«Я живу скупо, скудно, трудно, но я живу и даже иногда о чём-то мечтаю, и еще собираюсь увидеть близких людей, может быть, для того, чтобы проститься с ними, может быть, чтобы ещё что-то сделать для них...»
Сергей Иосифович Фудель, из письма сыну Николаю, 1975 года, автору письма 75 лет.
Я дочитываю толстенную книгу писем Фуделя, вышедшую в издательстве ПСТГУ. Вместе с автором писем я прожила огромный кусок его жизни, начиная с третьего десятка лет и кончая последним, восьмым. Ранее я прочитала практически все книги Фуделя, они дали мне много, но не столько, сколько письма. Ведь письма - это прямо и непосредственно САМ ЧЕЛОВЕК. Человек и его близкие - адресаты.
В первой половине книги «Весенний воздух Вечности» я видела человека зрелых, но далеко не преклонных ещё лет, очень уставшего, но не утратившего сил, упорного борца за будущее своей семьи, за души детей, человека с большими семейными и творческими планами - вопреки совершенно безнадёжным, казалось бы, обстоятельствам.
А в последней трети книги я встретилась с Фуделем-старцем, с человеком, жизнь которого подошла к концу, который сделал уже всё, что дано ему было сделать на земле; которому остается только осмысливать, благодарить и готовиться к своему «ныне отпущаеши»:
«Иду далее, замолкая (пресекая в себе ропот - М.Б.), получая большую радость от осеннего солнца, закончившегося ремонта и заканчивающейся. слава Богу, жизни. Великая благодарность в сердце у меня и за всех вас, детей. Тебе нужно только одно: никогда не засыпать духовно, пробиваться к живому духу через толщу быта, службы, страха, лени, всего. Узок путь, ничего не поделаешь» (из письма сыну Николаю Сергеевичу).
Однако осень жизни Сергея Фуделя тихой и солнечной назвать нельзя: семью не оставляли несчастья и болезни. Сам он перенес инфаркт, тяжелейшую пневмонию (при том, что ему нельзя было принимать антибиотики) у него были проблемы с желудком и много ещё с чем... И с тем большей скорбью наблюдал Сергей Иосифович, как стареет и болеет его верная героическая подруга Вера Максимовна; боялся того времени, когда кто-то из них двоих останется один - «не знаю, кто, но оставшемуся будет горько». Словом, жизнь по-прежнему требовала от него терпения, стойкости, житейской мудрости... и любви. Любовью к близким и заботой о них проникнуты все письма Фуделя, начиная с самых ранних, но именно последние его письма содержат высшие осознания любви:
«Мы должны искать в себе, воспитывать, стяжать любовь, молиться о ней день и ночь, но начинать все это мы должны со смирения, с чувства или с осознания того, что мы достойны всякого осуждения, даже и неправедного, не говоря уж о праведном (...) Я всегда говорил тебе и всегда искренне говорю себе: в нас до безобразия мало любви. Я уже все упустил, всякое время, а у тебя есть еще возможность постепенно навёрстывать. И всегда рви паутину лукавства. Для любви от нас нужны прежде всего и больше всего не романы, не богословские статьи (даже с самыми хорошими намерениями), а повседневные отношения с живыми людьми».
(...Вот и я себе все время повторяю, что не статьи, не репортажи (даже самые добрые и хорошие) и не посты в соцсети от меня требуются, и не стихи даже, а чтоб я была человеком, способным любить... Но это сложно: статьи писать легче).
Сергей Фудель:
«Я всегда всех учил, что христианин должен всегда искать в себе любви к другим, но не должен требовать любви к себе. На то и есть христианство, чтобы любить, не требуя награды. ТОЛЬКО ГОСПОДЬ БОГ УСТРАИВАЕТ ВСТРЕЧУ ЛЮБВИ».
