-х гг. XIX в. // Вопросы всеобщей истории. – 2008. – Т. 10. – С. 77-78.
[8] Krišto J. Katolička crkva i Nezavisna država Hrvatska. S. 269.
[9] Косик В. И. Хорватская Православная Церковь… C. 34-35.
[10] Там же.
[11] Miloš Obrknežević. Razvoj pravoslavlja u Hrvatskoj i Hrvatska pravoslavna crkva, Munhen-Barcelona, 1979. Posebni otisak iz “Hrvatske revije” God. XXIX, sv. 2
[12] Dr. Ɖoko Slijepčević. Jugoslavija uoči i za vreme drugug Svetskog rata. – Minhen, 1978. S.716-717.
[13] Вељко Ђ. Ђурић. Усташе и Православлье. Хрватска православна Црква. Београд, 1989. С. 252.
[14] Dr. Ɖoko Slijepčević. Jugoslavija… S.718-719.
[15] “Vjesnik” od 13.III.1976.
[16] Вељко Ђ. Ђурић. Усташе и Православлье. Хрватска православна Црква. Београд, 1989. С. 254.
