Заместитель министра обороны Российской Федерации Анна Цивилёва, ранее возглавлявшая государственный фонд «Защитники Отечества», в своём первом на новом посту интервью сообщила следующее: «Где-то 20% вернувшихся с СВО имеют посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Такой диагноз требует серьёзной, длительной работы психиатра и медицинского психолога при медикаментозной поддержке. Но, конечно, психологическая поддержка нужна всем, кто возвращается из зоны СВО. Зачастую проблемы на ранних стадиях можно откорректировать социализацией и работой психолога без медикаментозной терапии». Остроту и важность озвученных замминистра проблем на своих плечах в полной мере ощущает и собеседник нашего корреспондента в ЛНР Николай КАКЛЮГИН – кандидат медицинских наук, врач-психотерапевт. Николай – ростовчанин, в Луганске он частый гость – привозит гуманитарку, сбором которой занимается с самого начала СВО, ведёт Telegram-канал «Помощь нашей армии». Но всё же главным своим вкладом в дело победы он считает профессиональную помощь нашим воинам в преодолении явных и скрытых психотравм.
– Как проявляется недуг и на какие основные поведенческие моменты должны обратить внимание сослуживцы на передовой или родные военнослужащего, вернувшегося из зоны СВО?
– ПТСР – это тяжёлое психическое расстройство, сопровождаемое также и расстройством поведения. Оно может возникать как в результате единичного глубоко травмирующего события, так и из-за длящихся ситуаций, связанных с постоянным страхом за свою жизнь и необходимостью самому применять насилие.
Диагноз ПТСР (F43.1 по классификации МКБ-10) ставится в том случае, если у пациента имеется в наличии группа характерных симптомов и длятся они не менее месяца после психологической травмы. Основные симптомы – страх, тревога, раздражение, иногда агрессия и постоянное ожидание плохого.
Есть и явные признаки заболевания, которые не распознать невозможно. Бессонница, панические атаки, плохой аппетит, перепады настроения, постоянная забывчивость. У всех переживших посттравматический синдром наблюдаются нарушения сна. Часто появляется немотивированная мимика, мелкие тики и спазмы на лице.
Ещё один показатель – человек вас не слышит, находится в постоянном погружённом в себя состоянии, в свои мысли. При этом сам он может бесконтрольно общаться на повышенных тонах. В ряде случаев симптомы посттравматического стрессового расстройства могут проявляться и через годы.
– Насколько распространён диагноз ПТСР?
– В среднем считается, что психологическая травма приводит к развитию ПТСР в 25–44% случаев. При этом мы должны учитывать, что подвержены синдрому не только военнослужащие на передовой. Но и медики, волонтёры, мирное население в зоне боевых действий, прифронтовых регионах – а это уже сотни тысяч людей, переживающих посттравматическое расстройство.
– Чем грозит нелечение недуга?
– Человек с невылеченным синдромом фактически выпадает из социальной жизни. Нужно уже ставить вопрос ребром насчёт социальной реабилитации травмированных ПТСР фронтовиков. Иначе мы неизбежно получим очередной вал алкоголизации и наркотизации общества. В состоянии алкогольного психоза прошедший войну травмированный человек подвержен совершению преступлений, в том числе тяжких. Фронтовикам не место ни в тюрьме, ни в психиатрической клинике – они наши герои, им ещё строить будущее нашей страны.
– Какие меры необходимы для улучшения ситуации?
– В первую очередь нужно информировать общество о сути проблемы, как с ней работать, её диагностировать, к чему может привести отказ от обращения к специалистам. У людей должно сложиться понимание, что ПТСР – это совсем не то, что само собой исчезнет, как простуда.
Сейчас военнослужащие, вернувшиеся из зоны проведения СВО, зачастую не обращаются за психологической помощью самостоятельно. Обращения идут в основном через жён, друзей или ветеранские организации.
Важно понимать, что болезнь при своевременном выявлении хорошо поддаётся как фармакологическому, так и психотерапевтическому лечению, и адекватная помощь специалиста приводит к полному восстановлению психического здоровья. Ещё один важный момент: ПТСР не входит в перечень заболеваний, ограничивающих в правах и трудоустройстве, и факт обращения к специалисту будет защищён врачебной тайной.
– Возможно ли предотвратить развитие этого синдрома?
– Психотерапевты настаивают на том, чтобы первая встреча бойцов с психологом происходила сразу же после боя. Такая экстренная помощь позволяет «поймать» ПТСР в самом начале. На передовой должны быть мобильные группы психологов, которые бы занимались первичной реабилитацией. Туда можно и нужно включать и специалистов-волонтёров.
Очевидна явная нехватка в войсках психологов, которые должны сопровождать выполнение боевых задач, находиться рядом с бойцами, встречать их с поля боя.
Кроме того, необходимо обучение самих солдат основам психологической безопасности. Это должно стать обязательной частью базового курса боевой подготовки бойцов.
– Какие методы лечения этого недуга доказали свою эффективность?
– Помимо медикаментозного лечения необходима психотерапия. Одно без другого работать не будет. Задача психолога – переработка травмирующего опыта, не помочь «забыть» его, а вытеснить из памяти, ослабить его негативное воздействие. Самыми эффективными методами психотерапии ПТСР признаны когнитивно-поведенческая терапия, EMDR-терапия. Помогают и техники гипноза.
Крайне важно подключение к терапии членов семьи бойцов. Психологи советуют военным с ПТСР как можно больше времени проводить с семьёй, обучают родных подопечного, как себя правильно вести в процессе поддержки своих героев. Если своей семьи ещё нет, важна поддержка родителей. При правильной терапии прогноз излечения в абсолютном большинстве случаев благоприятный.
Беседовал Алексей КОЖЕВНИКОВ
