В августе, и сего года вновь, позвала к себе, а кого-то уже и не в первый раз эта, даже пусть и порядком обмелевшая, да еще к тому же местами до двух-трех метров умалившаяся в ширину река Вожа на Рязанской земле, так неизменно и несущая, пусть теперь уж и ни столь обильные, свои воды в более полноводную Оку (самим народом прозванную еще и «поясом Богородицы»). Да та самая Вожа, на брегах которой и удалось, наконец, уже в открытом бою князю Димитрию, тогда еще не Донскому, одолеть столь ненавистную всем Орду в лице ринувшегося было ее в очередной раз покорять Москву Бегича. (Всего лишь за два года до Куликовской битвы.) Принудив его именно там, на Воже, своим дерзновенным подвигом с позором уходить от нас назад в свои степи.
А потому с особым чувством благодарности именно тем воинам и устремляются теперь на эти освященные духом этой, можно сказать, нашей первой и не менее сакральной победы берега. Многое изменилось и в сих краях за минувшие столетья… За сильно умалившимся в размерах руслом Вожи, заметно поубыл с ее берегов и народ, продолжавший сеять, жать, растить себе смену на них, прочно обжитых предками, а с XIV века еще так вот и овеянных непреходящей ратной славой…
Но, не взирая ни на что, нынешний август 2023 года еще раз красноречиво показал, что жива и крепка она, эта наша победная Вожа, как в сердцах людей, приезжающих на ставший уже традиционным военно-исторический фестиваль «Битва на Воже», так и в струях самой реки Вожи, как и тогда несущей свои воды в не менее легендарную Оку.
Несколько необычное, древнее и не менее загадочно звучащее слово Вожа находит особый отклик в душе и не только у тех, кто оказывается на ее берегах, но не менее разяще откликается в душе у тех, кому хоть когда-либо приходилось соприкасаться с ним… отчего-то беря душу в плен и не отпуская от себя… Причем так вот пленять оно может не только на Рязанской земле, но и где угодно, а то и на самом обычном уроке истории в стенах такой же самой обычной светской школы.
Помнится, «разбирались» мы тогда с этой самой Ордой, взявшись даже для лучшей достоверности заполнять еще со своими шестиклассниками таблицу с перечнем столкновений Руси с так вот накрепко полонившими ее монголо-татарами. Начав тот свой перечень аж с берегов самой реки Калки… И надо было видеть, что стало с моими подопечными, когда, наконец, добрались мы с ними и до битвы на реке Воже, да еще и внесли в итоговом столбце той таблицы вдруг слово «Победа» (вслед за столь безнадежно повторявшееся в ней до этого слово «поражение»), вдруг не просто вписанное их ученической рукой, а буквально пронзившее и уж совсем какой-то неизъяснимой жгучей искрой, но и тут же разом и преобразившей всех…
Не менее красноречиво свидетельствует о силе этой самой победы сражающий своим величием и одновременно особой внутренней строгостью собор в Коломенском Кремле, вскоре после битвы на Воже щедро подаренный нам самим великим князем Димитрием. И опять вроде бы также далеко от той самой Вожи и у этих священных белокаменных стен также невольно перехватывает дух у всех разом, кто вдруг впервые узнает, чему и посвящен этот храм, причем никак не меньше, чем у тех же шестиклассников, и появляется непреодолимое желание тут же помянуть победителей и этой сечи, как здесь у его стен, так и в самом соборе… Отнюдь не дожидаясь установленной тем же московским князем великой поминальной Дмитриевской субботы. И в Коломне, выходит, обымаются разом и вся победа, и те, кто ее нам даровал… Выждав у того же брода Вожи более трех дней, когда же, наконец, все же отважится перейти ее со своим войском Бегич, а затем давшим ему там же и изведать силу нашего духа, встретив его уже на другом берегу, да так вот и ударив по ним сразу с трех сторон: «С одной – Данила Пронский, с другой – Тимофей, окольничий великого князя, с третьей – сам Великий князь со своим полком…»
И уж после такого свершившегося на Воже нельзя не вспомнить и строк, навеянных подвигом, бывшим двумя годами позже под тем же водительством князя Димитрия со своими же полками, но уже на иной реке, вполне соотносимой и с самой Вожей:
Неправда, это все неправда,
Не высохла, не заросла,
Она течет, моя Непрядва,
Как шесть веков назад текла.
Текут вот они и несут свои самим «русским духом освященные» реки струи вод своих и уж не только к неизменным устьям, но ведь еще и напрямую в наши души. А оттого и невольно всплывает, казалось бы, уж совсем незначительный эпизод одного нашего паломничества с теми же школьниками, но как раз и подтверждающий именно это.
В церковной лавке Спаса-Бородинского монастыря (как раз того самого не менее ревностно стерегущего место также не менее знаменитой битвы, только уже не над теми же монголо-татарами, а все с тем же яростно терзающим нас Западом…) вдруг как-то совсем уж робко и в полной растерянности подступил ко мне тогда слишком тихий неприметный Иван из многодетной семьи, но на сей раз с каким-то уж сильно бледным от смущения или волнения лицом, да и еще к тому же с вывернутыми наизнанку карманами и пригоршней в ладони монет. Оказалось, что усмотрел он тут себе слишком значимую для него книгу, но только денег у него на нее и не хватало… Сунувшись тут же в ее оглавление, я сразу же так, как и он, буквально обомлела… Ведь за ее довольно скромной обложкой как раз и уживались все вместе, те самые поля сражений и реки, которым из-за их столь слишком уж явного изобилия и не суждено было занять достойное место на страницах учебников.
Вот и выходило, что и этого неприметного мальчугана тут же захватила в плен отнюдь не грозная орда и ни какая другая сила, а именно святая жертвенная кровь, пролитая на этих столь разных крутых ли, а может, и вовсе на пологих берегах тех самых рек, а может, и просто едва заметных речушек, ручьев, являющих себя лишь по той же весне и также дружно исчезающих в летнее засушье… Но столь же дорогих нам и также вот щедро и бескорыстно оставленных для таких вот уже новых белобрысых Иванов предками.
И как тут не возблагодарить тех же рязанцев, уже нынешних хозяев и подлинных наследников, и сей ратной победы на Воже, на своей так много изведавшей лиха земле...
Галина ЯКОВЕНКО
